”И поют хасиды песню Шамиля...”
С раввином Адином Штейнзальцем беседует Зоя Копельман

Зоя: Наша тема - музыка. Изучая историю еврейской молитвы в Иерусалимском университете, я столкнулась с таким мнением, будто музыка появилась в синагоге относительно поздно и была своего рода уступкой малообразованным слоям еврейской общины. Дескать, понять смысл и красоту высокой литургической поэзии им трудно, а насладиться мелодией - легко. Что вы скажете по этому поводу?

Рав: Литургическая поэзия - пиют - и в самом деле произведение от музыки далекое. Это жанр, использующий разные языковые и литературные приемы, как правило, трудный для понимания, - и мне не верится, что когда-то смысл пиютов был общедоступным. В то же время я убежден, что некогда пиюты были очень популярны и любимы евреями. Весьма изощренный в сочинении пиютов раби Калир (6 век) вряд ли был музыкальным человеком, а вот иврит и Танах он знал блестяще.

Как вы думаете, откуда появилась музыка в церкви? Я вам скажу: оттуда же, откуда и священническое облачение! И музыка и одежды пришли в церковь из глубокой древности - из нашего Храма. В Храме часто звучала музыка - там играли даже по субботам, потому что Храм - это экстерриториальное пространство, подчиняющееся собственным законам.

Зоя: Не странно ли, что в праздники и субботу, когда сердца евреев полнятся ликованием, играть на музыкальных инструментах запрещено? Ведь музыка - отрада сердца!

Рав: Это сугубо ^ѓалахический вопрос. В субботу можно петь. Можно ли отбивать такт по столу или хлопать в ладоши - ясно не вполне. А вот играть нельзя. Почему? Ну хотя бы потому, что любая игра на инструменте требует его предварительной настройки, как бы починки, - а это не субботнее занятие. Кроме того, струны при игре имеют неприятное обыкновение рваться, т.е. играющий как будто рвет их, а этого по субботам делать нельзя.

Зоя: Храмовая музыка, как утверждают исследователи, нам недоступна: время похоронило мелодии, которыми левиты сопровождали религиозные ритуалы, и продолжать разыскивать их бессмысленно. Многие вообще полагают, что у евреев собственной музыки не осталось - якобы они берут отовсюду и пользуются как своим.

Рав: Есть многотомный труд, посвященный музыке. Он написан по-английски. Его автор - Идельсон.

Зоя: Вы имеете в виду 10-томное сочинение Авраама Идельсона, латвийского еврея, который работал в Америке, а умер в Йоханнесбурге? Он еще собирал еврейские мелодии...

Рав: Вот именно. Идельсон и его последователи считают, что ранняя церковная музыка - грегорианская и еще более древняя - имеет восточную гармонию. И в ней есть принципиальное сходство с еврейской музыкой. Как в общем строе, так и в мелодиях.

Приведу такой пример. Есть одна песня, которую пели в Земле Израиля в 19 веке. Раньше было не принято изучать подобные песни именно по тем соображениям, о которых вы говорили: считали, что это просто заимствования. Но в основе местных песен, как выяснилось, бывают и древние мелодии - только слова обновились. Так вот, о той песне. Кто-то занимался ею в Израиле и обнаружил, что у ее мелодии русские корни. Это и не диво - первые сионисты почти все были из России, а потом местная идеология поддерживала бытование русских мелодий. То, что сегодня

называется популярными песнями Земли Израиля, - по большей части вариации на темы славянских песен, завезенных сюда в конце 19 - начале 20 века. Да... Но и в России кто-то исследовал ту же песню, и обнаружил, что изначально это была восточная мелодия...

В одном средневеком манускрипте, сейчас не вспомню, в каком именно, есть такие слова: Что говорит Музыка народам мира? - Ох, украдена я из еврейской земли!. Откуда такое заключение? Видимо, сидели умные евреи, изучали теорию музыки и искали, кто ее хозяин. Как бы то ни было, эти слова показывают, что своя музыка у нас была.

