ЗАКОНЫ ИЗУЧЕНИЯ ТОРЫ
Продолжаем публикацию труда основателя хасидского движения Хабад раби
Шнеура-Залмана из Ляд «Законы изучения Торы», (по кн. «Введение в Талмуд».
Тель-Авив - Нью-Йорк, «Х.А.М.А.», 1985, с. 102-110.) которая была
начата в брошюрах по третьей и четвертой темам курса. (См. «Сара»,
«Ицхак», с. 75-81.)
Глава 2
Тот, кого не обучил Торе отец, обязан, по достижении им сознательного
возраста, учиться самостоятельно, как сказано: «...изучайте их (законы
Торы) и старайтесь исполнять их» («Дварим», 5:1). Этот стих является прямым
предписанием каждому еврею самостоятельно изучать Тору. Следует, как это
было изложено выше, изучать всю Тору – Письменную и Устную, ибо сказано
«все заповеди» (там же, 27:1).
Когда взрослый человек, осознав необходимость учиться, приступает к занятиям,
ему не следует проводить их в порядке, который был изложен выше для подростков,
потому что для детей непосильно начинать изучение Торы с Мишны и Гмары
и они должны сначала усвоить все Писание, затем Мишну и лишь после этого
– Талмуд. Взрослый же не должен оставлять изучение Устной Торы напоследок,
ибо неизвестно, сколько ему осталось жить. Поэтому надо разделить время
ежедневных занятий на три равные части, из которых одну посвятить изучению
Писания и еще одну – Мишне. Сюда же входит изучение окончательно сформулированных
законоположений без их аргументации. Сюда относятся, к примеру, трактаты
Мишны и сборники Барайты – не кодифицированных текстов Мишны, сохранившихся
в Талмуде или сведенных воедино во времена амораим – толкователей
Гмары, высказывания последних, разъясняющие 613 заповедей, условия их
исполнения и частные случаи, а также установления софрим – «книжников»
– так в Танахе называются толкователи Закона. («И семьи книжников, живших
в Яабеце…»; «Диврей-ѓа-йамим I» – «Первая книга Паралипоменон», 2:55).
В наше время к этой категории изучаемых текстов относятся также законоположения
великих кодификаторов, например, «Арбаа турим» и «Шульхан арух». А еще
одну треть времени следует посвящать Талмуду, разбирающему суть и смысл
законоположений Мишны, Барайты и высказываний амораим. В наше время
к этой категории относятся также книги ранних кодификаторов, разъясняющих
сущность законоположений, сформулированных в кодексах «Арбаа турим» и
«Шульхан арух», – например, «Пискей-ѓа-Рош» и «Бейт-Йосеф»; ведь если
человек не знает смысла законоположений, он не в состоянии понять внутреннюю
логику закона и очертить сферу его применения. Некоторые авторитеты запрещают
такому человеку принимать решения, связанные с практическим применением
закона даже для самого себя, так как он основывается лишь на формулировках
законоположений; как следствие – нельзя откладывать изучение смысла и
анализ законов до завершения изучения всех их формулировок. Что же касается
слов Талмуда «сначала следует закончить изучение (законов), а лишь затем
толковать» («Шабат», 63а), то в них идет речь об аргументации в дискуссиях
при разборе глубинного смысла законоположений, выведении новых законов
из уже сформулированных, проведении аналогий между различными ситуациями,
обнаружении противоречий в законодательстве и их устранении. Именно этого
не следует делать человеку до тех пор, пока он окончательно не изучит
все уже сформулированные законоположения вместе с разъяснениями, пусть
для начала и без сущностного анализа, без изыскания противоречий и их
устранения. Изучению основных толкований законов надо уделять треть времени
занятий. Комментарии к Писанию и Агада должны изучаться во время, посвященное
изучению Мишны, ибо и сама Мишна является толкованием 613 заповедей Торы,
– а изучение кабалы входит во время, предназначенное для изучения Талмуда.
