Как жарили и ели пасхальную жертву
Позитивная заповедь Торы обязывает есть пасхальную жертву в ночь на 15-е Нисана, как сказано в Торе: "И пусть едят мясо в ту же самую ночь, жаренным на огне; с мацой и горькими овощами будут есть его" (Шмот, 12,8).
Галаха утверждает, что наилучшим образом эту заповедь исполняет тот, кто ест пасхальную жертву уже сытым. Для этого приносят жертву Хагига 14-го Нисана и едят ее мясо и лишь затем — мясо пасхальной жертвы. Для того, чтобы выполнить указание Галахи, достаточно съесть кезайит мяса Хагиги.
Мясо пасхальной жертвы должно быть поджарено на огне. Тот, кто ест его недожаренным или вареным в пасхальную ночь, подлежит телесному наказанию, как нарушивший запрет Торы, в которой прямо сказано: "Не ешьте от него недожаренного или варева, сваренного в воде" (Шмот, 12,9). Тот, кто ест его сырым, не выполняет позитивную заповедь Торы.
Тора особо предостерегла относительно непрожаренного мяса, то есть такого, которое уже "схвачено" огнем и немного прожарено, однако еще непригодно для употребления в пищу. Запрет на вареное мясо относится и к мясу, сваренному в воде, и к мясу, сваренному в любой другой жидкости, поскольку Тора употребила слово "вареный" дважды — "варева, сваренного", — специально, чтобы исключить все другие жидкости.
Запрещается жарить пасхальную жертву на поверхности каменного или металлического предмета, поскольку в Торе сказано: "Жаренным на огне" — на огне, а не на поверхности какого-либо предмета. Это значит, что ее мясо должно воспринять жар, исходящий непосредственно от огня, а не от раскаленного камня или металла. Поэтому разрешается жарить пасхальную жертву на поверхности решета, только если ее мясо на нем полностью охвачено огнем. В то же время не разрешается жарить ее на металлическом вертеле, поскольку он и сам накаляется и прожаривает мясо, с которым соприкасается.
Как жарят пасхальную жертву? Ее протыкают насквозь — от рта до анального отверстия — деревянным вертелом и подвешивают в печи над огнем. Голени и внутренности жертвы отделяются и также подвешиваются в печи, поскольку если бы они были оставлены на месте, то оказались бы как бы сваренными. Вертел изготовляется исключительно из древесины граната, потому, что, в отличие от других видов древесины, гранат, помещенный в огонь, не выделяет воду, в которой могли бы свариться частицы мяса.
Если мясо касалось глиняной стенки печи, следует срезать его верхний слой в месте касания, поскольку в этом месте мясо изжарилось на поверхности глиняного предмета.
Если "сок" жертвы, выделившийся во время жарки, пролился на глиняную стенку и каким-то образом снова оказался на поверхности жертвы, необходимо срезать верхний слой в том месте, куда вернулся "сок", поскольку даже жидкость, являющаяся частью жертвы, становится запрещенной после того, как отделилась от нее, — ведь она получила часть жара от стенки, а не непосредственно от огня.
Не разрешается жарить вместе две пасхальных жертвы, поскольку существует опасение, что они будут перепутаны, и таким образом каждую из них съедят не те, кто принес ее в жертву в Храме. Этот запрет сохраняет силу, даже если первая из жертв — ягненок, а вторая — козленок (которых трудно перепутать).
Тора обязывает нас съесть пасхальную жертву до зари 15-го Нисана — затем есть ее запрещается. Галаха обязывает нас съесть ее до полуночи, — чтобы по какой-либо случайности не нарушить запрет Торы.
Если все совладельцы пасхальной жертвы заснули в то время, когда ели ее мясо, им уже не разрешается, проснувшись, продолжить трапезу, даже если они проснутся в самом начале ночи. Однако, если заснула только часть совладельцев, они, если проснутся достаточно рано, могут продолжить трапезу и есть мясо жертвы.
Тора заповедала нам есть пасхальную жертву в жареном виде потому, что именно так едят мясо богатые и знатные люди, ибо жареное мясо вкусно и полезно. Простые люди обычно едят мясо вареным, поскольку в таком виде оно сытнее и лучше наполняет желудок. Мы едим пасхальную жертву в память об освобождении, в результате которого нам было суждено стать царством священников и святым народом, поэтому нам, вне всякого сомнения, следует есть ее так, как едят знатные люди. Кроме того, заповедь есть пасхальную жертву жареной напоминает о том, что мы вышли из Египта в спешке и не имели времени сварить ее в котле (Сефер га-хинух).
