   |
Перед Вами электронная версия книги Г. Брановера "Из глубин
", изд-во "Амана".
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>
Вопрос в том, на что употребить дар души -
сознание: на подавление и облагораживание телесных желаний или на изощренное
удовлетворение их. В первом случае человек действительно выше животного, во
втором - оскорбительна для животного попытка сравнения с таким подобием человека.
•
Величайшая ошибка толстовцев и им подобных
состоит в том, что они хотели заставить человека вообще отказаться от тела во
имя души. Это не в силах человека, ибо противоречит его природе. Но придавать
одухотворенность отправлениям своего тела и предварять каждое телесное движение
духовным человек способен. Этому учит тысячелетний опыт нашего народа. В этом
предел доступного рядовому человеку благородства.
•
Курьезно, что после всех криков о том, что
“наука опровергает религию", ныне все науки как нельзя прямее приводят к азбучным
истинам религиозного мировоззрения.
•
Научное ремесло тем и опаснее и вреднее ручного,
что требует приносить в жертву целям пропитания душевные силы, духовные способности,
делая невозможным использование этих высших даров по их непосредственному назначению.
Возможности для подлинного мышления у жнеца в поле, вдыхающего запах колосьев,
в тысячу раз больше, чем у иссушенного формулами и отравленного воздухом лабораторий
“ученого" ремесленника.
•
За тысячи лет в жизни человеческого стада изменилась
лишь поверхностная мишура. Неизменным оставалось все, что составляло подлинную
сущность жизни человека - еда, сон, борьба за кусок хлеба, сексуальные отправления.
Ни на йоту не изменились и страсти, и похоть, движущие и будоражащие это стадо.
Неизменными сохранились зависть, жадность, честолюбие. Все изменения, по-видимому,
сводились к тому, что ханжества прибавлялось, а добродетель все шла на убыль.
•
Современному человеку наиболее доступен и понятен
язык правил, привычек и условностей общественной жизни. Слова о величии Бога
нет в этом языке.
•
Ремесленнику от науки, трубящему о грандиозности
своих достижений, совершенно недоступно благоговение перед мудростью создателя
мира, того мира, крупицу поверхности которого удалось разглядеть ученому мужу.
•
Все согласны с тем, что вся сложная система
нашего ритуала была необходима прежде - тысячи и сотни лет назад, что без этого
нас давно не было бы. И тут же высокомерное: “Но теперь это, конечно, просто
смешно!" До чего же вы важные все, до чего надуты в своей смехотворной убежденности,
что люди, отстоявшие от вас на несколько поколений, были глупее вас!
•
Ты говоришь: глупо всегда ходить в шапке, нельзя
понять, зачем это предписано и что это дает. Это дает сохранение нашего существования.
Один взгляд в прошлое будет достаточным доказательством.
•
А относительно того, глупо ли это, я тебе отвечу
вопросом: быть может, глупо на твой взгляд, по нескольку раз в день пихать в
свое нутро всякую всячину (и ведь бесстыдно, у всех на виду). Или часов 7-8
в сутки превращаться в бесчувственную спящую колоду. Однако ты почему-то очень
серьезно относишься к этим отправлениям, которые ведь то же нужны для того,
чтобы просуществовать подольше, к тому же в индивидуальном, а не коллективном
плане. Просто ты, наверно, еще не можешь судить о том, что глупо, а что умно.
Ты ведь ничего не знаешь ни о себе, ни о мире, в который явился.
•
Ты не спрашиваешь, зачем есть, пить, спать?
Тебе кажется смешным этот вопрос - ведь каждый ребенок знает, зачем - чтобы
жить. Впрочем те отправления, которые я сейчас назвал, вызывают непосредственное
удовольствие и потому, быть может, не совсем показательны в плане наших дальнейших
рассуждений.
Но возьмем труд. Он часто не только не вызывает
удовольствия, а даже мучителен, и все-таки большинство человечества верит в
его абсолютную необходимость. Чтобы жить, чтобы существовать!