Зоя: Тору и сегодня читают нараспев, пользуясь знаками кантилляции. Название, происходящее от латинского кантикум - песня. Вы об этой музыке говорите?

Рав: То, что вы назвали знаками кантилляции - на иврите таамей ^ѓа-микра, - нужно не только для пения. Значки эти нужны также для связи слов в предложении. Интересно, что Спиноза написал целую книгу о грамматике иврита. Там он признался, что много лет выяснял, какие именно грамматические функции несут знаки кантилляции. Спиноза, кстати, пишет, что знаки препинания в современных языках - тоже своего рода запись музыки. И правда... Положим, я хочу задать вопрос. Мне приходится пропеть предложение с вопросительной интонацией. Конечно, есть языки, где само построение фразы изобличает вопрос. Но есть и другие. В немецком, английском, даже русском языке можно составить длиннейшую фразу, в которой собеседник и не заподозрит вопроса, а в конце эдак невинно прибавить: не правда ли?. И весь смысл меняется. Правы испанцы, когда ставят вопросительный знак и в начале, и в конце предложения, чтобы читатель сразу понял: здесь начинается вопрос.

И Спиноза, который работал с текстом Танаха, доказал, что во многих случаях музыкальная разметка текста проясняет его синтаксис, ведь точек, запятых и тире в Танахе нет. Однако в других случаях знаки кантилляции играют исключительно музыкальную роль. Вывод тот же: у нас была своя музыка, и ее голос пробует пробиться с помощью таамей ^ѓа-микра. Да, была у нас музыкальная традиция, но воскресить ее - выше наших сил...

Зоя: А мелодии молитв?

Рав: Я как-то выпустил книгу о Сидуре, о молитвеннике. Два тома. Там я пишу об этом. Может, если б евреи жили в одном месте, были бы у них стражи музыкальной традиции. Но евреи кочевали с места на место... И все-таки! Есть в молитвенниках тексты, называемые суламот. Мелодия, на которую их поют, точно еврейская, потому что это одна и та же мелодия во всех общинах мира. В ней не найдешь ни западного, ни восточного влияния.

Зоя: Известно, что записи еврейских литургических песнопений в восточных общинах - правда, я говорю о фрагментах, не являющихся собственно молитвой, - часто содержат указания: на такую-то мелодию. И называется какая-то популярная прежде песня, не обязательно еврейская. Мне это кажется делом сомнительным. Во-первых, взяли чужое, а выдали за свое. Во-вторых, взяли буднее и превратили его в священное.

Рав: Все так и есть. Это может быть будничная песня, может быть даже литургическая мелодия из другой религии. Использование чужих музыкальных образцов ничем не отличается от любого заимствования.

Зоя: Что ж, у нас вся литургическая музыка заимствована?

Рав: Нет, не вся. Я уже писал - и пусть не обвиняют меня, что я повторяюсь, - что музыка литургии Дней трепета (Рош-^ѓа-шана и Йом Кипура) отличается от прочей еврейской музыки.

Это было в 16 веке. Жил в Австрии рав Ицхак Вайль, большой знаток ^ѓалахи, который страшно сокрушался о том, что в синагогу проникает чужая музыка. А поскольку этот рав был весьма музыкален, он разъезжал по стране и всюду, где была еврейская община, прививал молитвенную музыку, которую называл исконно еврейской. В каждом новом месте рав выполнял роль хазана и так оставлял там свои мелодии. Авторитет рава Ицхака был велик, и вот вам результат: в службе Дней трепета австрийские евреи всюду пользуются одной и той же молитвенной музыкой, его музыкой.

Зоя: Не могли бы вы как-то описать эту музыку?

Рав: Это именно музыка, не речитатив, а мелодия, на которую поются многочисленные тексты литургии Дней трепета. Кстати, знакома ли вам мелодия Коль нидрей? Происхождение этой музыки нам точно не известно, но ясно, что в основе ее лежит старинная мелодия, а нынешние ее варианты - как джазовая импровизация - сохраняют основу, на которой каждый музыкант - в нашем случае, хазан - создает свое произведение. Ведь в джазовом ансамбле каждый инструмент вправе импровизировать, хотя основа одна.