Все сказанное выше о распределении времени изучения Торы относится к начальному
периоду обучения. По мере постижения ее мудрости знания человека достигнут
такого уровня, когда у него уже не будет необходимости посвящать время
изучению текстов Письменной Торы и знакомиться с Устной, потому что они
уже запечатлятся навсегда в его памяти. Но и тогда ему все-таки следует
периодически выделять время для повторения уже изученного, чтобы ничего
не забыть. На этом этапе учебы следует уделять основное внимание исследованию
Талмуда, логическому обоснованию законоположений, дискуссиям с целью проникновения
в глубину логики мудрецов, выведению нового закона из подобного ему –
все по мере своих возможностей и способностей, как сказано в Талмуде:
«Сначала следует закончить изучение (законов), а лишь затем толковать»
(«Шабат», 63а). Надо также посвящать часть времени комментированию Агады,
с тем, чтобы осознать ее этический смысл, и благодаря знаниям, скрытым
в ней, постигать мудрость Всевышнего. Так и говорят мудрецы: «Хочешь постичь
[мудрость] Того, Чьим словом была создана вселенная? Изучай Агаду, и ты
постигнешь [мудрость] Его и присоединишься к путям Его» (см. «Сифрей»
к «Дварим», 11:22). Большая часть тайн Торы, которые исследует кабала,
и все наше знание о Всевышнем скрыты именно в Агаде.
Некоторые кодификаторы считают, что и в начальный период обучения не следует
делить время учебы на три равные части. Мишна труднее Писания и требует
больше времени для усвоения, и в еще большей степени это относится к Талмуду.
Разделение времени, предназначенного для учебы, на три части, о котором
говорится в Талмуде, по их мнению, подразумевает такое распределение занятий,
чтобы в итоге изучение всех трех разделов Торы было завершено в один и
тот же срок. А затем все время можно будет посвящать углублению полученных
ранее знаний. И желательно следовать точке зрения этих кодификаторов.
По единогласному мнению всех законодателей, в начальный период изучения
Писания, Мишны или Талмуда человеку недостаточно каждый день повторять
пройденный материал лишь два или три раза.
Он должен заучивать его множество раз – столько, чтобы запомнить наизусть
(Талмуд, «Гитин», 60б). Критерием качества знаний в Устной Торе является
способность человека верно ответить на поставленный ему вопрос по изученному
материалу сразу, без колебаний, – «можно» или «нельзя», ибо сказано: «И
повторяй их сынам своим…» («Дварим», 6:7). «Повторяй» – значит, выучи
так хорошо, чтобы уста твои помнили вызубренные тобой слова Торы. Как
об этом сказано: «Скажи мудрости: «Ты – сестра моя!» («Мишлей», 7:4).
Пусть твое знание закона будет столь же четким и ясным, как ясно тебе,
что сестра запретна для женитьбы» (Талмуд, «Кидушин», 30а и комментарий
Раши к нему). Поэтому даже в наше время, когда Устная Тора записана и
в случае сомнения можно заглянуть в книгу, человек не исполнил своей обязанности
вызубрить слова Торы, если он колеблется и не может ответить сразу же,
не заглядывая в нее.
Не следует опасаться, что, изучая по многу раз одно и то же, человек делает
это за счет освоения нового материала. Мудрецы говорят: «…не тебе предстоит
завершить работу, но и не волен ты освободиться от нее…» («Пиркей-авот»,
2:16).
В древности, когда все заучивалось наизусть, делали так: изучали сначала
две-три главы Мишны или Барайты в неделю, повторяя их по сто или более
раз. Это видно из того, что говорят мудрецы: «Нельзя сравнить изучающего
главу сто раз с тем, кто учит ее сто один раз. Ибо последний называется
слугой Всесильного, в то время как первый – не служившим Ему (Талмуд,
«Хагига», 9б, комм. к стиху из Малахи: «И тогда... увидите различие между
праведником и нечестивым, между слугой Всесильного и тем, кто Ему не служил»;
3:18).* *В своем труде «Тания» (ч. 1, гл. 15) раби Шнеур-Залман из Ляд
объясняет, почему тот, кто заучивает Мишну по сто одному разу, назван
слугой Всесильного, а тот, кто заучивает лишь по сто раз, – не служившим
Ему. Во времена, когда Устное Учение не записывалось, в академиях принято
было заучивать каждую главу по сто раз. Это было привычным, естественным
явлением. Если кто-либо повторял урок хотя бы на один раз больше, это
уже было его собственной инициативой и требовало дополнительных усилий,
поэтому такой ученик назван здесь «слугой Всесильного».
Однако в наше время, когда Устная Тора записана, нет необходимости заучивать
материал по сто и более раз. Надо только время от времени повторять его,
чтобы он запечатлелся в памяти навсегда и с такой же четкостью, как во
время учебы.