Или возьмем выхаживание и воспитание детей
- дело истязающее и, нередко, столь неблагодарное. Опять оно совершается, чтобы
жить, существовать, но уже в несколько более широком родовом смысле. Или десятки
обременительных общественных и гражданских обязанностей, выполняемых ради существования
общества, государства. Почитание этих обязанностей и их старательное выполнение
считается одной из высших добродетелей. И почему-то только тогда, когда речь
заходит о 613 заповедях, ты спрашиваешь зачем, ты недоумеваешь: в чем смысл?
Да все в том же! В том, чтобы жить, существовать нашему народу?
Есть, правда, тут и некоторая разница по сравнению
с теми обязанностями, которые мы рассмотрели выше. Последствия невыполнения
тех сказываются быстро и касаются преимущественно телесной стороны существования
человеческих существ. Невыполнение же этих сказывается иногда лишь через несколько
поколений, и угрожает оно духовному началу. Поэтому в данный момент индивидуум
ощущает полную свободу действий.
•
Нужны глубокие размышления или чуткая интуиция,
чтобы ощутить необходимость 613 заповедей. Если же нет ни того, ни другого,
то спасти положение может привычка, воспитание, традиция. Если же и этот фактор
отсутствует, то данная цепочка индивидуумов по прошествии какого-то числа поколений
перестает существовать как часть народа.
•
Тебе кажется, что эти старики делают все машинально,
что философская первооснова их действий им недоступна. А не думаешь ли ты, что
они просто не говорят об этом, ибо все это для них само собою разумеется: то,
к чему ты медленно приходишь путем мучительных раздумий, для них доступно и
ясно, как азбука жизни?
Ты попробуй расшевелить такого старика, заставить
его высказаться по мировоззренческим вопросам. Послушав его рассуждения, ты,
конечно, заподозришь, что он всех древних и новых философов начитался. Но он
бесспорно этих “корифеев" не читал. Дело просто в том, что ”корифеи", постигнув
какую-то крупицу истины, настолько сами удивляются, что начинают казаться себе
невозможно умными, важными и значительными и воздвигают в память об этом увесистые
томы своих трудов. Они очень напоминают при этом петуха, раскудахтавшегося по
поводу найденного в мусоре зернышка. Наши же старики знают главное, знают основу
основ, но знают и то, что они сами всего лишь люди, обыкновенные люди, хотя
и просветленные знанием.
•
Одна из самых главных задач - доказательство
того, что люди за две тысячи лет не только не стали совершеннее, но, наоборот,
утратили большую часть былой широты мышления, потеряли силу, потребность постигать
мировоззренческие вопросы. Нужно начинать именно с показа отвратительности чванливого
самомнения, самодовольства, впитанной с детских лет убежденности человека в
своем совершенстве, в превосходстве “ХХ-го века" над всеми предыдущими, во всемогуществе
науки, техники, которые на миллионы ладов превозносятся во всем мире книгами,
газетами, радио.
Нужно понять, как жалок современный человек,
отделенный от Бога бесчисленными им самим произведенными вещами, понятиями,
теориями. Эти вещи, понятия, теории ослепляют его самого, и он преклоняет перед
ними колени - в точности как это делал дикарь, обвороженный им самим выструганным
из дерева идолом. Однако к чести дикаря надо сказать, что он не терял при этом
чувства собственного ничтожества. Современный же язычник умилен не столько своим
идолом, как его изготовителем, т. е. самим собой. В этом и находит свое завершение
эта ультрасовременная, с позволения сказать, религия.
Итак: преклонимся сами перед собою, умилимся
собою! И в результате, даже лучшие умы - катастрофически редкие сегодня, - которым
понятно извечное беспокойство человека в поисках высшей правды, которые ищут
начало и назначение вещей и живых творений, которых душат слезы благодарности
от сознания мудрости и красоты устройства мира, даже они настолько отравлены
этой “авторелигией", что не решаются, стесняются прямо обратиться к Богу, но
жеманно прячут свои мысли и чувства за туманными рассуждениями о “природе".
