Гл. страница >> Образовательный центр >> Первоисточники >> Тора >>  Книга"Бемидбар" / Классические комментарии  

«Бемидбар»

И сказал Всевышний, обращаясь к Моше, в пустыне Синайской...

В этом недельном разделе говорится о подсчете народа на второй год после выхода из Египта. Вторично подсчет проводился на сороковом году странствия — непосредственно перед покорением Ханаана. В первый раз Эфраим (Ефрем), имеющий количественное превосходство, упомянут перед Менаше (Манассии) (1.32-35). При втором подсчете Менаше упомянут перед Эфраимом и к тому же превосходит его числом (26.28-37). Из благословения Яакова (Иакова) сынам Йосефа (Иосифа) (Берешит (Бытие) 48.19) следует, что отныне младший брат Эфраим будет олицетворением духовного начала и сверхъестественного управления миром, в то время как старший брат Менаше — природного начала, поскольку ему свойственно преуспеяние в мирских делах. При выходе из Египта произошло множество сверхъестественных событий. Казни египетские, рассечение моря, манна небесная и военные победы никогда не воевавшего народа: все свидетельствует о том, что здесь не обошлось без сверхъестественного вмешательства. Но после множества ошибок, совершенных за сорок лет скитаний, евреи, более не уповают на чудо. Отныне, чтобы обрести Страну Израиля, они сражаются своими силами. Чудеса, бывшие необходимостью на начальном этапе, закончились. Они уступили место суровым реалиям жизни, в которых отныне придется существовать окрепшему народу.

«Исчислите всю общину сынов Израиля по семействам их...» (1:2)

Перепись народа Израиля проводилась следующим образом: каждый еврей давал по половине шекеля, после подсчета суммы определялось количество взрослых евреев. Одно из объяснений подобной форме подсчета состоит в следующем: это был призыв к самоанализу и ответственности. Половина шекеля — напоминание о том, что весы мироздания сбалансированы: заслуги евреев и милосердие Творца уравновешивают их грехи и Его суровость. Каждая заповедь пополняет чашу заслуг, а каждый грех — чашу проступков, и от действий каждого из нас зависит судьба всего мира. (Из хасидских источников)

В еврейском законодательстве существует принцип: все, что может быть сосчитано, не аннулируется среди подобного. Всевышний не хотел, чтобы избранный Им народ растворился среди народов мира, и потому повелел исчислить их, распространив на них тем самым это правило. И хотя само оно сформулировано значительно позже, мудрецами Талмуда, — в подобном случае, описанном в Пятикнижии, оно обретает силу закона Письменной Торы («Хашва ле-това» от имени «Хидушей-га-Рим»).

«А с вами будут по одному человеку из каждого колена — главы отчих домов своих» (1:4).

Поссорились два еврея. Один кричит: «Ты безродный!». Второй отвечает: «Что с того, что ты из знатного рода? Тобой знатный род и кончился, а с меня лишь начнется!». И в этом смысл выражения «глава отчего дома» — никто из упомянутых глав семейств не был продолжателем славного рода, каждый из них стал его главой благодаря собственным заслугам, и его потомки с гордостью говорят: «Мы — дети такого-то». (Га-Рам Хефец)

«...И будут нести левиты стражу вокруг Шатра Откровения» (1:53).

Одной из обязанностей мужчин-левитов была охрана Святилища. Вместе с тем известно, что их количество исчисляли начиная с возраста в один месяц. Может ли младенец выполнять подобную задачу? Отсюда мы делаем вывод, что эта функция заключалась не в вооруженной охране, она была сугубо духовного свойства и осуществлялась благодаря высокому нравственному уровню и личной святости левитов, а отнюдь не их физической силе. С самого своего появления на свет левит воспитывался соответствующим образом, и уже с младенчества был готов к осуществлению возложенной на него задачи. Глубоко заблуждается тот, кто считает, что Израиль может защитить себя, уповая лишь на свое военное превосходство над противником. Поэтому подлинную защиту могут обеспечить лишь высота духа и святость. Царь Давид сказал об этом в псалме 127:1: «...если Г-сподь не охраняет город, напрасно бодрствует страж» («Авней-азаль»).

«Насо»

«И сделали так сыны Израиля, и выслали их из стана; как говорил Б-г, обращаясь к Моше, так и сделали сыны Израиля» (5:4).

Речь идет о предписании удалять прокаженных за пределы стана. Для чего Писание еще раз повторяет: «так и сделали сыны Израиля»?
Когда евреи увидели, как кожа грешников покрывается страшными язвами проказы и как их изгоняют из стана, они ужаснулись и стали более требовательными по отношению к самим себе, боясь совершить грехи, за которые следует такое наказание, — к ним относятся гордыня, злословие и отказ заниматься благотворительностью.
За пределы стана изгонялись также те, кто осквернился нечистотой мертвого тела, и те, у кого появились гнойные выделения из детородного органа. Как тут не вспомнить: «Из чего ты произошел? Из зловонной капли (намек на выделение). А куда ты идешь? Туда где прах, гниль и черви (намек на нечистоту трупа)» (трактат «Авот», 3:1). Ведь человек, никогда не забывающий об этих вещах, как сказано там же, «не угодит в паутину греха».
Пятикнижие говорит нам о двух аспектах исполнения этого повеления Творца: удаление из стана тех, о ком идет речь, и назидание всем остальным. Когда евреи «выслали их из стана», они извлекли из этого надлежащий урок — и именно поэтому слова «сделали сыны Израиля» повторены дважды («Бина ле-итим»).

