Основатели ишува в Эрец-Исраэль (из книги "Два еврея в Иерусалиме")
А.М.Гениховский

 Два еврея-красильщика, два брата — так свидетельствует история — оставались в Иерусалиме, когда в 1267 году прибыл туда Рамбан — р. Моше бен Нахман. Два еврея, которые несмотря на все ужасы разрушения, на все страдания, доставляемые вереницами беспрестанно сменяющих друг друга бесчеловечных режимов, не покинули Иерусалима. Нет в городе синагоги, чтобы излить в ней горечь сердца; дорога к Котелю — Стене плача — закрыта; нет "миньяна" — десяти взрослых евреев, чтобы произвести общественную молитву; нет даже трех евреев, чтобы сделать "зимун" — вместе возблагодарить после трапезы Творца за то, что дает Он хлеб всем живушим в этом мире;  нет даже свитка Торы, чтобы освятила она это место, — и все же два, всего два еврея стерегут стены города. Вдвоем они, скорбящие по Сиону и мечтающие о возрождении его, бродят, как тени, по улицам города, полные надежды на восстановление его. Два еврея, два стража.

И к этим двум евреям пришел Рамбан. Он, вождь всего народа-изгнанника, покинул тысячи своих учеников, десятки тысяч своих почитателей, свою громадную йешиву — ради этих двух евреев. Сыновей и дочерей своих, своих любимых детей — все оставил он ради стремления своей души: "великолепие мира — Эрец-Исраэль, великолепие Эрец-Исраэль Йерушалайим". А там, в Иерусалиме, живут два еврея.

Бродят два еврея, погруженные в свои мечты: еще случится чудо, и святая община будет в Иерусалиме, еще будем "миньян", еще будут читать свиток Торы, не умерла еще надежда, что Высший Страж охраняет Свой народ.

И когда удостоились эти два еврея того, что великий сын того поколения пришел к ним, в свой Иерусалим, принесли они свиток Торы из Шхема и основали синагогу. И с тех пор и по сей день развивается и крепнет еврейский ишув в Иерусалиме.

Те два еврея — они и есть основатели ишува.

Никому не известны ни их имена, ни имена их отцов. Они остались безымянными, но мы знаем, что они были носителями короны вечной еврейской мечты, носителями боли и страданий, надежды и веры.

Собирание диаспор в наши дни
Давид Бен-Гурион

На протяжении двух тысяч лет тяготело над нами грозное проклятье: "И рассеет тебя Господь по всем народам, от края земли и до края земли. И будешь там служить богам иным, которых не знал ни ты, ни отцы твои — дереву и камню. И между теми народами не успокоишься ты, и не будет покоя ступне твоей, и даст Господь тебе там сердце встревоженное, тоску и скорбь души. И будет жизнь твоя висеть на волоске пред тобою, и будешь ты в страхе ночью и днем, и не будешь уверен в жизни своей... от страха в сердце твоем, которым ты будешь объят, и от зрелища пред глазами твоими, которое ты увидишь" (Дварим 28:64—67). И вот, наконец, наступает время утешения и избавления — "Соберу всего тебя, Яаков, соединю остаток Израиля" (Миха 2:12). В наши дни, у нас на глазах собираются воедино рассеяния Израиля со всех четырех концов света, из всех народов, среди которых мы были рассеяны, с востока и с запада, с севера и юга, и поселяются на своей земле, на освобожденной земле Израиля.

Не впервые возвращаются евреи в свою страну и возобновляют свою национальную независимость. Так было уже однажды, две с половиной тысячи лет тому назад, во времена Зрубавеля, Эзры и Нехемьи, когда изгнанники из Эрец-Исраэль вернулись из Вавилонии, получив на то согласие персов, правивших тогда в Вавилоне. И те первые возвратившиеся в Сион изгнанники заложили основу Второго Храма и произвели те культурные и общественные изменения, которые навсегда определили облик еврейского народа. И справедливо сказано: "Достоен был Эзра того, чтобы Тора дана была Израилю через него, если бы не опередил его Моше". Поскольку не одни только "пробитые стены Иерусалима" были заново возведены тогда, но — быть может, более, чем в любой другой период, — возведены и укреплены были в ту эпоху стены иудаизма, и заложен был тот духовный фундамент еврейского народа, на который он опирается и по сей день. Возвращение в Сион было, несомненно, одним из важнейших и решающих событий еврейской истории.