Эта “авторелигия" политеистична, в ней много
идолов, больших и малых-сам человек, различные произведения его рук и души,
в том числе очень сильно действующие на воображение современного язычника идолы-термины.
Термины приводят его в трепет. Термины моментально успокаивают его при невозможности
что-либо объяснить. И чем цветистее и непонятнее термин, тем безотказнее он
действует. Например, известные из жизни факты передачи мысли на расстояние вносят
некоторое беспокойство в сознание нашего язычника, они колеблют его спокойную
и уютную религию.
Но стоит ему заполучить брошюру популярного
профессора под “научным" названием “Телепатия" и спокойствие тотчас возвращается.
Совершенно аналогично проблема пола будущего
ребенка или его характера представляется тотчас решенной, понятной и подвластной
человеку, лишь только на поверхность являются такие блистательные термины как
хромосомы, гены, передача информации, генетический код, дезоксирибонуклеиновая
кислота. И никому нет дела до того, что ни на один вопрос типа “почему" или
“что такое" не дано ответа. Неужели так трудно понять, что с точки зрения гносеологической
нет никакой разницы, сказать ли “родилась девочка" или “родилась девочка, потому
что с яйцеклеткой соединился сперматозоид, имевший женское сочетание генов".
Более того второе высказывание с познавательной точки зрения даже беднее, ибо
если в первом случае можно спросить, “почему родилась девочка?" то во втором
можно поставить по меньшей мере следующие три вопроса:
1) почему с яйцеклеткой соединился именно такой
сперматозоид, 2) что такое яйцеклетка и сперматозоид, 3) почему при соединении
именно такого сперматозоида с яйцеклеткой получается девочка. Аналогично можно
проанализировать и какую-либо из космогонических теорий. Опять лучше сказать
“произошла земля", чем “в результате сгущения находившихся первоначально в турбулентном
движении частиц туманности произошли планеты". Но во втором случае дикарь получает
изрядную дозу наркотически действующих терминов, и он доволен, спокоен и горд.
И вот слово “природа" - это тоже термин, узаконенный
в языке современного язычника. Им пользоваться считается допустимым. Если же
прямо и честно обратиться к Богу, то поднимается истерический вой. И не диво,
ведь в этом случае сразу рушатся уютные тенета "авторелигии", более того, появляются
понятия нравственного долга, обязанностей человека, всевозможные запреты. А
это уж никак не устраивает приверженца “авторелигии", которому все можно, ибо
“все в человеке, все для человека".
•
Если бы наказание и награда неотвратимо, мгновенно
и явно следовали за грехом или добрым делом соответственно, то понятно, что
люди вели бы себя идеально. Ведь и преступник не совершал бы преступления, если
бы знал, что человеческое правосудие неизбежно и сразу настигнет его. Но в таком
случае люди не отличались бы от животных. Человек потому и есть человек, что
имеет свободу выбора. С другой стороны, наказание все же неотвратимо, но неотвратимость
эта завуалирована временем, сменой поколений и т. д.
Равно и награда. Примеров в нашей истории достаточно.
•
Материалистические увлечения в философии приводят
к игнорированию человеческой природы, извечных его желаний, страстей, движений
души. На примере растленного современного мира мы видим, что значит не считаться
с ними и все выводить из материальных основ.
•
Показательно, что, чем дальше некий современный
индивидуум от науки, тем увереннее он заявляет, что при нынешних достижениях
человеческой жизни невозможно верить в то, во что верили люди 2000 лет назад.
•
Главное заблуждение науки - подмена познания
выявлением цепочек детерминистической связи явлений.
•
Всякая вера прежде была эмоциональной. Вера
в научный идол - первая вера, которая полностью базируется на успокоенности,
равнодушии и вообще не требует от человека никаких душевных движений.