Зоя: Может, сравнение с джазом несколько смелое? Ну, что свое может внести хазан? Изменить динамику? Вместо громче сделать тише, вместо подчеркнуть пропеть скороговоркой и выделить другой такт?

Рав: Не только. Пение хазана украшено так называемыми сильсулим - музыкальными завитушками, вокализами. Каждый хазан вправе прибегать или не прибегать к ним, вправе сам выбирать, какое слово украсить, да и вообще - какого типа украшение пропеть. И вот во всех ашкеназских общинах мы слышим один и тот же нусах - так называется традиционная основа мелодии - с разными допустимыми вариациями. Допустимыми не с ^ѓалахической, а с музыкальной, с эстетической точки зрения.

Зоя: Бедные тексты! Слова молитв и пиютов так выверены, так отточены, а мы принимаемся петь - тут повторим, там потянем, а в другом месте проскочим часть фразы. Что же станет со смыслом?..

Рав: Любая декламация - это интерпретация текста. И музыка, предназначенная для текста, должна с этим считаться. Любые акценты в музыке творят интерпретацию текста, который поется. Желательно, чтобы композитор предложил такую трактовку текста, которая бы меня убедила. Иначе музыка будет вызывать во мне раздражение, как глупый комментарий.

Я как-то раз был приглашен в одну большую синагогу. Мне предложили выступить, и я стал говорить о пиюте "Леха доди", которым встречают субботу: Выйди, мой друг, навстречу Невесте, встречать Субботу. Я очень люблю этот пиют. О нем много писали и пишут. В нем почти каждое слово - цитата, и оттого смысл его чрезвычайно ёмок, много-аспектен. И вот, я выступаю в той синагоге и говорю, что канторы совершенно искалечили этот пиют. От их дурацких мотивов весь высокий смысл исчезает. И надо же было так случиться, что среди собравшихся был знаменитый кантор, который слушал мои нападки на канторское пение и весь кипел от негодования. К его чести, он не стал держать гнев в себе, а подошел ко мне и высказал все, что имел по этому поводу.

И все-таки я остаюсь при своем. Есть так много мелодий, которые совершенно не соответствуют смыслу текстов и искажают их до неузнаваемости! Взять хоть Адон олам - есть такая маршеобразная мелодия: поют - скандируют, ать-два, ать-два... Автор слов пиюта и в кошмарном сне не помышлял о чем-то похожем. Да... Сочинили к некоторым прекрасным словам музыку, словно из питейного заведения... (Смеется.)

Зоя: А мелодии покойного Карлибаха?

Рав: Так у него в основном обработки уже существующих мелодий. Вы поймите - мелодии-то в порядке, вот их связь с текстом зачастую кажется мне сомнительной.

Зоя: Но, положив стихи на музыку, можно обнаружить новый смысл, а значит, есть у этого процесса дидактическая нагрузка. Словно еще одно толкование. А если мы, как хасиды, возьмем одну строку из Писания и давай ее на разные музыкальные лады выворачивать, глядишь - и поймем в ней что-то новое.

Рав: Что ж, всякий хороший хазан делает именно то, что вы сказали. Потому что хазан выбирает музыку. Если он понимает, что поет, и если он уважительно относится к публике, он дешевую мелодию петь не станет. Но ведь бывает, что хазан публику недооценивает и выбирает что попроще.

Есть у меня история. Возвращается один хасид от своего цадика и говорит, что цадик научил его петь строки псалма Возведите очи к небесам - и увидите, Кто создал их. И вот он спел этот стих перед одним миснагедом, евреем, который не был хасидом. И надо же - этот миснагед весь загорелся: Слушай, да ведь я на этот стих читал семьдесят толкований, а такого - не знаю. Отчего же твой цадик его не запишет?!. Вот что может хорошая мелодия!

Зоя: До сих пор мы говорили о рациональном аспекте молитвенной музыки. Но ведь музыка - прежде всего эмоция. Музыка обращена к чувству, а молиться надо с полной концентрацией на тексте. Нет ли противоречия в том, что молитву поют? Разве музыка не вредит каване (т.е. сосредоточенности молящегося)?