Различные философские школы и религии предписывали своим приверженцам ограничивать и подавлять чувственные желания. Священное писание, судя по всему, не одобряет аскетизм. Единственный пост, заповеданный Торой — Йом Киппур — предваряется обильной трапезой. В книге Берешит (Бытие) сказано: «И стал человек существом живым» (2.7). «Живым» значит со всеми присущими живому существу желаниями и сердечными страстями. Многочисленные заповеди Торы предписывают не подавлять внутренние стремления, но правильно направлять их. Однако Писание считается с тем, что иной человек может из ревностных побуждений предъявить к себе завышенные требования. Назир (назорей) — еврейская разновидность аскета.
Того, кто для обретения духовной свободы хочет добровольно лишить себя мирских благ, Тора обуздывает строго определенными правилами (6.1-21). Хочешь добиться благоволения Всевышнего усиленными постами? Не пей вина! Это максимум, который может позволить тебе Тора (злоупотребление алкоголем и впрямь может склонить сердце ко греху). Решил обуздать плоть, истязая непокорное тело веригами? Не брей голову, и этого достаточно! (В библейские времена распущенные космы публично демонстрировали самоуничижение.) Хочешь настоящей святости? Не прикасайся к мертвому! Человеческая жизнь — величайшая ценность; поэтому все, что связано с уничтожением и распадом условно объявлено «нечистым».
Отсюда двоякое отношение мудрецов к назиру. С одной стороны, он стремится к праведности. С другой стороны, аскет с гордостью ощущает себя на голову выше остальных. Он воздерживается от того, что разрешено другим, хочет запретить себе то, к чему Тора относится индифферентно.
Но этого ли ждет от нас Всевышний? Скорее всего это не более, чем субъективные представления о святости. Поэтому мудрецы объявляют: назир — грешник, а Писание требует от него искупления.

«То пусть покаются в грехе своем, который они совершили, и рассчитается каждый за вину свою сполна, и прибавит к тому [еще одну] пятую четверть стоимости, и отдаст тому перед кем провинился» (5:7)

В том же отрывке Торы, где говорится об исправлении содеянного вором и о его наказании, упоминается обязанность исповедаться пред Всевышним: исповедь — главный и необходимый этап тшувы — раскаяния. Почему о раскаянии упоминается в одном контексте с грехом воровства? В каждом грехе, каким бы он ни был, есть нечто от воровства. Б-г дал человеку жизнь и силы для исполнения Его воли. Используя их для нарушения ее, человек уподобляется вору, считающему себя вправе распоряжаться чужим имуществом вопреки желанию его хозяина. («Сфат-эмет»)

«А посвящения каждого [еврея] принадлежат ему: если человек передаст [что-либо] когену, то ему оно будет принадлежать» (5:10).

Возникает вопрос: весь предшествующий фрагмент посвящен законам о воровстве, почему вдруг речь зашла о дарах для когена? Кроме того, стих двусмыслен: непонятно, кому будут принадлежать «посвящения каждого» — когену или самому еврею?

Обыватель считает деньги, хранящиеся у него в сундуках, принадлежащими ему, а отданные на благотворительность — потерянными для него и стремится накопить побольше добра любыми средствами, включая воровство. Однако в действительности все наоборот. Потраченное на святые цели, «посвящения каждого», — то есть то, что отдается цадику («...если человек передаст [что-либо] когену...») или евреям, занимающимся изучением Торы, — является приобретением человека навечно («ему оно будет принадлежать»). Но если человек дрожит над своим богатством, то рано или поздно все оно уплывет из его рук, и останется он и без награды за добрые дела, и без денег («Бина ле-итим»).

«Во второй день принес жертву Нетанэль, сын Цуара, вождь колена Иссахара» (7:18).

Зачем Тора повторяет описание жертвоприношения двенадцать раз, ведь каждый предводитель колена приносил ту же жертву, что и все остальные? Хотя приношения и предписанные при этом действия выглядели одинаково, они отличались друг от друга, ведь каждый из двенадцати вкладывал в исполнение обряда свою душу, свою неповторимую индивидуальность (р. Симха-Бунем из Пшисхи).

«...Если чья-либо жена оступится и поступит с ним нечестно... То пусть приведет этот человек жену свою к когену и принесет за нее [жертву]...» (5:12,15).

Комментируя этот стих, Раши пишет следующее: если человек по скупости не приносит коганим дары, он будет вынужден обратиться к ним по другому поводу: приведя свою заподозренную в измене жену. Какая связь между неподобающим поведением мужа и грехом его жены? «Когда Рейш-Лакиш приступал к изучению этих законов о женщине, подозреваемой в супружеской измене, — сота, — он говорил так: "Человеку посылают пару по заслугам"» (Вавилонский Талмуд; «Сота», 2а). Иначе говоря, Творец дает ему спутницу жизни, соответствующую его душевным качествам и поведению. По мужу и жена (Ибн Эзра).

«То от вина и от хмельного должен он [назир] воздержаться, винного уксуса и уксуса хмельного не пить, и никакой настойки виноградной не нить, и винограда свежего и сухого не есть» (6:3)

Назиру, человеку, добровольно принявшему обеты аскетического служения Всевышнему, запрещено не только пить, но и пробовать вино, даже «никакой настойки виноградной» нельзя ему пить. Из законов Торы о служении назира мудрецы выводят два основополагающих законодательных принципа: 1) ощущение вкуса запретной пищи или напитка подобно собственно еде или питью; 2) смесь разрешенного с запрещенным — запрещена. Чему соответствуют эти законы в повседневном служении человека? Первое: греховная мысль оскверняет, как сам грех. Второе: если деньги заработаны за счет смешения законного и незаконного способов извлечения прибыли, все они — «грязные». («Ноам Элимелех»)

«Во все дни своего посвящения Б-гу не должен он [назир] подходить к умершему. [Даже] из-за отца своего и матери своей, из-за брата своего и сестры своей не нарушит он чистоты своей по смерти их, ибо знак обета его Всесильному [Б-гу] на голове его» (6:6,7)

Даже когену Тора разрешает участвовать в погребении ближайших родственников, несмотря на их священническую чистоту и святость. Почему же это запрещается назиру? На когене печать святости лежит с рождения, в силу его происхождения, а не в силу собственного выбора, и поэтому, если ему запретить прикасаться к умершим родственникам, есть опасность, что. не справившись с собой, он нарушит запрет. В отличие от него назир сам принимает на себя ограничивающие обеты. И, понимая, на что идет, будучи уверен в том, что сможет выдержать все грядущие испытания, он не нуждается в снисхождении. (Рабби Симха-Бунем из Пшисхи)

«Беѓаалотха»

«И возьмут молодого быка и хлебный дар к нему... а второго молодого быка возьмешь в грехоочистительную жертву» (8:8).

