(Выберите нужный месяц в выпадающем меню и нажмите V,
в правом меню появится соответствующий ему номер журнала).

№ 82

Лестница интересов

Д-р Йона Шнайдер

Продолжая разговор об изучении Торы, давайте зададимся вопросом: каковы основные уровни заинтересованности в учебе как таковой? Безусловно, самый первый из них мы можем назвать сходу. Это – отсутствие интереса! Второй уровень – изучение Торы «не во имя нее самой», третий – изучение Торы «во имя нее самой».

Несмотря на полное или частичное отсутствие интереса на начальном этапе изучения, его – при правильном подходе к процессу обучения – можно привить и развить. Такое поэтапное развитие интереса можно представить в виде постепенного подъема движения по «лестнице интересов». Переход от первого уровня ко второму может обеспечить переход от второго уровня к третьему. Скажем, избавление от недозволенных устремлений и поощрение и развитие потребностей и интересов, подводят, в конце концов, к изучению Торы «во имя нее самой».

Несмотря на то, что эти этапы носят обобщающий характер и не включают многообразия деталей и вариантов реального развития, полезно помнить о них для выработки конкретных подходов к решению проблем современного образования евреев из СССР. Наиболее актуальной для нас представляется первая ступень данного варианта «лестницы интересов», поэтому остановимся на ней особо.

Требования традиции к изучающему и преподающему Тору настолько строги, идеал настолько высок, что у некоторых, возможно, не хватает решимости приступить к учебе. Сознание того, что существуют более достижимые уровни дозволенных интересов, может помочь преодолеть робость и сделать первые шаги в нужном направлении.

Разумеется, есть и другие, гораздо более серьезные причины «добровольного невежества» евреев из СССР в областях, связанных с национальным наследием. Мы уже упомянули тот факт, что наше поколение является носителем иной традиции. Она сильна и богата, формирует запросы человека и предоставляет ему то, что необходимо для их удовлетворения. Поэтому отсутствие знаний в области иудаизма не ощущается и не воспринимается как ущербность. Подвести еврея к осознанию того, что незнание основ традиции его народа это недостаток, – одна из первоочередных задач для начала продвижения по «лестнице интересов».

Возможность изучения Торы «не ради нее самой» обусловлена рядом требований. Рамбам, подробно раскрыв в комментарии к Мишне несовершенство изучения Торы ради любых посторонних целей, тем не менее, признал возможность подобной учебы и включил в кодекс «Мишнэ Тора» принцип, сформулированный р. Йеѓудой («Пусть человек всегда будет занят изучением Торы и исполнением заповедей, даже, если [он это делает] не во имя них самих, ибо в ходе занятий не во имя них самих придет [стремление делать это] во имя них самих»). При этом он указал, что изучение Торы «не ради нее самой» возможно как преходящий этап учебы на пути к идеалу – изучению Торы «во имя нее самой» – в образовании детей и в народном просвещении. Исходя из этого, мы можем сказать, что расширение круга изучающих Тору с целями, соответствующими уровню «не во имя нее самой», имеет оправдание и смысл. В то же время подобная учеба оправдана только в том случае, если она ведет к следующим, более высоким ступеням интереса.

Наряду с этим следует помнить, что наши мудрецы и учители, допуская возможность учебы ради достижения утилитарных целей, имели в виду тех, кто последовательно придерживался традиционного образа жизни.

С первых шагов учебы от ученика требуется единство изучения и исполнения, слова и дела.

Признаемся, что современная ситуация в образовании не дает оснований для особого оптимизма. Отсутствие желания изучать Тору у многих евреев из СССР стало настолько привычным, что даже не вызывает удивления. Пробудить у этих людей любопытство и осознанное стремление к знаниям чрезвычайно сложно. Все же я не теряю надежду на то, что и они придут к осознанию важности изучения Торы и приступят к серьезной учебе, пусть даже поначалу с утилитарными целями.

Это, возможно, станет основой для их постепенного подъема к высшей ступени «лестницы интересов».

В високосном году тринадцать месяцев. Как это получилось, и какие проблемы с этим связаны?

В еврейском календаре, как и во многих других календарных системах, есть високосный год. К примеру, таковым является текущий 5765-й год. В такой год прибавляют не один день (как это принято в григорианском календаре), а целый месяц. Таким образом, високосный год содержит тринадцать, а не двенадцать месяцев.

Казалось бы, еврейские праздники, будучи привязанными к лунному циклу, должны кочевать из одного времени года в другое, как происходит в исламе. Лунный год короче солнечного, и потому мусульманин, который утверждает, что ему сорок лет, по григорианскому летосчислению все еще тридцатидевятилетний.

