ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ТАЛМУДУ

Несколько слов о данном издании

Прошлый номер «Мекор Хаим» был посвящен презентации «Антологии аггады» — очередной книги «русского» комментированного Талмуда Штейнзалыда. Продолжаем знакомить вас с этой книгой. Предлагаемый вашему вниманию текст представляет собой предисловие, в котором излагается общая концепция антологии.

Как Письменная Тора немыслима в иудаизме без Торы Устной, так изучение Талмуда немыслимо без использования многочисленных комментариев к Талмуду, созданных усилиями многих поколений мудрецов в течение примерно полутора тысяч лет и непрерывно пополняемых трудами выдающихся современных талмудистов. Однако как бы ни хотелось нам познакомить читателя с захватывающим миром Талмуда, мы понимаем, что добиться этого с помощью перевода невозможно. Цель, которую мы перед собой ставим, гораздо скромнее: дать хоть какое-то представление о Талмуде читателю, далекому от еврейской традиции, получившему светское образование, воспитанному в рамках иной культуры. Нам хотелось бы пробудить в нем некую первоначальную заинтересованность, которая может стать стимулом к дальнейшему серьезному изучению предмета.

В попытке воплотить задуманное, мы решились на эксперимент. Коль скоро Талмуд традиционно сопровождается комментариями (страница классического издания Талмуда помимо основного текста содержит, как минимум, три-четыре раздела различных комментариев), мы нашли возможным и в русскоязычном издании последовать этой традиции. Но, как уже было сказано, перевод классических комментариев для неподготовленного читателя — затея столь же бессмысленная, сколь и безнадежная. В качестве средства выражения, которое могло бы помочь русскоязычному читателю завязать разговор с Талмудом, мы выбрали научный дискурс. (На сегодняшний день более или менее очевидны относительность «достижений» науки, особенно гуманитарных дисциплин, и безосновательность ее претензий на истину, но вместе с тем, нельзя не признать, что ее язык стал в наше время едва ли не самым распространенным и удобным средством межнационального и межкультурного общения.) Итак, мы собрали коллектив русскоязычных авторов, представителей той культуры, к носителям которой обращено настоящее издание, людей, в фокусе профессиональных интересов которых оказался Талмуд (у каждого — применительно к сфере его научных занятий), и предложили им прокомментировать тексты данной антологии. Согласно нашему замыслу, отправной точкой этих комментариев должен быть не Талмуд, а такие области, как филология («Язык Талмуда»), история философии («Из истории еврейской мысли»), культурология («Этика и поэтика»). Эти комментарии заведомо не призваны отразить суть Талмуда (что, пожалуй, и невозможно), их авторы пытаются, используя подходы, выработанные в рамках определенных областей современного знания (так что общие конвенции и способ рассуждений должны быть в той или иной степени знакомы читателю), прочертить путь по направлению к Талмуду. И если текст перевода, сопровождаемый примечаниями и пояснениями, обращен к своему адресату из инокультурного пространства, то задача указанных комментариев — перекинуть мост к Талмуду с того берега, на котором находится сам читатель. Именно это встречное движение представляется нам чрезвычайно существенным и плодотворным, несмотря на определенную проблематичность такого хода, и в нем — суть нашего эксперимента. Однако читатель должен все время иметь ввиду, что «прорубаемые» этими комментариями «окна» в Талмуд — только «окна», но никак не сам Талмуд. Кроме того, нужно учитывать, что каждый из комментариев отражает точку зрения автора или той научной школы, которую он представляет. Высказываемые заключения и выдвигаемые гипотезы отнюдь не бесспорны и не всегда совпадают с точкой зрения традиции. И все-таки есть нечто традиционное в этом собрании (возможно, первых изначально написанных по-русски) комментариев к Талмуду: это столь свойственный талмудической литературе плюрализм мнений и открытость спору, дискуссии.
Коллектив, работавший над данным изданием, состоит из людей разных взглядов и различных мировоззренческих позиций. То, что объединило их, — это интерес к Талмуду. И если удастся передать этот интерес читателю, то нашу задачу можно будет считать выполненной.

