Главная страница >>Библиотека >> "Учение раби Нахман из Браслава">> части I, II, III, IV, V, VI, VII Примечания

Перед Вами электронная версия книги "Учение раби Нахмана из Браслава", изд-во "Амана"
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>


СНЫ И ВИДЕНИЯ РАБИ НАХМАНА ИЗ БРАСЛАВА

Из книги рабиНатан Штернарца "ЖИЗНЬ УЧИТЕЛЯ НАШЕГО РАБИ НАХМАНА"

"Он святой наставник наш, человек величайший среди гигантов, светоч святой, светоч несравненный, учитель всего Исраэля, неиссякаемый родник, источник мудрости, человек Б-жий, наш учитель – раби Нахман, благословенна память праведника и святого, потомок Б-жественного таная, святого во Исраэле, учителя нашего раби Исраэля Бааль Шем Това, благословенна память праведника и святого, – заслуги их да охранят нас и весь народ Исраэля, амэн".

НОВЫЕ РАССКАЗЫ

1. Год 5565-й. Я стоял и насыщался от (щедрот) стола и погружался в море. И все народы и все цари стояли, и созерцали, и изумлялись: вот он – стол царей, море мудрости, у которого я совершу откровение мудрости – невиданное...

2. То, что он рассказал в начале лета 5564 года.

И начал так: Поведаю вам, что я видел, и расскажете сыновьям своим.

Некто возлежит на земле, а вокруг него сидят, образуя круг. А вокруг того круга – еще круг. А вокруг этого круга – еще круг, и так – еще несколько кругов. А вокруг них сидят еще сколько-то людей – уже беспорядочно.

И тот, кто сидит посредине, (склонившись на бок), – шевелит губами. И все, что сидят вокруг него, шевелят губами вслед за ним. А потом я вижу вдруг, что нет его, (сидевшего в центре). И все сидевшие вокруг него перестали шевелить губами. И я спросил: "Что это?" И ответили мне, что он замерз и умер, и перестал говорить, и они (также) перестали говорить.

А затем все побежали, и я побежал за ними. И увидел два дворца прямо перед собой – здания необычайной красоты, а в них обитают два властителя. И те добежали туда, до этих властителей, и начали упрекать их: "Зачем вы ввели нас в заблуждение?" – и хотели убить их.

И выбежали властители наружу. Я увидел их, и их естество было исполнено для меня необыкновенной прелести. Я побежал за ними и издалека увидел прекрасный шатер. Из него кричали властителям: "Вернитесь назад и потребуйте все права, которыми вы обладаете, и возвратите их себе! Идите к светильнику, висящему там, и действуйте по своей воле".

Они вернулись назад и обрели свои права, а были там целые свитки прав. И побежали к светильнику, а я побежал за ними. И увидел светильник (зажженный), висящий в пространстве. И подошли властители и швырнули правами в светильник, и искры из светильника упали во рты их. А светильник (сиял), как прежде. И из него возникла река. И пили из нее все, и внутри у них появились живые создания. А когда начали говорить, эти создания вышли из них, и я увидел, как те уносились и возвращались – не разновидность человека или разновидность животного, но (все же) создания.

Потом держали совет (и решили) вернуться на место. Но сказали: "Как сможем мы вернуться на место наше?" Ответил один: "Отправим (посланника) к тому, стоящему там и простирающему меч с небес на землю". И сказали: "Кого пошлем?" Посовещались (и решили) отправить эти создания.

И направились туда создания. А я побежал за ними и увидел того, ужасающего, что стоит от неба до земли с мечом в руках, простертым с небес до земли. А меч этот – многоострый: одно лезвие – для убийства, одно лезвие – для разорения, одно лезвие – для изнурения, и далее ряд лезвий – для прочих кар.