Как едят пасхальную жертву? После того, как едят мацу и марор (горькие овощи), произносят благословение "Благословен Ты... который освятил нас Своими заповедями и повелел есть мясо жертвы" и едят мясо Хагиги 14-го Нисана. Затем произносят еще одно благословение: "Благословен Ты... который освятил нас своими заповедями и повелел есть мясо пасхальной жертвы" — и приступают к исполнению заповеди. Поскольку мясо пасхальной жертвы следует есть уже сытым, как мы уже знаем, начинают не с нее, а с Хагиги.
Существуют несколько объяснений обычая есть пасхальную жертву уже насытившись. Прежде всего, мясо жертвы следует есть так, как едят знатные и богатые люди, а у них принято есть жареное мясо в самом конце трапезы. Кроме того, существует опасение, что тот, кто ест пасхальную жертву на голодный желудок, может преломить одну из ее костей, чтобы отведать ее содержимое, а преломление костей этой жертвы запрещено Торой. Есть и другие объяснения. Одно из них утверждает, что есть пасхальную жертву следует только для того, чтобы исполнить заповедь, а не для того, чтобы утолить голод, и что после трапезы во рту должен остаться ее вкус.
В то время, когда ели пасхальную жертву, читался Галлель, как учил пророк Йешайя: "Песнь будет у вас, как ночь освящения праздника" (Йешайя, 30,29).
Вот кому запрещалось есть пасхальную жертву: еврею, находящемуся в состоянии ритуальной нечистоты (за исключением случая, когда большая часть еврейского народа находится в таком состоянии из-за контакта с мертвым телом, — тогда пасхальная жертва приносится и съедается и в состоянии нечистоты), необрезанному (даже если это еврей, которому не было сделано обрезание по чисто медицинским причинам, например, потому, что любая операция грозит ему серьезной опасностью), еврею, чьи сыновья или рабы не обрезаны (например, если он купил раба уже после того, как его пасхальная жертва была зарезана, или не успел сделать обрезание своему сыну до начала праздника), еврею, оставившему иудаизм и предавшемуся идолопоклонству, нееврею, взявшему на себя обязательство не служить идолам, но не принявшему иудаизм, а также прозелиту, которому уже сделано обрезание, но который еще не погрузился в микву и не завершил процесс перехода в иудаизм.
Дом, в котором едят пасхальную жертву, становится двором Храма
Пасхальная жертва съедается исключительно членами компании, договорившимися об этом заранее и принесшими ее в жертву. Нельзя передавать ее мясо из одной компании в другую; нельзя выносить его из дома, в котором компания устроила трапезу. Тот, кто вынес кезайит мяса из этого дома, подвергается телесному наказанию, как наруживший запрет Торы, где сказано: "Не выноси этого мяса из дома наружу" (Шмот, 12,46).
Мясо пасхальной жертвы, вынесенное из дома сознательно или по ошибке, становится запрещенным для еды. Его статус оказывается таким же, как у мяса жертв высшей степени святости, вынесенного из двора Храма, или мяса обычных жертв, вынесенного за пределы Иерусалима (за его стены), где оно должно быть съедено. Есть это мясо запрещено, и тот, кто нарушит этот запрет, подвергается телесному наказанию.
Если какая-либо часть тела жертвы была частично вынесена за пределы дома, необходимо срезать с нее все мясо до кости. Та часть мяса, которая оставалась внутри дома, съедается, та, что покидала его пределы, — сжигается. Следует помнить, что запрещается ломать кости пасхальной жертвы, поэтому кость органа, частично вынесенного за пределы дома, должна быть полностью — до стыка с соседней костью — отделена от тела жертвы.
Если две разные компании устраивают пасхальную трапезу в одном и том же доме, они должны разделить его между собой и установить раграничивающую занавеску. Еврейская традиция объясняет слова Торы "Не выноси этого мяса из дома наружу" следующим образом: необходимо определить границу территории, внутри которой разрешается есть мясо пасхальной жертвы. В доме, где находятся две такие компании, территория, запретная для одной, является разрешенной для другой, и наоборот. Традиция предписывает этим компаниям, устраивая трапезу, повернуться друг к другу спиной, — чтобы не выглядеть как одна компания.
