Миры Всевышнего – от суда к милосердию,
от идеала к реальности

Давид Палант

Линеарное и циклическое время

Большинство цивилизаций в истории человечества рано или поздно осознавали необходимость в определении даты, с которой начинался бы годовой цикл. Это было важно как для общества в целом, так и для индивидуумов. Для всех вместе эта дата – Новый год, для каждого в отдельности – день его рождения. Поскольку ось человеческой жизни и ось истории линейны и отражают однонаправленное движение во времени, на них, казалось бы, нет места для обозначения начала года, ибо в этом проявляется совершенно другой, периодический, циклический подход, существующий параллельно восприятию времени как течения линеарного и отражающий очевидную в природе смену времен года. Таким образом, время однонаправленно – из прошлого в будущее, – но вместе с тем периодически возвращается «на круги своя», к отправной точке, с которой ведется отсчет годовых циклов.

Попробуем понять, как человечество осознает или ощущает цикличность времени и необходимость установления «отправной точки» цикла. Такое восприятие основано не только на внешних феноменах, связанных со сменой времен года, но и на отношении к времени как к дополнительному, четвертому измерению пространства, придающего ему большую глубину, представляющее время как еще одну ось в квазипространстве. Время с этой точки зрения представляет собой синтез линеарной и циклической концепций – спираль, в проекцию любой точки которой можно вернуться. Если принять во внимание однонаправленность времени, то очевидно, что из всякой точки на спирали можно двигаться только в одну сторону, из прошлого в будущее.

В этой модели у всякой точки в линеарном аспекте времени есть предшествующие ей и последующие за ней точки, а в циклическом – точки, идентичные ей на параллельных витках времени и расположенные как ниже ее, так и выше. Таким образом, день, с которого начинается новый год, символизирует возвращение времени к своему началу. То, что эта сложная модель времени была известна евреям с древности, отразилось в отрывках, включенных в праздничные молитвы Хануки и Пурима, где сказано: «...за чудеса, которые Ты явил отцам нашим в те времена, в эти же дни [года]».

Традиция праздновать завершение прошедшего и начало нового года существует у многих народов и играет важную роль как в общественной, так и в частной жизни людей. В этот день принято, проанализировав прошлое, делать выводы из накопленного опыта и строить планы на будущее с намерением исправить допущенные ошибки. В основе такого культурного феномена лежит осознание того, что наши поступки оказывают на мироздание как позитивное, так и негативное влияние, что существуют инструменты для их объективной оценки и человек должен стремиться к постоянному самосовершенствованию.

Это – один из основополагающих принципов иудаизма, с которым тесно связано понятие тшува. Вот что пишет Рамбам в книге «Мишнэ Тора»:

«В чем состоит раскаяние (тшува)? Грешник оставляет свой грех, и удаляет его из мыслей, и принимает в сердце решение не совершать более греха, как сказано: «Пусть оставит грешник путь свой и преступный человек – замыслы свои... (Йешаяѓу, 55:7). И он сожалеет о совершенном, как сказано: «Ибо, одумавшись, я начал сожалеть [о содеянном] и, осознав свою вину... устыдился и смутился...» (разд. «Законы о тшуве», 2:2)*.

----------------------------------
* Рамбам. Главы из книги «Мишнэ Тора». Пер. М. Шнейдера. И-м, «Шамир», 1985.
----------------------------------

Восприятие времени во всей его сложности и цельности характерно для еврейской философии. Как мы увидим далее, сложность этого явления отражается и в реалиях святого языка, в буквах которого мы находим дополнительные скрытые значения понятия «время». Слово шана («год»), чей корен, шин-нун-ѓей, – производное от лешанот. Первое значение этого глагола – «повторить» – соответствует циклическому восприятию времени. Второе – «изменить» – соответствует линеарному его восприятию. Сопряжение двух этих значений отражает сложность восприятия времени, как мы объяснили выше.

Впервые понятие начала года появляется в еврейских источниках в книге «Шмот», второй книге Пятикнижия; его можно найти в обращении Всевышнего к Моше еще в ту пору, когда евреи были рабами в Египте.

Год и месяц – еврейское время

«И Б-г сказал Моше и Аѓарону в стране египетской следующее: “Месяц этот для вас – начало (букв. “голова”) месяцев, первый он у вас из месяцев года”» («Шмот», 12:1,2).

Шана («год») в этом контексте – единица времени, имеющая «голову», т.е. начало. Но если мы присмотримся, то увидим, что второй стих разделен на две части, каждая из которых представляет собой самостоятельное предложение: «Месяц этот для вас – начало месяцев...» и «...первый он у вас среди месяцев года». Эта кажущаяся тавтология вызывает удивление, но мудрецы придавали ей весьма серьезное значение. В приведенном стихе дана заповедь построения особого еврейского календаря, структуры года, в соответствии с которой будет жить народ Израиля. Календарь этот объединяет две независимые системы отсчета времени. Первая построена на месячном периоде, начало которого устанавливается по луне, вторая – на годовом, определяемом циклом движения солнца. Одно не зависит от другого, поскольку нет согласования между движением луны и солнца. Смена года может быть установлена и без отсчета месяцев по движению солнца. Соответственно и месяцы могут исчисляться без введения понятия «год» – по фазам луны. Согласование двух не зависимых друг от друга астрономических систем требует создания сложных алгоритмов, основанных на соотнесении лунных месяцев и солнечного года. Таков еврейский календарь, насчитывающий в обычном году 354 дня. Его месяцы отсчитываются по луне. Чтобы их отсчет вписался в отсчет лет по солнцу, один раз в несколько лет добавляют дополнительный месяц – адар-бет, т.е. второй адар. В этом отличие нашего календаря от, скажем, григорианского, высчитываемого исключительно по годовому циклу солнца; в нем 365 дней, и разделение его на месяцы – произвольное, не соответствующее никаким природным реалиям. Этим же отличается наш календарь и от мусульманского, основанного исключительно на лунных месяцах и не согласованного с солнечным годом; поэтому одна и та же дата в последнем может приходиться на разные времена года.

Слова Всевышнего, обращенные к Моше и Аѓарону, содержат в себе не только определение еврейского календаря, но и указание создать условия, позволяющие высчитывать его даты и жить по нему. Эти условия состоят в определенной процедуре, называемой «освящение месяца», которую совершали из месяца в месяц. Отвечал за нее Санѓедрин – Высший религиозный суд, – фазы луны устанавливались на основании показаний свидетелей, и заповедь о принятии этих свидетельств и установлении календаря является первой заповедью, данной народу Израиля, а потому, даже если мы не понимаем этого в полной мере, является базовой в еврейском мировоззрении.

Рош ѓа-шана – в тишрее или нисане?

Традиция сообщает нам, что в приведенных выше словах Всевышнего имелся в виду нисан, месяц, в котором евреи вышли из Египта, из чего можно заключить, что нисан является первым месяцем еврейского года, а потому первое нисана – начало этого года, Рош ѓа-шана.