Здесь жертва всесожжения упоминается прежде, чем грехоочистительная жертва. Однако ниже сказано: «...один будет в грехоочистительную жертву, а другой — в жертву всесожжения Б-гу...» (8:12). Почему здесь изменен порядок жертвоприношений?
Обычная их очередность такова: сначала приносят грехоочистительную жертву, а лишь затем жертву всесожжения, — ибо прежде, чем принести дар Всевышнему, следует искупить свой проступок. Исключение составляет лишь жертва за грех идолопоклонства — в этом случае сначала приносят жертву всесожжения, поскольку уже сама мысль об идолопоклонстве приравнивается к действию. Поэтому в этом случае необходимо сначала принести жертву всесожжения, которая искупает не поступки, а помыслы. В связи с этим возникает иная проблема. Известно, что жертвы, приносившиеся левитами, искупали грех поклонения золотому тельцу, поэтому, по логике вещей, сначала следовало принести всесожжение, а затем грехоочистительную жертву, как это принято при принесении жертв за идолопоклонство.
Однако Г-сподь ведает то, что творится в человеческой душе. И Ему было открыто, что как раз в мыслях евреи не согрешили! Они искали не новое божество, но лишь замену исчезнувшему вождю. Поскольку помыслы евреев были чисты, а согрешили они только действием, то левиты и принесли грехоочистительную жертву, в полном соответствии с законом, первой («Кдушат-Леви»).

На второй год странствий в пустыне «стал народ роптать вслух на Всевышнего» (11.1). «Заплакали сыны Израиля и сказали: Кто накормит нас мясом? Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок» (11.4,5)

Неужели мечты о мясе, воспоминания о дармовой рыбе и овощном изобилии способны затмить память о нескольких столетиях дискриминации? Неужели они вновь предпочли бы рабство?

На самом деле внешние причины — мнимые тяготы пути и надуманное однообразие рациона — слабо маскируют истинную причину недовольства: евреи не желают исполнять заповеди! Народ не просто хочет свободы: он жаждет духовной неподвластности и вседозволенности, намереваясь вместе с ярмом порабощения сбросить с себя и иго Небес.

«Еще было мясо в зубах их, еще не пережевано, как гнев Б-га возгорелся на народ, и Б-г поразил народ мором весьма сильным. 11 нарекли тому месту имя Киврот-га-таава, ибо там похоронили вожделеющий [удовольствий] народ» (11:33,34).

«Киврот-га-таава» — дословно «могилы вожделений». Почему же не сказано «могилы вожделевших», как, на первый взгляд, следует по смыслу? Увидев столь страшные последствия своих желаний, евреи вмиг от них избавились, и так сказано потому, что вместе с «вожделевшим народом» там было похоронено и их вожделение. («Бина ле-итим»)

«И говорили Мирьям и Аарон против Моше по поводу кушитки, которую он взял, ибо жену-кушитку взял он себе... А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» (12:1,3)

Женщины из земли Куш славились красотой. Тем не менее, даже прелестная жена не смогла удержать подле себя великого пророка, отдалившегося от нее в своем служении Творцу и народу Израиля. Первосвященник Аарон и пророчица Мирьям осудили поведение своего брата, обвинив его в гордыне: «Ведь и с нами Он тоже говорил, [но мы не возгордились]!» Бывает, что показная скромность — лишь способ заслужить похвалу и славу. Но бесконечно продолжать такую игру невозможно: рано или поздно лицемера обличают, и он сбрасывает свою маску «скромника» за ненадобностью. Лишь тот, для кого скромность — неотъемлемое свойство личности, остается таковым, если его несправедливо обвиняют в обратном. Даже когда «говорили Мирьям и Аарон против Моше», тот, будучи «скромнейшим из всех людей», не спорил с ними, что свидетельствует о подлинности этого качества. («Ктав софер»)

«А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» (12:3).

Царь Шломо был великим мудрецом; о нем сказано: «И был он мудрее всех людей...» («Млахим I», 5:11). А поскольку гордыня — признак глупости, то мы вправе предположить, что он был также очень скромным человеком. Тора прославляет скромность Моше, и мы вправе предположить, что он отличался мудростью. Почему же люди говорят о «мудром Шломо» и о «скромном Моше»?

Еврейский закон гласит: «Наставник вправе поступиться своим достоинством, а царь — нет». Моше-рабейну был учителем народа, мудрецом, обучившим весь Израиль Торе. Поэтому он мог «поступиться своим достоинством» и вести себя скромно, за что и был прославлен. А вот Шломо был царем, и высокое положение не позволяло ему вести себя так скромно, как ему хотелось бы, и поэтому мы славим его именно за мудрость. Но в первую очередь она выражалась в том, что мощь и величие, свойственные Шломо, были ему самому абсолютно не нужны (р. Исроэл из Ружина).

«Шлах»

«И пошли [разведчики], и пришли к Моше, и к Агарону, и ко всей общине сынов Израиля в пустыню Паран, в Кадеш, и принесли ответ им и всей общине, и показали им плоды страны» (13:26).

