ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ

Раввин Адин Штейнзальц

В арабском языке существует около двухсот синонимов для слова «верблюд», а в языке эскимосов столько же названий для снега. Почему в русском или иврите нет такого количества синонимов для этих слов?

Ответ прост: когда человек обитает в пустыне, он поневоле присматривается к верблюду со всех сторон. Человек различает маленького верблюда и большого, красивого и уродливого, самца и самку, быстроногого и медлительного. И каждому дает имя. Подобно этому, в царстве вечного льда и снега человек учится различать малейшие оттенки, такие, каких никогда не заметит израильтянин, видящий снег в лучшем случае раз в год. В Талмуде насчитывается свыше тридцати синонимов для слова «вопрос». Ничего подобного нет в других языках. Одно слово означает «легкий вопрос», другое — «сложный», есть особое слово для вопроса, порожденного противоречием двух понятий, и свое — для чисто логического вопроса. Этот список можно продолжить.

Из лексики арабского языка легко заключить, что арабы живут в месте, где полно верблюдов, а из языка эскимосов — что эскимосы обитают среди снегов. В каком мире жили те, кто создавал Талмуд? Они жили в мире, в котором вопросов гораздо больше, чем ответов. Вопрос — вот главная тема, занимающая размышления в этом мире.

Это может показаться странным, ибо мы привыкли считать, что религия дает ответы на все вопросы, вернее — дает ответы, не дожидаясь вопросов: религия знает, а не спрашивает, вещает, а не задает вопросы. Но вот перед нами священная книга иудаизма — Талмуд, и в этой книге куда больше вопросов, чем ответов. Один из древнейших наших текстов — Пасхальная агада — начинается с серии вопросов, которые может задать каждый ребенок. Еврейская культура не боится вопросов.

В любой научной области ответы важны, полезны и существенны, однако каждый ученый знает, что намного важней правильно поставить вопрос. Философы науки говорят, что наука время от времени нуждается в обновлении парадигм. Это означает: для того, чтобы открыть новое поле исследований, необходимо поставить новые вопросы. Легко доказать, что каждый значимый этап в развитии науки начинается с того, что человек выражает свое отношение к действительности. При этом он совсем не обязательно дает ответы на различные аспекты этой действительности — главное в том, что он вглядывается в нее под новым углом зрения. То, что мы действительно ищем — не новая крупица знаний, а новый тип вопросов. Эти вопросы должны пролить новый свет на то, что мы изучаем и побудить нас к поиску содержательных ответов. Эйнштейн обладал способностью задавать детские вопросы. Эти детские вопросы известны каждому, и тем не менее, никому из взрослых не пришло в голову задать их.

В талмудической литературе существует идиоматическое выражение «ипха мистабра». Его значение приблизительно таково: всматриваясь в предмет исследования, я прихожу к выводу, что его, в сущности, следует перевернуть с головы на ноги, ибо вопрос на самом деле является ответом, а ответ — вопросом.

Существует определенное число вопросов, которые каждый человек задает просто в силу того, что он человек. Порой он даже не отдает себе отчета, что задает их-, но это ничего не меняет. Один из таких вопросов поставлен в «Поучениях отцов» («Пиркей Авот») — одной из фундаментальных книг иудаизма, трактующих вопросы морали: «Откуда ты пришел? — спрашивает себя человек, — и куда ты идешь?» Эти вопросы (по крайней мере, когда я учился в университете) не задавали на экзаменах по органической химии или физике. Ибо они адресованы всем людям — постольку, поскольку каждый из нас человек.

Известная арабская притча повествует о царе, который потребовал, чтобы ему составили краткое резюме человеческой истории. На это ученым мудрецам понадобилось столько времени, что царь успел состариться. И вот, уже на смертном ложе, он позвал главного мудреца — тот тоже давно уже был в преклонных года, — и попросил в двух словах познакомить его с содержанием человеческой истории. «Все люди родились, все страдали, все умерли», — подытожил мудрец.

Таково достаточно хорошее резюме человеческой истории. Но подобный итог вызывает закономерный вопрос: если так, куда мы спешим? Зачем спешим? На этот вопрос нет никакой возможности ответить в двух словах. Я лишь хотел заново задать его как один из вопросов, которые полезно помнить, хотя порой эти вопросы лишают нас сна. Конечно, вопрос «для чего все это?» не таков, чтобы человек мог задаваться им каждую минуту. Однако он сопровождает человека всю жизнь. Он мучает пятилетнего ребенка так же, как умудренного старца. Иногда этот маленький вопрос способен совершенно изменить человеческую жизнь.