Если, к примеру, вода, которую смешивают с вином, находится посередине дома, в котором устраивают трапезу две компании, необходимо соблюдать определенные меры предосторожности. Тот, кто отправляется на ничейную территорию за водой, не проглотив мясо жертвы, находящееся у него во рту, должен плотно закрыть рот и прекратить жевать до тех пор, пока не вернется на свою территорию, и только там продолжить трапезу (Ромбам).
Заповедь обязывает нас есть мясо пасхальной жертвы в заранее установленной компании и только внутри дома потому, что, выйдя из Египта, мы стали свободными людьми. Поэтому мы должны есть так, как едят богатые и знатные люди. Все, что готовится для их трапез, съедается ими и их многочисленными сотрапезниками в их дворцах. В то же время когда простые люди устраивают большой пир, они посылают блюда со своего стола знакомым и друзьям, чтобы те узнали о нем и приняли в нем участие — ибо это у них в диковинку (Сефер га-хинух).
Принято по возможности не приносить пасхальную жертву для одного человека (даже если он один может съесть все ее мясо), но собрать хотя бы небольшую компанию на каждое приносимое в жертву животное.
Сжигание остатков пасхальной жертвы
Тора предписывает не оставлять мяса пасхальной жертвы до утра, как сказано: "Не оставляйте от него до утра" (Шмот, 12,10). Тот, кто оставит его до утра, нарушает запрет Торы, однако не подлежит наказанию, поскольку Тора сама указала, как следует поступить в таком случае: "Но оставшееся от него до утра сожгите на огне" (Шмот, 12,10).
Запрещение оставлять мясо пасхальной жертвы до утра также связано с обычаями, принятыми среди богатых и знатных людей, у которых нет необходимости оставлять часть еды на следующий день. Все, что остается от трапезы, они сжигают как ненужное. Так же поступаем мы с пасхальной жертвой, ибо должны помнить, что после того, как Всевышний освободил нас от рабства и вывел на свободу, мы стали сильными и могущественными, как цари (Сефер га-хинух).
Тот, кто переламывает кости пасхальной жертвы, находящейся в состоянии ритуальной чистоты, подлежит телесному наказанию, ибо нарушил запрет Торы: "И костей ее не ломайте" (Шмот, 12,46). Однако если пасхальная жертва, в соответствии с законом, была принесена в то время, когда большая часть народа находилась в состоянии нечистоты, то нарушитель не подлежит наказанию.
Переламывание кости пасхальной жертвы наказывается одинаково безотносительно к тому, когда оно произошло — вечером 14-го Нисана, в ночь на 15-е Нисана или даже через несколько дней. Поэтому кости жертвы сжигаются вместе с остатками мяса, — чтобы кто-либо впоследствии не сломал их, нарушив заповедь Торы.
Наказанию подлежит лишь тот, кто сломал кость, на которой остался кезайит мяса, или же содержащую мозг.
Тот, кто сломал кость, уже сломанную другим, также подлежит наказанию.
Даже если пасхальной жертвой является ягненок, кости которого мягки и пригодны для еды, есть их запрещается, поскольку это означало бы сломать их. Тот, кто съедает их, подлежит телесному наказанию. Рамбам приводит следующее правило: в жареном ягненке можно есть те же части, что и в вареном быке (кости которого крепки и потому несъедобны).
Дар Всевышнего
Говоря о заповеди, запрещающей ломать кости пасхальной жертвы, и других заповедях, связанных с этой жертвой, Сефер га-хинух делает важное отступление.
"Один из источников заповедей — наша обязанность помнить о чудесах, совершенных Всевышним для нас в Египте. Эта заповедь происходит от того же корня. Мы знаем, что не к лицу властителям обгладывать кости и ломать их, как делают собаки, — ведь так поступают только вечно голодные бедняки. Поэтому с тех пор, как Всевышний сделал нас своими избранниками, царством священников и святым народом, из года в год в один и тот же день мы совершаем поступки, демонстрирующие высочайшее достоинство, которым Он нас наделил. Эти поступки и присущий им образ запечатлеваются в наших душах на все времена.