Комментируя слова Торы «И пошли, и пришли...», Раши пишет: «Как вернулись они, неся зло, так и уходили со злыми намерениями». Но в комментарии к другому стиху — «И послал их Моше из пустыни Паран по слову Б-га; все мужи эти — главы сынов Израиля» (13:3) —Раши говорит следующее: «В тот момент они были мужами — то есть достойными людьми». Как совместить эти толкования?

«Сказали наши мудрецы: "Доброе побуждение Всевышний оценивает как поступок, а злое — нет". Но сказано у пророка Ир-меягу: "... вот, Я навожу на народ этот бедствие — плод помыслов их..." — то есть злой замысел, который был реализован, и сам по себе расценивается Творцом как преступление» («Кидушин», 40а).

Когда разведчики отправились в путь по приказу Моше, они были «мужами» — т.е. достойными людьми, ведь ничего плохого они еще не совершили, хотя уже задумали зло. Но после их возвращения и замысел их был засчитан им в вину (р. Авром-Мор-дехай из Гуры).

«...Страна, которую прошли мы, чтобы осмотреть ее, — страна эта очень и очень хороша! Если благоволит нам Б-г... не восставайте же против Б-га...» (14:7-9).

Святая Земля помогает каждому, кто хочет духовно возвыситься, и благодаря этой поддержке человек способен подняться на очень высокий уровень. Но условием является его готовность к тяжкому труду и к самоотверженности на этом пути. Если же он к этому не готов, то — «Всему Всевышний сотворил противоположность»: именно в Эрец-Исраэль злое начало может поработить человека и низвести его до уровня скотины гораздо быстрей и кардинальней, чем в других местах.

«Страна эта очень и очень хороша» — но лишь при соблюдении этого условия (р. Моше-Цви из Саврани).

...Пошли от себя мужей, чтобы высмотрели они страну Кнаан, которую я даю сынам Израиля...

В Египте Всевышний обещал Моше (Моисею), что Он приведет народ «в землю, текущую молоком и медом» (Шмот (Исход) 3.17). Сверхъестественные события, сопровождавшие исход, казалось бы, служили тому надежной гарантией. Но при прочтении начального фрагмента недельного раздела создается впечатление, что Всевышний, обещавший евреям Кнаан (Ханаан), вдруг, словно понуждая их оценить обстановку, повелевает собрать данные о местности и противнике (13.1). Как объяснить бьющее в глаза противоречие? В дальнейшем из слов Моше становится ясно, что заслать соглядатаев для сбора предварительных сведений потребовали сами евреи (Дварим (Второзаконие) 1.22). Расположившись у самой границы, словно забыв о том, что они находятся под покровительством Небес, израильтяне пожелали осуществить интервенцию своими силами. Мудрый Режиссер не стал препятствовать капризу актеров играть его пьесу так, как им вздумается: только Он один мог предвидеть, чем закончится подобный спектакль.

Моше до последнего момента надеялся, что народ, посовещавшись, откажется от богоборческого мероприятия. Тщетно: разум в народной среде так и не возобладал — Моше вынужден уступить требованию жестоковыйной толпы! Вернувшись, соглядатаи поведали, что одолеть языческие племена невозможно. Обезумевшая община подняла плач: одни собирались побить своих предводителей каменьями, другие, стеная, выражали надежду на возвращение в Египет. Роковой выбор сделан: выказав пренебрежение Землей Обетованной, народ перечеркнул то, ради чего был совершен исход. Моше в отчаянии молит о пощаде, но на этот раз справедливость непреклонна: «мера за меру» — поколению вышедших из Египта суждено умереть в пустыне.

«И какова страна, в которой он живет, хороша она или плоха...» (13:19)

Текст Торы на языке оригинала допускает и такое прочтение: «...страна... хороша она, если [даже] плоха...» Ведь Моше, который произнес эти слова, не сомневался в достоинствах Святой земли, и, посылая разведчиков, хотел лишь узнать, каким путем ее легче захватить. Страна Израиля объективно хороша, и ее святость постоянна и незыблема, хотя это и не очевидно для каждого: чтобы распознать уровень святости этой земли, надо быть достойным этого. Даже то, что может быть воспринято как зло («плоха»), на деле является проявлением добра («хороша она»). («Сефер га-зхут»)

«И дошли они (разведчики) до долины Эшколь, и срезали там ветвь с одной гроздью винограда, и понесли ее на шесте вдвоем, и [взяли также] из [плодов] гранатов и смоковниц» (13:23).

Известно, что заповедь о принесении в Храм первых плодов нового урожая распространялась только на плоды семи видов растений, которыми славится Земля Израиля. В трактате Мишны «Бикурим» мы находим следующее высказывание: «Приходит человек к себе в сад и видит созревающий инжир, созревающую гроздь винограда, созревающий гранат, обвивает соломинкой и говорит: "Вот, это — бикурим"» (3:1). Виды плодов, указанные в комментируемом нами стихе Торы, — те же, что и приведенные Мишной в качестве примера.
Именно это дало основание Аризалю, толковавшему стих «...время же то было временем созревания винограда» (13:20), сказать, что заповедь о принесении в храм бикурим — первых плодов нового урожая — предназначена для исправления греха разведчиков, посланных в Страну Израиля и по возвращении оклеветавших ее. Ведь эта заповедь — свидетельство любви к Эрец-Исраэль (р. Менахем Земба).

«Не восставайте же против Б-га и не бойтесь народа той страны, ведь они — пища для нас: исчезла тень их, и с нами Б-г! Не бойтесь их!» (там же, 14:9)

Человек идет по ночной дороге, и в сумерках видит перед собой что-то непонятное и пугающее, и оно тем страшнее, чем богаче у него фантазия. Но стоит ему, преодолев страх, подойти ближе, как выясняется, что он принял за чудища огородные пугала. Что ж, у страха, как известно, глаза велики... Иегошуа и Калев, обратившись к оробевшим евреям, пытались объяснить им, что и великаны, и крепости, которыми тех пугали разведчики, — мираж, плод воображения испуганных людей, что стоит евреям приблизиться вплотную — и «исчезнет тень их, ведь с нами Б-г!». («Сфат-эмет»)

«Корах»

И отделился Корах, сын Ицгара, сын Кеата, сын Леви...