Однако Мишна в трактате «Рош ѓа-шана» говорит иное:

«Четыре [дня, которые называются] Рош ѓа-шана, это: первое нисана – новый год для царей и для праздников; первое элула – новый год для десятины от скота, но раби Эльазар и раби Шимон говорят: первое тишрея. Первое тишрея – новый год для [обычных] лет, для субботних лет и юбилейных, для посадок и для овощей; первое швата, по словам школы Шамая, – новый год для деревьев, а школа Ѓилеля говорит: пятнадцатое» (1:1).

«В четыре момента времени мир судим: в Песах [выносится приговор] о зерновых, в Шавуот – о плодах деревьев, в Рош ѓа-шана все живое в мире проходит пред Ним как стадо – как сказано (в «Теѓилим», 33:15): “Сотворил вместе сердца их, знает все их дела”, – а в праздник получают приговор о воде» (там же, 1:2).

Согласно сказанному в Мишне, новым годом для отсчета лет считается первое тишрея, когда судится весь мир. Отсюда и другое название праздника Рош ѓа-шана, который отмечается с наступлением этого месяца, – Судный день. Создается впечатление, что приведенные выше источники противоречат друг другу в отношении установления начала нового года, ведь, согласно сказанному в Торе, этой датой должно быть первое нисана. Более того, везде в Пятикнижии, где упоминается дата каждого из праздников, отсчет месяцев ведется от нисана, а тишрей, в который мы празднуем Рош ѓа-шана (День трубного гласа), называют седьмым месяцем. С другой стороны, Мишна однозначно указывает на то, что Рош ѓа-шана приходится на тишрей, это – отправная точка календаря, и все праздничные дни в году следует отсчитывать от тишрея. Каким образом можно разрешить это противоречие? Оказывается, сопоставляя эти две даты, мудрецы Талмуда дискутируют не о том, когда следует праздновать Рош ѓа-шана, а о том, в чем состоит историософское различие между этими двумя датами.

«Раби Элиэзер говорит: “В тишрее создан мир”... Раби Йеѓошуа говорит: “В нисане создан мир”» (Мишна, «Рош ѓа-шана», 1:1).

Оказывается, что спор о том, праздновать ли Рош ѓа-шана в нисане или тишрее, на самом деле ведется о более существенном: об установлении подлинной даты сотворения мира.

В Талмуде мы находим еще один спор, касающийся этих двух месяцев:

«Первого тишрея – Рош ѓа-шана для отсчета лет. Какое это имеет значение с практической точки зрения? Сказал рав Папе: “Для даты, которая записывается в документах”... Но ведь мы же учили, что первого нисана – новый год для [отсчета лет при дворе] царей. Какое это имеет практическое значение? Сказал рав Хисда: “Для оформления документов”. Нет здесь противоречия. Нисан – отсчет лет для царей Израиля, тишрей – отсчет лет для царей всего мира» («Рош ѓа-шана», 8:1)

Несмотря на то, что этот спор касается чисто юридического вопроса, можно предположить, что есть связь между юриспруденцией и теософией. Талмуд проводит грань между отсчетом лет в еврейском государстве и отсчетом лет в остальных странах мира, намекая таким образом на различия между универсальным и специфически еврейским. Один из виднейших комментаторов Талмуда рабейну Там (внук Раши, тосафист) предлагает сложное и интересное объяснение этой тамудической дискуссии о сотворении мира:

«Сказал рабейну Там: “И то, и другое – слова Б-га живого, и можно сказать, что в тишрее решил Всевышний сотворить мир, а сотворил его в нисане”» (Тосафот, «Рош ѓа-шана», 27:1).

Согласно этому комментарию, в талмудических текстах нет противоречия; он предлагает новое прочтение текста Мишны, позволяющее видеть в дискуссии между мудрецами не спор о датах создания мира, а описание двух этапов творения. Таким образом, по мнению рабейну Тама, Мишна лишь предлагает более сложную картину создания мира, что получает дальнейшее развитие в позициях школ Шамая и Ѓилеля в Талмуде:

«Сказал рав Ава со слов Шмуэля: “Три года спорили школы Шамая и Ѓилеля; эти говорят: Ѓалаха по-нашему, – те говорят: Ѓалаха по-нашему. Раздался голос с Небес и сказал: “'И то, и другое – слова Б-га живого, но закон – по школе Ѓилеля'”» («Эйрувин», 13:2).

Представление о нисане как первом месяце календаря, по которому отсчитывается царствование царей Израиля, связано с тем, что именно в этом месяце произошел исход из Египта и начался процесс формирования еврейского народа. Первый день нисана назван в заповеди Торы об установлении еврейского календаря. Этот день является его начальной точкой. Раби Йеѓуда считал, что весь мир сотворен ради евреев, а потому дата сотворения мира и есть день рождения Израиля. Существование вселенной обретает смысл только в месяце нисан, в год Исхода, когда появляется сам еврейский народ. Этим можно объяснить и слова раби Элиэзера о физическом сотворении мира в месяце тишрей; отсюда понятно, почему универсальный отсчет времени (для царских династий всего мира) установлен от начала месяца тишрей.

От мысли к действию – Б-жественный план и его осуществление

Возвращаясь к сказанному рабейну Тамом, мы обнаруживаем, что его слова «...можно сказать, что в тишрее решил Всевышний сотворить мир, а сотворил его в нисане» вызывают ряд вопросов.

1. Прежде всего, нужно выяснить, имеется ли в виду, что в тишрее Всевышний задумал сотворить мир в нисане и сотворил его в нисане, или задумал сотворить его в тишрее, но изменил план и сотворил его в нисане.

2. Как вообще можно говорить о месяцах, если мир, а, следовательно, и время еще не были сотворены?

3. Каким образом, говоря о Всевышнем, можно разделить Его замысел и действие, план и его осуществление – ведь такое разделение в мире физическом связано с естественным несовершенством человека; для Всевышнего же замысел и его осуществление, казалось бы, неразделимы?

Идею о несовпадении замысла Создателя и его осуществления мы встречаем в самом начале Мидраша – там, где речь идет о сотворении мира.

В описании шести дней творения мы встречаем упоминание Всевышнего под именем Элоким. Это Имя в соответствии с традициями кабалы символизирует правосудие. «Вначале сотворил Всевышний (Элоким) небо и землю» («Брейшит», 1:1). Но в первом стихе второй главы Он появляется под другим Именем: «Вот история неба и земли в день сотворения их Б-гом Всевышним (ѓа-Шем Элоким)» («Брейшит», 2:4).

Имя ѓа-Шем, четырехбуквенное Имя Всевышнего, по традиции кабалы указывает на милосердие. И об этой смене имени Всевышнего в процессе творения мира говорит Мидраш:

«Хотел было Всевышний сотворить мир на основе правосудия, но увидел, что не сможет мир так существовать, и смешал правосудие с милосердием» («Брейшит раба»).