Неправильно было бы сказать: "Для чего обязал нас Всевышний совершать столько поступков в память об этом чуде? Разве недостаточно было бы одного воспоминания о нем для того, чтобы оно ожило в нашем сознании и вечно жило в сознании наших потомков?" Это неразумная мысль, порожденная незрелым умом.
Знайте, что естество человека определяется его поступками, а его мысли и чувства лишь тянутся за ними — в том, что касается и хорошего, и дурного. Даже тот, чье сердце совершенно черно и мысли направлены к злу, преодолеет злое начало и склонится к добру, если посвятит свои дни изучению Торы и исполнению заповедей. Добрые дела направят его к добру, и, начав совершать их не ради их самих, он полностью вернется на пути добра, — потому что сердце тянется за поступками. Однако если праведник, полностью преданный Торе и заповедям, чье сердце совершенно безупречно, станет постоянно заниматься недостойными делами, например, если сильные мира сего заставят его избрать недостойное занятие, которым он вынужден будет заниматься им постоянно, изо дня в день, со временем он превратится из праведника в злодея. Ведь естество человека определяется его поступками, как мы уже писали и как говорили наши мудрецы: "Всевышний хотел одарить еврейский народ, поэтому Он дал им Тору и заповеди". Для чего? Для того, чтобы они стали главным делом нашей жизни и определили наши мысли и чувства. Ибо именно добрые дела и занятия делают нас достойными людьми, заслуживающими вечной жизни.
Именно на это указывают слова Талмуда: "Всякий, на двери которого прибита мезуза, к краям одежды которого прикреплены кисти цицит, а на голове которого надеты тфилин, может быть уверен в том, что не согрешит" (Минхот, 336). Почему? Потому, что эти заповеди исполняются постоянно и оттого определяют наше естество. Именно в таком свете мы должны смотреть на наши действия и поступки — ибо они тянут нас за собой, и мы только следуем за ними.
Не утешайте себя такими словами: "Поскольку я тверд в своей вере в Всевышнего, что плохого случится, если я время от времени разрешу себе немного развлечься, проведу часть времени на улице или на рынке, повеселюсь с весельчаками, поболтаю с болтунами и приятно проведу время за занятиями, не являющимися нарушением закона и грехом — ведь и у меня есть сердце, как и у всех прочих, но я настолько сильнее их в вере и добрых делах, что им никогда не увлечь меня за собой". Многие совершали эту ошибку, — и она приводила их к дурному концу.
Теперь мы понимаем, почему так много заповедей напоминают нам о чудесах, совершенных Всевышним в Египте, — ведь они являются одной из основ Торы. Посвящая значительную часть жизни исполнению этих заповедей, мы склоняем свое сердце к добру".
Принесение пасхальной жертвы в срок, т.е. 14-го Нисана, сопровождалось принесением дополнительной жертвы шламим.
Как и все остальные шламим, эта жертва выбиралась самим хозяином из крупного или мелкого домашнего скота. Животное могло быть мужского или женского пола, молодое или старое, мелкое или крупное. Эта жертва называлась Хагига 14-го Нисана.
Хагига 14-го Нисана приносилась только если выполнялись три условия: если этот день приходился на будни, если большая часть еврейского народа находилась в состоянии ритуальной чистоты, и если число пасхальных жертв было малым по сравнению с числом людей, которые должны были есть их мясо. Таким образом, если 14-е Нисана выпадало на субботу, если большая часть народа находилась в состоянии ритуальной нечистоты или число пасхальных жертв было велико, приносились только пасхальные жертвы.
Нет заповеди, которая обязывала бы приносить Хагигу 14-го Нисана. Она приносилась лишь добровольно. Ее мясо разрешалось есть в течение полутора суток — двух дней и одной ночи, в точности так же, как мясо всех других шламим.
Мясо Хагиги, поданное на стол вместе с мясом пасхальной жертвы, равно как и все другие блюда, поданные вместе с ним, разрешается есть только до полуночи (как саму пасхальную жертву) из опасения, что куски мяса или блюда могли смешаться и, сохранив для завтрашней трапезы мясо Хагиги, мы сохранили уже запрещенное мясо пасхальной жертвы (Рамбам).