Всякому, кто забывает что-нибудь из выученного, потому что не повторял
его как должно, Писание вменяет в ответственность ущерб, который он нанес
этим своей душе. К тому же он преступает заповедь Торы, как написано в
ней: «Только берегись и весьма оберегай душу свою, чтобы не забыл ты того,
что видели глаза твои, и чтобы не ушло это из сердца твоего во все дни
жизни твоей, и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих» («Дварим»,
4:9). Традиция передает, что здесь речь идет не только о Десяти заповедях,
но и о Торе вообще. Кроме того, мы учим отсюда, что человек обязан обучать
Торе своих сыновей и их сыновей в равной степени, как сказано: «…поведай
о них сынам твоим и сынам сыновей твоих». А то, что в следующем стихе
говорится: «О дне, когда стоял ты пред Богом, Всесильным твоим, у Хорева…»,
– и речь идет о Десяти заповедях, данных на Синае, – то это для того,
чтобы научить тебя, что каждый, кто обучает сына Торе, подобен получавшему
ее на Синае.
Даже в наше время, когда Устное Учение записано и вылетевшее из памяти
ученика можно восстановить по книге, забыть что либо из выученного считается
грехом. Ведь и в древности, позабыв что-нибудь из уже изученного, можно
было переспросить учителя, однако такая забывчивость считалась грехом.
А кроме того, заповеди Торы не меняются с течением поколений и Всевышний
не изменит Свой Закон во веки веков. Талмуд говорит, что «тот, кто учит
и забывает, подобен матери, которая рожает и хоронит своих детей» («Санѓедрин»,
99а). А в трактате «Йома», 38б, сказано: «Тот, кто забывает что-нибудь
из учения, приносит изгнание потомкам своим, как написано: "Ты забыл учение
Всесильного твоего – и Я забуду сыновей твоих" (Ѓошеа, 4:6)».
Нельзя говорить: «Если бы я совсем не учился, то не отвечал бы за ущерб
для своей души. Почему же я должен нести ответственность, когда я учу
и забываю?» Ведь о человеке, который вообще не учится, Писание и не должно
говорить, ибо существует принцип «тем более». Ведь если тот, кто может
изучить больше (не забывая при этом изученного), но не делает этого, лишь
повторяя пройденное только по той причине, что так ему легче и не требуется
дополнительных затрат труда, а не потому, что хочет закрепить материал
в памяти, ответственен за ущерб, причиненный им своей душе, – то тот,
кто не учится вовсе, тем более должен нести ответственность. Как говорят
мудрецы: «…кто не умножает [свои знания, изучая Тору], лишится [и тех
знаний, которые у него были]…» («Пиркей-авот», 1:13), ведь сказано: «…они
(слова Торы) - жизнь ваша…» («Дварим», 32:47) и «Дабы продлились дни ваши
и дни сынов ваших…» (там же, 11:21).
Когда мудрецы говорят: «…не тебе предстоит завершить работу…», – они не
имеют в виду то, что не надо стремиться изучить как можно больше нового
материала. Они учат, что человеку не следует воздерживаться от занятий
Торой лишь по той причине, что он не сможет усвоить все пройденное в силу
недостаточных умственных способностей, или плохой памяти, или нехватки
времени в связи с необходимостью зарабатывать на жизнь. Кроме того, никому
не дано изучить всю Тору, которая по сути своей не имеет предела. Это
изречение подразумевает также, что не следует стремиться к изучению всей
Торы, уделяя при этом меньше внимания повторению изученного. С другой
стороны, мудрецы говорят: «…но и не волен ты освободиться от нее», – т.е.
как следует повторив уже изученное, надо стремиться к новым знаниям. И
чем дальше ты продвинешься в этом, тем выше твоя духовная награда. Ибо
изучение Торы равноценно исполнению всех остальных заповедей вместе взятых
(Талмуд, «Пеа», 1,1). Из этого можно сделать также вывод о суровой каре,
ожидающей того, кто не прилагает всех возможных усилий для постижения
Устного Учения в полном объеме.
Все сказанное выше об ответственности за забывчивость справедливо только
при условии, что это произошло в результате нерадивости. Если же материал
был забыт в результате неблагоприятных условий или стечения обстоятельств,
например, если работа отнимает у человека много времени, а тех часов,
которые он уделяет учебе, недостаточно для того, чтобы регулярно повторять
изученное прежде, то он не несет ответственность «за душу свою» и не преступает
заповедь. Ибо сказано: «Только берегись…». Слово «только» дано в тексте
как указание на определенное ограничение применимости сказанного (согласно
«Тридцати двум правилам толкования текста Торы» раби Элиэзера, сына раби
Йосе Ѓа-Глили, частицы ах и рак, переводимые как «только»
и «лишь», всегда толкуются как ограничение действия или области применения
сказанного; см. Талмудическую энциклопедию, т. 1, с. 821). В данном случае
оно исключает ответственность за вынужденную забывчивость.