Из предисловия раввина Адина Штейнзальца «Аггада в Талмуде»:

Каждому, кто возьмет на себя труд изучить эту книгу, следует попытаться не только прочитать и понять текст, но и мысленно соотнести себя с тем духовным миром, которому принадлежат... построения Талмуда. Мы надеемся, что соприкосновение с этим миром, который и близок, и далек, чужд, но вместе с тем затрагивает самые чуткие струны души, даст нечто большее, чем экскурсия по чужой стране, поможет возникнуть интеракции, когда соединяются близкое и далекое, и близкое воспримется по-новому в свете того, что казалось далеким. И, возможно, следуя этим путем, читатель обнаружит, что некоторые стороны унаследованной им культуры связывают его с этим волшебным, поэтическим и наполненным напряжением мысли миром. Но этот путь потребует от читателя значительных усилий, ибо, в конечном счете, Талмуд (даже в своей аггадической части) — не книга для чтения, которую можно, не утруждая себя, пролистать на досуге. Чтобы по-настоящему понять и оценить тексты данной антологии, мало просто прочесть их— возможно, придется не раз вернуться к прочитанному. Ибо только при серьезном и вдумчивом отношении к этим текстам можно надеяться на встречу с миром Талмуда.

Более подробно об издании книги «Аггада в Талмуде» >>

Каждую неделю в синагоге читается определенная часть Торы, называемая недельным разделом. За год полностью прочитывается вся Тора. Каждый недельный раздел имеет название, совпадающее с первыми ключевыми словами раздела (в частности, это может быть и одно слово).
Рядом с названием недельного раздела указана соответствующая ему неделя (даты): быть может, читателю захочется прочесть недельный раздел и поразмыслить над ним именно тогда, когда это делают религиозные евреи во всем мире.
Понятно, что газетные возможности крайне сужены. Дать хоть сколько-нибудь систематический комментарий даже и небольшому отрывку — невозможно. Поэтому приведенные здесь фрагменты еврейских классических комментариев следует рассматривать лишь как указание на многогранность текста Торы и приглашение к пристальному чтению. Перевод и подбор комментариев — Д. Софронов, консультант и редактор — И. Гиссер.

ИТРО

«Чтобы судили они народ во всякое время: дело трудное приносили Моше, всякое же дело несложное судили сами» (18:26).

Итро, великий мудрец, тесть Моше, посоветовал ему провести судебную реформу. Желая освободить зятя от многочисленных судебных разбирательств, он предложил: «...важное дело представят они тебе...» (18:22), — но в Торе решение Моше, принявшего совет Итро, сформулировано так: «трудное дело приносили Моше». У народов мира уровень судебного разбирательства определяется «важностью дела». Если речь идет о крупных денежных суммах или в дело замешаны известные люди, то его рассматривают в высших судебных инстанциях, если речь идет о тяжбах между людьми из простонародья или суммы исков невелики, то дела разбираются в местных судах. Совсем недавно перешедший в еврейство Итро дал свой совет, основываясь на повсеместно принятой практике. У евреев все иначе. Для Торы нет разницы, решается ли судьба миллионов или же речь идет о копеечном иске. Все зависит от того, насколько трудным и запутанным является дело. Чем оно труднее, тем более авторитетного уровня судейства требует (Гаон Хаим Берлин).

МИШПАТИМ

«Не желай дома ближнего своего, не желай ни жены ближнего своего, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его и ничего, что у ближнего твоего» (20:17).

Заповеди Торы всегда актуальны, хотя жизнь вокруг нас и подвержена переменам. Поэтому даже если сегодняшний обыватель не польстится на рабынь, быков и ослов ближнего своего, то с домами и женами дело обстоит гораздо сложнее: многие утверждают, что практически невозможно прожить жизнь, не нарушив десятую заповедь Декалога, — запретные мысли, якобы, сами приходят в голову.

Ибн Эзра, комментируя данное повеление, приводит притчу: «Крестьянин, повстречавший принцессу, может подумать о том, что она красива и мила. Однако, осознавая ее происхождение и недоступность, он не осмелится поставить себя на место счастливого возлюбленного девушки и, следовательно, никогда не помыслит о возможности вступить с ней в связь». Запрет «не желай» вполне конкретен. Однако для праведного человека, покорившего свое злое начало, сама возможность совершить подобный грех является абстракцией, существует лишь теоретически и никогда не представит для его души реальную опасность (р. Адин Штейнзальц, «Биюр Тания»).

«Если увидишь, что осел врага твоего лежит под ношей своей, разве оставишь его без помощи? Помоги [ему] непременно: развьючьте [осла] вместе» (23:5).

О каком «враге» может идти речь? Ведь Тора запрещает ненавидеть другого еврея!

