Преодолевая звуковой барьер

«Это путешествие похоже на медленное движение через неопределенность, зависимость от обстоятельств, процесс, у которого нет настоящего, вставка, пустое пространство между тем, что уже случилось, и тем, чему предстоит произойти (Эрих Ауэрбах. «‘Шрам’ Одиссея»).

Единственными словами, произнесенными на протяжении трехдневного пути на гору Мория, является этот диалог между Авраѓамом и Ицхаком. Отец и сын не позволяют своим чувствам вырваться наружу, не осмеливаются подняться на пугающие высоты религиозной самоотверженности. Первые мучительные слова, произнесенные Ицхаком – «Отец мой» – встречают искренний отклик Авраѓама: «Сын мой». Невозможно найти слова, которые глубже и сильнее передали бы основной вопрос, который ставит Ицхак. Разве ты забыл, что я твой сын, твой единственный сын, сын, которого ты любил? Я ребенок, которого ты ждал всю жизнь! Я ключ к твоему будущему. Без меня твои мечты тщетны. Авраѓаму нужно всего лишь произнести слова «мой сын», дабы показать, что он всецело осознает: его прошлое, настоящее и будущее будет в миг уничтожено одним-единственным роковым поступком. Но все же он уверяет Ицхака в том, что Бог усмотрит Себе ягненка для принесения в жертву, и недвусмысленно утверждает свою веру в это. Писание завершает их диалог словами «И шли дальше оба вместе». В то время как история начинается как описание их пути, после этого разговора отец и сын приходят к молчаливому пониманию; больше ничего не нужно говорить. Теперь они едины по духу и единодушно предаются воле Господа.

Наверх >>