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
1. Знание текста источника
А.
1. Раб Авраѓама бежит навстречу Ривке (24:17).
2. Сама Ривка спешит напоить верблюдов раба Авраѓама (24:20).
3. Лаван, брат Ривки, бежит, торопясь встретить раба Авраѓама (24:29).Б.
1. Лаван и Бетуэль говорят: «От Б-га произошло дело это, мы же не можем говорить тебе ни худа, ни добра» (24:50).
2. Ицхак же, услышав рассказ раба, ничего не сказал, но сразу же «ввел ее в шатер Сары, матери своей» (24:67).В.
Ривка была внучкой Нахора, родного брата Авраѓама. Ицхак приходился ее отцу Бетуэлю двоюродным братом.
Г.
1) Изменен порядок слов. Правильная последовательность слов: «и взял Ривку, и она стала ему женою, и он полюбил ее» (24:67).
2) Опущена фраза: «Наступят дни скорби по отцу моему» (27:41).
3) Вместо слова «лет» должно быть слово «дней» (27:44).
2. Знание комментария
А.
Верблюдов Авраѓама можно было узнать по шорам, надетым на них для того, чтобы они смотрели только перед собой, на дорогу, и не сходили с нее попастись на чужих полях (комментарий Раши к стиху 24:10).
Б.
В комментарии к стиху 24:57.
В.
Отвечая на вопрос, пойдет ли она за Ицхака, Ривка произносит одно слово: «Пойду» (24:58). Раши в своем комментарии добавляет: «Даже если вы не согласны».
Г.
Сказано, что Ривка «пошла»; для пророческого откровения нет нужды куда-то идти.
Д.
1) В комментарии к словам «и были сообщены» (27:42) Раши пишет, что в пророческом откровении Ривке было сообщено, что Эйсав задумал убить брата.
2) В комментарии к словам «зачем мне лишаться вас обоих в один день» (27:45) Раши пишет, что «это было и пророчеством: Эйсав действительно погиб как раз в тот день, когда хоронили Яакова».
3. Язык и литературная форма изложения
Поэтическое строение стиха 25:23.
1) Первые три слова стиха не входят в поэтическую часть фрагмента, лишь предваряя ее.
2) В поэтической строке четыре части (см. таблицу).
3) Первая, третья и четвертая части имеют одинаковый размер. Каждая состоит из трех слов под ударением.
4) Вторая часть «выходит» из заданного ритма; она содержит дополнительное четвертое слово: «разойдутся». Эта дисгармония задана изначально, чтобы подчеркнуть всю неестественность раскола между людьми, ведущего к глобальным последствиям.*
5) Первый признак поэтического стиля изложения здесь – высокий слог, подчеркивающий пророческий характер высказывания (речь идет о судьбе «племен» и «народов»), выразительность и лаконизм фраз, отсутствие служебных слов (определенного артикля и предлогов). Примером параллелизма служит сходство фраз «два племени» – «два народа» в первой и второй частях. Вторая половина строки дополняет и конкретизирует первую. В первой и второй ее частях говорится о двух народах, которым предстоит разойтись; в третьей и четвертой – об этих же народах и о характере отношений между ними.
4. Самостоятельное обобщение прочитанного.
А.
Черты характера Ривки: сильная воля, отсутствие притворства, прямота, умение правильно оценить ситуацию, принять верное решение и действовать в соответствии с ним. Еще одна особенность ее личности – способность к предвидению. Именно этот дар, проявлявшийся во все решающие моменты ее жизни, позволял ей принимать правильные решения. И ее особая решительность и инициативность во многом объясняются пророческим даром. (По статье р. Штейнзальца «Ривка»)
Б.