Еврей, замеченный в преднамеренном нарушении заповедей, именуется «врагом», и Тора повелевает ненавидеть его (точнее — не самого еврея, а злое начало в нем, ведущее к греху). Одного следует остерегаться: как бы эта ненависть ко злу со временем не переросла в ненависть к человеку. Тора повелевает оказать помощь и поддержку любому еврею, если тот оказался в тяжелой ситуации. Но оказать помощь «врагу» гораздо важнее, чем другу: ведь только так можно покончить с ненавистью к ближнему (Баалей-тосафот).

ТРУМА

«И покроешь его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его, и сделай вокруг него золотой венец вверху» (25:11).

Ковчег со скрижалями Завета был покрыт золотом и изнутри, и снаружи. Чему это нас учит?

Рабан Гамлиэль — наси, руководитель Сангедрина, — издал постановление: «Всякий ученик, который внутри не таков, как снаружи, пусть не входит в дом учения». Когда же этот пост занял р. Эльазар б. Азарья, то «в тот же день убрали привратника (букв. — «оберегающего ворота») и ученикам было дано позволение входить [в дом учения]» — т.е. всякому, кто пожелает, было разрешено беспрепятственно входить и учить Тору. Кем был этот загадочный страж, «оберегающий ворота», способный определить, в какой мере внешний облик человека соответствует его внутреннему содержанию?

На самом деле ворота дома учения были просто заперты. Тот, кто действительно горел желанием изучать Тору, был готов делать все возможное и невозможное, чтобы туда попасть. Гилель, например, с риском для жизни взбирался на крышу и подслушивал диспуты мудрецов через печную трубу, рискуя окоченеть на морозе. Такой поступок как нельзя лучше свидетельствовал о том, что этот человек внутри таков, как и снаружи. (Ребе из Садигоры)

Любопытный комментарий дает Ребе из Туры: выражение «убрали оберегающего ворота» следует понимать иносказательно, поскольку им был не кто иной, как сам рабан Гамлиэль.

ТЕЦАВЕ

«И ты повели сынам Израиля, и они доставят тебе чистое оливковое масло, выжатое из маслин, для освещения: чтобы зажигать светильник, горящий постоянно» (27:20).

«Оливки толкут в ступе, но не размалывают жерновами, чтобы не было осадка...» (Раши).

Так и сердце человеческое: оно должно быть «выжатым» — т.е. сокрушенным от сознания собственного несовершенства, — чтобы стать «маслом для освещения», но «маслом», не «размолотым» тревогой и печалью.

Уныние способно привести к полному упадку сил, пассивности и недооценке своих возможностей и качеств. И, напротив, осознание собственного несовершенства побуждает человека к принятию конструктивных решений, к деятельности («Хашва ле-това») .

«И четвертый ряд — хризолит, оникс и яшма, в золотых оправах они должны быть» (28:20).

Каждый из двенадцати камней нагрудника, который носил первосвященник, соответствовал одному из колен Израиля. Например, яшма — символ колена Биньямина. В отличие от остальных сыновей Яакова, младший, Биньямин, не доставлял отцу неприятностей — брата в рабство не продавал, да и из дома надолго не отлучался. По этой причине именно с этим камнем произошло событие, описанное в Талмуде и иллюстрирующее исполнение заповеди почитания отца. Там рассказано о том, как один нееврей отказался от продажи яшмы, потеряв на этом большую сумму денег, только потому, что не хотел будить спящего отца. Впоследствии его деяние было вознаграждено сполна, и сделка состоялась. Его имя — Дама, сын Натины — увековечено в Талмуде, а евреи получили урок того, как следует исполнять одну из важнейших заповедей Торы (Ми-пи га-шмуа).

ЧЬЯ ВЛАСТЬ ХУЖЕ ВСЕГО?

Предлагаем вашему вниманию несколько фрагментов «Антологии аггады». Все они выбраны из трактата «Шаббат». Для удобства читателей мы сочли возможным привязать комментарии непосредственно к комментируемому отрывку так, чтобы они составляли единый блок, хотя в книге структура подачи материала иная. Комментарий «Из истории еврейской мысли» написан Ури Гершовичем из Еврейского университета в Иерусалиме. Название подборки дано редакцией.

Пусть человек селится в городе, недавно построенном, так что день основания его близок, а грехи малы и не успели умножиться. Ибо сказано: «Вот город этот близко, чтобы укрыться в нем, и он мал» (Быт. 19:20). Зачем говорит Лот ангелу: «Город этот близко... и он мал»? Разве не могли они оба видеть это? Нет, не о расстоянии идет речь и не о величине города, а о том, что день основания его близок, а грехи малы и не успели умножиться...

