Человек знает, что он еврей.
Но что такое быть евреем?
Еврейство...
Просто сочетание звуков,
отличие от окружающих,
порой их неприязнь...

Что это такое?
Как об этом узнать?
И кто расскажет?
В мире есть место,
где находится родной дом каждого еврея.
Это мир еврейского наследия,
духовная родина евреев во все времена.
Каждый из вас может туда вернуться
и будет принят.

Программа заочного еврейского образования «Лимудим» создана Институтом изучения иудаизма в СНГ (Институтом Штейнзальца) для тех, кто стремится самостоятельно и глубоко ознакомиться с еврейскими источниками и традиционными методами их изучения, а также для учителей еврейских школ. В рамках программы разработан курс «Агада в Талмуде», посвященный избранным агадическим фрагментам Вавилонского Талмуда.

Важной особенностью курса является прямое, непосредственное обращение к источникам. Поэтому центральную часть его материалов составляют соответствующие фрагменты Талмуда, которые приводятся на языке оригинала и в переводе на русский язык. Наряду с этими фрагментами пособия содержат комментарии, раздел о путях изучения классических еврейских текстов, дополнительные и справочные материалы.

Пособие состоит из трех основных частей (разделов) - введения, текста источника и раздела о путях учения.

Материалы введения призваны помочь в подготовке к изучению текста источника^[1]. Так как это всегда отрывок из обширного трактата, необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с основным содержанием последнего, его особенностями и героями. Поэтому в подразделе «Рамки дискуссии» мы рассказываем о трактате в целом и о некоторых проблемах, которые в нем обсуждаются.

В подразделе «Участники дискуссии» помещена краткая информация о мудрецах, чьи высказывания занимают центральное место в изучаемом фрагменте.

В подразделе «Предмет дискуссии» показывается, какое место занимает избранная для изучения тема в более широком контексте Талмуда, с какими другими проблемами и вопросами она связана.

Следующий раздел, «Текст источника», - центральный в пособии, в него включены отрывки из Талмуда. Учитывая трудность содержания и необычность формы изложения, мы приводим в этом разделе пояснения наиболее сложных слов, терминов и названий.

Наши пособия строятся таким образом, чтобы обеспечить неоднократное возвращение к изучаемому фрагменту для все более глубокого проникновения в суть талмудической дискуссии. Поэтому после общего ознакомления с текстом следует раздел «Пути учения», содержащий подразделы, посвященные структуре отрывка, его внутренним связям и углубленному анализу.

В завершение пособия приводятся справочные материалы и приложения.

Предлагаемый для изучения фрагмент взят из начала трактата «Брахот» - первого трактата Талмуда^[2]. Главная тема его - законы, касающиеся молитв и благословений. Трудно в нескольких словах, не вдаваясь в детали, описать то, что обсуждается в нем, но еще сложнее показать, как строится обсуждение. Нам кажется, что вам будет полезно понять некую общую направленность «Брахот», составить представление не столько о конкретном содержании, сколько об идейной стратегии Талмуда. С этой целью приведем несколько отрывков из предисловия р. Адина Штейнзальца к этому трактату^[3].

«При всем разнообразии затрагиваемых в трактате вопросов и множестве разбираемых деталей, можно уловить некую центральную мысль, снова и снова проявляющуюся в многочисленных установлениях и разнообразных обсуждениях, определенную установку, придающую трактату единство и цельность: стремление свести абстрактные идеи к их реальному воплощению, общие положения - к их материализации в мельчайших деталях практического действия.

Конечно, это стремление не является отличительной чертой трактата “Брахот”, в той или иной степени оно проявляется в любом трактате Талмуда. Более того, к какой бы эпохе не относилось произведение, созданное в рамках иудаизма, мы всегда сможем обнаружить в нем это стремление в качестве наиболее характерного родового признака. Однако в трактате “Брахот” оно проявляется наиболее ярко, ибо, по большому счету, тема этого трактата - вера, всестороннее постижение разумом и сердцем наличия непреходящей связи между Б-гом и человеком.

Эта связь, с одной стороны, выражается для верующего человека в ощущении непрерывного, созидающего и благотворного присутствия Б-жественной энергии в этом мире; с другой, он уповает на Б-га, обращает к Нему свои молитвы, надеется на вдохновение, на исцеление, а порой и на чудо. Эта двойная связь, составляющая суть веры, носит необыкновенно возвышенный и поэтический характер.