Рав: Еще как вредит!

Зоя: А с другой стороны, евреи часто поют без слов, особенно хасиды.

Рав: В связи с этим расскажу вам такую историю. У Гурского ребе есть хор. Очень хороший хор, просто необыкновенный! Его хасиды поют без слов, без музыкального сопровождения. Время от времени вступает хазан, но он обычно не поет, а декламирует текст. Их мелодии - совершенно особенные, как пели хасиды в Гуре, но в новой обработке. Гурские напевы ни с чем не спутаешь.

Так вот, однажды я был у них на Рош-^ѓа-Шана. Смотрю я, публика реагирует на пение как-то странно. А мелодия - длинная-длинная. И люди слушают, и возбуждение их все возрастает. В чем же дело? Оказывается, хор исполнил ту самую мелодию, которую в последний раз пели на Рош-^ѓа-Шана еще в Гуре - осенью 1940 года. От той жизни сегодня ничего не осталось. Гурские хасиды живут теперь в Израиле. Во многих та музыка всколыхнула тяжелые воспоминания. Ее эмоциональная нагрузка была гораздо больше, чем просто эстетическое впечатление.

Если синагогальная музыка связана со словами, то хасидская музыка в чистом виде передает эмоцию. Иногда простую, иногда сложную.

У хасидов были целые династии музыкантов. В первых поколениях после Бешта почти все цадики были музыкально одаренными, создавали свои напевы и песнопения. Но в хазаны они не шли, даже в последующие годы. Был в Моджице цадик - прапрадед того, что живет сегодня. И нынешний тоже музыкален. Да... Так вот, тот давний цадик из Моджица - он заболел и поехал в Берлин, где ему должны были делать операцию. Но сердце у него было слабое, и наркоз ему давать было нельзя. Что же? Стали оперировать без наркоза. Его режут, а он глядит себе в окно и подбирает мелодию к пиюту на Судный день: Эле эзкера. Это пиют о казненных римлянами десяти еврейских мучениках. В нем есть по строфе на каждую букву алфавита, и цадик сочинил к нему мелодию, которая длится не меньше получаса. Его звали раби Исроэл из

Моджица. Я этой мелодии не слышал, но ясно, что она не могла стать популярной в силу эмоции, в ней заложенной. Эту историю я рассказал, чтобы показать, что хасиды сочиняли музыку ради самой музыки. Музыку в чистом виде.

Зоя: Считаете ли вы, что есть в музыке что-то мистическое, некое откровение?

Рав: Музыка возникает в состоянии близком к трансу. Есть люди, которые в состоянии транса говорят мудрейшие вещи, а есть такие, что наоборот. Есть одно собрание хасидских напевов, так там сказано, что музыка бывает трех уровней: путеводный напев, начиненный напев и бродячий напев. У путеводного напева всякая деталь имеет смысл, что-то сообщает. Такие напевы под силу создавать лишь великим людям. Начиненный напев тоже имеет некое содержание, только оно - как начинка в пироге - не заполняет его полностью. А бродячий напев пуст - нет в нем содержания, так, одна мелодия. Весомость напева не зависит от его музыкальных параметров, она или обнаруживает себя, или нет, смотря по обстоятельствам, и это, пожалуй, уже мистика...

Впрочем, эмоция тоже разная бывает. Это как цитата. Включу я в свой текст чужую фразу, а уж она за собою целый контекст тянет - и будет тянуть, пока читатель не забудет, откуда та фраза взята.

Когда решили переводить на русский язык Сидур, пришли со мной советоваться, каким словом называть Бога. Есть, говорят, слово одно - и по смыслу, и по этимологии оно очень подходит: Господь - только уж слишком оно церковное...

Зоя: Ну и пусть. Пусть церковь боится, нам-то что бояться!

Рав: Вот и я то же сказал. Пишите, говорю, Господь - русский язык привыкнет, что это еврейское слово. То же и с музыкой. Бывает, приходит мелодия и тянет за собою чужой контекст, и он мешает, и мелодия не приживается. А бывает, придет мелодия издалека - и такой родной покажется, что всего ее контекста словно и не было. На Хануку поют одну песню на мелодию из Генделя.