В Торе Всевышний спрашивает человека: «Где ты?». Быть может, теперь, в конце XX века, Он не обращается с таким вопросом лично к каждому. Однако на этот вопрос до сих пор не дано удовлетворительного ответа. Каждый человек вновь и вновь сталкивается с ним. Более того: после того, как это вопрос инициирован свыше, он продолжает на свой лад звучать здесь, в нашем мире. Человек спрашивает себя: «Где же я в сущности нахожусь?» Этот болезненный вопрос имеет смысл задавать себе, чтобы лучше осознать свое место в мире. И коль скоро мы обречены страдать, неплохо спросить себя: «Зачем? И ради чего?»

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами первой фразы раздела (в частности, это может быть и одно слово).

Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже к небольшому отрывку — невозможно. Поэтому фрагменты еврейских классических комментариев в изложении Цви Одессера следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению.

ХУКАТ (УСТАВ) (19.1 - 21.1)

Вот устав закона, который заповедал Всевышний...

Народ страдает от жажды. Всевышний велит Моше (Моисею) и Аарону взять посох и приказать скале на глазах у всего народа, «чтобы она дала воду» (20.8). Моше ударяет по скале посохом. Из расселины бьет вода. В тот же момент Моше и Аарону предречено суровое наказание: «не введете вы общества этого в землю...» (20.12)

Но в чем, собственно, состоял их грех? Моше не поверил, что вода подчинится его слову и ударил по скале, вместо того, чтобы приказать ей, и его неверие не дало проявиться в полной мере святости Всевышнего на глазах у всего народа.
Истинная вера, основанная на знании путей Творца, несовместима с изъянами в нравственных качествах, пусть даже самыми незначительными. Моше, без сомнения, величайший из праведников. Поэтому с него и взыскали как с праведника — за мельчайшую провинность.

БАЛАК (22.2 - 25.9)

И увидел Балак, сын Ципора, все, что сделал Израиль Эморею...

В этом недельном разделе рассказывается, как языческий пророк Билам (Валаам) хотел проклясть народ Израиля, но, по внушению свыше, благословил его. В этой истории говорится о биламовой ослице, которая заговорила, чтобы остановить своего нечестивого хозяина (22.21 — 34). Для еврейских мудрецов не столь существенно, произошло это на самом деле, или же было не более, чем ниспосланное Биламу пророческое видение. Важен урок. Ослица, по воле Творца, внезапно заговорившая с Биламом, тем не менее так и осталась ослицей. Точно также и Билам остался злодеем, несмотря на то, что из его уст мы слышим чудесные пророчества о будущем народа Израиля.

ПИНХАС (25.10 - 30.1)

И говорил Всевышний, обращаясь к Моше, так: Пинхас, сын Элазара, сын Аарона-священнослужителя.

Предшествующая глава завершается беспрецедентным по драматизму эпизодом. Пинхас жестоко расправляется с одним из народных предводителей, открыто предававшимся разврату и идолопоклонству. Еврейский закон в принципе запрещает самосуд — пусть даже преступление было совершено публично. Между тем Пинхас не только оправдан — его действия одобрены Всевышним, и ему даны определенные привилегии (25.11-13). Почему? Поступок Пинхаса был обусловлен отнюдь не личными мотивами: он рисковал во имя святости Торы и чистоты нравов в стане народа Израиля. Ради искоренения разврата и торжества справедливости Пинхас отважился поднять руку на представителя власти, откровенно глумящегося над народными святынями; его не запугала возможность незамедлительной вендетты со стороны его сторонников.

Именно самопожертвование Пинхаса (а не оправдание самосуда) является основным уроком эпизода. Он как народный герой получает награду, тогда как другие за подобные действия в иной ситуации должны были бы понести наказание.

МАТОТ (КОЛЕНА) (30.2 - 32.42)

И говорил Моше главам колен...

На подступах к Святой Земле два колена (Реувен (Рувим) и Гад) обращаются к Моше с просьбой остаться в «земле, годной для стад» (32.4) и не переходить реку Иордан, хотя и готовы сражаться за землю наряду с другими коленами, и вернуться за Иордан только после окончательного покорения Ханаана. Моше (Моисей) резко отреагировал на эту просьбу, усмотрев в ней опасную иерархию ценностей, в которой на первом месте оказывается «множество скота».

Моше с недоверием отнесся к декларированной решимости сражаться, обоснованно опасаясь, что оставшиеся на противоположном берегу реки Реувен и Гад не пожелают расстаться со своими стадами и не пойдут воевать вместе с собратьями. В конце концов, опасаясь раскола, Моше пошел на компромисс и постановил, что колено Менаше (Манассии) будет обитать по обе стороны реки, играя роль связующего звена между Реувеном, Гадом и остальными коленами (32.33). Давая свое согласие, он не преминул заметить, что в первую очередь все же стоит строить «города для детей», а только затем «загоны для овец» (32.24).