Однако в ѓалахических обсуждениях Талмуда открывается иная, прозаическая сторона этой связи: вера получает свое выражение в частных деталях сотен постановлений мудрецов, в конкретных формах благословений, в отчеканенных формулировках молитв. При этом, вместе с некоторым затушевыванием абстрактной, поэтической стороны веры, укрепляется ее связь с повседневностью; проникая во все сферы жизни, вера становится Ѓалахой^[4]...

* * *

Проблема связи абстрактной веры с реальностью находит выражение в различных местах Писания. Но наиболее отчетливо - в разделе “Шма” книги “Дварим” (6:4-9). “Слушай (шма), Израиль: Г-сподь - Б-г наш, Г-сподь один” - это основополагающий принцип иудейской веры. Следующий стих: “И люби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем своим и всей душой своей, и всеми силами своими” - выражает квинтэссенцию религиозного чувства. И далее следует требование, лежащее в основе веры, подобное тому, о котором говорилось выше: “Да будут слова эти... в сердце твоем”. Однако вслед за этим идут указания и объяснение того, каким образом воплотить эти принципы в действие: “И тверди их (слова эти) своим детям... И навяжи их в знак на руку свою... И напиши их на косяках дома своего...” Этот отрывок и есть тот текст, к которому апеллирует трактат “Брахот” [...]

Молитва Шма включает три раздела (“Дварим”, 6:4-9, “Дварим”, 11:13-21, “Бемидбар”, 15:37-41), которые, будучи взяты из различных мест Торы, объединяются в исполненное значительного смысла целое. Молитва Шма (криат-Шма - букв. чтение “Шма”), в первую очередь, представляет собой повторение вслух принципов иудаизма. Заповедь чтения Шма закладывает фундамент еврейского образа жизни. Возможно, повторение этой молитвы утром и вечером, как это предписывается Ѓалахой, не выльется в глубокое религиозное переживание, зато оно вполне доступно каждому как в плане интеллектуальном, так и практическом и оставляет возможность проникновения в суть этих слов, чтобы исполнить предписанное во всей его полноте».

Обязанности чтения молитвы Шма и посвящены первые главы трактата «Брахот». В первой главе разбираются, в основном, вопросы, касающиеся установления времени ее чтения, что связано с пониманием слов Торы: «И тверди их (эти слова)... когда ты ложишься и когда встаешь»^[5]. «Когда ты ложишься» может быть истолковано как указание на вечернее или ночное время, а «когда встаешь» - как утро или день.

В первой мишне^[6] трактата, частично включенной в наш фрагмент, как раз и задается вопрос: «Когда в вечерние часы читаем Шма?» - иными словами, на какой промежуток темного времени суток распространяется предписание о чтении Шма. В мишне приводятся три точки зрения по этому вопросу: раби Элиэзера, рабана Гамлиэля и большинства мудрецов. Мы избрали для изучения одно из них - мнение раби Элиэзера.

В тексте источника вы прочтете высказывания нескольких мудрецов. Центральное место в нем занимают раби Элиэзер и раби Йосе. Поэтому следует познакомиться с их биографией и высказываниями.

Раби Элиэзер, сын Ѓурканоса, принадлежал ко второму поколению танаим^[7], творивших в Явне после разрушения Второго Храма. Он был членом Санѓедрина при Гамлиэле II^[8].

Раби Элиэзер происходил из богатой и знатной семьи левиим. Существует традиция, возводящая его родословную к самому Моше^[9]. Его учитель раби Йоханан б. Закай высоко ценил раби Элиэзера. Он уподоблял его хорошо оштукатуренному колодцу, стены которого не пропускают ни капли воды^[10]. Раби Элиэзер, согласно агаде, был женат на сестре рабана Гамлиэля^[11]. Но это не помешало последнему подвергнуть раби Элиэзера отлучению, когда тот, уверенный в своей правоте, не захотел подчиниться решению большинства^[12]. Из многочисленных высказываний раби Элиэзера и рассказов о нем складывается образ бескомпромиссного и последовательного, но крайне ригористичного и жесткого мудреца, не всегда ладившего со своими учениками и товарищами и все же уважаемого и любимого ими. Неоднократно его называют «Элиэзер Великий»^[13]. Среди его учеников был и знаменитый раби Акива.