Но собирание диаспор в наши дни является еще более сложной и трудной задачей, чем во времена Эзры и Нехемьи Тогда существовала только одна диаспора — в Вавилонии, и диаспора эта была недавней всего около семидесяти лет прошло с тех пор, как эти евреи оказались там, будучи изгнанными с родной земли. Диаспора эта располагалась недалеко от Эрец-Исраэль, и многие из изгнанников связаны еще были родственными узами с евреями, оставшимися на родине. И число вернувшихся из изгнания было невелико.

Иначе обстоит дело сегодня. Еще в конце эпохи Второго Храма рассеялись сыны Израиля по всем уголкам греко-римского мира. И с тех пор все более и более рессеивались евреи по миру, так что сегодня трудно найти страну, где бы они не жили. Поэтому возвращение в Сион в наши дни буквально подтверждает сказанное в Торе — "от края земли до края земли...". Отовсюду возвращаются сыны Израиля, из стран дальних и близких, со всех концов света. И не после неполных семидесяти лет, но после многих столетий странствий, после почти двух тысяч лет изгнания и отрыва от исторической родины. И не маленькие группки — по одному из города и по двое из семейства — но целые общины отрываются от земли-мачехи, чтобы вернуться к земле отчизны. Из Болгарии и из Йемена, из Польши и из Марокко, из Греции и из Турции, из Аргентины и из Германии, из Австрии и из Туниса, из Алжира и из Ирана, отовсюду возвращаются евреи домой, и мы являемся свидетелями начала этого чуда — собирание диаспор только началось. Поскольку не было такого широкого рассеяния евреев по свету ни во времена Первого Храма, ни во времена Второго Храма, и не было подобного возвращения на родину ни в истории нашего народа, ни в истории других народов. Ни один из народов не был рассеян по миру так, как сыны Израиля, и изгнанникам никакого другого народа не удалось осуществить то, о чем мечтали и надеялись — и осуществили — изгнанники Израиля: собирание диаспор на древней родине.

Без завоевания независимости, без возрождения государства Израиль собирание диаспор было бы невозможным. Но не будем забывать — без собирания диаспор мы не могли бы добиться независимости и возродить наше государство.

Религия и государство
Раби Ицхак-Айзик Галеви Герцог

Религиозное еврейство нашей страны, так же как и стран рассеяния, должно требовать, чтобы судопроизводство в Израиле осуществлялось строго по законам Торы. Но для того, чтобы требование это было принято большинством израильского общества, которое, к сожалению нашему, далеко от знания Торы и не придерживается еврейской традиции (что, между прочим, приводит к тому, что понятия "Тора" и "демократия" кажутся ему несовместимыми), — для этого уже сейчас необходимо разработать проект такого процессуального кодекса, который не противоречил бы демократическому характеру нашего государства.

Несмотря на то, что Тора обязывает нас в определенных случаях приговаривать преступника к смертной казни (см. Рамбам, Мишне Тора, Гильхот млахим, гл. 9), по моему мнению, в настоящее время в еврейском государстве не может быть места смертным приговорам, поскольку ныне не существует Сангёдрина, Высшего суда, а лишь он один вправе выносить смертные приговоры. Смертная казнь не должна также применяться и по отношению к неевреям, даже если их законы и допускают ее. Вместо смертной казни должны применяться такие меры наказания, как тюремное заключение, вплоть до пожизненного, и каторжные работы.

Без сомнения, не будет существенных разногласий в вопросе о том, может ли быть назначен судьей человек, нарушающий законы, регулирующие отношения между людьми (например, грабеж, кража и т. п.). Но бурные возражения вызовет требование не назначать судьями также и тех, кто нарушает законы, определяющие отношения человека со своим Творцом (например, соблюдение субботы, молитвы и т. д.). Я опасаюсь, что несмотря на всю разъяснительную работу, которую мы проведем, большая часть израильского общества не согласится отклонить кандидатуру того или иного судьи только по "религиозным" соображениям. Для того, чтобы преодолеть это сопротивление, нам нужно уже сейчас понять суть проблемы.

Что же касается религиозных судов, то мы, разумеется, должны требовать со всей твердостью, чтобы полномочия этих судов были расширены и они стали бы единственными компетентными органами в решении гражданских исков. Было бы странно, если религиозные суды в государстве Израиль, действующие по законам Торы, не ведали бы рассмотрением гражданских споров. Даже предположив, что Кнесет примет закон, по которому государственные суды обязаны будут в своих решениях основываться на законах Торы, даже и тогда невозможно будет отнять у традиционных, религиозных еврейских судов в Израиле их право решать имущественные споры. Да и как могут в одном государстве сосуществовать, будучи независимыми одна от другой, две судебные инстанции? Высказывалось предположение принять закон, который давал бы обвиняемому право выбора между гражданским-государственным судом и раввинским судом Однако, это предложение требует тщательного изучения.