Здесь мы видим, что замысел Всевышнего, как представляется, не может осуществиться, и это вызывает необходимость внести изменения в Б-жественную программу. Разве не знал Творец, что мир не в состоянии существовать, если построить его на одном лишь правосудии? А если бы хотел, чтобы мир все-таки был основан только на нем, неужели не смог бы такой мир создать? Не содержится ли в этом тексте предположение об ограниченности возможностей Всевышнего? Ключ к пониманию этого кажущегося противоречия состоит в осознании того, что различные аспекты, связанные с упомянутыми выше атрибутами Всевышнего, существуют, но не синхронно, – каждый в свой отрезок времени. Здесь противопоставлены не замысел и его осуществление, а идеал и реальность. Идеальный мир основан на правосудии и истине. Однако наш мир не мог бы существовать, если бы в нем за всяким грехом следовало немедленное и адекватное наказание, не оставляя таким образом места ни раскаянию, ни исправлению человеком своих поступков. Такой мир может существовать, но недолго, он обречен на быстрое разрушение. Милосердие Создателя, проявленное в творении, вводит в него определенную гибкость, временную устойчивость и оставляет место для исправления греха и прощения. Все это необходимо, чтобы дать грешнику возможность признать свои ошибки и, может быть, даже исправить их, а не подвергнуться немедленному уничтожению и удалению из этого мира. Необходимость баланса между правосудием и милосердием следующим образом описана в Мидраше:

«Всевышний уподоблен царю, у которого были пустые сосуды. Сказал царь: если налью в них кипяток – лопнут, если наполню ледяной водой – тоже лопнут. Налил в них царь смесь горячей и холодной воды, и сосуды остались целыми. Сказал Всевышний: если основать этот мир только на милосердии, будут грехи его многочисленны; если же основать его на одном лишь правосудии – как он устоит? Если же основать его на правосудии и милосердии вместе, есть надежда, что он устоит» («Брейшит раба», 12:15).

Этот мидраш говорит об определении такого баланса между правосудием и милосердием, который приведет к положению, делающему существование вселенной возможным. При несбалансированном распределении, когда предпочитается один из подходов в ущерб другому, она существовать не может. Мир, управляемый абсолютным милосердием, без высшего контроля над человеческими деяниями, придет к полной анархии, к умножению грехов и потере права на само его существование. Мир, где властвует только Б-жественное правосудие, также не может существовать, поскольку «нет святого на земле, совершающего только добро и не согрешившего» («Коѓелет», 4:20), это привело бы к гибели человечества и вообще всего сущего. Соединение Всевышним этих способов управления миром приводит к балансу, в котором и возможно его существование, но будущее зависит от выбора, совершаемого людьми.

Мир, основанный на правосудии, не может существовать – грехи приведут к его скорому физическому уничтожению. Более всего такой мир характеризует явное присутствие Б-га: есть суд – есть и Судья. Такой мир лишен важного фактора, необходимого для существования человека самостоятельного, ответственного за свою судьбу и свои поступки. Этот фактор – свободный выбор, способность оценить, рассудить и выбрать хорошее или плохое. Только действие, совершенное по собственному свободному выбору, может быть оцененным как хорошее или плохое, заслужить награду или наказание. Парадоксальным образом человек может в полной мере выполнить свою миссию только в мире, где Б-г скрыт от него; ему нужно выполнить возложенную на него миссию по своему свободному выбору и тем самым исполнить замысел Творца, быть достойным и заслужить соответственное к себе отношение. Лишь тогда, когда можно ошибаться, сомневаться, отвергать и бунтовать, возможны свободный ценностный выбор и осмысленная жизнь.

В мире, основанном на одном лишь правосудии, нет места свободному выбору, нет оправдания человеческому бытию. Он не может существовать, потому что в нем нет необходимых для этого условий. Мир абсолютной справедливости – мир марионеток. Он скучен, в нем нет места колебаниям, борьбе. Тот же, кто отвечает на вызов, удостоится воздаяния – и по праву, а не из милости, не превращаясь в дармоеда, приживалку у стола Всевышнего. Человек должен приложить усилия, чтобы удостоится раскрытия Б-жественного света.

Цель творения – совершенствование и совершенство

«Именно благодаря сокрытию лика Всевышнего в мире человек может делать свободный выбор и заслужить в той мере, в которой выбор его был осознанным, оправдание своему существованию и Б-жественное раскрытие. В одной из основополагающих книг еврейской этики и философии ярко описано предназначение всего сотворенного в контексте соотношения между мирами идеальным и реальным: “Разъясним наиболее общую обязанность человека в этом мире. Основа праведности и корень полноценного служения Всевышнему состоит в выяснении человеком и принятии им на себя своей основной миссии в этом мире, того, на чем он должен сосредоточиться, на что он должен направлять свои усилия во все дни жизни. И вот чему учили нас наши мудрецы, благословенна память их: человек создан для того, чтобы получать наслаждение от сияния Шхины, это истинное удовольствие, тоньше и духовнее которого не найти. В полной мере оно доступно в грядущем мире, специально созданном для того, но путь к нему проходит через физический мир. Наши мудрецы, благословенна их память, говорили: ‘Этот мир подобен прихожей перед входом в будущий мир...’ (‘Авот’, 4:16). Средствами осуществления этой миссии являются заповеди Всевышнего, местом исполнения которых может быть только наш мир. Поэтому-то и водворен в него человек, что лишь здесь, средствами, предназначенными для этого, может быть подготовлен мир грядущий, в котором нам будет дано насытиться тем, что мы заработали в материальном мире, как сказали мудрецы: «Сегодня совершишь их, а завтра получишь за них награды”» («Месилат-йешарим», гл. 1).

Рав Авраѓам-Ицхак ѓа-коѓен Кук, первый Главный ашкеназский раввин Израиля и один из крупнейших еврейских философов новейшего времени, считал, что связь между реальностью и идеалом (представленным в данном случае грядущим миром, миром справедливости) – это процесс, посредством которого можно достичь этого идеала, это движение через «прихожую» (наш физический мир). А отношения между реальностью и идеалом являются диалектическими. Полнота или совершенство – это состояние, к которому можно прийти только через восполнение или совершенствование, иными словами – в результате процесса. Состояние называется «полнота» или «совершенство», а процесс – «восполнение» или «совершенствование». В самой цикличности времени есть определенная декларация конечной цели Творца, «который хотел сотворить мир, основанный на правосудии». Двигаясь в циклическом времени, система пришла к такому состоянию, когда «увидел Всевышний, что не может мир существовать, и смешал правосудие с милосердием», но в будущем осуществится принцип Б-жественного творения «в завершении действия проявляется изначальный замысел» (из основанного на кабале гимна «Леха, Доди», который мы поем, встречая Субботу).

Мир –год – душа

В основе мировоззрения хасидизма и кабалы лежит определение трех одновременно существующих и дополняющих друг друга систем координат: мир (трехмерное пространство), год (время) и душа (человеческий компонент – ось, в одном направлении которой отсчитывается зло, а в другом – добро). Этот сложный, построенный из трех систем координат континуум называется аббревиатурой ашан. Первые буквы входящих в нее слов – аин (олам – «мир»), шин (шана – «год»), нун (нефеш – «душа»). Если первые две системы координат мы находим в теории сознания Канта, то третья является специфической для еврейской философии. Всякий существенный феномен, локализованный в одной из систем координат, отражается и в двух других. Так же и наш, и грядущий миры, описанные выше, имеют свое отражение не только в пространственной системе координат, но и во временной, и в человеческой (духовной). Удивительный мидраш в Талмуде приоткрывает для нас окно в мир души, проливает свет на диалектические процессы, происходящие в этом мире:

«“О, как бы вернуться в дни (букв. месяцы) древности, в дни, когда Всевышний берег меня!” (Иов, 29:2). Что же это за дни, о которых сказано “месяцы” и о которых не сказано “годы”? Речь идет о месяцах беременности, когда зародышу преподают всю Тору. Как сказано: “И он учил меня, и сказал: ‘Пусть сохранит твое сердце слова мои, соблюдай заповеди мои, тем и будешь жить’” (“Мишлей” – Книга Притчей Соломоновых, 4:4)... А когда [младенец] выходит в этот мир, приходит ангел, шлепает его по губам, и забывает ребенок всю Тору, которую знал, как сказано: “У порога грех лежит”» («Нида», 30:2).