Значительную часть фрагмента составляет рассказ одного из учеников раби Акивы - раби Йосе. Несколько слов об этом замечательном человеке.

Раби Йосе б. Халафта жил во II в., в эпоху правления Адриана, и был свидетелем поражения восстания Бар Кохбы. Он был одним из тех учеников раби Акивы, которые играли ведущую роль в развитии талмудческой мысли в своем поколении. Имя раби Йосе - одно из наиболее часто упоминаемых в Мишне и Барайте^[14]. Кодификатор Мишны раби Йеѓуда ѓа-Наси (Раби)

был учеником раби Йосе.

По некоторым дошедшим до нас высказываниям раби Йосе можно судить, что он был сторонником компромисса в ѓалахических дискуссиях и стремился к установлению единого мнения, предлагая решения, приемлемые для обеих сторон^[15]. При этом Ѓалаха всегда следует мнению раби Йосе. Высказывание одного из его учеников: «Доводы раби Йосе всегда при нем»^[16]- объясняет, вероятно, одну из главных причин этого.

Талмуд сообщает о скромности, сдержанности и деликатности раби Йосе. Эти качества вырисовываются и из его сентенций. Например: «Пусть моя доля будет среди тех, кого подозревают в грехе, но нет за ним греха»^[17] или «Не место красит человека, а человек - место»^[18].

Многочисленны его теологические высказывания. Например: «Всевышний, благословен Он, является “местом” мира, а не мир - Его “местом”»^[19] или «Никогда не спускалась Шхина на землю, и никогда не поднимались Моше и Элияѓу на небеса»^[20]. По свидетельству раби Йоханана, раби Йосе является составителем сборника барайтот «Седер олам», посвященного хронологии событий со дня сотворения мира^[21].

Большую часть жизни раби Йосе провел в городе Ципори, где возглавлял йешиву. Профессией его была выделка кож^[22]. Учениками раби Йосе, помимо раби Йеѓуды ѓа-Наси, были пять его сыновей.

Мнение раби Элиэзера относительно времени чтения Шма сформулировано достаточно сложно и переносит нас к иному разделу Ѓалахи - к законам о ритуальной чистоте. Подобного рода «эклектичность» весьма характерна для Талмуда и на самом деле отражает весьма важное представление мудрецов об органическом единстве всего комплекса законов Торы. Раби Элиэзер связывает время чтения Шма со временем, когда коѓаним разрешено есть приношения.

О чем идет речь? Согласно Торе, сословие коѓаним, потомков Аѓарона, занятых на храмовой службе, должно кормиться за счет предписываемых или добровольных приношений и пожертвований. Приношение, переданное в Храм, т.е., как бы во владение Г-спода, обретает статус освященного (отделенного). Поэтому коѓаним, находящимся в состоянии ритуальной нечистоты (возникающем, например, вследствие прикосновения к мертвому) запрещено его есть. Прежде чем притронуться к приношению, коѓен должен пройти ритуал очищения^[23] и подождать захода солнца^[24]. Согласно Ѓалахе, коѓен, прошедший ритуал очищения, может есть приношения с выходом звезд.

Таким образом, когда раби Элиэзер говорит, что вечернее чтение Шма можно начинать, когда коѓаним идут есть приношения, понятно, что можно начинать читать Шма с выходом звезд. Относительно начала времени чтения Шма среди мудрецов нет разногласий, точка зрения раби Элиэзера является общепринятой. Дискуссия разворачивается относительно верхней границы промежутка времени, когда разрешено читать Шма. Согласно раби Элиэзеру, Шма можно читать «до конца первой стражи» (в течении первой четверти или первой трети ночи, см. ниже). Большинство мудрецов считает, что можно читать Шма до полуночи. А согласно рабану Гамлиэлю - до зари.

Талмуд, трактат «Брахот»

Мишна. Когда в вечерние часы читаем Шма? С того часа, когда коѓаним идут есть приношения, и до конца первой стражи^[25].

Таково мнение раби Элиэзера. Мудрецы же говорят: «До полуночи». А рабан Гамлиэль говорит: «Пока не рассветет» [...]

Гемара. [...] До конца первой стражи? Если он^[26] полагал, что ночь состоит из трех страж, нужно было сказать, что читаем Шма до четырех часов ночи^[27]. Если же он полагал, что ночь состоит из четырех страж, нужно было сказать - до трех часов ночи. Конечно, раби Элиэзер делил ночь на три стражи. Но все это, чтобы сказать нам, что есть стражи и на Небесах, и на земле.