Нашей святой обязанностью является со всей настойчивостью требовать, чтобы бракоразводные дела в еврейском государстве велись исключительно религиозными судами. Ведь если каждому дать выбор, по какому закону ему жениться или разводиться, — по религиозному или по гражданскому, — то это нанесло бы тяжелейший удар и по религии и по сохранению еврейской семьи. Тем самым были бы позволены смешанные браки и такие браки между евреями, которые запрещаются Торой (например, между когэном и разведенной) , увеличилась бы опасность рождения "мамзерим". Все это в конце концов привело бы к такому разделению евреев на религиозных и нерелигиозных, при котором браки между двумя этими группами стали бы вообще невозможны. Какой катастрофой обернется это для еврейского народа! Раскол единого еврейского народа на его Святой земле на два враждебных народа, упаси нас Господи от такой опасности!

Что же касается галахот, которыми руководствуются раввинские суды, — в нашем случае галахот, определяющие отношения религии с государством, — то тут мы не можем внести существенных изменений, поскольку они взяты из Талмуда и более поздних авторитетных источников, без которых немыслима еврейская традиция. Разумеется, что в каждом конкретном случае мы можем толковать имеющиеся законы. И так именно мы и поступаем. В определенных случаях мы идем на послабления там, где, на первый взгляд, следовало бы подойти со всей строгостью.

Прежде, когда власть религии и религиозной морали в еврейском обществе была абсолютной, достаточно было общественного порицания за проступок, который сегодня судился бы по всей строгости закона. И этого порицания было достаточно для того, чтобы такие проступки не повторялись впредь. Иными словами, в то время не было необходимости дополнять имевшиеся уже ограничения, наложенные Торой. Но наше время требует дополнительных средств для предотвращения преступления. И в этом деле знатоки Торы и галахи должны тесно сотрудничать с юристами.

Еврейское государство, живущее по законам Торы и в то же время считающееся с объективной реальностью, не будет полностью теократическим, хотя также не будет и полностью демократическим, в современном понимании этого слова. Оно будет представлять собой, так сказать, "демократическую теократию". Отделение религии от государства абсолютно неприемлемо с нашей точки зрения. Должно быть найдено такое сочетание двух этих форм правления — демократии и теократии, — которое потребует от знатоков Торы и га-лахи глубокого изучения всего этого комплекса вопросов.

Одним из основных наших требований должно оставаться требование соблюдения субботы и кашрута в общественной жизни страны. А то, как это практически будет осуществляться, — надо будет продумать вместе с людьми науки и техники, соблюдающими заповеди нашей религии. Я надеюсь на помощь Творца и надеюсь, что Он, давший нам Тору через Моше, раба Своего, и выбравший Израиль из всех народов земли и избравший Сион обителью Своей, — поможет нам в наших усилиях по созданию такого еврейского государства, которое соблюдало бы законы Торы и было бы достойно прихода Машиаха. И тогда полностью сбудется сказанное пророком: "И возвращу Я судей твоих, как прежде, и советников твоих, как вначале" (Йешаягу 1:26) и далее: "Ибо из Цийона выйдет Тора и из Йерушалайима — слово Господне" (Йешаягу 2:3).

О нашей армии (из речи, произнесенной в последний день праздника Сукот 5725/1965/ года)
Шмуэль-Йосеф Агнон

Не каждому из нас удается сосредоточиться во время своей ежедневной молитвы, и не каждый день мы беремся за изучение Торы, отдавая этому занятию всю свою любовь и сердце. Но из этого отнюдь не следует, что мы совсем не должны молиться и изучать Тору. То же и с армией. Не каждый солдат, воюя, отдает себе ясный отчет, за что он воюет, и не всегда его моральный уровень достаточно высок, но все равно и такой солдат не должен прерывать своих военных учений ни на один день. Достаточно того, если он хоть раз проникнется духом своей великой миссии и обратится сердцем своим к Господу.

Тора повествует о том, как во время войны с Амалеком Моше предводительствовал своим войском: он поднимал руки, и евреи побеждали, он опускал их — они отступали. Наши мудрецы, благословенна память их, говорили: "Неужели взмахи рук Моше влияли на течение битвы? Нет, Тора таким образом учит нас, что евреи побеждают тогда, когда они обращают взор свой к небесам, а сердца к Господу". В этом и состоит глубокий смысл того, что только сочетая героизм с Торой, мы сможем преуспеть как в делах военных, так и в изучении Торы.