Зоя: У Генделя есть оратория Иуда Маккавей...

Рав: Та, о которой я говорю, кажется, из сочинения Мессия. Сразу слышно, что эта мелодия пришлая. Оно и понятно. Но бывает, что автор - еврей, а мелодия совсем не подходит для литургии. И наоборот бывает. Мне довелось слышать хазана, который пел в синагоге пиют на мелодию песни современной израильской певицы и автора песен Номи Шемер Золотой Иерусалим, и очень органично было.

Зоя: Меня это не удивляет. В словах песни есть цитаты из Библии, и весь ее дух вполне соответствует традиции.

Рав: Расскажу я вам забавную историю. Есть у меня в Париже родственник, свояк, раввин Шмуэль Азимов, из семьи потомственных любавических хасидов. Родом он из подмосковной Малаховки, но с приходом немцев они бежали в Самарканд, а после войны попали во Францию. И вот этот мой родственник организовал в Париже хабадскую общину - все молодые люди. А где молодые люди, там часто играют свадьбы.

Эти хабадники положили на мелодию Марсельезы один субботний пиют, кстати, весьма длинный. Как-то раз развеселились молодые евреи на свадьбе и до того громко пели, что их французские соседи пожаловались в полицию. Дескать, время за полночь, а тут шум невообразимый. Ну, понятное дело, явились полицейские. И что же? Как раз, когда они явились, наши евреи пели тот самый пиют на музыку Марсельезы. Ну полицейские, конечно, замерли, руку под козырек - стоят, ждут, пока исполнение гимна не кончится. Потом попрощались, но по-хорошему. А соседям сказали, что какие-то патриоты тут празднуют, надо иметь снисхождение. Недавно это было, всего несколько лет назад...

Бывают такие народные песни, что их уже в том народе не поют, а евреи помнят. Иногда свои слова к ним сочинили, иногда старые оставили, но новым смыслом наполнили. Есть у хабадников душераздирающая такая песня, и поется она на белорусском языке, ну и немножко на идише: Стал я пить в пятницу... стал я пить в субботу... стал я пить в понедельник... и так далее. А в конце такие слова: А Ты услышь меня на небесах. Для меня очевидно, что к заимствованной основе этой песни евреи добавили свой конец.

Или другая песня - Дунай. Это любовная песня рыбаков. Один рыбак тонет в волнах Дуная на своей лодке и зовет на помощь отца. Отец, понятно, ему не отвечает. Тогда он зовет на помощь мать, та тоже не приходит. Потом - других родственников, наконец, любимую девушку - и она ему отвечает. Это уж совсем не святые слова, а евреи их поют. Только понимают по-своему. Кто эта девушка?.. Кто этот рыбак?..

Или есть рав знаменитый из венгерского Калева. Его постигла страшная трагедия - нацисты ставили на нем свои биологические опыты, когда он был ребенком. Дети Менгеле - слышали о таких? Так вот, рассказывают, что будучи мальчиком он брал карпатскую мелодию, сочинял к ней свои слова и утверждал, что эта мелодия по ошибке соединилась с неправильными словами, а на самом деле она еврейского происхождения. И в доказательство показывал, с какой душой евреи поют эту песню в ее истинном облике. Тоже мистика?

А ведь что-то похожее происходит и с языком. Для скольких евреев чужой язык стал родным! Даже не идиш, а украинский, русский. И самые задушевные слова евреи говорят на чужом языке. Великий каббалист Ицхак Лурия из Цфата - кто, как не он, владел всеми тайнами иврита, а его последние слова были по-испански.

Зоя: Что же он сказал?

Рав: Он сказал: Господи, убереги меня от гордыни. С этими словами он умер.

Заимствованиям из чужой культуры нашли идеологическое обоснование. Высвобождением искр назвали его.

Зоя: Вы имеете в виду каббалистическое представление о лопнувших сосудах Божественного света и рассыпанных искрах, затерявшихся в клипот, т.е. шелухе?