В этом недельном разделе повествуется о восстании, поднятом против Моше, причем различные группы восставших преследовали разные цели.

Корах (Корей) — двоюродный брат Моше и Аарона, — будучи левитом, притязал на священнические привилегии. Датан (Дафан) и Авирам (Авирон) выражали идею плебисцита, считали уход из Египта ошибкой и протестовали против единовластия Моше:

«И отделился (букв, "взял") Корах...» (16:1,2).

Что он «взял»? Корах хотел взять в свои руки власть, что, по его замыслу, принесло бы ему величие и славу. Но его планы были изначально обречены на неудачу — ведь величие и славу не «берут», они сами приходят к достойному (р. Симха-Бунем из Пшисхи).

«И столпились они [люди Кораха] вокруг Моше и Агарона, и сказали им: "Полно вам! Ведь вся община, все святы, и среди них Б-г! Отчего же возноситесь вы над собранием Б-га?!"» (16:3).

Любому главе общины нередко приходится выслушивать такие заявления: «Если бы подобный тебе возглавлял другую общину, его бы давно прогнали. Ты остаешься на своем посту лишь потому, что мы настолько добры и праведны, что терпим тебя!»

Люди Кораха были первыми, использовавшими подобные аргументы в споре. «Полно вам! — заявляли они. — Хватит, Моше и Агарон, вы до сих пор руководили только благодаря тому, что "все Общество, все святы" — благодаря нашей доброте и терпению. А вместо благодарности вы еще "возноситесь" над нами...» («Ктав софер»).

«Мало того, что ты вывел нас из земли, в которой течет молоко и мед... Ты еще властвовать хочешь над нами!» (16.13-14)

Остальные «двести пятьдесят мужей», принадлежащих к родовой знати, оспаривали передачу священнических функций от первенцев левитам.
Любопытно, что интересы каждой из этих группировок противоречили интересам остальных. Поэтому не случайно мудрецы в трактате «Поучения отцов» приводят в качестве примера беспринципного спора — «спора не во имя Небес» — распрю «Кораха с его сообществом».

«Не привел ты нас в страну, текущую молоком и медом, и не дал ты нам [даже] по участку поля и виноградника! Неужели глаза тем людям выколешь? Не пойдем!» (там же, 16:14)

После получения вторых скрижалей Завета Моше сошел к евреям, и лицо его лучилось светом в знак избранничества. Однако из скромности он скрыл его под накидкой, чтобы не смущать людей, напоминая им о своем высоком статусе. Датан и Авирам, которые обратились к нему с приведенными выше словами, являются воплощениями дерзости и самомнения. Они были настолько упрямы в своих притязаниях на власть и ненависти к Моше, что даже на краю гибели упорствовали в своих заблуждениях: «Даже если ты снимешь спою накидку и будешь колоть нам глаза правдой, мы и тогда не покаемся!». Как сказано: «Грешники и перед разверстым адом не испытывают раскаяния». («Сфат-эмет»)

«И разверзлась земля, и поглотила их, и семьи их, и всех людей Кораха, и все имущество. И сошли они со всем принадлежавшим им живыми в преисподнюю, и покрыла их земля...» (там же, 16:32,33)

Всевышний карает мерой за меру, почему же Корах с товарищами были наказаны именно таким образом? Раби Вольф из Старикова не без иронии заметил: «О Моше-рабейну сказано, что он был "скромнейшим из всех людей на земле". И все же Корах и его люди взбунтовались: "Отчего же вы возноситесь над собранием Б-га?!" Если уж беспримерная скромность Моше для них — самовозвышение, где же место им самим, как не под землей?» («Зер загав»)

«Хукат»

Вот устав закона, который заповедал Всевышний...

Народ страдает от жажды. Всевышний велит Моше (Моисею) и Аарону взять посох и приказать скале на глазах у всего народа, «чтобы она дала воду» (20.8). Моше ударяет по скале посохом. Из расселины бьет вода. В тот же момент Моше и Аарону предречено суровое наказание: «не введете вы общества этого в землю...» (20:12)

Но в чем, собственно, состоял их грех? Моше не поверил, что вода подчинится его слову и ударил по скале, вместо того, чтобы приказать ей, и его неверие не дало проявиться в полной мере святости Всевышнего на глазах у всего народа.
Истинная вера, основанная на знании путей Творца, несовместима с изъянами в нравственных качествах, пусть даже самыми незначительными. Моше, без сомнения, величайший из праведников. Поэтому с него и взыскали как с праведника — за мельчайшую провинность.

«И сказал Б-г, обращаясь к Моше и Агарону: "За то, что вы не поверили мне, чтобы ознаменовать святость Мою на глазах у сынов Израиля, не введете вы собрание это в страну, которую Я дал им"» (20:12).

У великих мудрецов нашего народа, Рамбама и Рамбана, разное на первый взгляд понимание произошедшего возле источника Мей-Мерива (букв, «воды распри»). Как считает Рамбам, Моше согрешил тем, что, разгневавшись на сынов Израиля, оскорбил их словами: «Слушайте же, строптивые!..» (20:10). По мнению Рамбана, грех Моше состоит в том, что он не обратился к скале, как повелел ему Б-г, а ударил по ней посохом. На самом же деле спора между ними нет, просто один из них говорит о причине, а другой — о следствии.

