Различие между добром и злом есть не более чем различие между явным и скрытым добром.

Вопрос о существовании зла в мире — экзистенциальный вопрос, от решения которого зависит самоощущение человека и его жизненный путь. Мудрецы говорят: «зло не сходит с небес». Но как же тогда объяснить телесные и душевные страдания, причины которых мы не в состоянии постичь? Как объяснить зло, которое, как нам представляется, постигает человека незаслуженно: «праведник, и плохо ему»? Если Всевышний действительно всесилен и полностью контролирует весь ход мировой истории и отдельную человеческую жизнь, откуда же тогда исходит зло? Каким образом Б-г — источник абсолютного и полного добра — изливает в наш мир нечто, несущее человеку зло?

Хасидизм дает несколько объяснений тому, что представляется злом, ниспосланным свыше. Согласно наиболее глубокому из них, то, что кажется злом, по сути не является таковым. Зло не только в конечном итоге приводит к добру, добро — его изначальная сущность. Различие между добром и злом есть не более чем различие между явным и скрытым добром. Как положительное мы воспринимаем добро, доступное нашему пониманию; как отрицательное — добро, превышающее понимание.

Иными словами, различение добра и зла исходит не из сущности вещей — оно обусловлено высотой духовного уровня человека или, напротив, его ограниченностью. Например, маленькие дети подчас воспринимают то, что направлено к их благу, как абсолютное зло. Повзрослев, они убеждаются, что возмущавшая их необходимость — в действительности добро, скрывавшееся в оболочке мнимого зла.

Если человек осознает это, он не возмущается своей участью, не протестует против испытаний, посылаемых ему судьбой. Он также сознает, что, хотя беды, выпавшие на его долю, представляются ему злом, в конечном счете все они направлены к его пользе. И хотя зло возмущает его, хотя он удручен и испытывает страдания, которых, быть может, не заслужил — несмотря на это, человек принимает свою участь спокойно. Императивом такого отношения к жизни является утверждение: «Человек обязан благодарить за плохое, как за хорошее» — неважно, видит ли он положительный смысл выпавших на его долю испытаний.

На следующей, более высокой духовной ступени, когда человек приходит к пониманию того, что явное зло есть по существу скрытое добро, он уже не просто выражает готовность принять свою судьбу из рук Всевышнего, какой бы она ни была, но делает это с радостью. Ибо знание того, что мнимое зло в действительности является добром, облеченным в другие одежды, изгоняет из сердца печаль. Подобно тому, как явное, зримое благо наполняет человека ликованием, так и все, исходящее от Всевышнего, отныне только радует его. Благодаря своей способности углубляться в суть вещей, такие люди не дают видимому злу смутить себя и находят скрытое в глубине событий добро. Конечно, зло не в силах причинить им тех страданий, которые терпят люди, не достигшие высокого духовного уровня. Ведь когда человек понимает, что все происходящее — благо и направлено ко благу, зло исчезает с его глаз и взору предстает заключенное в вещах добро. Но и простой человек, чей духовный взор не проникает в глубины, человек, не способный отрешиться от страданий настолько, чтобы видеть в них благо, тем не менее может подняться на духовный уровень, который позволит ему принимать все происходящее с ним с радостью. Ибо то, к чему мудрец приходит путем размышлений, простой человек обретает с помощью веры. Если он действительно всем сердцем верит, что «зло не сходит с небес», то и любое посланное ему испытание примет по доброй воле, с радостью, ибо верит полной и искренней верой, что в конечном счете оно направлено к его благу, даже если его духовный взор не проникает настолько глубоко, чтобы удостовериться в этом воочию. Еще выше находится духовная ступень, на которой зло предстает в своем подлинном облике — не как благо в оболочке зла, но как самое чистое и возвышенное благо — столь великое, что оно превышает обычную человеческую способность восприятия и потому причиняет боль. Для того, чтобы душа приняла подобное добро, человек должен ценить близость Всевышнего превыше всех благ этого мира и доверять ей больше, чем своим чувствам.

Тот, кто верит, что видимое зло в основе своей является более возвышенным благом, чем благо очевидное, не просто принимает зло с радостью — он принимает его с большей радостью, чем добро! Ибо он понимает, что мнимое зло — откровение Всевышнего, когда Он является человеку в непостижимости Своей тайны. И об этом сказано: «Оскорбляемы и не оскорблены, выслушивают поношение и безмолвствуют, с любовью и радостью претерпевают муки, о них свидетельствует Писание: «Любящие Его — как солнце восходящее в могуществе». Лишь тот, кто воистину любит Б-га, способен с радостью принимать страдания, посланные Им. Эта радость превыше любой другой, ее сопровождает сознание, что «кого возлюбит Всевышний, того накажет». Человека, который всем сердцем любит Его, подобное свидетельство взаимности не может не радовать. Такой человек предпочтет страдания, в которых раскрывается Всевышний, благополучной жизни в мире повседневной реальности, которая лишена ощущения близости тайны, в тени которой таится великое откровение.

Если человек так относится к реальности, то он совершенный, абсолютный праведник, его жизнь действительно исполнена лишь добра, и зла в ней нет ни на йоту. Он принимает испытания и беды, выпадающие на его долю, с любовью как свидетельства наибольшей близости Б-га, — а именно к этой близости он более всего стремится. Потому-то зло этого мира не находит пути к совершенному праведнику и не омрачает его жизнь. В том, что выпадает на его долю, он находит великую радость, ибо видит во всем лишь абсолютное добро.