Г. Шимон
Вот ключ к творчеству Аксельрода: местечко как национальное бытие, традиционность
и при этом истинно художническая открытость всему лучшему, что есть в мировом
искусстве. Меира Аксельрода ругали и третировали за французистость, но во все
эпохи и в любых ситуациях он не изменил своей глубокой, застенчивой любви к
великим мастерам от Джотто до Матисса. А времена были трудные, жестокие. Еврейским
художникам было тяжело вдвойне: еврейского национального искусства в государстве
интернационалистов просто не существовало. Вернее, оно было, но как бы и нет,
потому что его не должно было быть. В этих условиях Меир Аксельрод прокладывал
свою, в полвека длиною, дорогу творческой жизни, и то была жизнь мастера, отстаивавшего
достоинство и самое право на жизнь еврейского национального искусства.
М.
Шагал. "Старый Витебск". 1914г.
Н.
Гутман. "Репатрианты в Яффском порту". 1946г.
М.
Аксельрод. "Переселенец с козой". 1920-е гг.
В творчестве Меира Аксельрода жизнь российского еврейства представлена во всей
ее трагической полноте: еврейское местечко, его дети и старики, еврейская беднота,
переселенцы, изгнанные Первой мировой войной с насиженных мест, гражданская
война и погромы начала века, еврейские сельскохозяйственные коммуны в Крыму
1930-31гг., которые были очень скоро разогнаны, а коммунары сгинули или в российских
тюрьмах, или на войне. К теме гетто он обращался в разные годы жизни и в живописи
и в графике. Он был художником-постановщиком спектаклей в еврейских театрах
Москвы, Киева, Минска, выполнил множество иллюстраций к еврейской классике и
современной литературе, писал портреты еврейских писателей, актеров, художников...
Невзирая на нищету, на травлю в газетах, когда его громили как формалиста,
художник сумел в каждой области своего творчества - живописи, рисунке, гравюре,
сценографии, книжной графике, сохранить и выразить свой еврейский взгляд на
мир, свои национальные симпатии и пристрастия. В обстановке тоталитарного господства
соцреализма, он создал произведения, проникнутые поэтическим отношением к миру,
образцы еврейской лирики, светлой, радостной, утверждающей идеалы добра, любви,
красоты.
Итак, круг замкнулся. Мы начали свой рассказ с художника, вышедшего из еврейской
диаспоры России и обосновавшегося в Париже, продолжили его на примере художника
Земли Израиля и вернулись к еврейскому художнику все той же диаспоры, только
в совсем ином культурно-историческом контексте.
Эти три художника прожили долгую и плодотворную жизнь. Но сформировала их переломная
эпоха на рубеже 19 и 20 столетий, которая рождала мощные и многогранные творческие
личности. Так, Марк Шагал на протяжении всей жизни писал стихи, сначала на идише
и по-русски, а потом по-французски. Он также оставил нам замечательные мемуары.
Дом Нахума Гутмана был центром притяжения израильской творческой интеллигенции,
а ее хозяин любим и известен в Израиле как автор прекрасных детских книг, которые
сам же иллюстрировал. Сегодня в Неве-Цедеке работет музей его живописи и графики.
Меир Аксельрод - брат расстрелянного еврейского поэта Зелика Аксельрода, муж
еврейской писательницы Ривки Рубиной, отец поэта Елены Аксельрод - был современником
и другом многих выдающихся деятелей еврейской литературы, театра, искусства,
портреты которых, написанные им в разные годы, - обобщенный образ еврейской
духовности.
Трех избранных нами художников роднит причастность к национальному искусству,
которое при всем своем разнообразии, во всех своих ипостасях, остается национальным,
поскольку его творцов отличает такое узнаваемое еврейское мировидение.
М.
Шагал. Рисунок. 1919 г.
Н.
Гутман. "Стройка в Неве-Шаанане". 1930г.
М.
Аксельрод. Обложка. 1931 г
|