Раби Элиэзер говорит: «На три стражи делится каждая ночь, и во время каждой из страж сидит и рычит, словно лев, Святой, благословен Он. Сказано: “Г-сподь с высоты рычит и с жилища святости Своей подаст глас; рыком рычит о Храме Своем...”^[28] И вот знак: первая стража - кричит осел, вторая - лают псы, третья стража - младенец сосет материнскую грудь и шепчется женщина с мужем своим»[...]

Сказал рав Ицхак, сын Шмуэля, от имени Рава: «На три стражи делится каждая ночь, и во время каждой из них сидит и рычит, словно лев, Святой, благословен Он: “Горе сынам Моим, за их грехи пришлось Мне разрушить Храм, сжечь Святилище Мое, а их самих рассеять среди народов земли!”»

Рассказывал раби Йосе: «Как-то раз, находясь в дороге, зашел я в один из разрушенных домов среди развалин Иерусалима, чтобы помолиться. Явился доброй памяти пророк Элияѓу^[29] и стоял у входа, ожидая, пока закончу я молитву. Когда же закончил я молитву, обратился он ко мне и сказал:

- Мир тебе, раби!

- Мир тебе, господин мой и учитель! - ответил я ему.

Спросил он меня:

- Сын мой, зачем зашел ты в эти развалины?

- Помолиться, - ответил я.

- Нужно было тебе помолиться в дороге.

- Боялся я, что проходящие помешают мне.

- Ты мог бы прочесть короткую молитву.^[30]И из слов его выучил я три вещи: во-первых, нельзя заходить в развалины, во-вторых, можно молиться в дороге и, в третьих, - тот, кто молится в дороге, читает короткую молитву.

И еще спросил меня пророк Элияѓу:

- Сын мой, что за голос слышал ты в этих развалинах?

И ответил я ему:

- Слышал я Бат Коль^[31], что воркует, словно голубь: “Горе сынам Моим, за их грехи пришлось Мне разрушить Храм, сжечь Святилище Мое,

а их самих рассеять среди народов земли”.

- Клянусь тебе - не только в этот час, но каждый день по три раза говорит он так. И это не все. Когда евреи собираются в домах молитвы и учения и при чтении кадиша^[32] произносят: “Да будет благословенно великое Имя Его”, - Святой, благословен Он, качает головой и говорит: “Блажен царь, которого восхваляют в доме его. Но каково отцу, изгнавшему сынов своих? И горе сынам, изгнанным от стола отца своего!”»

4.1. Структура фрагмента

Как известно, Талмуд состоит из Мишны и комментирующей ее Гемары. Эти основные компоненты Талмуда представлены и в нашем фрагменте. В Мишне приведены мнения относительно времени, когда следует читать вечернюю молитву; Гемара их обсуждает. Структура этого обсуждения нас и будет интересовать.

Фрагмент начинается с обсуждения высказывания раби Элиэзера. (Заметим, что вопрос, звучащий в Гемаре, не приписывается определенному мудрецу. Его задает анонимный толкователь, чей голос часто звучит в Гемаре и направляет ход дискуссии.)

Само высказывание раби Элиэзера можно условно разделить на следующие части: а) утверждение о деление ночи на три стражи и о происходящем на Небесах; б) цитата из книги пророка Ирмеяѓу, подтверждающая сказанное; в) еще одно утверждение о наличии в земном мире знаков для каждой из ночных страж.

Следующее высказывание принадлежит вавилонскому мудрецу Раву, жившему на сто с лишним лет позже раби Элиэзера. Его содержание частично совпадает с высказыванием последнего о трех стражах, но содержит и дополнительную информацию.

Затем следует пространный рассказ раби Йосе о встрече с пророком Элияѓу.

Таким образом, структуру нашего фрагмента в самых общих чертах можно представить в следующем виде:

4.2. Внутренние связи

После того, как мы установили основные части фрагмента, можно перейти к следующему этапу учебы - выяснению связей между ними. Этот этап чрезвычайно важен, ибо подводит к пониманию внутренней логики талмудической дискуссии.