Но Тора говорит о том, что Песах должен праздноваться весной: «Соблюдай [законы] месяца авив (буквальный перевод – «весенний») и совершай [жертвоприношение] песах Богу, Всесильному [Г-споду] твоему, ибо в месяце авив вывел тебя Бог, Всесильный [Г-сподь] твой, из Египта, ночью» («Дварим», 16:1). Для того, чтобы отмечать Песах именно весной, как того требует Священное Писание, необходимо периодически коррелировать лунный и солнечный годовые циклы для еврейского календаря. Двенадцать месяцев лунного года составляют 354 дня, на 11 меньше, чем двенадцать месяцев солнечного года. Если бы мы были привязаны только к лунному циклу, то с каждым годом Песах праздновался бы на 11 дней раньше, чем в предыдущем году, и через несколько лет этот весенний праздник перешел бы рубеж весеннего равноденствия. Для того, чтобы он всегда отмечался в «месяце весеннем», приходится один раз в два-три года приводить лунный цикл в соответствие с солнечным, добавляя дополнительный месяц – еще один адар.

Какой адар, первый или второй, считается дополнительным – совсем не досужий вопрос, поскольку в этот месяц евреи празднуют Пурим. Кроме того, в еврейской традиции существуют обряды, связанные с годовщинами тех или иных событий. Возьмем, к примеру, тринадцатилетие мальчиков; в этом возрасте – бар-мицва – они становятся совершеннолетними и обязаны исполнять заповеди Торы наравне со взрослыми мужчинами. Поэтому тот, кто родился в адаре в обычный год, должен, если 13 лет ему исполняется в год високосный, знать, в какой адар, в первый или во второй, он начнет исполнять все предписанное Творцом.

Принцип довольно прост: дополнительным месяцем всегда считается первый адар. Поэтому и Пурим, и бар-мицва того, кто родился в обычный, не високосный год, отмечаются во втором адаре. (Само собой разумеется, что тот, кто родился в первом адаре, отмечает бар-мицву в первом адаре, а если во втором, то во втором.) Это относится и к йорцайт, годовщине смерти, которая отмечается во втором адаре, если, конечно, в год кончины эта дата не пришлась на первый адар.

Эти правила зачастую приводят к парадоксальным ситуациям. Например, Моше, родившийся в високосный год, на несколько недель раньше Баруха, может отметить день своего совершеннолетия после него! Каким образом? Если Моше родился 20-го числа в первый адар, а Барух – 6-го числа во второй адар, то, если их бар-мицва выпадает на високосный год, когда есть один адар, младший отметит свое совершеннолетие за две недели до старшего. Так или иначе – обоим мазаль тов!

С КУВШИНОМ НА ГОЛОВЕ

Говорит мудрейший из людей, царь Шломо: «Да будут все одежды твои белы и оливкового масла на голове твоей будет достаточно».

Раби Менахем-Нохум из Чернобыля дал этим словам благословения следующее толкование:

– Человек должен вести себя так, словно на нем дорогие одежды из белого шелка, а на голове его – кувшин с оливковым маслом. Одно неосторожное движение – и оно выплеснется на одежды, и те навсегда останутся запятнанными. Единожды забывшись и оступившись, каждый из нас рискует навсегда запятнать свое имя в глазах Всевышнего и людей.

НЕМАЯ ПРОПОВЕДЬ

Раби Лейб Сорес говорил:

– Что это за профессия такая – проповедник? Что значит «произносить поучения»? Человек должен стремиться к тому, чтобы не слова его, но вся жизнь была поучением, чтобы люди видели милость Всевышнего в его делах, а не словах, чтобы они хотели подражать его поведению. Он сам должен уподобиться молчаливым Небесам, о которых сказано: «Нет языка и нет слов, не слышен голос Небес, но по всей земле – предначертание их, и до пределов вселенной – речения их». По-настоящему проповедовать можно только молча!

ПОЗДНЯЯ МОЛИТВА

Раби Меир, Аптский Ребе, спросил у раби Симхи-Бунема:

– Почему твои хасиды молятся поздно, а не на рассвете, как того требует «Шулхан арух»?

– Сказано в молитве: «Человек должен постоянно испытывать в глубине своего сердца, даже когда он среди людей, трепет пред Всевышним, и признавать истину, и быть правдивым в сердце своем; пусть встает на рассвете и молится», – ответил раби Симха-Бунем. – Таков порядок служения, и нельзя переставить в этой фразе слова, предварив раннее поздним. Только тот, кто богобоязнен втайне, может стать богобоязненным, находясь и среди людей, без обмана и ханжества. Только тот, кто богобоязнен втайне и на людях, может быть по-настоящему правдивым. И только тот, кто достиг истинной правдивости, может молиться на рассвете. Люди же простые и приземленные, как я и мои хасиды, должны часами готовиться к молитве, чтобы не выглядела она ложью в глазах Всевышнего.