Я уверен, что никакая сила не может существовать сама по себе. Она может стать действенной только тогда, когда ею управляет дух, или, что то же самое, когда она проникнута некоей идеей. И это имеет прямое отношение к еврейскому народу: когда его дела проникнуты духовными интересами, он должен быть облачен в талит, но если, не дай Бог, приходит беда, то на войну должен отправиться каждый. Но мы должны быть уверены, что одно неразрывно связано с другим, и если нас защищает сильная армия, то мы можем спокойно заниматься изучением Торы, а раз есть Тора, то будет место и геройству. Это мы видели во время восстания Бар-Кохбы, когда восставшие свято соблюдали предписания Торы. То же должно быть и в наши дни, в нашей армии — не армия как самоцель, то, что называется культ силы, а армия ради Торы. И сидя сейчас здесь, в моем доме в Тальпийот, около самой границы, я могу спокойно изучать Тору только потому, что глубоко верю в нашу еврейскую армию, которая сможет меня защитить. Конечно, Тора и сама оберегает изучающих ее, но сегодня ей помогают в этом и наши солдаты. Еврейская история богата описаниями героических поступков, как, например, сыновей Биньямина или сподвижников Давида. И надо сказать, что всегда, когда это требовалось, среди нашего народа находились такие герои, способные проявлять чудеса героизма и железную волю. Есть они и сейчас. И благодаря им мы можем противостоять теперь девяти государствам, желающим нашего скорейшего уничтожения, не считая еще и многих других, которые будут только рады, если это будет сделано чужими руками.

Как известно, осквернение субботы запрещено, но в экстренных случаях жителям пограничных мест дозволено нарушать субботний покой и выходить на защиту своих владений, "пусть даже это всего лишь стог сена". То есть даже и тогда, когда соломе еврея — не самому дорогому имуществу — угрожает опасность. Но осквернять субботу и праздники в армии под тем лишь предлогом, что все мы живем в состоянии постоянного чрезвычайного положения, а на самом деле лишать субботу ее святости только ради занятий спортом — совершенно недопустимо.

Пока что наша армия отличается от любой другой. Но если, не дай Бог, Тора будет предана в нашей армии забвению, то она станет похожа на армию любой другой страны. Слава Богу, такой опасности еще нет. Иногда, правда, мы позволяем себе чуть больше, чем следовало бы, но объясняется это тем, что на протяжении многих столетий евреи не держали в руках оружия, и потому их воинственный дух подчас разгорается слишком сильно.

Я считаю, что играть в войну — это не дело, но играть в пацифизм — это отвратительное дело. Что же касается наших заядлых пацифистов, кичащихся своим пацифизмом, то о них в свое время наши мудрецы, благословенна память их, говорили так: "Милосердный к жестоким в конце концов станет жестоким к милосердным" Пришел ко мне как-то один молодой человек из "Гашомер Гацаир" и изложил мне их точку зрения. На что я ему ответил: те времена, когда еврейский народ добровольно клал голову на плаху, давно уже миновали. Разве доблестно воевать и иметь свою крепкую армию не приличествует еврейскому народу? А врагам нашим подобает отправлять нас на убой, словно беззащитную скотину? О днях, когда придет Машиах, сказано: "Не поднимет народ на народ меча". Но мы должны вести себя так, чтобы быть достойными прихода Машиаха.

Я не люблю армию. О нееврейской армии я бы так не говорил. Меня не очень трогают всякие там технические новшества. Был я как-то в День Памяти павших в войнах Израиля в мемориале "Яд Вашем", и там устраивали разные трюки с фейерверками и тому подобными фокусами — все эти штучки я еще сорок лет назад не выносил в театре Раинхардта. Мне известно, конечно, что многих приводит в сильное возбуждение военный парад в День независимости. Женщин это трогает до глубины души, но меня никогда особенно не впечатляло. У меня нет никаких сентиментов к вещам, которые могут быть достигнуты техническими средствами. Но когда я видел здесь, в Тальпийот, во время Войны за независимость, ребят, которые защищали нас, как они приходили в субботний вечер из своих бункеров прослушать "кидуш" — вот тогда я не мог сдержать слез.

Что мне вам сказать? Если евреи умудрились сделать из царя Давида, этого великого и страшного бойца, слагателя Псалмов и человека, изучавшего Тору с такой страстью, то, может быть, в этом и кроется секрет нашей армии.

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5