Есть два типа праведников: первые попрекают и увещевают евреев до тех пор, пока те не раскаются, вторые так превозносят и хвалят их, что евреям просто стыдно грешить после этого. Поскольку же весь мир создан для служения Творцу, то и вся живая и неживая природа следует поведению человека. Поэтому праведникам первого типа приходится преодолевать сопротивление не только евреев, но и всего окружающего мира, а волю вторых и народ Израиля, и природа вслед за ним выполняют охотно, как свою собственную.

Когда Моше, который, в отличие от его брата Агарона, был суров и бескомпромиссен, не проявил должной терпимости, разгневался и начал обличать евреев жесткими словами: «Слушайте же, строптивые!..», — как следствие и скала ослушалась его, и он был вынужден ударить по ней посохом, чтобы силой извлечь из нее воду («Кдушат-Леви»).

«...Пусть приведут к тебе корову рыжую, без порока, у которой нет увечья, на которой не было ярма» (там же, 19:2)

Если человек полагает, что он «без порока», — это верный признак того, что на нем «нет ярма» — ярма Царства Небесного. В противном случае он достаточно ясно осознавал бы свое несовершенство. (Провидец из Люблина)

«И пусть очистит коген одежды свои, и омоет тело свое водой, и потом войдет в стан, и нечистым будет коген до вечера» (19:7)

Пепел рыжей коровы, разведенный в воде, очищал от ритуальной нечистоты, передающейся от прикосновения к мертвому телу. При этом человек, проводивший процедуру очищения, сам становился ритуально нечистым. Известно, что эта заповедь была дана для очищения от греха, совершенного евреями, когда они изготовили золотого тельца. Согласно преданию, поколение вышедших из Египта было на таком духовном уровне, когда грех в принципе невозможен, а история с тельцом была необходима, дабы научить их потомков раскаянию (Талмуд. «Авода зара», 4а). Таким образом, поколение Исхода, достойнейшие из достойных, приняли на себя наказание ради того, чтобы дать пример раскаянья своим потомкам. Чтобы помочь ближнему выбраться из грязи, приходится самому лезть в болото. (Хатам-Софер)

«Вот закон (хука) об учении, который повелел изложить Б-г: говори сынам Израиля, чтобы привели к тебе корову рыжую, без порока, у которой нет увечья, на которую не надевали ярмо» (19:2)

«Сатана и народы мира смеются над Израилем, вопрошая: "Что это за заповедь и в чем ее смысл?!" Поэтому она названа хука — повеление. "Это исходящий от Меня закон, — говорит Всевышний, — и вы не вправе подходить к нему критически"» (Раши). Почему вопрос от имени Сатаны и народов мира комментатор относит именно к этой заповеди, ведь в Торе есть еще несколько заповедей, названных хука, чей смысл нам неизвестен? Да и сам Раши приводит далее объяснение символического значения этой заповеди от имени р. Моше Даршана. Она была напоминанием о грехе создания золотого тельца для поклонения ему и была призвана искупить этот грех. Народы мира акцентируют внимание на провинностях нашего народа, постоянно напоминая о том происшествии и настраивая Обвинителя против нас. Поэтому Всевышний и даровал эту заповедь-хука, не объяснив ее смысл, дабы не давать нашим врагам лишний повод для обвинений (Магид из Золочева).

Существует несколько объяснений смысла заповеди о рыжей корове. Однако ее подлинное значение было открыто Всевышним полностью только Моше. Царь Шломо, мудрейший из людей, постигший смысл всех заповедей Торы, оказался, однако, бессилен раскрыть его, несмотря на все свои прежние прозрения.

«Задумался Шломо: "Если так, то, может быть, и все те заповеди, значение которых, как казалось, я сумел постичь, содержат в себе такие тайны и смыслы, которые навсегда останутся сокрытыми для меня?" И так сказал: "Подумал я: стану мудрым" ("Когелет", 7:23), — я-то, мол, считал, что достаточно умен для того, чтобы постичь всю заключенную в Торе мудрость, но теперь — "мудрость далека от меня" (там же) — из-за заповеди о рыжей корове вижу я, что, возможно, все изученные мною повеления Торы столь же далеки от моего понимания, как и сокровенный смысл этой заповеди» («Ханукат-га-Тора»).

«Балак»

И увидел Балак, сын Ципора, все, что сделал Израиль Эморею...

В этом недельном разделе рассказывается, как языческий пророк Билам (Валаам) хотел проклясть народ Израиля, но, по внушению свыше, благословил его. В этой истории говорится о биламовой ослице, которая заговорила, чтобы остановить своего нечестивого хозяина (22.21 — 34).
Для еврейских мудрецов не столь существенно, произошло это на самом деле, или же было не более, чем ниспосланное Биламу пророческое видение. Важен урок. Ослица, по воле Творца, внезапно заговорившая с Биламом, тем не менее так и осталась ослицей. Точно также и Билам остался злодеем, несмотря на то, что из его уст мы слышим чудесные пророчества о будущем народа Израиля.

«И увидела ослица ангела Б-га, и легла под Бильамом. И возгорелся гнев Бильама, и ударил он ослицу палкой. И отверз Г-сподь пасть ослицы, и сказала она Бильаму: «Что я тебе сделала, что ты бил меня три раза?» (22:27,28)

Бильам, столь высоко ценивший свой пророческий дар, попадает в фарсовую ситуацию: его ослица ничем не хуже своего хозяина — и ангела узрела, и речь произнесла! Г-сподь напоминает злодею, что лишь Он дарует способность пророчествовать и никакой заслуги Бильама в этом нет. По воле Творца проклятие, которое попытается произнести пророк, обернется благословением. («Кли якар»)

«И увидел Балак, сын Ципора...» (22:2).

Балак, царь Моава, был отпетым антисемитом — почему же его именем названа целая глава Торы? Ведь такой чести не удостоились ни праотцы, ни Моше, ни Агарон!