НЕ СУДИ ЕВРЕЯ

В комнату Аптского Ребе вошел, ухмыляясь, шамес.

– Чему это ты улыбаешься? – спросил его Ребе.

– Ваша супруга читает вслух трактат «Авот». Вместо «Аль теѓи дан йехиди ше-эйн дан йехиди эла эхад» («Не суди единолично, ибо только Единый судит единолично»), она прочла: «Ал теѓи дан йеѓуди, ше-эйн дан йеѓуди эла эхад».

– Правильно, – неожиданно сказал Ребе, – так и следует читать эти слова: «Не суди еврея, ибо только Всевышний может судить его».

ТРИ ОТГОВОРКИ

р. Адин Штейнзальц

При каких условиях еврей обязан изучать Тору? В трактате Вавилонского Талмуда «Йома» (8б-9б) мудрецы, не пытаясь дать исчерпывающую формулировку, включающую в себя все аспекты этого повеления, рассуждают о том, существуют ли обстоятельства, в которых он освобождается от этой обязанности? Еврейские авторитеты разоблачают «псевдопричины», то есть случаи, когда люди находят оправдание пренебрежению этой заповедью. Другими словами, мы видим здесь попытку противостоять всем тем, кто ищет отговорки, чтобы уклониться от исполнения предписания изучать Тору.

Следование самым минимальным требованиям этой заповеди не является тяжелой и трудновыполнимой задачей. На самом деле, достаточно прочитать утром или вечером небольшой фрагмент Торы – к примеру, тот, что включает текст Шма. Вместе с тем, изучение Торы в более широком объеме является не свидетельством принадлежности человека к немногочисленной группе непосвященных, но необходимым условием приобщения к иудаизму. Ибо даже если человек в той или иной степени соблюдает заповеди, избегая совершать запрещенные действия и выполняя предписанные, – что было бы вполне достаточно для большинства религий, – он не считается исполнившим свой долг с точки зрения иудаизма. От еврея требуется вовлеченность в традицию не только на уровне практическом и эмоциональном, но и на интеллектуальном, что достигается познанием сущности иудаизма как Учения. Очевидно, что поверхностное знакомство с источниками не может удовлетворить этому требованию, здесь взыскуется знание и понимание. Для этого необходимо заниматься Торой. Конечно, не всякий изучающий Тору достигает уровня, позволяющего ему обучать других, и тем не менее, каждый еврей обязан достичь максимум того, на что он способен. Эта обязанность требует посвящать изучению Торы значительное время, проявлять достаточную заинтересованность и усердие.

Однако некоторые уклоняются от исполнения своего долга, находя тому самые различные оправдания. Причем речь идет о людях, которые преданы иудаизму и, в принципе, готовы исполнять заповеди. Но требование изучать Тору, лишенное конкретности и пугающее своим максимализмом, кажется этим людям невыполнимым. Многие готовы совершать четко определенные действия, но обязанность вкладывать в изучение Торы все свои способности видится некоторым столь неопределенной, что они не могут найти в себе силы для ее исполнения. Как правило, оправдание тех, кто не занимается Торой, сводится к тому, что они заняты делами, которые никто за них не выполнит, и обременены повседневными заботами.

Талмуд содержит яркие примеры тому, как люди, которым было очень непросто исполнять заповедь изучения Торы, достигли больших высот в этой области. Отсюда следует вывод о несерьезности оправданий тех, кто, находясь в сходной ситуации, считает себя свободным от этой обязанности.

Оправдание, которое во все времена было, по-видимому, наиболее распространенным, – это ссылка на бедность. Неимущий вынужден большую часть времени посвящать поискам средств к существованию. Его мысли заняты лишь одним: как прокормить себя и свою семью. Человек, находящийся в таком положении, мог бы сказать, что даже если бы он хотел, то не смог бы выделить время для изучения Торы. История Ѓиллеля, который зарабатывал себе на жизнь тяжелым и малооплачиваемым трудом дровосека, – яркий пример способности жертвовать скудными средствами и выкраивать свободное время для изучения Торы.