Даже если мы не будем углубляться в тайны человеческой души, неизбежно возникнет вопрос: если ребенок изначально обречен перед выходом из чрева матери забыть всю Тору, которую учил там, какая польза в этой учебе?

Размышления над этим кажущимся противоречием приводят к более глубокому пониманию вопроса. Подлинное знание Торы, созданной еще прежде, чем был сотворен мир (см. «Брейшит раба», 2:8), включает также полное понимание и видение реальности в соотнесении с идеальным миром, сотворенного – с изначальным замыслом Творца. Такое знание не может быть вполне усвоено в реальности, которая построена по иным законам и требует, как было сказано выше, сокрытия Б-жественного присутствия, неполноты знания, и соответственно – забвения. Нельзя человеку знать то, что известно Творцу, ибо этим были бы нарушены честные правила игры. И все же душа постоянно испытывает желание вернуться к идеальному состоянию. И все ее существование – это лишь борьба за то, чтобы достичь этого в постоянном поединке с силами зла, функция которых – задержать и сделать невозможным исправление мира, исправление души. Соотношение состояния души ребенка до и после рождения подобно соотношению между миром правосудия и сотворенным миром правосудия и милосердия. Процесс индивидуального совершенствования человека подобен процессу совершенствования всего сотворенного, воссозданию в памяти Б-жественной Торы и возвращению к истоку – задуманному идеальному миру.

Новый год – Судный день

Мы говорили выше о двух системах координат – пространственной и духовной. Третья система координат, входящая в континиум ашан, – это время. Новолетие, празднуемое в первый день тишрея, – это Судный день, и установлен он в день рождения мира. Суть этого дня – провозглашение и напоминание всему миру, что можно жить иначе. Как маяк над волнами моря, стоит Судный день над днями года и указывает нам направление. Глубинная, подлинная сущность суда состоит не в том, чтобы вынести оценку поступкам людей, но в том, чтобы каждого из них в отдельности оставить наедине с Истиной, поставить у зеркала, лицом к лицу с самим собой. Суд – не более чем сопоставление того, что должно быть сделано, с тем, что сделано на самом деле, сопоставление идеала и реальности, замысла и его осуществления. Так же, как заблудившийся в пути смотрит на карту и прокладывает новый маршрут для того, чтобы прийти к той цели, к которой он шел изначально, и Рош ѓа-шана из года в год, в постоянно продолжающемся и циклически повторяющемся процессе, помогает человеку найти свою дорогу, исправить свои поступки, исправить самого себя. В постоянном конфликте правосудия и милосердия Судному дню отведена роль уравновешивающего фактора, напоминания, для чего мир существует. Это напоминание – интегральная часть всего исторического процесса. И действительно, мы находим в Торе, что одно из названий Нового года – День памяти:

«И Всевышний сказал Моше следующее: «Так скажи сынам Израиля: “В седьмой месяц, в первый день месяца, пусть будет у вас покой, напоминание о трубном звуке, священное собрание» («Ваикра», 23:23,24).

Память – ключевое слово в понимании праздника Рош ѓа-шана, один из трех столпов, на котором построена молитва нового года: малхуйот, зихронот, шофарот – «царства», «напоминания», «трубные звуки».

Эти мотивы символизируют центральные идеи Рош ѓа-шана. В каждом из них отражен определенный аспект этого дня, каждый из них дополняет другие, и вместе они образуют гармоничную структуру.

Малхуйот (царства)

Какое отношение имеют «царства» к Рош ѓа-шана? Так называется фрагмент молитвы в Рош ѓа-шана, посвященный признанию царствования Всевышнего: «Ибо Ты, Г-сподь, – истина, и слова Твои – истина и существуют вечно. Благословен Ты, Г-сподь, царствующий над всем миром!»

Принятие высшей неоспоримой царской власти Всевышнего над миром – одна из основ иудаизма. И все же эта идея имеет особую связь именно с Рош ѓа-шана. Ведь первое условие возможности суда состоит в признании подсудимыми права судей или судьи их судить. В день, когда все сотворенное предстает пред судом, необходимо провозгласить, что мы признаем это право Судьи. Право, проистекающее из Его неограниченной власти и из того, что Он сотворил все сущее. В то же время Он не устранился от Своего творения, продолжает вмешиваться в происходящее, следить за его развитием, постоянно контролирует, проверяет, помнит, предъявляет требования. Признание царской власти в этот день имеет особое значение в свете того, что Рош ѓа-шана – это день рождения человечества, день сотворения первого человека. Именно в Рош ѓа-шана много лет назад возникла реальность, в которой возможно царствование Всевышнего над миром. Известное правило, многократно приводимое в еврейских источниках, гласит: «Нет царя без народа». Само определение царствования предполагает существование подданных. Только это превращает их правителя в царя. Более того, условием царствования является не только существование подданных, но и признание ими его царской власти. Виленский Гаон в комментарии к книге «Мишлей» (27) пишет: разница между правителем и царем состоит в том, что правитель устанавливает свою власть исключительно силой, царскую же власть люди принимают сознательно и добровольно; она основана на совместном для царя и подданных понимании отношений, на том, что народ признает царскую власть и соглашается принять ее.

Из Мидраша мы узнаем, что Рош ѓа-шана (день рождения мира) – не первый день творения, а шестой, когда был создан человек.

«Учит раби Элиэзер: двадцать пятого элула был сотворен мир. Доказательство тому мы находим в тексте, предваряющем трубные звуки. «Это день начала творения Твоего, память о первом дне, ибо закон Израилю он... И о странах будет сказано, какая предана будет мечу и какая будет жить в мире, какую постигнет голод и какая будет наслаждаться сытостью, и все люди будут упомянуты в этот день, кто к жизни, кто к смерти». Сказал Всевышний Адаму: «Ты будешь знаком потомкам твоим: так же, как ты предстал предо Мной сегодня на суд и был оправдан, так и сыны твои предстанут на суд в этот день и выйдут оправданными» («Ялкут Шимони», «Бемидбар», 29:682).

Мир сотворен ради человека. Из всех творений только он в состоянии осознать и признать, что у мира есть Творец и Правитель, по образу которого он создан (см. «Брейшит», 1:27). Определенное подобие человека Всевышнему дает ему возможность в какой-то степени познать Творца и признать его. Эта наша способность и превращает физический мир в царство Всевышнего. В шестой день недели мы читаем псалом, начинающийся словами: «Всевышний – Царь, облаченный величием» («Теѓилим», 93:1). Именно в шестой день творения Всевышний обретает царское величие, ибо именно тогда мир превращается в царство. И если царство Всевышнего проявляется во все дни года, то Рош ѓа-шана – это момент, когда оно формируется. В этот день Всевышний предстает не только Творцом, но и Правителем, и Царем, и Судьей.