Комментарий Штейнзальца
Новое селение предпочтительней, ибо в нем «не успели умножиться грехи». Но относительная безгрешность объясняется в этом случае, по-видимому, не только тем, что поселение это было основано недавно, а тем, что в нем царят обычно творческий дух и активность — в противоположность рутине, характерной для старых городов.

Иудаизм в Сибири

Елена Шогам

Кто из великих сионистов утверждал, что Израиль будет настоящим государством только тогда, когда обзаведется собственными ворами и проститутками? Поинтересуйтесь, вспомните... А была ли в том высказывании речь о махровых бюрократах? А об обманщиках, проходимцах, перебежчиках из лагеря в лагерь? А о тех, кто не имеет отношения к еврейству? ... Что для нас Израиль? Земля Обетованная, долгожданная манна небесная? Бесплатная парная или вожделенный рай земной? Встреча с Иерусалимом — городом мира или войны? Трудно представить какое-нибудь другое место в мире, где противоречия были бы столь кричащими. Но связь с этим местом у каждого человека так крепка! Поэтому я болезненно остро воспринимаю любую одностороннюю информацию, недоказательные суждения людей, для которых на первом месте стоит слово «дай». «Дай» возможность передислокации в Канаду, «дай» хорошо оплачиваемую работу, «дай» все блага, доставшиеся предыдущим поколениям кровью... Поэтому говорю: остановитесь, прежде чем сделать первый шаг в другую страну. Узнайте все о себе, о своих корнях, о своих предках, о евреях и еврействе — не только с целью получения визы консула. ... Огромное дело в этом плане делает Институт изучения иудаизма (ИИИ) под руководством р. Адина Штейнзальца.

Еврейское образование — вот цель работы учителей из ИИИ, которые ни на одном из занятий не ставили вопроса: остаемся мы или уезжаем. Не это важно. На занятиях мы пытались проникнуть в смысл сложнейших коллизий еврейской истории, уловить тончайшие намеки на день сегодняшний в тех «начальных» днях.

Для доктора Ионы Шнайдера самое главное — бережное, любовное отношение к каждому слову текста, осторожное прикосновение к Книге, в которой — все. С текстами Торы очень сложно работать. Не только потому, что это внове для многих. Я уже не говорю о Каббале, прикосновение к которой не рекомендовано несведущим. Речь о тех текстах, которые в прошлые времена были в памяти и душе каждого еврея. А теперь их нужно прочесть, постичь, уметь объяснить, принять и передать другим. Увидеть текст с разных сторон: извне и изнутри, через глубокие философские размышления и через сопоставление разных точек зрения, разных переводов и разных изданий. Важно, что мы получили от Ионы Шнайдера основы методики преподавания, посмотрели на этот процесс с его точки зрения: если мне все ясно, то мне не интересно преподавать. Раввин Ишайя Гиссер — весь буря и натиск. Бескомпромиссный, острый в суждениях; его глаза говорят о многом: это и извечная печаль, и беспощадная ирония, и невероятная принципиальность, и в то же время ранимость. Шая Гиссер способен разбудить в душе слушателя упрятанное, «задвинутое», охраняемое от чужого глаза. Его лекции — это блестящий образец ораторского искусства, в котором сочетаются глубочайшие знания и великолепный экспромт. «Фараон как трагическая фигура истории», «Девятое ава», «Рахель и Лея», «Гиюр» — вот названия только нескольких лекций, которые вызывали особый отклик аудитории. Формирование «комплекса национальной принадлежности», интеллектуальная смелость — это главное, что дали семинары нам, слушателям из Сибири. Нет, и это не все. Были и настоящие споры, и поиски путей дальнейшего взаимодействия, и попытки определить ближайшие цели и особенности работы в группах «Байт ле-мидраш»...

Все было так хорошо, может быть, и потому, что нас, таких разных, объединял Давид Розенсон, руководитель проекта «Байт ле-мидраш», «солнечный человек», как совершенно точно называют его и в Москве, и в Сибири, и на Дальнем Востоке, и, я думаю, на Ближнем. Сейчас Розенсон занимается другой работой, но мы его с благодарностью помним. Наши учителя увидели в нас то ценное, без чего работа в проекте не состоялась бы. Они раньше нас замечают проблемы, не отворачиваются от наших предложений, находят в уроках начинающих преподавателей ценное и готовы поддержать, посылая литературу, методические разработки и рекомендации, ценнейшие источники, книги еврейских мыслителей. Наши учителя из Института р. А.Штейнзальца хотят только одного: чтобы мы почувствовали себя евреями, чтобы мы стали евреями.

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