Таков закон этого мира, что ненависть к евреям — норма для него. Но обычно стремление уничтожить или хотя бы унизить наш народ маскируется наветами и ложью, прикрывается красивыми словами вплоть до показного филосемитизма. В этом— основная опасность нашему существованию, ведь не каждый сумеет разглядеть смертельную угрозу под маской дружелюбия. Балак, в отличие от многих других, свою животную ненависть к евреям, нимало не смущаясь, демонстрировал всем, сделав ее своим знаменем. Такая честность не могла остаться незамеченной, и в награду за нее он удостоился того, чтобы одна из глав Торы была названа его именем (р. Меир из Перемышлян).

«...Вот, народ вышел из Египта, и вот, покрыл он лик земли...» (22:5)

Мидраш рассказывает, что советы изнурять евреев тяжкими работами и бросать их новорожденных мальчиков в Нил дал фараону именно величайший из нееврейских пророков — Бильам, желавший таким образом раз и навсегда решить еврейский вопрос. И здесь царь Балак напоминает Бильаму, что демографические эксперименты последнего с треском провалились: «Вот, народ вышел из Египта» — и настолько размножился, что «покрыл он лик земли» и необходимо найти более действенный способ борьбы с ними, например — проклятие (см. 22:6) («Ор га-хаим»).

«...Что я тебе сделала, что ты бил меня три раза?» (22:28)
Ангел вложил в уста ослицы намек: Бильам собирался «бить» народ, который трижды в году — в Песах, Шавуот и Сукот — будет совершать паломничество в Храм (Раши).

Всевышний спросил Бильама: «Ты хочешь уничтожить евреев, а кто же будет исполнять заповеди и хранить Тору?» Тот нагло ответил: «Я!» Однако сам Бильам, хромой и одноглазый, как и все увечные, был бы, согласно закону, освобожден от обязанности паломничества в праздник, и бедняга в принципе не мог бы исполнить эту заповедь («Пниним якарим»).

«Пинхас»

«Который выходил бы перед ними...» (27:17).

Настоящий лидер ведет народ, а не следует за ним, поднимает людей до своего уровня, а не снисходит до них, потакая их желаниям и слабостям. Поэтому и говорит Тора «перед ними»: вождь, а не популист. Только такой человек может выполнить задачу руководителя, «который выводил бы их» — из невежества и приземленности, «который приводил бы их» — к чистоте и святости. Если же такого не окажется, то «будет общество Б-га, как стадо, у которого нет пастуха» («Хидушей-Рим»).

И говорил Всевышний, обращаясь к Моше, так: Пинхас, сын Элазара, сын Аарона-священнослужителя.

Предшествующая глава завершается беспрецедентным по драматизму эпизодом. Пинхас жестоко расправляется с одним из народных предводителей, открыто предававшимся разврату и идолопоклонству. Еврейский закон в принципе запрещает самосуд — пусть даже преступление было совершено публично. Между тем Пинхас не только оправдан — его действия одобрены Всевышним, и ему даны определенные привилегии (25.11-13). Почему?
Поступок Пинхаса был обусловлен отнюдь не личными мотивами: он рисковал во имя святости Торы и чистоты нравов в стане народа Израиля. Ради искоренения разврата и торжества справедливости Пинхас отважился поднять руку на представителя власти, откровенно глумящегося над народными святынями; его не запугала возможность незамедлительной вендетты со стороны его сторонников. Именно самопожертвование Пинхаса (а не оправдание самосуда) является основным уроком эпизода. Он как народный герой получает награду, тогда как другие за подобные действия в иной ситуации должны были бы понести наказание.

«Пинхас, сын Эльазара, сына Агарона-когена, отвратил гнев Мой от сынов Израиля, возревновав за Меня среди них, и не истребил Я сынов Израиля в ревности моей» (25:11)

Пинхас, «возревновав за Г-спода», одним ударом копья пронзает Зимри и мидьянитянку, которую тот, на глазах у всего общества Израиля, привел в свой шатер. Благодаря этому в душе каждого еврея — «среди них» — укоренилась нетерпимость — ревность за Г-спода — к тем падшим, кто способен открыто совершить столь тяжкий грех. С тех пор община Израиля исторгает подобных людей из своей среды (Ребе из Коцка).

«Поэтому скажи: Я заключаю с ним Мой союз мира» (25:12).

Человек, который лишь выполняет свой долг, не вправе ожидать награду, ведь он делает только то, что от него требуется изначально. Именно поэтому вознаграждение, получаемое от Всевышнего за добрые дела и исполнение заповедей, рассматривается как проявление Его милости и добра, а не в качестве заслуженной платы.
Однако Пинхас отважился на свой самоубийственный поступок, не получив санкции ни от Моше, ни от религиозного суда, и от него никто не был вправе требовать ничего подобного. Такое поведение «ревнителя Всевышнего» предусмотрено особым законом, руководствоваться которым никто не может нас обязать — такое решение принимает сам человек по велению своей совести, и награда за это полагается ему по справедливости, а не как милость («Хидушей-га-Рим»).

«Матот»

«Если человек даст обет Б-гу или поклянется клятвой, приняв запрет на себя, то не должен он нарушать слово свое, все сказанное должен он исполнить» (30:3).

Человек обязан приучить себя не бросать слова на ветер, выполнять обещанное по отношению как к себе, так и к другим. О таких людях и сказано: «...все, что он (человек) сказал, должен Он (Всевышний) исполнить» — его благословения и пожелания не будут оставлены Творцом без ответа. Так объясняет автор книги «Шаарей-га-лешем» слова Писания: «"И что исполнять решишь, то сбудется у тебя..." (Иов, 22:28) — "Праведник решил — Всевышний исполнил!"» («Аводат-Исраэлъ»).

«И разгневался на военачальников... и сказал им Моше: "Вы оставили в живых всех женщин?!"» (31:14,15).

