В каком сосуде хранится мудрость?
Раби Иеѓошуа бен Хананья был необычайно уважаем не только своими собратьями-евреями,
но и среди римлян. Время от времени его приглашали во дворец римского
императора, потому что и сам император, и его приближенные очень любили
беседовать с еврейским мудрецом.
Да, раби Иеѓошуа был большим мудрецом, но вот красив он не был. Тот,
кто видел его, не будучи с ним знаком, не мог себе представить, что перед
ним значительный человек. Но стоило ему заговорить, как все изумлялись
его мудрости и восклицали: «Как прекрасна мудрость этого человека!»
А у императора была дочь, красивая и очень гордая. Она настолько привыкла
пренебрежительно разговарить со своими рабами и рабынями, что и с важными
людьми говорила так же. Ни разу в жизни она не задумалась над тем, что
чувствует человек, которого оскорбляют.
Однажды она увидела, как раби Иеѓошуа бен Хананья беседовал с римскими
придворными. От ее глаз не укрылось, что царедворцы относятся к нему с
большим уважением и слушают его с удовольствием. Приблизилась к ним надменная
дочь императора и воскликнула с издевкой:
– Роскошная мудрость – но в каком безобразном сосуде!
Раби Иеѓошуа не смутился и смеясь ответил:
– Скажи-ка мне, гордая красавица, в чем твой отец хранит вино? В глиняных
кувшинах, не так ли?
Намекнул ей раби Иеѓошуа на то, что доброе вино тоже хранится не в красивой
посуде, а в простых глиняных кувшинах, без всяких украшений. Так и мудрость
может оказаться в человеке, не отличающемся внешней красотой.
Но дочь императора была хоть и красива, да не слишком-то умна. Она не
поняла намека в словах раби Иеѓошуа, удивилась его вопросу, который показался
ей странным, и наивно сказала:
– Конечно! В чем же еще держать вино?
А раби Иеѓошуа в ответ:
– Все люди пользуются глиняными кувшинами, и вы тоже? Ведь вам, таким
знатным и богатым, верно подобает хранить вино в золотой и серебряной
посуде?
Думал раби Иеѓошуа, что хотя бы теперь поймет дочь императора, что он
просто смеется и хочет сказать, что как красивые сосуды не сделают вино
лучше, а может быть, еще и повредят ему, так и красивое тело не сделает
человека умнее, а может, еще и наоборот…
 Но
и на сей раз дочь императора не поняла его. А поскольку она была надменна,
то полагала, что понимает все сама, и не просила объяснений. Она ничего
не ответила раби Иеѓошуа, а про себя решила, что тут он прав: не должно
хозяйство императора быть похожим на простое хозяйство! Подобает ему отличаться
драгоценными сосудами даже в винном погребе.
Пошла она к отцу и стала жаловаться:
– Почему мы храним вино в простых уродливых глиняных кувшинах? У всего
народа глиняные кувшины – и у нас тоже?
– Что же, по-твоему, нам делать? – спросил император.
– Будем хранить вино в золотых и серебряных сосудах. Тогда все увидят,
что в хозяйстве императора больше богатства и достоинства, чем во всем
мире, – отвечает ему дочь.
Император любил свою избалованную дочь и сделал, как она хотела. Позвал
рабов и велел им перелить вино, что в погребах, в прекрасные золотые и
серебряные кувшины.
Вначале в вине, что подавалось на стол императору, не чувствовалось никаких
изменений. Но постепенно вино стало киснуть, потому что золото и серебро,
как и любой металл, портят хранящееся в них вино. И когда вино окончательно
испортилось, рабы, отвечавшие за винные погреба, в испуге поспешили к
императору:
– О господин наш император! Все вино превратилось в уксус, его нельзя
больше пить. А ведь пока вино хранилось в глиняных кувшинах, такого не
случалось ни разу!
Пожалел император о своем прекрасном вине, что испортилось, и подумал,
что напрасно послушался совета дочери. И откуда взялась у нее такая мысль?
Император призвал к себе дочь и сказал ей сурово:
– Вот, я сделал, как ты просила, и велел хранить вино в золотых и серебряных
сосудах, и что же – все вино скисло! Кто это тебе посоветовал такое?
– Кто? Раби Иеѓошуа бен Хананья, кто же еще! Ведь его все считают таким
мудрым! Он-то мне и сказал, что таким важным людям, как мы, не пристало
хранить вино в простых кувшинах.
Задумался император – возможно ли, чтобы умный раби Иеѓошуа не знал,
что его совет плох? А может, он нарочно захотел навредить императору?
Но зачем? Ведь он понимал, что будет жестоко наказан?
Император приказал позвать раби Иеѓошуа бен Хананья. И когда тот явился,
строго обратился к нему:
– Зачем ты посоветовал моей дочери заменить глиняные винные кувшины на
золотые и серебряные?
Ответил ему раби Иеѓошуа:
– Как она сказала мне, так и я ей ответил. Она сказала, что беда, когда
великолепная мудрость содержится в таком уродливом сосуде, как я. Я же
сказал ей, что доброе вино, даже вино императора, хранится в неказистых
глиняных кувшинах. Мне и в голову не пришло, что она поймет мои слова
буквально и заменит глиняные кувшины на золотые и серебряные!
Понял император, что, послушавшись дочери, сам сделал глупость. Да и ее
дерзость по отношению к почтенному старцу огорчила его. Поэтому он не
рассердился на раби Иеѓошуа и не наказал его, однако и неправоту своей
дочери вслух признать не захотел. Помолчав, он сказал:
– Но ведь есть красавцы, которые при этом превзошли науку. Значит, одно
не противоречит другому.
На что раби Иеѓошуа ответил:
– Были бы не так красивы, больше бы постигли. Потому что не заботились
бы столько о своей красоте, а посвящали бы всю силу и время учению, чтоб
умножать мудрость и знания. Более того, красавец может возгордиться, и
тогда уж, конечно, не будет мудр!
Император понял, что в этих словах есть намек на его дочь, красота которой
превосходила ум, а потому предпочел не продолжать этого разговора. Подал
он раби Иеѓошуа знак, что беседа окончена, и отпустил его с миром.
(Из Талмуда, трактат Таанит, 7)
Перевела Елена Моргенштерн
Продолжение раздела "Мир
агады"
Содержание
|
