СТРОКА НЕДЕЛИ
Тазриа
В библейские времена виновные в грехе злословия – лашон га-ра
– наказывались проказой и подлежали изгнанию за пределы стана Израиля.
Согласно известному принципу о воздаянии – «мера за меру», наказание должно
соответствовать прегрешению. Но о каком соответствии можно говорить в
нашем случае – ведь между сплетнями и проказой, а также сплетнями и изгнанием,
на первый взгляд, связь не прослеживается? Давайте разберемся.
Как сформулировал однажды классик, «злые языки страшнее пистолета», они
вносят смуту в человеческое сообщество, раскалывая его; из-за злословия
и сплетен разрушаются семьи, вражда приходит на смену дружбе, ломаются
судьбы. Именно поэтому тот, кто провоцирует распри и ссоры, опасен для
общества; сеющий раздор обречен Торой на одиночество:
«ВСЕ ДНИ, ПОКА ЯЗВА НА НЕМ, СЧИТАЕТСЯ ОН НЕЧИСТЫМ; ОН НЕЧИСТ, ОТДЕЛЬНО
ДОЛЖЕН ОН ЖИТЬ, МЕСТО ЕМУ ВНЕ СТАНА» («ВАИКРА», 13:46).
Связь между злословием и изгнанием прояснилась, остается непонятным,
как соотносится этот грех с проказой. Найти ответ на этот вопрос нам поможет
история грехопадения Адама. Вспомним фабулу: змей хитростью побуждает
Хаву вкусить запретный плод, та, в свою очередь, искушает Адама, и в результате
все мы до конца времен осуждены на страдания и смерть... Мудрецы называли
Змея «прокаженным» – и не только по причине сходства чешуйчатого кожного
покрова змеи с кожей больного проказой, но и потому, что само понятие
греха пришло на землю в результате злоупотребления даром речи. Есть и
другие соответствия: как и библейский змей, сплетник сеет раздор в семьях
и, так же, как он, приносит смерть в мир; кроме того, он не получает выгоды
от своих слов, жалит как змея, но не насыщается.
Вернемся к принципу воздаяния. В Талмуде сказано: «Тот, кто стремится
получить не принадлежащее ему, теряет и то, что имеет» («Сота», 9а). Примерами
тому являются, среди прочих, Каин, Корах, Бильам. Но история со змеем
наиболее поучительна. Согласно мидрашу, он, о котором сказано «…змей же
был хитрее всех зверей…» («Брейшит»; 3:1), вожделел к Хаве, желал овладеть
ею. К чему это привело? «…Проклят ты более всякого скота и всякого зверя…»
(там же, 3:14). А за то, что змей стал причиной семейного раздора, он
был наказан: «И вражду положу между тобою и женщиной, и между потомством
твоим и ее потомством…» (там же; 3:15).
Еврейская мудрость гласит: «Жизнь и смерть зависят от языка». Лашон
га-ра одним махом поражает троих: того, о ком идет речь, сплетника и того,
кто его слушает.
К празднику Песах
Исход из Египта – один из важнейших, поворотных пунктов в истории еврейского
народа. Помимо того, что это событие – центральная тема праздника Песах,
почти все еврейские праздники, множество заповедей и вся классическая
еврейская литература являются в той или иной степени, прямо или косвенно
«памятью об исходе из Египта». Напоминание о том, что исход из Египта – основополагающее событие, стержень бытия, получило свое впечатляющее
выражение в первых словах Синайского Откровения: «Я – Б-г, Всесильный
[Г-сподь] твой, который вывел тебя из страны египетской…» («Шмот», 20:2), – из чего следует, что это событие отодвинуло на задний план даже само
Сотворение мира.
Столь подчеркнутая судьбоносность исхода из Египта не позволяет оценивать
это событие лишь с позиции историка – это событие-прообраз, архетип всей
судьбы народа Израиля. На протяжении веков Исход был не только фактом
прошлого, но – в значительно большей степени – фундаментальной моделью
отношений евреев с окружающим миром и между ними самими.
Традиция требует от каждого еврея, в любом поколении, считать, что он
сам вышел из Египта. «Чтобы вспоминал ты день твоего исхода из страны
египетской все дни жизни твоей» – эти слова указывают на то, что следует
вновь и вновь изучать подробности Исхода, в любом поколении, поскольку
он должен продолжаться в каждую эпоху. Анализ событий тех времен всегда
актуален – ведь во всяком поколении, согласно неизменному архетипу, «рабами
были мы у фараона в Египте, и вывел нас Б-г, Всесильный [Творец] наш,
оттуда». А тот, кто отказывается сыграть отведенную ему в истории роль,
остается рабом фараона в его стране.
«Байт ле-мидраш» в Рамоте
Д-р Дина Ратнер, руководитель кружка
В каждом кружке изучения Торы есть своя специфика. Группа, которая собирается
в Рамот-алеф, состоит из взрослых работающих людей, для которых важно
не только познакомиться с первоисточниками, но и осознать свою личную
причастность к иудаизму. Мы стараемся связывать недельные главы Торы с
мировоззренческими проблемами. Например, «свобода воли» в иудаизме, вопреки
привычному для «русского еврея» тезису «бытие определяет сознание», трактуется
наоборот: «сознание определяет бытие».
Если у древних греков было понятие «рок», у буддистов – «карма», то у
евреев – «предназначение». Именно предназначением отличается один еврей
от другого, отсюда неповторимость, незаменимость каждого. Вспомним одного
из персонажей хасидских рассказов: «Меня не спросят на том свете, почему
я не стал Моше-рабейну, меня спросят, почему я не был Зусей».
Мы обращаемся к истории вопроса, рассматривая воззрения на соотношение
свободы воли и предопределения у саддукеев, фарисеев и ессеев. Саддукеи
утверждали: Б-г не влияет на человеческие дела, ни на злые, ни на добрые;
выбор между добром и злом предоставлен свободной воле человека. Это заложено
в Законе: «Смотри, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, и смерть и
зло… Избери же жизнь, чтобы жил ты и потомство твое» («Дварим», 30:15,19).
Склонные к мистицизму ессеи отрицали наличие у человека свободной воли.
Фарисеи же стремились к применению обоих принципов, их воззрения выражены
в Талмуде: «Все в руках Б-га, кроме трепета пред Б-гом». То есть, хотя
все жизненные события определяются промыслом Творца, в сфере действия
нам предоставляется полная свобода выбора между нравственным и безнравственным.
Согласно Талмуду, человек, победивший свои греховные склонности, выше
праведника, которому никогда не приходилось бороться с самим собой.
На наших занятиях мы используем и художественную литературу. Разговор
о философской системе Хабада, о соотношении веры и разума иллюстрируется
хасидскими рассказами. Достойны внимания и произведения современных авторов,
например, повесть Феликса Канделя «С того дня и после», где в качестве
эпиграфа приводятся слова раби Натана, ученика раби Нахмана из Браслава:
«Блажен тот, кто встретился взглядом с раби Нахманом, блажен тот, кто
встретился взглядом со мной, смотревшим в глаза раби Нахману…» В бедном
еврейском местечке евреи ощущали себя и тут – на земле, и там – в воображаемом
мире, который стал для них более реальным, чем повседневность. Случайный
встречный спрашивает героя повести: «Куда вы идете?» И тот отвечает: «К
Б-гу».
|