Тора рассказывает о гневе Моше, но при этом в ее тексте нет недвусмысленного повеления об уничтожении женщин Мидья-на. Почему гневался Моше?

Из этой истории мы должны вывести урок: то, к чему обязывает разум, следует делать, не дожидаясь приказа. Даже пророк-злодей Бильам, предельно далекий от праведности, понимал это, признаваясь: «Согрешил я, ибо не знал, что ты (ангел Б-га) стоишь передо мной на дороге!» (22:34). Если человек умышленно не хочет понимать очевидное, ссылаясь на отсутствие формального указания, то его поведение — грех (р. Мешая Галеви Горовиц).

И говорил Моше главам колен...


На подступах к Святой Земле два колена (Реувен (Рувим) и Гад) обращаются к Моше с просьбой остаться в «земле, годной для стад» (32.4) и не переходить реку Иордан, хотя и готовы сражаться за землю наряду с другими коленами, и вернуться за Иордан только после окончательного покорения Ханаана. Моше (Моисей) резко отреагировал на эту просьбу, усмотрев в ней опасную иерархию ценностей, в которой на первом месте оказывается «множество скота».
Моше с недоверием отнесся к декларированной решимости сражаться, обоснованно опасаясь, что оставшиеся на противоположном берегу реки Реувен и Гад не пожелают расстаться со своими стадами и не пойдут воевать вместе с собратьями. В конце концов, опасаясь раскола, Моше пошел на компромисс и постановил, что колено Менаше (Манассии) будет обитать по обе стороны реки, играя роль связующего звена между Реувеном, Гадом и остальными коленами (32.33). Давая свое согласие, он не преминул заметить, что в первую очередь все же стоит строить «города для детей», а только затем «загоны для овец» (32.24).

«И разгневался Моше на военачальников, командиров тысяч и командиров сотен, пришедших из воинского ополчения. И сказал им Моше: «Вы оставили в живых всех женщин?!» (31:14,15)

Но ведь военачальники не получили недвусмысленного приказа убивать мидьянинянок, почему же Моше разгневался на них? Это место в Торе учит нас следующему: для того чтобы вести себя в соответствии с требованиями здравого смысла, не надо ждать указаний со стороны. Дополнительным доказательством этому могут послужить и слова Билама, сказанные им ангелу: «Согрешил я, ибо не знал, что ты стоишь передо мной на дороге!» (22:34). Если человек не удосужился осмыслить происходящее, пользуясь здравым смыслом и логикой, это засчитывается ему как грех.

«Масъэй»

Вот переходы сынов Израиля, которые вышли из земли египетской...

Евреи завоевали Ханаан под предводительством Иеошуа бин Нуна (Иисуса Навина), последовательно претворяя в жизнь предписание Торы «И овладейте землею, и поселитесь на ней.» (33.53). Не секрет что и сегодня это предписание истолковывается многими как утверждение приоритета военной силы в реализации права проживания евреев в Стране Израиля. Однако разве сам принцип решения политических вопросов с помощью силы не был дискредитирован разрушением Храма вавилонским царем Невухаднецаром (Навуходоносором)? По прошествии семидесяти лет священник Эзра (Ездра) (потомок прославленного Пинхаса (Финееса) вывел евреев из вавилонского пленения и способствовал возрождению еврейства не столько в политической, сколько в духовной сфере, настаивая на более ревностном соблюдении заповедей Торы. Глубинные аспекты, сплотившие тогда еврейский народ, оказались настолько мощными, что ни разрушение Иерусалима, ни тысячелетние преследования, ни отчаянное противодействие со стороны врагов, апеллирующих к международной общественности, не смогли помешать евреям заново обосноваться на земле своих предков.

«И будет так: как задумал Я поступить с ними, поступлю с вами» (33:56).

Г-сподь заповедал изгнать всех живущих в стране Кнаан. Живя на одной земле с преступными народами, населявшими ее, евреи несомненно научатся у них греху, станут подобными им, а значит обреченными на изгнание. Так сказал Всевышний: «Белено вам изгнать народы, живущие там, но знаю Я, что вы не послушаетесь Меня. Я изгоню вас из страны, поступив с вами так, как должно было поступить с ними» (Рамбан).

«Ибо получило колено Реувена...» (34:14).

Перед этими словами Тора очерчивает границы Земли Обетованной. Но здесь приведена истинная причина установления их именно таким образом. Ранее Тора уже рассказывала об отказе колен Реувена, Гада и части колена Менаше войти в страну Кнаан. Если бы часть еврейского народа не вытребовала для себя земельные наделы в Заиорданье, то границы Святой Земли были бы установлены совершенно иначе и включали бы в себя гораздо большую территорию. Но эти евреи, предпочтя сиюминутную выгоду, лишили нас права на такие границы («Ор га-хаим»).

«А в городах этих, которые вы дадите левитам: шесть городов для убежища, которые отведете, чтобы убегать туда убийце, и сверх этих дадите сорок два города» (35:6).

Те шесть городов из сорока восьми — общего числа городов-убежищ, о которых говорится в первой части стиха, — соответствуют шести словам в стихе ШМА ИСРАЭЛЬ ГА-ШЕМ ЭЛОКЕЙНУ ГА-ШЕМ ЭХАД («Слушай, Израиль: Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь — один»; Дварим, 6:4), а вместе с теми, о которых говорится ниже: «...и сверх этих дадите сорок два города» — их число соответствует количеству слов в следующем за ними фрагменте молитвы «Шма Исраэль»: «И люби Г-спода...» Эти слова, которые еврей должен произносить дважды в день, и есть те самые «города-убежища», в которых каждый, даже если он совершил злодеяние, сможет найти укрытие и защиту. В принятии власти Творца и любви к Нему человек может спастись от всех обвинений и преследований (Огев Исраэль).

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5