Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— В прошлый раз мы говорили с вами о болезнях. Эта тема представляется не только неисчерпаемой, но и одной из наиболее любимых народом. О чем чаще всего говорят люди? О болезнях. Ну разве еще о евреях.

— Правильно: евреи — это болезнь. Впрочем, я не исключаю существования и других интересных тем.

— Вы говорили о духовном смысле болезни.

— Болезнь дает возможность духовно подняться. Это как плотина, поднимающая уровень воды. Можно использовать эту воду для разных полезных целей: можно, например, молоть муку или получать электричество.

— А можно и никак не использовать.

— Да, если сосредоточиться на телесных ощущениях и таблетках. В Талмуде говорится о том, что если человек страдает, он должен задуматься о своей жизни. Если же ему не в чем себя упрекнуть...

— А такое бывает?

— Если ему не в чем себя упрекнуть, это сигнал, что он недостаточно занимается Торой.

— А если и с этим все в порядке?

— Значит, просто Б-г его любит. Знаете, когда взрослый видит милого ребенка, он может ущипнуть его за щечку. Моя дочка говорила в таких случаях: «Я не хочу вашей любви». В Талмуде рассказывается история, как один мудрец пришел к своему болящему ученику и спросил: «Тебе нравятся твои болячки?» — «Совсем не нравятся!» — «А награда за них?» — «Да никакая награда эти радости не окупит!» — «Тогда возьми меня за руку». Тот взял своего гостя за руку и моментально исцелился.

— Ну и как это понимать?

— А как вы это понимаете?

— Ученик не видит в своих страданиях ничего позитивного, не хочет использовать плотину для производства электричества, отказывается от будущих благ, цена которых представляется ему сильно завышенной, и вслед за вашей дочкой такой любви вовсе не желает — ему бы что попроще. Учитель не порицает его, но, правда, и не одобряет — он просто выполняет его желание. Так что вопрос о смысле этой истории все-таки остается открытым.

— Может быть, Всевышний полагал, что больной свое уже получил и только хотел, чтобы тот сам наконец высказался?

— Кстати, насчет будущих благ. Можно ли, по вашему мнению, считать, что страдания сами по себе гарантируют награду в будущей жизни? Эта история из Талмуда — она ведь дает основания и для такого понимания.

— Я думаю, учитель хотел стимулировать ученика к какому-то решению. Кроме того, он его просто пожалел. Что же касается страданий, автоматически они ничего не гарантируют. Человек может сделать из своих страданий самые разные выводы.

— В этой истории из Талмуда исцеление произошло безо всяких усилий со стороны ученика. Ему не было поставлено никаких предварительных условий: скажем, изменить жизнь или пересмотреть свое представление о ней, от него не потребовалось даже веры, которая считается обыкновенно в таких случаях необходимой. Он мог, конечно, и руки своему учителю не протянуть, но это уж было бы слишком. Учитель выступает здесь как целитель. А как вы относитесь к такого рода историям? Я имею в виду не этот конкретно рассказ из Талмуда, а чудесные исцеления вообще.

— Большей частью скептически. На исцелениях делаются большие деньги. Когда медицина не в силах помочь, люди готовы отдать все. У многих есть избыток веры, они просто не знают, куда ее девать. У меня скорей уж недостаток, поэтому я пользуюсь ею экономно. Поймите меня правильно: я вовсе не утверждаю, что чудесные исцеления это непременно шарлатанство — в конце концов есть разница между скептиком и ослом! Я в высшей степени осторожен и недоверчив именно потому, что я считаю, что чудесные исцеления возможны. Есть люди, которые действительно умеют предвидеть и исцелять. Я видел в своей жизни высокие горы и поэтому не могу считать каждый пригорок Эверестом. Но я чувствую, вы хотите услышать какую-нибудь историю об исцелении

— Я предпочел бы само исцеление, но готов удовольствоваться и историей.

— У меня был один знакомый врач. Милый человек и совершенно нерелигиозный. Время от времени мы встречались с ним и беседовали. Однажды у него тяжело заболела жена. Прогноз врачей был неутешителен. Ее поместили в хоспис. Она не вставала и даже сидеть уже не могла.

— А что с ней стряслось?

— Онкология. Врач приходил к своей жене и видел, что она угасает. Однажды к нему обратился работавший в хосписе религиозный коллега: «Я иду молиться к Стене плача. Если вы не против, я помолюсь за нее». Мой знакомый был человек вежливый, кроме того, он полагал, что особого вреда от молитвы не будет, и он сказал: «Хорошо». На следующий день он приходит к жене. Она сидит на постели и улыбается. Давно этого уже не было «Ты знаешь, вчера мне вдруг стало лучше». — «А когда?» Она назвала час — тот самый, когда за нее молились. С этого момента она, вопреки всем прогнозам врачей, стала поправляться. В конце концов ее выписали домой. Правда, через два года у нее случился рецидив и снова врачи развели руками, и снова помогла молитва. Он спросил у меня: «Вы можете объяснить, как это могло произойти?»

— И что вы ему сказали?

— Я сказал. «Вы сами должны на этот вопрос ответить». Через некоторое время я прочел в газете сообщение о его смерти. Оно было подписано скорбящими детьми и вдовой.

Опубликовано в 39 выпуске "Мекор Хаим" за 2001 год.