Зихронот (напоминания)

Второй из трех разделов молитвы Рош ѓа-шана называется зихронот. Построен этот текст из многочисленных цитат из Танаха, в которых говорится о памяти Всевышнего, о его способности вспоминать. «Ибо помнишь все забытое Ты от века, и нет забвения перед престолом славы Твоей, и жертвоприношение Ицхака потомству его сегодня Ты помнишь, благословен Ты Всевышний, помнящий о союзе!»

Нетрудно заметить, что сам термин «память» или «напоминание» в данном контексте проблематичен. Ведь о памяти можно говорить лишь в контексте реалий мира, закованного в цепи времени. Память может существовать только в реальности, где есть прошлое, настоящее и будущее, забвение и припоминание. Все эти категории характерны лишь для этого мира, сотворенного, ограниченного, временного, преходящего. Он – лишь малая деталь системы, большая часть которой расположена за его пределами, вне времени и пространства. Понимание этого заставляет нас снова соотнести реальность с идеалом, дистанция между которыми определяется ограничениями, накладываемыми не только пространством, но и временем. Само существование сознания обусловлено памятью, связывающей разрозненные точки во времени, превращая их в последовательность, имеющую внутренний смысл. Именно память ставит человека пред лицом Судьи, ничего не оставляя скрытым от Его глаз. И вместе с этим в зихронот звучит мольба вспомнить на суде о смягчающих обстоятельствах, о трудностях, об ограниченности человека, о его искушениях, о его борьбе на земле чуть ли не с самого появления на свет – ведь смысл его существования состоит в том, чтобы создать царство Б-га в мире. Это возможно осуществить только в неидеальном мире, где есть грехи и ошибки.

Шофарот (трубные звуки)

Третья часть литургических текстов Рош ѓа-шана – шофарот. Этот фрагмент молитвы Мусаф состоит из текстов, упоминающих шофар и звуки шофара:

«Ибо Ты слышишь звук шофара и внимаешь трубному гласу, и нет подобного Тебе. Благословен Ты, Всевышний, слушающий трубный глас народа твоего, Израиля, в милосердии!»

Мудрецы дают несколько объяснений использованию шофара в службе Рош ѓа-шана. Объяснения эти дополняют друг друга и переплетаются с другими мотивами праздника. Вот некоторые из них:

1. Звуки шофара напоминают о церемонии коронации – ведь, коронуя царя, трубят в рог и серебряные трубы в честь нового монарха.

2. Звуки шофара напоминают предстояние перед горой Синай во времена дарования Торы, когда, как сказано, «...голос шофара был очень силен» («Шмот», 19:16). Это объяснение заповеди трубить в шофар связано именно с народом Израиля, с его особой функцией в исправлении мира и водворении в нем должного порядка.

3. Шофар напоминает о готовности Авраѓама, праотца еврейского народа, принести в жертву Ицхака, ставшей высшим проявлением преданности Всевышнему. Этот мотив связан также с текстом зихронот, и здесь содержится напоминание о том, что подлинным внутренним желанием души является исполнение воли Всевышнего, как это доказал Авраѓам.

4. Звуки шофара являются также воспитательным средством: они будят сердца, заставляют общину осознать особое значение и святость этого дня. Как сказал пророк: «Если затрубит шофар в городе, разве народ не содрогнется?..» (Амос, 3:6). Как нельзя лучше сказал об этом Рамбам, комментируя стих «В седьмой месяц, в первый день месяца, священное собрание пусть будет у вас... день трубных звуков пусть будет он у вас» («Бемидбар», 29:1). Пишет Рамбам: «И хотя трубить в шофар в Рош ѓа-шана заповедано в самой Письменной Торе, есть и скрытый намек на дополнительный смысл его звучания – шофар как бы говорит: пробудитесь, спящие, от сна вашего, и дремлющие – от дремоты вашей. Анализируйте, размышляйте о поступках ваших и кайтесь, вспоминайте вашего Творца. А вы, забывшие истину в повседневных хлопотах, проводящие всю жизнь в пустой суете, которая не принесет вам ничего, – взгляните в души ваши, исправьте пути ваши и поступки, и пусть оставит каждый из вас дурной путь свой и недобрые мысли свои» («Яд ѓа-хазака», разд. «Законы о тшуве», гл. 3). Призыв к исправлению поступков человека мы находим и в самом названии шофар, корень которого родственен корню лешапер – исправлять.

5. Звуки шофара являются также выражением надежды и веры в то, что избавление неизбежно придет, что изгнанники Израиля будут собраны на своей земле, что придет Машиах и возвестит счастливое окончание нелегкой человеческой истории: «И будет так: в тот день затрубят в шофар великий и придут потерянные в земле ассирийской и вытесненные в землю египетскую, и поклонятся Всевышнему на святой горе в Иерусалиме» (Йешаяѓу, 27:13).

6. Звуки шофара напоминают голос рыдающего ребенка, обращающегося к отцу его и просящего милосердия. Этот намек связан с двойственным положением народа Израиля в Судный день, день суда над всем человечеством. С одной стороны, в царстве Всевышнего они – такие же подданные, как и все остальные, с другой, сказано: «Сыны вы Всевышнему, Б-гу вашему...» («Дварим», 14:1). Во фрагменте молитвы после того, как протрубили в шофар, сказано: «Вспомнишь ли нас, как отец вспоминает о сыновьях своих, или вспомнишь нас, как вспоминает господин о рабах своих, – так или иначе, глаза наши обращены к Тебе, пока не помилуешь нас и не вынесешь нам благоприятный приговор, о, святой и внушающий трепет!»

7. Звук шофара вызывается вдыханием в него воздуха, и в этом – намек на сотворение человека в Рош ѓа-шана, как сказано: «...и вдунул в его животворящую душу...» («Брейшит», 2:7). Когда трубят в шофар, мы, вся община Израиля, стоим пред Всевышним в готовности вернуть Ему душу, которую Он даровал нам: вот душа, которую Ты даровал мне, – она Твоя. Если несовершенны дела человека, в этом не может быть вины души, ведь мы говорим в молитве: «...душа, которую Ты даровал мне, чиста...», – то лишь из ограничений этого мира.

Текст шофарот завершается благословением «слышащего трубный глас народа Израиля в милосердии Своем». Здесь возникает интересный вопрос. Если суть Рош ѓа-шана, в том что он День суда, а суд, как мы говорили выше, – это свойство мира идеального, а не реального (ведь в реальном мире правосудие смешано с милосердием), то почему в Рош ѓа-шана благословение завершается упоминанием милосердия? И почему эта просьба народа Израиля звучит именно в день, когда Творец судит весь мир?