И стали упрашивать: мол, долгое время ты причинял нам страдания, отныне же будь нам в помощь и приведи нас на место наше. (И сказал: "Я не могу вам помочь".) И просили: "Дай нам лезвие для убийства, и мы убьем их". Но он не хотел. И просили другое лезвие, но он не хотел дать им ни одно из лезвий. И возвратились. Между тем пришло повеление казнить властителей, и им отсекли головы.

И тогда все вернулось к началу, и некто возлежал на земле, как прежде, а вокруг него сидели, образуя круги... и побежали к властителям... – все, как сказано выше.

Только теперь я увидел, что властители не швырнули правами в светильник, но взяли права, подошли к светильнику и в сокрушении сердца предавались молениям пред светильником, и из него упали искры во рты их... И снова предавались молениям, и из светильника возникла река... и появились создания, как прежде.

И мне сказали, что эти (властители) останутся в живых, тогда как первые были обречены смерти за то, что швырнули правами в светильник и не предавались молениям пред светильником, как эти.

Я не мог этого постичь, и мне сказали: "Иди в тот покой, и тебе истолкуют это". Я пошел туда, и там сидел один старик. Я спросил его об этом, а он взялся рукой за свою бороду и сказал мне: "Вот моя борода, она и есть истолкование происшедшего". Я обратился к нему: "Не постигаю и теперь". И он сказал мне: "Иди в тот покой, там найдешь объяснение". Я пошел и увидел покой, длинный и широкий – до бесконечности, весь заполненный рукописями, и на каком бы месте я их ни открывал – находил там истолкование происшедшего...

* * *

Все это слышал я из святых его уст. И сказал он, что все поучения, которые он когда-либо высказал, касаются намеков, содержащихся в этом рассказе. Исходное же поучение – Тиша тикуним (Девять исправлений) из Ликутэй Моаран1все оно представляет собой толкование этого рассказа. Посвященный сумеет уловить там и постичь несколько поразительных намеков. Вникни в то, что там разъяснено, а именно: сердце отверзается подобно тому, как сказано2: "Отверз скалу, и излились воды..." Вникни в это, сопоставив с реками, которые упоминались. Глубоко постигни все поучение и удостоишься неожиданно для себя понять некоторые намеки, содержащиеся в этом грозном видении.

Тот, кто возлежал на земле, "а потом я увидел вдруг, что нет его... И ответили мне, что тот замерз и умер", – это, как разъяснено в упомянутом поучении, – о душе, отягощенной страданиями, как сказано: "Ломтем хлеба с солью будешь кормиться". Вникни в это. Возможно, здесь намек на то, что говорится в Мишне3 (после слов "Ломтем хлеба..."): "... и спать будешь на земле".

И возможно, что описание возлежащего на земле, окруженного многими кругами сидящих и сверх того сидящими беспорядочно, намекает на то, что именно от души все получают самое насущное, ибо все разъяснения Торы исходят от нее.

Возможно также, что "шевелящие губами" заняты разъяснением Торы и совершают ее откровение. Поэтому когда замерз и умер возлежащий в центре (символ души), все перестали шевелить губами – перестали говорить. Ибо, когда душа замерзла – имеется в виду ее кончина, исчезновение, – иссякли силы, чтобы продолжать разъяснение Торы. Вникни в это как следует. Тщательно взвесь подробности и исследуй рассказ и упомянутое поучение и тогда удостоишься понять еще и другие грозные намеки.

Когда же побежали к властителям и начали упрекать их – эта ссора и мятеж подобны разладу с праведниками – а того, что прекратилось разъяснение Торы, и, быть может, властители олицетворяют Моше и Аарона. Ведь они умерли, (не войдя в Землю), – а того, что произошло у вод Мэривы, где они допустили ошибку, разъясненную в упомянутом поучении и заключающуюся в том, что не просили они и не молили...