Другую отговорку, более характерную для нашего времени, можно услышать от людей, занятых бизнесом. По их словам, дело, конечно же, не в том, что они гонятся за все большими прибылями, а в том, что на них лежит огромная ответственность за благополучие многих связанных с ними людей. В качестве примера, отвергающего такую аргументацию, Талмуд приводит рассказ о р. Эльазаре б. Харсоме, которому удается освободиться от необходимости наблюдения за ведением дел в своем обширном хозяйстве, несмотря на все вытекающие отсюда проблемы, и посвятить себя изучению Торы. Здесь важно подчеркнуть самовосприятие р. Эльазара б. Харсома, проявляющееся в его диалоге со своими слугами. Однажды те не узнали его и поставили выполнять повинность. Сказал р. Эльазар: «Пожалуйста, пустите меня учить Тору». «Клянемся жизнью рабби Эльазара, не отпустим тебя!» – ответили те, ведь они не знали в лицо хозяина, поскольку никогда в жизни не ходил р. Эльазар осматривать свои владения, но сидел день и ночь и учил Тору. Чему нас учит эта беседа? Для того, чтобы посвятить себя изучению Торы, состоятельному человеку недостаточно выделить для этого время, необходимо перестать видеть в себе важную персону, которая выше того, чтобы стать учеником и отправиться на поиски наставника.

Содержание третьей отговорки – не столько внешние неблагоприятные обстоятельства, сколько качества самого человека. Тот, кто назван в Талмуде «развратником», – это человек, обуреваемый страстями и желаниями, связанными со сферой взаимоотношения полов. Сказанное относится прежде всего к молодым людям, в жизни которых этот вопрос занимает существенное место, так что даже если они не посвящают большую часть времени любовным утехам, то их мысли во многом заняты этим, что вполне естественно. Талмуд рассказывает, что изо дня в день жена Потифара соблазняла Йосефа Праведного. Одежду, что надевала для него утром, не носила вечером. Одежду, что надевала для него вечером, не носила утром. Она грозилась и в тюрьму его бросить, и ослепить... Хотела дать ему тысячу талантов серебра, чтобы согласился «лечь с нею и быть с нею» («Брейшит», 39:10). Но не захотел он слушать ее и «лечь с нею» в этом мире «и быть с нею» в мире будущем.

Рассказ о Йосефе не отрицает очевидного, но показывает, что обуздать в определенной мере страсти такого рода возможно. Именно таков смысл фразы: «Йосеф окажется обвинителем развратников»: даже пылкий юноша в состоянии преодолеть соблазн.

Другими словами, никто не утверждает, что занятия Торой – дело простое и легкое для каждого человека. Однако любые сложности преодолимы, и во все времена были люди, которые, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, смогли достичь больших высот в изучении Торы.

ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ТАЛМУДУ

Ури Гершович

(Продолжение. Начало в №79)

Изложение Талмуда, безусловно, будет читаться с гораздо большей легкостью, чем перевод-подстрочник – изначально сопротивляющийся, неподатливый подлинник превращается в разжеванную, более или менее приемлемую для дилетанта пищу. При этом, правда, мы теряем определенный, весьма существенный компонент процесса обучения – самостоятельное осмысление и «расшифровывание» логики текста.

Но допустим, что этим недостатком мы пренебрегли и сумели изложить то, о чем говорится в тексте, т. е. воспроизвести его внешний план. Однако традиционный урок Талмуда этим не исчерпывается. Талмудические дфискуссии основаны не только на последовательности рассуждений и ассоциаций, они насыщены и «далекими» связями: сходные высказывания или фрагменты, появляясь в различных контекстах (зачастую в различных трактатах), сталкиваются, перекликаются, дополняют или опровергают друг друга. Эта внутренняя интертекстуальность всегда учитывается в традиционном изучении. А как сообщить о ней читателю перевода-изложения? В примечаниях? Но ведь сопоставление текстов – аналитическая работа, само по себе указание на существующие в оригинале параллели ее не заменит. Не рискует ли тот, кто излагает Талмуд, обмануть читателя, создать у него иллюзию полного понимания там, где не было еще и первого его проблеска? С другой стороны, критически настроенный вдумчивый читатель, поняв ход дискуссии, не может не задаться вопросом: а в чем смысл всех этих прений, почему о таких вещах вообще нужно спорить? На этот вопрос Талмуд не отвечает (во всяком случае, явно). Чтобы понимать, в чем кроется внутренняя пружина талмудических дискуссий, нужно быть причастным к тому, что ими движет. Так, совлекая с текста пелену странности и непонятности, мы обнажаем непонятность более глубокую и, по-видимому, гораздо более раздражающую, чем первоначальная. Неизвестно, что хуже: достигнутое за счет такого изложения поверхностное и заведомо частичное понимание или порождаемое им досадливое недоумение.