Рассказ римского наместника
В книге Шевет Йегуда приводится рассказ римского наместника, жившего в Иерусалиме и бывшего свидетелем того, как совершалась высокая церемония принесения пасхальной жертвы в точном соответствии с требованиями Торы и постановлениями мудрецов. Кроме того, в рассказе римлянина содержатся важные и поучительные подробности событий, которые он видел своими глазами, подробности, подчеркивающие величие и великолепие Храма. Читая его, мы лучше понимаем, чего лишились по собственной вине, и с еще большим рвением молимся о восстановлении Храма и служения Всевышнему в нем в наши дни.
Вот что рассказал римский наместник.
"Когда наступает месяц, называющийся у евреев Нисаном, царь и судьи посылают вестников ко всем жителям окрестностей Иерусалима, владеющим стадами крупного и мелкого скота. Всем им предписывается привести скот в Иерусалим, чтобы прибывающие туда паломники могли приобрести животных для жертвоприношений и просто для еды, поскольку паломников прибывает очень много. Имущество всех тех, кто не приводит свой скот к указанному сроку, конфисковывается в пользу Храма. Поэтому все, кто владеют скотом, поспешно прибывают в город. Они переводят скот через речку, протекающую неподалеку от Иерусалима, чтобы очистить животных от грязи. Говорят, что именно об этом сказал царь Шломо: "Стадо овец, вышедших из купальни" (Шир га-ширим, 4,2).
Когда эти стада поднимаются на холмы, окружающие Иерусалим, их так много, что травы уже не видно — холмы становятся белыми, как пух. А когда наступает 10-е Нисана (за четыре дня до 14-го Нисана, когда приносились жертвы), все отправляются покупать животное для жертвы, которая называется "пасхальной".
Согласно еврейскому обычаю, в толпе людей, ждущих своей очереди купить животное для жертвы, ни один человек не говорит другому: "Подвинься" или хотя бы "Позволь мне пройти" — даже если первый из них — царь Израиля. Я спросил у когенов, откуда берется этот обычай, противоречащий морали и здравому смыслу, и они ответили, что никто не может претендовать на превосходство над другими, когда речь идет о подготовке к исполнению служения Всевышнему, и тем более — о самом служении. В эти часы все евреи равны.
Когда наступает 14-е Нисана, служители поднимаются на вершину высокой башни, поднимающейся над Храмом. Евреи называют ее Луль. Они трубят в три серебряные трубы, а затем объявляют: "Слушай, народ Всевышнего! Пришло время зарезать пасхальную жертву в честь Того, чье Имя пребывает в этом великом и святом Храме". Когда народ слышит эти слова, он надевает праздничные одежды, потому что, начиная с середины дня, у евреев праздник — время принесения жертвы.
У входа в большой двор Храма стоят 12 левитов с серебряными жезлами, а внутри двора — 12 когенов с золотыми жезлами. Левиты предупреждают входящих, чтобы они вели себя спокойно и не толкались, не спорили и не повредили друг другу в волнении и спешке. Однажды в Песах уже случилось несчастье, когда толпа задавила одного старика с его жертвой. Когены, находящиеся внутри двора, размещают входящих так, чтобы они не мешали друг другу, и запирают ворота, когда убеждаются, что во двор уже вошло достаточно народу.
А там, где зарезают жертву, стоят когены в несколько рядов. В руках у них золотые и серебряные сосуды, причем весь ряд держит одинаковые сосуды — либо золотые, либо серебряные, — ибо так красивее и величественнее. Коген, стоящий в начале ряда, получает сосуд с кровью зарезанной жертвы и передает его соседу, который передает его дальше по ряду, пока он не попадает к когену, стоящему у жертвенника. Там сосуд опорожнивается и передается обратно из рук в руки до начала ряда, так что в итоге каждый коген получает и передает сначала полный, а затем пустой сосуд. Все это происходит очень быстро и без малейшей задержки, так что сосуды, кажется, буквально перелетают через двор.
Это удивительное проворство достигается тем, что в течение тридцати дней когены приучаются к этой работе так, чтобы в ней не было ни малейшего изъяна.