Милосердие в правосудии

Вопрос о сочетании милосердия и правосудия возвращает нас к сказанному выше о двух началах еврейского года. Рош ѓа-шана, который приходится на тишрей, – День памяти, Судный день, – символизирует идеальный мир, тот самый мир, который не мог существовать таким, каким был задуман, без процесса совершенствования, происходящего в нем. Мир идеальный, в котором все существа равны, в котором нет разницы между народами, – принадлежит будущему, им будет увенчан процесс полного избавления. Сочетание правосудия и милосердия с неизбежностью требует особой структуры, через которую проявлялась бы абсолютная власть Всевышнего в мире, проявлялась бы через сокрытие, через реальность, в которой смешаны добро и зло, свет и тьма. Такой структурой, таким аппаратом является народ Израиля, исполняющий эту функцию изучением Торы и выполнением ее заповедей. Народ Израиля празднует свой день рождения в месяце нисан. На этот же месяц приходится особое новолетие, имеющее отношение только к народу Израиля.

Тора уподоблена огню, как сказано: «...справа от него – пламя Закона для них» («Дварим», 33:2). Огонь – символ и правосудия. Но ведь в Торе проявляется и милосердие, любовь, как сказано: «Тора любви на устах ее» («Мишлей», 31:26). В этом сбалансированном переплетении правосудия и милосердия, проявляющемся в правлении Всевышним миром, Тора была дана народу Израиля с тем, чтобы он возвещал царство Всевышнего в мире до тех пор, пока не признают его все творения: «...наполнится земля знанием Всевышнего, как полно море водами» (Йешаяѓу, 11:9). Абсолютная царская власть Всевышнего открывается в этом мире для всех людей: «И станет Всевышний владыкой всей земли; в тот день Всевышний будет [признан всеми народами] единственным [Б-гом], и лишь Его имя [будет у всех на устах]» (Зхарья, 14:9).

В День суда весь мир проверяется мерой его соответствия идеалу. Но ведь «подсудимые» живут в этом мире, а не в грядущем. Народ Израиля принял на себя миссию, которую он несет и будет нести до полного ее завершения. Он не имеет привилегий перед другими народами. Он не может сказать в Судный день, как могут сказать они: мы не принимали на себя обязательств, мы не несем ответственность. Однако ответственность, принятая на себя народом Израиля, позволяет ему в День суда ссылаться на смягчающие вину обстоятельства, в которых мы существуем. Правосудие должно быть сочетаться с милосердием. Но ведь в суде не может быть лицеприятства, поэтому судья не вправе применять разные критерии к разным подсудимым. Поэтому, стоя перед судом Всевышнего вместе со всеми народами, мы не можем требовать к себе особого отношения. «Привилегированное положение» народа Израиля как бы скрыто в Рош ѓа-шана. Мы находим намек на это в словах «трубите в месяц шофара, в день нашего праздника (букв. «в день сокрытия нашего праздника»), ибо закон это Израилю, установление от Б-га Яакова» («Теѓилим», 81:4).

Об этом стихе говорит Талмуд: «В какой праздник скрыта Луна? Только в Рош ѓа-шана» («Бейца», 16). Луна символизируют народ Израиля. В Рош ѓа-шана она скрыта. И хотя День суда является не только новолетием, но и новомесячьем, мы не упоминаем этот факт в праздничных молитвах. Тишрей является единственным месяцем, начало которого мы не освящаем в предшествующую ему субботу.

Два дня Рош ѓа-шана

Несмотря на универсальное значение Рош ѓа-шана, он сущностно и неразрывно связан с народом Израиля. В отличие от всех других праздников, которые празднуются в Израиле один день, а в диаспоре – два дня, Рош ѓа-шана омечается два дня как в Израиле, так и в странах изгнания. «Удвоение» праздников за пределами Страны Израиля связано с тем, что еврейский месяц может иметь 29 или 30 дней и установление его продолжительности было связано в древности с принятием свидетельских показаний о фазах Луны. В эпоху, когда начало месяца устанавливалось на основании свидетельских показаний, свидетели приходили в суд, сообщали о том, что видели рождение нового месяца, и давали свидетельские показания. Суд мог освятить новый месяц в день, когда их показания были приняты, и сообщить об этом общинам Израиля через посланцев. Поскольку последним требовалось много времени, чтобы прибыть в общины диаспоры, даже по отношению к продолжительным праздникам Песах и Сукот, приходящимися на середину месяца, возникало сомнение в установлении точной даты. Поэтому для диаспоры и было установлено «удвоение» праздничных дней. Рош ѓа-шана же, приходящийся на самое начало месяца, вызывал ту же проблему не только в диаспоре, но и в самой Эрец-Исраэль, где посланцы не успевали добраться до дальних общин и существовало опасение опоздать с освящением нового месяца. Поэтому как в Израиле, так и в диаспоре Рош ѓа-шана праздновался два дня. Однако если между первым и вторым днями других праздников в диаспоре есть существенная разница (первый считается установленным Торой, второй же называется «праздником из сомнения» и установлен не Торой, а мудрецами), два дня Рош ѓа-шана не отличаются друг от друга ѓалахическим статусом и называются в классической литературе йома арихта («длинный день»). Причина этого состоит в том, что Тора заповедала праздновать начало года в первый день седьмого месяца, т.е. первого тишрея. Если вдуматься, то здесь «спрятано» повеление праздновать его два дня.

Тора устанавливает процедуру освящения месяца на основании свидетельских показаний, а в этом случае нет никакой возможности достоверно и вовремя определить дату первого дня. Таким образом уже в самой Торе предусмотрено в скрытом виде празднование двух дней Рош ѓа-шана. Возвращаясь к различиям между универсальным, празднуемым в тишрее (Рош ѓа-шана) и специфически еврейским, приходящимся на нисан, мы должны сказать, что и начало года, празднуемое в тишрее, оказывается, по сути своей связано не только со всем миром в целом, но и с тем, как евреи исполняют заповеди Торы. Таким образом оказывается, что и в этот день всеобщего суда у Израиля есть особая функция, в которой скрыта необходимость сочетать правосудие с милосердием.

Ход всеобщего суда зависит от того, в какой мере народ Израиля соблюдает Тору. Поэтому на этом суде место народа Израиля – особое. Когда евреи стоят среди народов мира пред Судьей, эта идея не может быть высказана ими вслух, но лишь произнесена на уровне намека. Это подобно тому, как два раба, один из которых – принц, стоят перед царем и тот судит их. Не осмелится принц сделать шаг вперед и крикнуть отцу: «Папа, я твой сын!» – но он, безусловно, сделает это намеком, шепотом, а может, и без слов.

Об этом говорит Мидраш: «В месяц седьмой, в первый день месяца раби Йеѓуда бар Нахман от имени раби Леви сказал: “Поднялся Всевышний в трубном гласе, Г-сподь – в голосе шофара”. Когда Всевышний поднимается и садится на престол суда, это восхождение отражает Его атрибут правосудия, как сказано: «Восходит Всевышний в трубном гласе». Когда народ Израиля берет шофары и трубит в них, Всевышний поднимается с престола правосудия и садится на престол милосердия, как сказано: «Г-сподь – в голосе шофара», – и наполняется милосердием к ним, и обращает правосудие в милосердие для них. Когда же это происходит? В седьмом месяце («Ялкут Шимони», «Ваикра», 23).