МАСЭЙ (ПЕРЕХОДЫ) (33.1 - 36.13)

Вот переходы сынов Израиля, которые вышли из земли египетской...

Евреи завоевали Ханаан под предводительством Иеошуа бин Нуна (Иисуса Навина), последовательно претворяя в жизнь предписание Торы «И овладейте землею, и поселитесь на ней.» (33.53). Не секрет что и сегодня это предписание истолковывается многими как утверждение приоритета военной силы в реализации права проживания евреев в Стране Израиля. Однако разве сам принцип решения политических вопросов с помощью силы не был дискредитирован разрушением Храма вавилонским царем Невухаднецаром (Навуходоносором)? По прошествии семидесяти лет священник Эзра (Ездра) (потомок прославленного Пинхаса (Финееса) вывел евреев из вавилонского пленения и способствовал возрождению еврейства не столько в политической, сколько в духовной сфере, настаивая на более ревностном соблюдении заповедей Торы. Глубинные аспекты, сплотившие тогда еврейский народ, оказались настолько мощными, что ни разрушение Иерусалима, ни тысячелетние преследования, ни отчаянное противодействие со стороны врагов, апеллирующих к международной общественности, не смогли помешать евреям заново обосноваться на земле своих предков.

ДВАРИМ (СЛОВА) (1.1 - 3.22)

Вот слова, которые говорил Моше всему Израилю...

Традиция утверждает, что у Торы есть только один Автор, и этот Автор — Всевышний. Между тем книга «Дварим» по существу представляет собой предсмертное обращение пророка к народу Израиля, это «слова, которые говорил Моше». Однако Талмуд не оставляет места для коллизии, констатируя, что устами Моше говорит Сам Всевышний. Таким образом, в отношении авторства — книга «Дварим» ничем не отличается от других книг Торы.

«ВСАДНИК И КОНЬ»

С чем можно сравнить любовь?
С горой? Со слоном? С миллионом долларов?
Переживание любви дается непосредственно, но как ее описать?

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика


— В прошлый раз, когда мы с вами беседовали о смерти, вы сказали, что не следует ее бояться — бояться надо неправильно прожить жизнь. Может быть, бояться смерти и не стоит, однако люди, несмотря ни на какие аргументы, ее все-таки боятся и переживают как трагедию.

— Со смертью связано два ужасающих человека обстоятельства. Во-первых, это необратимый процесс: возврат невозможен. Во-вторых, смерть покрыта черной завесой тайны. Человек знает, как приближается старость, как она выглядит, но что происходит в момент смерти и после нее — неизвестно, и это пугает.

— Тем не менее существует масса рассказов мистиков различных конфессий, которые утверждали, что у них был контакт с тем миром и они сообщили нам о своем опыте. Иные достаточно скупо, а иные так даже очень живо и красочно. А есть еще и спириты. А доктор Моуди с его знаменитой книгой «Жизнь после жизни»!

— Действительно, существует масса такого рода рассказов, причем у всех рассказчиков возникает одна и та же проблема: то, о чем они хотят нам сообщить, принципиально невыразимо в терминах нашего опыта, у нас просто нет соответствующих слов. Поэтому порой нелегко понять, что, собственно, имели в виду эти рассказчики, что стоит за их образами: ведь описывая иную реальность они по необходимости пользуются словами, которые берутся из нашего вещественного мира. Например, описание рая с крыльями, лютнями и кущами или ада с рогами, вилами и котлами. Не надо быть чересчур большим рационалистом, чтобы понять всю условность этих картин. Зато они волнуют воображение, чего напрочь лишены философские абстракции.

Как объяснить слепому, что такое свет? Этот вопрос поставил в XII веке Рамбам*. Я не знаю, читал ли Эйнштейн Рамбама, но он развивает ту же тему, приводя забавный разговор со слепым, который пытается выяснить, что такое белизна.

Эйнштейн: Вот, например, лебедь белый.

Слепой: Лебедь? Что это?

Эйнштейн: Это такая птица с длинной выгнутой шеей.

Слепой: Выгнутой? Что значит выгнутой?

Эйнштейн (сгибает руку слепого): Вот что это значит.

Слепой: Понятно! Теперь я знаю, что такое белизна!