Во дворе стоят два высоких столба, а на них — два когена с серебряными трубами в руках. Они трубят в них, как только очередная смена начнет жертвоприношение, чтобы стоящие внизу, на своих возвышениях когены могли вовремя начать читать Галлель, сопровождая чтение игрой на всех своих музыкальных инструментах, которые обязательно выносятся в этот день из хранилищ. Владелец приносимого в жертву животного также читает Галлель. Если чтение завершается до того, как вся смена заканчивает жертвоприношение, оно начинается сначала. После того, как все животные зарезаны, их подвешивают на железных крюках, чтобы разделать и снять шкуру. Те, кому не хватает крюков на стенах, объединяются по двое, кладут палку себе на плечи, подвешивают к ней животное и разделывают его. Затем владелец животного отделяет части, которые должны быть сожжены на жертвеннике, забирает остальное и уходит, гордый и радостный, как если бы отправился на войну и вернулся с победой, потому что у евреев считается великим позором не принести вовремя пасхальную жертву.
На время этой службы когены надевают красные одежды, чтобы капли крови, если они попадут на нее, были незаметны. Это совсем короткое платье, доходящее лишь до голеней. Рукава у него короткие, не закрывающие кисти рук. Обуви они не надевают, чтобы быть проворнее и ни на мгновение не задерживать службу. На голове они носят небольшую шапку, вокруг которой обмотан тюрбан длиной в три амы. Первосвященник, как мне рассказывали, носит четырехслойный тюрбан белого цвета.
Печи, в которых жарятся жертвы, устанавливаются у дверей домов. Мне рассказывали, что таким образом у евреев прославляется праздник и декларируется вера в Всевышнего. Поджаренное мясо съедается с пением и чтением Галлеля, так что слышно на большом расстоянии. Все ворота Иерусалима настежь открыты в пасхальную ночь, ибо множество людей входят и выходят в них".
Когда испанский король Альфонсо Великий прочитал этот рассказ, он сказал: "Евреи достойны великого уважения за то, что делали все это".
Автор книги Шевет Йегуда добавляет: "Когда я, Шломо, был послан для того, чтобы собрать выкуп за пленников, захваченных в Малаге, я посетил королевский двор, и там, к моему удивлению, испанцы решили организовать принесение пасхальной жертвы в соответствии с этим описанием. Они построили жертвенник, назначили когенов, построили их рядами, вручили им серебряные сосуды, и те громко читали Галлель. Король и весь народ дивились величественному зрелищу. Затем король сказал: "Евреи, которые имели и утратили все это — лучше бы им умереть, а не жить"".
Актуальное предупреждение
Следует остерегаться и ни в коем случае не предназначать какое-либо животное, безразлично, живое или уже зарезанное, "для Песаха", ибо таким образом мы как бы предназначаем его для пасхальной жертвы и затем едим его мясо в запрещенном месте. Поэтому следует пользоваться другой формулой: "Это мясо или животное предназначено для праздника". Некоторые авторитеты запрещают предназначать "для Песаха" даже курицу или рыбу (которые никак не могли быть принесены в жертву в Храме).
Эрув — соединение (смешение) дворов и блюд
Во многих еврейских общинах было принято собирать небольшое количество муки со всех жителей города и готовить из нее мацу весом в восемь стандартных яиц (в любом случае, не менее шести яиц). Эту мацу относили в синагогу и там с ее помощью производили соединение дворов и проходов, принадлежащих всем жителям города. Незадолго до наступления темноты, перед праздничной вечерней молитвой, раввин города или один из знатных его граждан брал эту мацу в руки и произносил благословение: "Благословен Ты, Г-сподь Б-г наш, Царь Вселенной, который освятил нас своими заповедями и повелел исполнять заповедь об Эруве".
Затем он произносит формулу, приводимую в молитвенниках: "Благодаря этому Эруву хацерот — "соединению дворов" — да будет позволено нам вносить и выносить предметы из дома в дом и из двора во двор, с крыши на крышу, из домов во двор и со двора в дома, как нам потребуется — во все субботы и праздничные дни года, нам и всем евреям, живущим в этом городе". Затем эту мацу прячут в укромном месте в синагоге, где она хранится до кануна Песаха следующего года.
Заповедь об Эруве дворов была введена царем Шломо и мудрецами его времени, чтобы оформить разрешение перемещать в субботу и праздники предметы по территории, ограниченной стеной, например, по городу или кварталу, которые превращаются таким образом в одно владение.