Этот мидраш на стих «Поднялся Всевышний в трубном гласе, Г-сподь – в голосе шофара» («Теѓилим», 47:6) проводит границу между употреблением двух Имен Всевышнего. Первое – Элоким – символизирует правосудие, а ѓа-Шем – Г-сподь – милосердие. Таким образом мидраш раскрывает особую роль и особое положение Израиля на суде пред Всевышним. Трубный звук, упоминаемый в первой половине стиха, является элементом коронации царя, который судит в этот день всех своих подданных. Израиль, трубя в шофар, напоминаетТворцу намеком о том, что и народ Его находится среди подсудимых, а посему должен Судья уравновесить правосудие милосердием. Подобно тому, как было во время сотворения мира, правосудие отступает перед милосердием. Сложность творения раскрывается заново в Рош ѓа-шана.

Почему Йом-Кипур празднуется после Рош ѓа-шана, а не до него

Такое понимание Рош ѓа-шана поможет нам ответить на еще один вопрос. Йом-Кипур, день когда народ Израиля просит прощения за свои грехи, преступления и проступки, должен был бы, по логике, предшествовать Дню суда. Так принято в мире: обвиняемый просит прощения у судьи в надежде, что тот вынесет ему мягкий приговор. Однако в Рош ѓа-шана мы, собственно говоря, не просим прощения за свои грехи, напротив, вся суть этого дня состоит в том, чтобы дела людей подверглись объективной оценке, без всяких скидок. Попытаться смягчить приговор означает обесценить саму суть суда. Лишь после того, как определяется судьба индивидуума и всего общества, наступают дни, предшествующие Йом-Кипуру, и, наконец, – он сам. В эти дни мы просим у Судьи, несмотря на уже вынесенный нам приговор, принять во внимание наши слабости, нашу ограниченность, тяжелые обстоятельства, в которых мы находимся в этом мире, где Всевышний скрыт от творений Своих и так трудно выбрать правильный путь. Правила исправления прегрешений (тшува), которые Он установил в Своем мире, оставляют место для существования грешников и являются неотъемлемой частью системы, в которой правосудие смешано с милосердием.

Тайна тшувы

Тайна тшувы раскрывается учителю нашему Моше, когда он просит Всевышнего «открыть ему славу Свою» – то есть объяснить ему «правила игры» в этом мире. Но даже Моше, учителю нашему, величайшему из пророков, Всевышний отвечает: «...лицо Мое не увидишь» («Шмот», 33:23).

Увидеть и узнать «лицо» Всевышнего возможно для человека только «постфактум»: «...увидишь ты Меня сзади...» (там же).

«И Б-г сказал Моше...» («Шмот», 34:1).

Народ Израиля, согрешивший тем, что создал золотого тельца и поклонялся ему, был достоин смертного приговора. И в этот момент Моше пытается понять тайну путей Всевышнего, тайну будущего, но ему была открыта лишь возможность осмыслить и исправить прошлое. Новые, вторые скрижали, символизируют тшуву, попытку «переписать историю». Тшува – великая тайна, тайна тринадцати ступеней милосердия Творца, желающего возвращения грешника к праведности.

«“Прошел Всевышний перед ним и возгласил...” (“Шмот”, 34:6). Сказал раби Йоханан: “Если бы это не было написано в Торе, не посмел бы никто такое сказать. Выходит, что Всевышний облачился в талит, как делает хазан, молящийся перед общиной, и показал Моше порядок общественного Б-гослужения. Сказал Он ему: всякий раз, когда Израиль согрешит, делай предо Мной так, и Я буду прощать вам – возглашай: Всевышний, Всевышний! – и всякий раз, когда возгласите это, буду Я прощать грехи ваши. И сможет совершить человек тшуву”» (Талмуд, «Рош ѓа-шана», 17б).

В этом мидраше Всевышний предстает в двух проявлениях: до грехопадения Адама Он – справедливый Творец, желающий идеального мира, – а после того – милосердный и полный жалости, «благоволящий грешнику и желающий его оправдания» (из молитвы в Рош ѓа-шана и Йом-Кипур). Но это, безусловно, один и тот же Б-г, один и тот же Создатель, которому принадлежит этот мир греха и раскаяния.

Простой подсчет, который сделали наши мудрецы, показывает, что Моше поднялся на гору Синай, чтобы получить там первые скрижали, шестого сивана. Пробыв там сорок дней, он спустился и разбил скрижали семнадцатого тамуза. Сорок дней молился Моше о помиловании народа, сорок дней снова находился на горе и спустился со вторыми скрижалями. Таким образом, день второго дарования скрижалей, второго дарования Торы, после раскаяния и исправления греха пришелся на десятый день месяца тишрей – Йом-Кипур:

«Но в десятый день седьмого месяца этого – День искупления, священное собрание будет у вас, смиряйте души ваши и приносите жертвы Всевышнему» («Ваикра», 23:27).

Ангелы из плоти и крови – всего на один день в году

Прощение необходимо в грешном мире не только для того, чтобы он уцелел, но и как безусловное следствие самой его природы: добро в нем смешано со злом, правосудие – с милосердием, духовное – с физическим. Главная заповедь Йом-Кипура – воздержание от пищи: «...и будете изнурять души свои...» («Ваикра, 16:29). Соблюдая полный пост, человек освобождается на время от влияния на свою душу материальных факторов. Дух и душа его получают возможность сильнее проявиться и укрепиться. Кроме этого непосредственного эффекта поста, ему присуща определенная символичность. Единственные живые существа в сотворенных мирах, которые способны существовать без еды и питья, – это ангелы, посланцы Всевышнего, создания, находящиеся на высочайшей духовной ступени, но, тем не менее, не достигающие уровня человека, названного венцом творения. Ведь они целиком принадлежат миру идеальному, не прошедшему процесс восполнения и совершенствования, характерный для нашего мира. Они не стоят перед необходимостью выбора, не должны вступать в борьбу и заслуживать оправдание в суде, и потому не могут быть названы творениями, ради которых создан мир. Он создан для людей, чтобы те удостоились благ Создателя по справедливости, в заслугу за добрые дела, а не в качестве милостыни. Изнуряя свое тело в Йом-Кипур, мы провозглашаем перед Творцом вселенной, что стремимся к совершенству, но не можем его достичь, ибо оболочка, в которую помещены дарованные нам души, обрекает нас на греховность. Лишь однажды в году мы уподобляемся ангелам и просим у Судьи, чтобы Он принял во внимание реальность, не позволяющую нам достичь идеала.

Сукот

На исходе Йом-Кипура мы возвращаемся к будням этого мира. Рош ѓа-шана напомнил нам о необходимости стремиться к совершенству; в Йом-Кипур мы покаялись перед Творцом в своих ошибках, но заверили Его в том, что постараемся исправить их. На следующем этапе, еще до полного возвращения к рутинной, повседневной жизни мы отмечаем праздник Сукот. На семь дней центр еврейской жизни переносится из дома в суку – шалаш, крыша которого покрыта ветвями деревьев. Талмуд дает такое определение суке: временное жилище. Смысл этого определения намного глубже, чем может показаться на первый взгляд. Ведь не только пребывание человека в суке временно, но и сама она не похожа на дом, построенный всерьез и надолго. Наша жизнь в этом мире подобна пребыванию в суке: она временна, преходяща. Праздник Сукот по-новому расставляет акценты в нашем отношении к этому миру. Если физическая реальность будет восприниматься нами как временная, преходящая, как прихожая перед миром грядущим, то это поможет нам найти правильное направление, определить ориентиры, позволяющие отличить добро от зла. Воспитательное значение праздника Сукот, завершающего череду осенних праздников, состоит в формировании четкого понимания природы мира.