•
Понять и почувствовать беспомощность науки
на ниве познания и порвать с материализмом - это первый шаг к религии, но, быть
может, самый легкий шаг. Дальнейшее Движение может оказаться труднее. Каких,
например, усилий стоит переход от внушенного всем воспитанием и образованием
скептически-высокомерного отношения к древним жертвоприношениям к осознанию
истинного значения и возвышенности этого акта. Много нужно поработать над собой,
пока в душе не воцарится гармония.
•
Представитель средней серой массы, составляющей
большинство нынешних людей, видя любое проявление религиозности, недоуменно
пожимает плечами и говорит: “Как возможно это теперь, в ХХ-м веке?" Но поставьте
ему вопрос в упор: “Что ты знаешь такого, что отличает тебя от человека, жившего
2000 лет назад?" Кроме бессвязного бормотания вы не услышите в ответ ничего.
Ведь этот горе-представитель ХХ-го века впечатлен
вовсе не содержанием того, что именуется наукой: он поклоняется обложкам книг,
которые никогда не читал, казенному авторитету газет и научно-популярных журналов,
названиям академий и институтов, степеням, званиям... И помимо прочего, вера
в этот идол так удобна, так потворствует лени его непритязательной души!
•
Так называемая “библейская критика" очень напоминает
китайский суд. И там и тут исходное положение - презумпция виновности. Любой
“критик" исходит из того, что библия - легенда. Взобравшись на этот пьедестал
высокомерия, он начинает подыскивать и тасовать данные из летописей, археологические
находки, интерпретируемые в духе заранее принятой атеистической схемы. В заключение
он явно или скрыто апеллирует к авторитету современной науки “доказавшей невозможность
сверхъестественного".
Почему бы не поставить вопрос с головы на ноги:
признать, что имеется стройная система миропонимания, и попытаться в духе этой
системы осмыслить окружающий мир и историю человечества?
•
Честный исследователь должен не наукой пытаться
объяснить религию, как это делает христианство, а, наоборот в духе религии осмыслить
результаты науки. Незачем, “спасать религию" - она не нуждается в этом. Спасать
нужно науку, и спасение ее заключается в том, чтобы найти ее истинное место
и цену в ряду видов человеческой деятельности. И тогда станет ясно, что это
- ремесло, пусть сложное, пусть даже полезное, но только ремесло среди других
ремесел. Причем самый искусный представитель сапожного ремесла никогда не решился
бы средствами своего ремесла пытаться объяснить мир. Научное ремесло, увы, тщится
делать это.
•
Последние годы развития науки дают блестящий
материал для осознания ее истинной роли и цены.
Лет сто назад все в науке казалось благополучно,
концы сходились с концами, детерминизм господствовал безраздельно. В эту безмятежную
и блистательную для науки эпоху, простирающуюся от Ньютона до Максвелла, казалось,
что все можно объяснить и даже предсказать. Но дальше начались неприятности.
Стройная наука, с вершин которой ее апологеты восставали против самого Бога,
начала трещать и рушиться. Детерминизм сменился неопределенностью, статистическими
способами описания явлений. Застывшие категории Галилея-Ньютона сменились деформируемыми
представлениями Эйнштейна, Гейзенберга, Бора... Дело, однако, не в сложности
и гибкости понятий новых теорий, а в неустойчивости самих теорий и концепций,
калейдоскопически сменяющих одна другую, неизменно оказывающихся ограниченными
и противоречивыми.
Чего стоит, например, вереница лопающихся,
как мыльные пузыри, космогонических теорий. Весьма примечательно запоздалое
признание конечности мира, необходимости начального толчка и т. д. Показателен
путь биологии, эволюционной теории, генетики. В результате экспериментальных
исследований, проводимых ультрасовременными способами развенчаны гипотезы о
разумной жизни на Марсе. Выяснена невозможность жизни на Венере. В научных журналах
непоколебимых материалистов обсуждается вопрос о единственности земной цивилизации
во вселенной. Анализируются эксперименты по телепатии. Археологические и палеонтологические
находки ломают одну за другой теории, навязываемые спесивыми и самовлюбленными
археологами и палеонтологами. Иногда скромный, незначительный на первый взгляд,
результат пробивает такую брешь в укреплениях атеистов, которую уже невозможно
залатать. В этой связи можно упомянуть сообщение о возможности синтеза нефти
в недрах земли. А ведь теория происхождения нефти из остатков древних морских
организмов - одно из важных звеньев в общей палеонтологической теории и потому
уместно спросить: быть может, столь же “капитальны" и другие “неопровержимые"
истины палеонтологов и не следует ли скорректировать по Торе интервалы времени
в генеалогии мира?