Город, окруженный стеной, в которой пробиты установленные законом ворота, квартал, окруженный забором, или даже двор, со всех сторон окруженный домами, согласно закону Торы является единым частным владением, внутри которого в субботу можно перемещать предметы точно так же, как мы переносим их из одной комнаты в другую. Однако, поскольку каждый двор делят между собой несколько жильцов, каждый квартал состоит из многих дворов, а город — из множества улиц и площадей, являющихся как бы общей собственностью, наши мудрецы постановили, что, чтобы получить право перемещать предметы по огороженному стеной городу, его жители должны совершить Эрув, декларирующий общность их владения территорией города. Эрув производится при посредстве являющегося общей собственностью цельного хлеба, который размещается в общественном месте.
Отделение этого хлеба означает: так же как мы не отрезаем свою часть от общего хлеба, мы не отделяем принадлежащую нам часть общей территории от частей, принадлежащих другим. Напротив, мы сохраняем общим и неразделенным и то, и другое, поэтому весь город — одно владение.
Эрув — это предосторожность, введенная мудрецами, чтобы предотвратить естественную ошибку. Если разрешить перемещать предметы в субботу из одного двора в другой без Эрува, то люди, справедливо считающие свои дома частным владением, а общие дворы, кварталы и улицы — общественным владением (хотя они не являются таковыми в городе, огороженном стеной), могут прийти к ошибочному выводу, что можно вносить и выносить предметы из частного в общественное владение и наоборот, и перенести этот вывод на города, не огороженные стеной.
Разрешается производить Эрув хацерот, даже если не все жители внесли свою долю муки. Просто один из жителей двора, квартала или города берет принадлежащую ему буханку хлеба указанного веса (не менее шести или восьми стандартных яиц), объявляет ее общей собственностью жителей города, даже если число их измеряется тысячами, и затем производит Эрув. Именно так поступают в настоящее время в большинстве городов мира — объявляют буханку хлеба общей собственностью, а не собирают по горстке муки со всех жителей.
Тот, кто хочет сделать какой-то предмет (в том числе и буханку хлеба) общей собственностью, должен прибегнуть к посторонней помощи — сам он не может это сделать. В нашем случае хозяин передает буханку хлеба человеку, который не является членом его семьи и не зависит от него материально, и поручает ему объявить эту буханку общей собственностью всех жителей квартала или города. Затем он берет у него буханку и произносит благословение и формулу Эрува.
В еврейских общинах принято совершать Эрув хацерот в канун Песаха прежде всего потому, что в эти дни все равно собирали у всех жителей города определенное количество муки. Мука находится в эти дни в каждом доме и предназначается для изготовления мацы. Кроме того, только маца (а не хамец) может храниться в дни Песаха и символизировать Эрув хацерот.
В некоторых общинах принято производить Эрув хацерот каждую пятницу из опасения, что хлеб, при помощи которого Эрув был произведен в прошлый раз, заплесневел и более не годится в пищу. В таком случае старый Эрув уже не действует.
Эрув хацерот производится только при помощи цельного хлеба, но ни в коем случае не куска хлеба, даже если этот кусок очень велик. Однако разрешается использовать несколько небольших цельных мацот с тем, чтобы их суммарный вес дошел до указанной величины (восемь яиц).
Как мы уже знаем, в канун праздника, который выпадает на пятницу, производится Эрув тавшилин — "смешение блюд", цель которого — разрешить в праздник приготовление пищи на субботу. Поскольку 15-е Нисана никогда не выпадает на пятницу (равно как и на понедельник и среду), в Эрец Исраэль Эрув тавшилин в канун Песаха никогда не производится. Однако поскольку в других странах еврейские праздники продолжаются два дня, там приходится производить Эрув тавшилин и в канун Песаха в тех случаях, когда 15-е Нисана выпадает на четверг.
Наши мудрецы учат: "Каждый из нас должен очиститься от ритуальной нечистоты перед праздником-регелем". Этот закон выводится из следующих слов Торы: "И к трупам их не прикасайтесь" (Шмот, 11,8). Дискуссия на эту тему приводится в Талмуде (Рош Гашана, 166).