В отличие от других заповедей Торы, повеление жить в суке не возводит определенное конкретное, нормированное действие в ранг духовного. Само пребывание в суке, любое действие, совершенное в ней, приобретает духовный статус, становится исполнением заповеди. Еврей не просто выполняет заповедь, но живет в реальности, которая вся – заповедь. Мы находим в этом указание и дополнительный намек на тенденцию превратить жизнь целиком в благо, сделать физическое существование всецело ценностным и позитивным. Таким образом возвращаясь из «школы осенних праздников», мы должны прилагать усилия, чтобы раскрыть во всем духовное, доброе, позитивное. Каждое действие в этом мире имеет свою ценность, является ли оно целью или средством. В конце концов, только наше отношение к вещам определяет их значимость.

Дерево и плод – грех и его исправление

Корни этой идеи мы находим в рассказе о начале творения мира:

«И сказал Всевышний: “Да произрастит земля... траву... плодовые деревья различных видов, дающие плоды... и произрастила земля траву”» («Брейшит», 1:11,12).

Уже в самом Творении был заложен источник грядущих бед мира. Уже тогда возник конфликт между замыслом и его реализацией, между идеалом и реальностью. Мидраш уделяет большое внимание анализу текста, повествующего о сотворении растений из земли:

«Так была нарушена заповедь Творца, ведь сказал Всевышний: “Плодовые деревья (ивритский текст может быть буквально переведен как «дерево-плод») различных видов, дающие плоды”. То есть, древесина должна была быть съедобной, подобно плоду. А ведь не вышло так. Ведь дерево, которое произрастила земля, несъедобно, поэтому проклята была земля» («Ялкут Шимони», «Брейшит», 1:8).

«“Плодовые деревья” – чтобы был вкус дерева и вкус плода одинаков, но не вышло так – произрастила земля деревья, приносящие плоды, а не “деревья-плоды”, поэтому так же, как проклят был человек за грех его, была проклята и земля» (Раши, комм. к «Брейшит», 1:11).

Более глубокий анализ слов мудрецов мы находим у р. Авраѓама-Ицхака ѓа-коѓена Кука: «В начале Творения и у древесины плодового дерева должен был быть вкус плода... Но земля, в силу ограниченности своей природы, произрастила только плод, обладающий вкусом, но дерево лишила этого свойства. Подобно этому, духовные усилия человека должны были бы иметь для него тот же «вкус», что и их результат, «плод». Но «деревья», тенденции, процессы, приносящие эти «плоды», огрубели и потеряли свой духовный «вкус». За этот грех была проклята земля, за этот грех был проклят человек» («Орот ѓа-тшува», 81:7).

Ограниченность этого мира приводит к тому, что идеал в нем не может вполной мере осуществиться. Ценностные категории, даже если они и существуют в нем, точечны и локальны. Ограниченность и грубость нашего мира связана с невозможностью охватить реальность в целом, обнаружить в ней Б-жественный замысел. Общий циклический процесс неминуемо приведет к возврату к идеалу, когда во всей реальности, во всей ее полноте, во всех действиях проявится их духовная ценность, Б-жественный «вкус». Сука станет постоянным, а не временным жилищем.

«Всякий недостаток в конце будет исправлен, это обещано нам однозначно. Придут дни, когда вернется все сотворенное к своему первосостоянию, и вкус дерева будет неотличим от вкуса плода, растущего на нем. Ибо исправит земля грех свой и пути практической жизни не будут больше служить препятствием наслаждению идеальным светом» (р. Кук, там же).

В Сукот мы имеем дело не только с символическими, но и вполне конкретными плодами. В этот праздник, призванный вернуть нас в повседневную реальность, после того как мы познакомились с идеалом, Тора заповедовала нам «взять четыре растения», одно из которых – этрог. Об этроге сказано в Талмуде: «Спросили мудрецы: “Что это за плод дерева великолепного, дерева, у которого древесина и плоды имеют один вкус”? [И ответили:] “Это этрог”» («Сука», 35:2).

Внутри плода скрыто семя. Оно не предназначено в пищу, вкус его – в точности, как вкус дерева, на котором вырос плод. Из этого семени родится следующее поколение, вырастет новое дерево, появятся дети, которые, может быть, исправят грехи отцов: «...ибо человек подобен дереву полевому...» («Дварим», 20:19). Человек грешит, он не выполняет свою миссию в мире и оставляет ее в наследство детям. В семени несчастий спрятано зернышко, которое даст силы для продолжения этой миссии – раскрытия царства Всевышнего в этом мире, как сказано в молитве: «Исправить мир, сделав его царством Всесильного».

Заключение

Так когда праздновать Рош ѓа-шана, в тишрее или в нисане? Исследования классических еврейских источников приводят к заключению, что в этом вопросе отражается неоднозначность мира. Миру идей, миру совершенному, основанному на правосудии, не знающему ошибок, противостоит реальность, диктующая совсем другие правила. Они не случайны, они необходимы для того, чтобы он смог со временем стать таким, каким впервые возник в замысле Всевышнего. Но его существование обусловлено выбором человека, живущего в нем. Этот выбор в полной мере возможен только в мире, где добро смешано со злом, где есть место как для ошибки, так и для ее исправления. В таком мире мы и живем. Народ Израиля послан сюда, чтобы найти в сокрытии, во тьме свет Всевышнего. Сделать это можно с помощью Торы, которая дана нашему народу после исхода из Египта. Эти два события и были рождением народа.

Из года в год в месяце тишрей, в день рождения человечества, Всевышний напоминает миру и Израилю о необходимости сверять свой путь по ориентиру, указывающему, как жить, к чему стремиться. Мы нуждаемся в милосердии, дополняющем требование совершенства в силу трудностей и ограничений, в которых мы живем. Рош ѓа-шана сопоставляет должное с реально существующим, и в этом – его воспитательное значение. Йом-Кипур – подтверждение нашего желания сделать максимум возможного в исполнении воли Всевышнего. Сукот – символ идеального состояния человечества: свободы от материального мира, жизнь в котором может обрести духовный смысл и ценность, если вписать ее в контекст Б-жественного, подчинить заповедям. Пребывание в суке, временном жилище, подобно нашему существованию в мире, обретая смысл только в качестве исполнения заповеди. От того, поймем ли мы это и научимся ли видеть в окружающей нас реальности духовную, ценностную составляющую, зависит, обретет ли наша жизнь подлинный вкус. Как сказано: «Попробуйте и увидите, что хорош Всевышний». И мир достигнет совершенства и исполнит свое предназначение, и вкус дерева станет подобен вкусу плода.

Послать отзыв автору

Скачать статью в формате Word

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5
           

К главной странице