Обсуждение Гемары всегда начинается с анализа языка Мишны. Это может быть вопрос о том, почему использовано одно слово, а не другое, или вопрос о значении слова, фразы, или вопрос о логическом противоречии, которое можно обнаружить либо в словах мишны, либо при сопоставлении слов мишны с другим известным источником и т.д. Итак, Гемара выделяет в комментируемой мишне какое-то слово или фразу и начинает обсуждение, которое может привести и к другим вопросам, возникающим по ходу его. Но рано или поздно это обсуждение заканчивается и Гемара переходит к следующему слову или фразе мишны. При этом связь между одним обсуждением и следующим за ним может и не быть содержательной, такой тип ее мы будем называть экзегетическим^[33] (обусловленным экзегетическим процессом), по аналогии с экзегетическим мидрашом, который последовательно «дробит» текст Торы на лексические единицы и толкует их зачастую независимо друг от друга. Как мы постарались показать, Гемара точно так же поступает с текстом Мишны.

Так, в нашем фрагменте Гемара выделяет для обсуждения вторую часть высказывания раби Элиэзера и спрашивает: почему он сформулировал свое мнение таким странным способом? Зачем связывать указание времени молитвы с ночными стражами, ведь относительно деления ночи на стражи существуют различные мнения? Выходит, для того, чтобы установить, какое время имел в виду раби Элиэзер, необходима дополнительная информация. Гемара сразу же сообщает, что эта информация известна: раби Элиэзер делил ночь на три стражи. Значит, согласно его мнению, читать Шма можно до четырех часов ночи. Но почему же он высказал свою точку зрения не напрямую?

Ответ Гемары: чтобы сказать нам, что есть стражи и на Небесах, и на земле! И далее приводится барайта со словами раби Элиэзера, в которой он высказал свое мнение и относительно числа страж, и относительно того, что деление ночи на стражи на земле соответствует аналогичному делению в горнем мире.

Следующее за этим высказывание Рава формально связано со словами раби Элиэзера с помощью ключевой фразы: «На три стражи делится каждая ночь...» Это еще один тип связи, часто встречающийся в Талмуде. (Высказывание Рава очень похоже на высказывание раби Элиэзера, но в чем-то отлично от последнего; см. ниже.)

Аналогично за счет ключевой фразы - «Горе сынам Моим...» - слова Рава связаны с завершающим фрагмент рассказом раби Йосе. И в рассказе последнего Б-г сокрушается об изгнании народа Израиля.

Итак, мы определили, как связаны между собой основные части фрагмента. Однако это сделано пока на уровне формальной структуры. Такой анализ еще не позволяет уяснить внутренний смысл, выявить содержательные связи. Так, не вполне понятно, почему здесь приводится рассказ раби Йосе, какое место он занимает в контексте данной дискуссии. Поэтому продолжим изучение фрагмента, чтобы более глубоко понять смысл каждой части и рассказа в целом.

---

^[1] Прежде, чем начать изучение первой темы курса, необходимо ознакомиться с пособием «Введение в Талмуд». М. - И-м, ИИИ, 1993. Назад

^[2] Речь идет о Вавилонском Талмуде. Слово брахот означает «благословения».

^[3] Перевод на русский язык сделан специально для данного курса с ивритского комментированного издания Талмуда р. Штейнзальца, т.1, с. 7,8.

^[4] Ѓалаха (мн. ѓалахот) - закон, правило, постановление. Иногда Ѓалахой называют весь комплекс законов.

^[5] «Дварим», 6:7.

^[6] Этот термин имеет два разных значения: 1) Мишна (с прописной буквы) - сборник высказываний мудрецов периода с I в. до нач. III в., составленный Йеѓудой ѓа-Наси в качестве компендиума Устной Торы; 2) мишна (со строчной буквы) - один из законченных отрывков, на которые делятся главы Мишны.

^[7] Танаим (ед. ч. тана) - мудрецы периода с I в. до нач. III в.

^[8] «Санѓедрин», 17б. Гамлиэль II - тана третьего поколения, глава Санѓедрина в Явне.

^[9] «Псикта де-р. Каѓана», разд. «Пара», 40:1.

^[10] «Авот», 2:8.

^[11] «Шабат», 116.

^[12] «Бава меция», 59б.

^[13] Мишна, «Сота», 9:16; «Брахот», 6а, «Кидушин», 39а и др. Более подробно о р. Элиэзере см. очерк р. Штейнзальца, помещенный в приложении.