Почему наши мудрецы связали повеление Торы, запрещающее находиться в состоянии ритуальной нечистоты, с праздниками, а, например, не с субботой, запреты, связанные с которой, гораздо строже? Потому, что именно в праздники-регалим каждый еврей должен прибыть в Иерусалим, посетить Храм Всевышнего и есть мясо принесенных им жертв. Все это может быть сделано только в состоянии ритуальной чистоты. Стало быть, тот, кто по какой-то причине стал нечист, должен перед праздником произвести очищение.
Но почему мудрецы обязали нас совершать очищение в наше время, когда невозможно исполнить заповеди, связанные с посещением Храма и жертвоприношениями? Потому, что каждый из нас должен в любую минуту быть готовым к восстановлению Храма и находиться в состоянии чистоты с тем, чтобы немедленно совершить жертвоприношение и вкусить мяса жертв, которые Тора обязала принести в свой срок. Мы обязаны верить и надеяться, что Всевышний вернет нам все утраченное, и поэтому должны находиться в состоянии чистоты для того, чтобы в любой момент приступить к исполнению Его заповедей — дабы Он приблизил наше освобождение, и мы удостоились своими глазами увидеть величие Его Храма.
Очищение, о котором говорили мудрецы, достигается погружением всего тела в воду, находящуюся в своем естественном состоянии и не черпанную человеком, например, в море, реку или специальную микву. Тот, кто хочет очиститься при помощи "черпаной" воды, не должен погружаться в нее. Такая вода выливается на его голову и тело, причем одновременно должно быть вылито не менее девяти кавов или приблизительно тринадцати литров. Таково правило: очищение в микве или естественном источнике воды совершается посредством погружения в воду, а не выливания воды на тело; очищение "черпаной" водой производится посредством выливания указанного количества воды на тело, а не посредством погружения в воду. Однако следует помнить, что погружение в микву или естественный источник воды — например, море или реку — обеспечивает очищение гораздо более высокой степени, нежели выливание на тело девяти кавов "черпаной" воды. В канун Песаха это вдвойне важно.
В наших книгах сказано, что человеческое тело уподобляется сосудам, которые мы очищаем от хамеца перед Песахом. Сосуды очищаются при помощи Таг'ары, кипячения и погружения в воду. Очищение человека, выходящего из порабощения "злым началом", которое сравнивается с хамецем, и обретающего духовную свободу, происходит сходным образом. Исполнение многочисленных заповедей, связанных с подготовкой к празднику, и изготовление в поте лица мацы приравниваются к кипячению сосудов. Затем человек со слезами на глазах произносит исповедь и погружается в микву. Оттуда он выходит очищенным душой и телом и полностью готовым воспринять святость праздника.
В книге Моэд леколь хай сказано: "Погружение в микву в канун Песаха полностью освобождает душу от порабощения "злым началом". За тридцать дней до Песаха Всевышний начинает понемногу изгонять это начало, а в пасхальную ночь мы очищаемся окончательно. Тот, кто стремится к очищению, удостаивается помощи Всевышнего".
Точно так же, как каждый из нас обязан надеть в праздник самую лучшую одежду, украсить свои волосы, приготовить в честь Песаха самые изысканные блюда, словом, истратить на подготовку к празднику даже больше, чем он может себе позволить, мы должны украсить пасхальный стол всем, чем только можем, и даже более того. В этот день нет места скромности — ни в том, что касается одежды, ни в том, что касается посуды. Вообще, необходимо украсить стол, стулья и кресла, на которых мы сидим, всем самым лучшим, что только есть в доме. В эту ночь наш дом становится подобен царскому дворцу, в котором неуместна скромность.
Несмотря на то, что в канун Песаха на нас возложены множество обязанностей, необходимо постараться подготовить все, что необходимо для Седера, еще до конца дня. Стол должен быть накрыт, сиденья расставлены, еда приготовлена еще до начала праздничного дня — дабы после его наступления не пришлось откладывать начало Седера ни на минуту. После возвращения хозяина дома из синагоги следует немедленно освятить праздник и приступить к Седеру, в котором должны принять участие все домочадцы, включая маленьких детей. Ведь одна из главных заповедей Седера связана с маленькими детьми. Их следует удивить необычными действиями, совершаемыми в эту ночь, разговорить и заинтересовать специальными вопросами и таким образом исполнить заповедь, предписанную нам Торой: "И расскажешь своему сыну".