•
Возможно, что центральные вопросы еврейской
философии - творение вещей из абсолютного ничто к сочетание свободы выбора с
предопределенностью.
•
Бесспорно, человеку от науки очень трудно осознать,
что исследовать такие явления, как взаимоотношения людей, взаимоотношения в
человеке души божественной и души животной, влияние одного человека на второго,
воздействие родителей на ребенка связь человека с Богом, жизнь, творение вещей
из ничего, назначение человека, можно только интегрально, не спускаясь до мелочей,
до скурпулезного изучения деталей, как это делают ремесленные науки. Эти исследования
не только наиболее важны для человека, но и наиболее сложны. Человеку же от
науки они кажутся примитивными, ибо он ослеплен уравнениями, символами, терминами,
схемами, изящными приборами.
•
- Я не хочу, чтобы мой сын женился на нееврейке,
это ужасно!
- Но почему же тебя не ужасает, что он ест
некошерную пищу и не соблюдает субботу?
- Это совсем другое дело. Такие вещи сегодня
уже соблюдать невозможно, да и ни к чему.
- Что ж, тогда продолжая твое рассуждение,
можно сказать, что завтра будет “ни к чему" воздерживаться от того, что хочет
сделать твой сын. А, кстати, почему ты собственно не хочешь, чтобы он женился
таким образом?
- Хочу, чтоб он был евреем.
- Извини, но он уже сейчас не еврей. Сейчас
канун субботы, а он, если не ошибаюсь, ушел с друзьями и приятельницами в ресторан.
Что ты вообще подразумеваешь под понятием “еврей"?
- ?!?
- Вся беда в том, что ты слишком поздно об
этом задумался.
•
- Мне смешно на тебя смотреть - как ты молишься,
качаешься! Как это можно сегодня, в век межпланетных путешествий?
- А мне смешно смотреть на тебя, как ты сидишь
и наслаждаешься самолюбованием. Разница лишь в том, что на моей стороне сотни
поколений наших с тобой предков. Ты же можешь опереться лишь на современников,
превративших мир в царство злобы, кровопролития и разврата.
•
Сейчас очень модно искать в заповедях, данных
Богом, содержание и смысл с рационалистических позиций. Эти попытки предпринимаются
в области гигиенической, медицинской, социальной и т. д. Тем самым исподволь
протаскивается мысль о том, что заповеди - плод ума и опыта самого народа, а
не даны свыше. Бесспорно, что ни одна заповедь не противоречит соображениям
гигиены, медицины, условиям, необходимым для существования здорового общества
и здоровой психики индивидуума, более того, они учитывают возможности и способности
рядового человека, согласуются со всеми его физическими и духовными отправлениями.
Но высший смысл и высшее назначение заповедей - трансцендентны. Совершенно рациональными
для человеческого мышления могут быть лишь порождения человеческого ума. Заповеди
же служат осуществлению высшего предначертания и потому для человека в них всегда
остается закрытая сторона - какая-то доля трансцендентности.
•
Схему прозрения человека от науки, человека
современного мировоззрения можно представить себе так:
1) осознание той истины, что наука дает лишь
взаимосвязи явлений, но бессильна перед сущностями;
2) постижение величия и мудрости Творца, создавшего
гармонический мир и беспрерывно поддерживающего его существование;
3) преклонение перед Творцом;
4) понимание того, что цель, оправдание и сущность
мира - в Торе;
5) самое глубокое и счастливое знание - простая
вера.