Слова оказываются бессильными передать опыт, который не воспринимается отсутствующим органом чувств. С философской точки зрения, мир физический и мир духовный взаимно слепы. Мы, люди, — амфибии: мы живем сразу в двух мирах, мы осуществляем интерфейс между ними. Те, кто живет только в одном из миров, не в состоянии понять другой. Рыбе невозможно объяснить, как скачут по траве зайцы, но и зайцу невозможно объяснить, как можно жить в воде. Стол определенно не поймет, что такое любовь, но ведь и ангелу, быть может, затруднительно объяснить, что такое стол. В одном анекдоте черт предложил англичанину, французу и ирландцу выполнить любое желание. Если желание выполнено, клиент отправляется в ад. Англичанин и француз пожелали очень многого, даже невозможного — черт легко и быстро справился — со всеми вытекающими последствиями. Ирландец свистнул и сказал: «Пришей этот свист к моей брючной пуговице!»

— И что же черт?

— Черт был посрамлен.

— Похоже, этот анекдот ирландский.

— Надо думать. Так вот, мораль этой истории в том, что две вещи реально существуют, но они несоединимы. Даже черт не может соединить их. Наша жизнь полна духовными явлениями. Причем я говорю даже не о религиозных феноменах. Любовь, ненависть, зависть, сны, мечты — все это нематериально. Люди убивают друг друга не только в борьбе за существование, но и ради славы. Что же касается самоубийств, то статистика свидетельствует, что их причины, как правило, духовного порядка: несчастная любовь, одиночество, разочарование в жизни, страх позора... С чем человек может сравнить свою любовь? С горой? Со слоном? С миллионом долларов? Пережить любовь можно, но как ее описать? Слова неадекватны.

— Мне бы хотелось вернуться к теме, с которой мы начали разговор. Речь шла о смерти. Хорошо, слова неадекватны. Но, может быть, все-таки можно хотя бы косвенно, посредством аналогий, сказать что-то кроме того, что мы видим бездыханное и недвижимое тело, которое обречено на разложение.

— Анри Бергсон, который, кстати сказать, происходил из семьи польских хасидов, уподобляет связь между душой и мозгом одежде, висящей на крючке. Если сломать крючок, одежда упадет, однако это не значит, что крючок важней одежды или что крючок — это и есть одежда. Вы, наверно, помните, как испанцам удалось завоевать Америку, хотя их число было ничтожно. Называют много причин, но среди них и такая: всадник на коне представлялся индейцам единым фантастическим и устрашающим существом, с которым невозможно бороться. Душа и тело — это как всадник и конь. Конь погибает, и теперь этот бедняга всадник должен научиться передвигаться самостоятельно. Разумеется, конь может быть уверен, что его единство с всадником простирается столь далеко, что всадник вообще не в состоянии существовать самостоятельно и погибает вместе с ним. Но у всадника все-таки есть возможность убедиться, что это не так.

— Некоторые полагают, что смерть — это болезнь, и против нее можно найти лекарство.

— Вопрос в том, кого лечить: коня или всадника. Во всяком случае, ветеринаров сегодня куда больше, чем врачей.

* Рамбам (Маймонид)— выдающийся еврейский средневековый мыслитель (1135-1204).

ИЗУЧЕНИЕ ТОРЫ ПОМОГАЕТ В АБСОРБЦИИ
и делает тюремную отсидку более осмысленной

Штудии за решеткой

В беершевской тюрьме некий зэк заявил, что хочет креститься. Поскольку потенциальным христианином оказался еврей, тюремный раввин решил с ним побеседовать. Однако, увы, они не нашли общего языка, причем не в каком-то высоком переносном смысле, но в самом что ни на есть прямом и простом: парень знал полторы сотни слов на иврите, а так — рак русит (только по-русски), так что обсудить религиозные сюжеты было для них никак невозможно.

Раввин призвал на помощь своего доброго знакомого из России. Тот посетил узника и спросил:

— Слушай, а ты Тору-то хоть читал?
— Нет.
— Хочешь почитать?
— А чего, давай.

И они стали вместе читать Тору, заглядывая притом и в комментарии. Потом к ним примкнул еще один «русский», а потом еще один. И так это продолжается довольно-таки уже давно. Желание конвертироваться в христианство как-то само собой рассосалось. Сидельцы обсуждают Раши и Рамбама, чего бы и в голову не пришло им на свободе, которую использовали они не самым осмысленным образом. Интересное дело: надобно было им оказаться в темнице, чтобы заняться Торой — то есть сели эти орлы во всех смыслах не зря.