Ключ к пониманию характера Ривки содержится в отрывке, где указывается ее происхождение. Это подчеркивание семейных связей – чья она дочь, чья сестра и откуда родом – не случайно. Перед нами – типичный случай вырождения семьи, которая, имея выдающихся предков и прекрасные родственные связи, постепенно теряет свое достоинство. Из двух ветвей потомков Тераха ветвь Авраама описывается в Танахе как значительная и мощная, тогда как другая ветвь, идущая от Нахора, приходит в упадок. Лишь образ Ривки предстает как напоминание о славном прошлом. Только она оказалась здоровой личностью в больной семье. Поэтому она сама должна была принять решение о своей судьбе: в семье ей не на кого было полагаться. Она, по-видимому, с детства поняла, что сама должна брать на себя ответственность, и эта решительность сохранилась у нее на всю жизнь. (По статье р. Штейнзальца «Ривка»)
В.
Данный комментарий к стиху 25:23 основан на том, что пророчество о двух народах повторяется в этом стихе дважды. Очевидно, что во второй раз оно призвано сообщить нечто новое: то, что эти народы – а вернее, их родоначальники, – начинают расходиться уже во чреве матери, проявив столь явно свою духовную полярность. Этот вывод опирается на то, что Раши употребляет глагол нифрадим («расходятся») в настоящем времени, то есть, расходятся сейчас (комм. «Сифтей-хахамим» к толкованию Раши).
Г.
Ривка была полной противоположностью Ицхаку, выросшему в окружении людей, которые заботились о нем и оберегали его от сложностей жизни. Эта особенность среды, в которой вырос Ицхак, сказалась и в том, что он мало знал о зле в мире, – ведь его личный мир был гармоничным и целостным. Ривка же выросла в иной среде и рано познакомилась с обманом и лицемерием. Все это и обусловило разное отношение Ривки и Ицхака к их сыновьям.
Энергичный Эйсав был почтителен и добр к отцу, и это Ицхак ценил в нем. Но Ривка, хорошо разбираясь в людях, видела и другую сторону натуры Эйсава: он напоминал ей ее брата Лавана. В Танахе не сказано, что Ривка не любила Эйсава; просто она была проницательна и прагматична, знала жизнь, знала, что такое зло, и ценила добро и душевную чистоту. Ицхак олицетворял для нее возвышенный мир. И, видимо, за эту чистоту Ривка и любила мужа, восхищалась им. Ривка понимала, что Ицхак справедлив и праведен и что его благословение имеет силу закона. Именно поэтому она пошла на хитрость и сделала все, что могла, чтобы благословен был тот сын, который заслуживал этого, и тем уберегла мужа от потрясения, которое ему пришлось бы пережить, если бы она не взяла на себя ответственность за судьбу своей семьи. (По статье р. Штейнзальца «Ривка»)Д.
Жизнь Ривки была ее личной победой над средой, над своим происхождением. Уйдя из мира зла, она всегда добивалась того, в чем видела добро: хорошая семья, здоровое будущее для потомков. Ни семья, в которой она выросла, ни ее муж не могли обеспечить это. Ривка сама должна была определить судьбу своего рода, и она сделала это, угадав предначертание Всевышнего. Она предстает перед нами как архетип еврейской матери, борющейся за будущее своих детей, за то, чтобы они выжили в жестоком мире. (По статье р. Штейнзальца «Ривка»)
БИБЛИОГРАФИЯ
ИСТОЧНИКИ
Пятикнижие Моисеево, или Тора. Книга Брейшит.
И-м, «Шамир», 1990
Пятикнижие с толкованием Раши. И-м, «Гешер ѓа-тшува», 1983
Пятикнижие и ѓафтарот. Книга Брейшит.
Москва – И-м, «Сончино» – «Гешарим», 1994
Живая Тора. Пятикнижие Моисея.
Новый перевод, основанный на традиционных еврейских источниках. «Мознаим»,
Нью-Йорк – И-м, 1998
Тора с комментариями р. Ш.-Р. Гирша. Шмот.
И-м, «Швут ами», 1993
Мидраши
Раби М. Вайсман «Мидраш рассказывает», кн. 1
Агада. И-м, «Библиотека – Алия», 1989
Приложение к главе «Стиль и литературная форма»
Масоретские акценты
Масоретские акценты не только фиксируют мелодический рисунок, но и показывают
деление текста на отрезки: строки и их части. Как уже отмечалось, по знакам
таамей-ѓа-Микра можно определить ударные слоги. Деление текста
на стихи можно проследить не только по знаку силук (соф-пасук),
но и по знаку двоеточия (:), который не входит в систему таамей-ѓа-Микра.
Деление стиха на строки иногда можно определить по знакам сеголь и
этнахта.
Приводим некоторые масоретские акценты, разделяющие на части стихи (псуким):