Итак, мы описали те негативные последствия, которыми чреват перевод Талмуда с точки зрения традиционно-религиозного изучения. Этот взгляд вполне понятен и обоснован.

Именно с этих позиций в свое время подверглась жесткой критике деятельность р. Штейнзальца, взявшегося за расширенный (т. е. включающий пояснения) перевод Талмуда на современный иврит. В Израиле дело доходило чуть ли не до херема (отлучения от религиозной общины)! Конфликт возник, главным образом, из-за непонимания цели и адресата нового издания. Тот, кто полагал, что р. Штейнзальц решил заменить традиционный Талмуд своими упрощенными, снабженными огласовками и знаками препинания текстами, сопровождаемыми историческими, филологическими, натуралистическими и прочими заметками, разумеется, не мог не кипятиться. Но сам р. Штейнзальц определял цель своей работы иначе – он пытался построить мостик к Талмуду, облегчить знакомство с этим корпусом тому, кто по разным причинам оказался вне традиционного бейт-мидраша.

Таким образом, речь шла о популяризации. При этом, конечно, р. Штейнзальц мечтал вовсе не о том, чтобы превратить Талмуд в книгу для трамвайного чтения, дать повод легкомысленным людям листать эти тексты – воспользуемся словами Рамбама – «в один из часов досуга между пиршествами и любовными утехами, как читают какие-нибудь исторические хроники или книги стихов» («Путеводитель растерянных». Пер. М. Шнейдера. И-м.-М., «Гешарим», 2000, с. 63.). Попробуем представить себе читателей, для которых р. Штейнзальц готовил свое издание. Несомненно, среди них мы увидим строящего секулярное государство Израиль еврея, в той или иной степени унаследовавшего идеи эмансипации и просвещения, приправленные марксизмом, еврея, не лишенного определенных (пусть затаенных) сантиментов по отношению к национальной религиозной традиции. Того еврея, который, по словам Э. Левинаса, «со странным недоверием относится ко всем ценностям иудаизма, еще не подвергнувшимся популяризации, еще не присвоенным неевреями», кто, «избавившись от всяческих "комплексов национальной неполноценности", скрывает их в духовном плане, где вожделение к современному является единственно дозволенным вожделением». Такому читателю р. Штейнзальц и хотел помочь увидеть Талмуд, в надежде, что тот, пусть из чисто этнологического интереса, откроет эту книгу и не закроет сразу (хотя бы благодаря историческим и натуралистическим заметкам), а затем, как знать, быть может, он (или его сын, или сын его сына) захочет вникнуть в эти странные тексты, многие века составлявшие ядро культуры еврейского народа. Другими словами, р. Штейнзальц полагал, что положительный эффект прикосновения к Талмуду превосходит перечисленные выше негативные последствия поверхностного знакомства с ним. Труд р. Штейнзальца предназначался в первую очередь для людей, в той или иной степени далеких от традиции. Евреям, изучающим Талмуд в йешиве, он, казалось, не нужен и в определенном смысле вреден.

Со временем критика «разъясненной Гемары» поутихла, «Талмуд Штейнзальца» доказал свою жизнеспособность, его аудитория постоянно растет. Сегодня благодаря труду р. Штейнзальца множество людей в Израиле знакомится с Талмудом в рамках различных образовательных программ учебных заведений и просветительских организаций (как религиозных, так и светских). Думается, успех этих программ во многом объясняется наличием издания р. Штейнзальца, без которого многие из учащихся не преодолели бы трудности талмудического текста. Уже никто не спорит с тем, что в деле популяризации Талмуда р. Штейнзальц добился выдающегося результата. Более того, оказалось, что издание может быть полезным и для тех, кто находится внутри традиции, выяснилось, что оно прекрасно «работает» в качестве вспомогательного инструмента и при традиционном изучении (хотя, повторим, эта задача вовсе не являлась главной целью задуманного р. Штейнзальцем проекта).

Итак, развернутый перевод Талмуда на современный иврит успешно реализует две функции: основную – популяризаторскую и вспомогательную – инструментальную. Может быть, в несколько ином соотношении (превалирует инструментально-вспомогательный компонент), но тоже достаточно успешно «работают» переводы «Талмуда Штейнзальца» на английский и французский языки.

(Продолжение следует)

«Талмуд Штейнзальца» на сайте >>

Подпишитесь на лист рассылки и получайте издания «Мекор Хаим» в формате PDF!

Вернуться

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФОНДА ПИНКУСА
ПО РАЗВИТИЮ ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ДИАСПОРЕ, ИЗРАИЛЬ