Байт ле-Мидраш

Но речь не о них, а о форме и содержании нетривиальных тюремных посиделок. Это, пожалуй, самая экзотическая реализация проекта «Байт ле-Мидраш», проводимого Институтом рава Адина Штейнзальца и адресованного репатриантам из России. На русский это название переводится как «Дом для Учения». Само написание слова «Учение» с большой буквы говорит о том, что речь идет о Торе — в данном случае как в узком смысле, то есть о пяти первых книгах ТА-НАХа (Священного Писания), так и в самом широком смысле — о ТАНАХе в целом, о Талмуде, о еврейской религиозной мысли и культуре с самой глубокой древности вплоть до наших дней. Что же касается «дома», то это такая малая неформальная группа, которая с определенной периодичностью собирается и обсуждает на соответствующем ей уровне одну из тем безбрежного моря еврейской традиции — ту тему, которая интересна людям именно из этого «дома». Если в тюрьме Беершевы читают Тору, то люди из другого «дома» могут быть заинтересованы в иной теме: скажем, они хотят изучать Талмуд или более глубоко познакомиться с еврейскими праздниками, или вместе прочесть последнюю книгу Адина Штейнзальца. Или тоже читать Тору, но совершенно уже на другом уровне. Принцип формирования групп-«домов» произволен. Это могут быть соседи, коллеги, друзья, родственники, дети, пенсионеры — как угодно. Как выясняется, даже узники, с которых я и начал этот рассказ. Они могут собираться в клубе, в синагоге, в общинном центре, в доме у кого-то из участников, да где угодно — как договорятся. Вначале «Байт ле-Мидраш» ставил себе достаточно скромные цели — более тридцати «домов» действуют по всему Израилю. Возникает естественный вопрос: если все построено на личной инициативе и интересе участников, то при чем тут Институт Штейнзальца со своим проектом? Зачем он тогда вообще нужен. Ответ на этот вопрос таков: Институт играет организующую, координирующую и методическую роль. Руководители (и кандидаты в руководители) групп ежемесячно встречаются в Институте, где с ними проводят занятия, здесь же они могут обсудить общие для них проблемы, обменяться опытом и получить ответы на интересующие их вопросы. Участников семинара руководителей снабжают методическими материалами, они бесплатно или со скидками могут приобрести новые (в том числе, периодические) издания Института. Институт покрывает им транспортные расходы (для новых репатриантов, особенно приезжающих в Иерусалим из других городов, они могут быть чувствительны) и, чтобы малость дополнительно простимулировать, платит им небольшие деньги, которые зависят от того, как часто собирается группа. Если занятия группы проходят два раза в неделю, причем руководитель ведет несколько групп, общая сумма его заработка может быть и ощутима. Впрочем, существуют ограничения с тем, чтобы этот заработок ни при каких условиях не мог бы стать основным.

Иона Шнайдер рассказывает

Руководит проектом «Байт ле-Мидраш» доктор Иона Шнайдер, хорошо знакомый участникам многих российских начинаний Института — и как педагог, и как автор книг, статей и методических разработок. До своей репатриации Иона Шнайдер защитил в Ленинграде диссертацию в области методики преподавания истории, был сотрудником Еврейского университета в Петербурге. Иона Шнайдер разработал оригинальную программу для лидеров «домов». Я спросил у него:

— Как вообще возможна единая программа для лидеров при таком разнообразии интересов и уровня конкретных групп? Ведь то, что интересно одним, находится вне сферы интересов других.

— Естественно, я строил курс с учетом этой проблемы. Тему наших занятий можно определить как «Педагогическая мысль в еврейском религиозном наследии». Это такой общесистемный курс, связанный и с Торой, и с литургикой, и с комментариями. В принципе это имеет прямое отношение к работе всех руководителей «домов», какой бы темой они не занимались.

— А что за люди — руководители?

— Самые разные. Очень многие из них работали в России в системе еврейского образования и участвовали в наших российских программах. Но совсем не обязательно. У нас есть преподаватели русской литературы, врачи, химики, инженеры, программисты, музыканты, психологи. Это люди разных возрастов, разного образования, они живут в стране разное время и достигли разного успеха в абсорбции. Соответственно подбираются и группы. Но всех руководителей «домов» объединяет желание учиться и помочь учиться другим.

— Участники вашего проекта религиозные люди?

— Совсем необязательно. Мы не ставим вопрос таким образом. Но, разумеется, все участники интересуются нашим религиозным наследием — иначе чего бы ради они занялись его изучением?! Побочное следствие наших занятий — более комфортная абсорбция. Если взять нижнюю планку, то дружеское общение и поддержка не дают человеку замкнуться в мире трудных проблем и негативных переживаний, которые нередки у новых репатриантов. Если взять верхнюю планку, то люди учатся включать свою жизнь в контекст Торы, хотя могут для себя это так и не формулировать.

Михаил Горелик

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