^[14] Термин барайта имеет два значения: 1) барайта (со строчной буквы) - некий законченный отрывок (высказывание или ряд высказываний на одну тему), не вошедший в Мишну; 2) Барайта (с прописной буквы) - общее название всего множества барайтот.

^[15] Мишна, «Трумот», 10:3; «Эрувин», 8:5 и др.

^[16] «Гитин», 67а.

^[17] «Шабат», 118б.

^[18] «Таанит», 21б.

^[19] «Брейшит раба» 68:9.

^[20] «Сука», 5а.

^[21] «Йевамот», 82б.

^[22] «Шабат», 48а,б.

^[23] Т.е. совершить ритуальное омовение в специальном бассейне или естественном водоеме.

^[24] См. «Ваикра», 22:1-7.

^[25] До конца первой стражи. Мудрецы Талмуда делили ночь на несколько равных промежутков, называемых «стражами» (мишмарот). Понятие мишмар встречается в Мишне и в другом значении, связанном с храмовой службой, - коѓаним и левиим были разделены на двадцать четыре стражи, сменяющие друг друга в Храме (Мишна, «Таанит», 4:3). С другой стороны, деление ночи на стражи (караулы) вообще было принято в античности. Греки насчитывали от трех до пяти страж, римляне - четыре стражи (vigiliae).

^[26] Раби Элиэзер.

^[27] До четырех часов ночи. Во времена Талмуда под часом ночи подразумевалась одна двенадцатая темного времени суток, то есть длина часа (как и длина ночи и дня) постоянно менялась. Четыре часа составляли треть ночи, три часа - четверть. Соответственно, для тех, кто делил ночь на три стражи, первая завершалась через четыре часа после наступления темноты, а для тех, кто делил ночь на четыре стражи, - через три часа.

^[28] Книга Ирмеяѓу, 25:30. В стихе трижды повторяются производные формы глагола шааг («рычать»), что и подтверждает мнение р. Элиэзера.

^[29] Пророк Элияѓу. В русской традиции Илья-пророк. Израильский пророк времен царя Ахава и его сына Ахазьи (IX в. до н. э.). Пророчество Малахи (3:23), согласно которому Элияѓу явится Израилю «перед наступлением Дня Г-спода», стало исходным пунктом для ассоциации Элияѓу с мессианской эрой. В книге «Млахим II» (2:11) сказано: «...и вознесся Элияѓу вихрем в небо». Это дает основание толкованию о том, что Элияѓу не умер и чудесным образом может вмешиваться в события происходящие в земном мире. Рассказы о явлении его праведникам и благочестивым часто встречаются в талмудической литературе.

^[30] Короткая молитва. Согласно Раши, имеется в виду сокращенный вариант основной молитвы Шмонэ эсре («восемнадцать»).

^[31] Бат Коль - букв. «отголосок». В талмудической литературе - персонифицированная сущность, воплощающая определенный тип Небесного откровения. Возможный перевод этого понятия - «голос Небес». По уровню этот тип откровения уступает пророчеству, которое, согласно традиции, прекратилось после пророков Малахи, Зхарьи и Хагая. Ср. «Йома», 9б: «С тех пор как умерли Хагай, Малахи и Зхарья, дар пророчества был отнят у Израиля, но все еще можно было услышать Бат Коль».

^[32] Кадиш - краткая молитва на арамейском языке. Первоначальное назначение кадиша - славословие, произносимое после драши (толкования Торы) в бейт-мидраше. Существовал принцип, согласно которому драша должна завершаться словами утешения, а именно - упоминанием о мессианских временах. Поэтому первая фраза кадиша, произносимая проповедником, включает две эсхатологические просьбы: об освящении имени Всевышнего и об установлении Его царства. В ответ на эту фразу всеми присутствующими произносится благословение: «Да будет Его великое Имя благословенно во веки веков» (ср. Книга Даниэля, 2:20). Со временем кадиш становится частью литургии, его смысл и значение меняются. В различных вариантах его произносят в качестве завершения основных частей службы, а также после окончания публичного чтения Торы. Кроме того, находящиеся в трауре произносят один из вариантов кадиша по завершении службы. Кадиш читается во время похорон. По мнению исследователей, кадиш существовал уже во времена танаим. Кадиш как часть литургии впервые упомянут в трактате «Софрим» (примерно VI в.).

^[33] Экзегеза - толкование неясных мест. Экзегетика - правила и приемы экзегезы.