Рав: Да, высвобождение искр, или на иврите ^ѓаалат ^ѓа-ницоцот. И последняя в связи с этим история.

Недавно, когда я был в России, я встречался с министром по делам нацменьшинств. Он кавказец. И я рассказал ему, что у хасидов есть мелодия, которую я очень люблю. Она называется Песней Шамиля. Шамиль (1798 - 1871) - историческая личность, вождь горцев в их борьбе с российской оккупацией. Национальный герой кавказцев. Мусульманин. В какой-то момент Шамиль вступил с царем в переговоры - и оказался в тюрьме. Песня Шамиля родилась в неволе, это расскаяние, сожаление о содеянном. Это и тоска по свободе.

Евреи связали эту восточную мелодию с мистическим сюжетом иудаизма и взяли ее себе. В конце концов, и там и тут речь идет об избавлении. И поют хасиды песню Шамиля.

К главному меню

Древние музыкальные инструменты

Мишна (Арахин, 10:1) называет инструменты, на которых играли левиты при жертвоприношениях: невель, кинор, халиль, хацоцра, цильцаль. Там же указано, что не играют меньше, чем на двух хацоцрот и больше, чем на ста двадцати.

Шофар - рог кошерного копытного животного для трубления при разных ритуалах. Храмовые шофары имели оклады: зо-лотой, если в этот шофар трубили на Рош- ^ѓа-Шана, или серебряный, если в него трубили в дни поста.

Невель (арфа) - один из инструментов, на которых играли левиты, аккомпанируя своему пению при ежедневных жертвоприношениях тамид. Этот невель выполнен на основании изучения древних текстовых источников. Он имеет двадцать две струны по числу букв ивритского алфавита, а формой напоминает инструмент, обнаруженный археологами при раскопках культурного слоя библейского периода..

Хацоцрот - горны, в которые трубили зорю при открытии храмовых ворот и в случае особо радостных событий. В хацоцрот трубили также в ритуале жертвоприношений. Эти хацоцрот выполнены по рельефу на так называемой ”Колонне Тита”, где изображены пленные иудеи, несущие в Рим храмовую утварь.

Кинор - один из инструментов, на которых играли левиты, аккомпанируя своему пению. Пение левитов сопровождало ритуал жертвоприношений, которые совершали ко^ѓены в Храме. Этот кинор выполнен по изображению на древней еврейской монете и имеет десять струн.

У еврея, который впервые оказался в синагоге (сегодня бывает и такое), некоторые особенности синагогальной службы могут вызвать легкий шок: к примеру, публичное чтение Торы. Свиток читают нараспев, и у опытного кантора вокализация текста отличается изобилием орнамента. Однажды один вокалист, посещавший синагогу по субботам, настолько проникся виртуозным мастерством “коллеги”, что, отозвав его после службы в сторону, неожиданно задал “узкопрофессиональный” вопрос: “Слушай, а ноты есть?”

Стоп. Давайте разберемся. Традиция чтения свитка Торы, уходя корнями в глубокую древность, насчитывает несколько тысячелетий и наряду с огласовкой является частью устного предания. “Из уст в уста” она передавалась целыми поколениями и была записана лишь в 9-10 веках мудрецами из Тверии. Они создали систему теамим, или знаки кантилляции, которые ныне в печатном тексте Танаха ставятся над или под буквами (знакомый нам пятилинейный нотный стан возник позднее, в эпоху Возрождения).

В музыкальных терминах теамим не просто “ноты”, а “невмы”, условные символы, обозначающие восходящее или нисходящее движение мелодии, не определяя точной высоты или длительности звуков. Наряду с этим они несут синтаксическую нагрузку, являясь своего рода знаками препинания, а также указывают на правильное ударение в словах и на интонацию фраз. Эта функция помогает понять простой смысл текста, иногда делая намек на сокрытое или сопутствующее его значение.

Со временем в каждой этнической общине при наличии общих принципов сложились собственные традиции чтения Торы.

Ниже приведены знаки кантилляции в той последовательности, которая принята в ашкеназских общинах.