И уясни как следует то, что сказано о светильнике: "Искры светильника упали во рты их, а светильник (сиял), как прежде, и из него возникла река..." – это об исполненных тепла речах, исходящих из сердца Всевышнего, в котором пробудилось милосердие, да будет благословенно Имя Его. И отверзлось сердце Всевышнего, и излились из сердца Всевышнего речи. В псалме же сказано: "Отверз скалу, и излились воды..." Сопоставим этот стих с видением: "... и (сиял) светильник, как прежде, и из него возникла

река". Под светильником подразумевается сердце, ибо, как известно4, сердце – "светильник зажженный". Вначале, когда "искры светильника упали во рты их", – это об исполненных тепла речах, исходящих из сердца. А после, когда "из него возникла река", – это об откровении Торы, также исходящем из сердца-светильника, в соответствии со стихом: "Отверз скалу, и излились воды".

А когда "швырнули права" – напомнили о своих заслугах и добрых делах и воспользовались жезлом могущества для привлечения (благодати) Торы. И это была их ошибка5. Вникни в это.

А создания, которые возникли у них внутри и, когда они открыли уста, вышли наружу, – это духовные силы, ангелы, возникающие из букв Торы, когда их обновляют6. Ангелы эти черпают силу у Эдома – его олицетворяет Держащий меч, который приводит в исполнение все кары, постигающие злодеев; и меч его многоострый имеет столько лезвий, сколько существует кар. Из-за изъяна – той ошибки, которая была совершена, он отказался предоставить им хоть одно из лезвий меча, так как вовсе не хотел наделять их силой. Потому что нужно воистину сокрушить свое сердце и просить, и умолять, а не выставлять напоказ свои заслуги – жезл могущества, предназначенный для иной цели – смирить зло в общине (Исраэля). Для привлечения же (благодати) Торы необходимы милосердие и моления. Глубоко вникни в рассказ о видении и в поучение и ты постигнешь удивительный смысл других намеков. В меру разумения твоего узришь чудеса Б-жьи и ощутишь, "сколь безмерна глубина Его замыслов"7.

Однако, при всем том, если даже и удается "просто так" уловить какие-то намеки, многое по-прежнему остается неясным, (а подчас) и полностью сокрытым.

* * *

И вместе с тем, когда мы неожиданно уясняем себе смысл одного из намеков, содержащихся в этом необычайном и грозном видении, как благотворно это для души! Ибо это великая награда для человека, если он удостоится того, что мысли его блуждают среди речений учителя нашего, благословенна память его – святого, повергающего в великий трепет, несравненного, которому невозможно воздать хвалу, не ущербив, упаси Б-г, его славу, ибо добавляющий убавляет (как в притче о царе, подвергаемом осмеянию8). Пусть знает каждый, кому наши хвалы покажутся преувеличенными, что они – ничто, даже не капля по сравнению с великим морем.

Ибо совершенно невозможно поведать о его достоинствах, непостижимых для человеческого разума. Даже великим праведникам недоступно его величие. Для нас же он непостигаем, за исключением разве немногих из его исполненных откровения поучений, содержащихся в его святых книгах и в потрясающих видениях, о которых он поведал. Они приведены здесь9. И из них каждый – в меру того, как отзовется его сердце, – постигнет в самой малой мере, каких беспредельных высот достигали его духовная сила и его святость. Блажен рожденный женщиной, удостоившийся такой высоты, возносящийся все выше и выше – так что уста не могут вымолвить, а сердце помыслить... И все же, если вопреки всему, удалось рассказать самую малость о его несравненной святости, то, что видели мы воочию, – посвященный умолкнет, пораженный теми яростными нападками, которым подвергся наш учитель при жизни...

ПРОДОЛЖЕНИЕ

О просьбе, (обращенной к Держащему меч). Просили дать острие для убийства, и не хотел дать; просили другое острие, и тоже не хотел дать. Просили для того, чтобы покарать тех (злодеев) смертью, а он не хотел наделить их силой. Просили хоть как-то покарать злодеев, но он ни за что не соглашался. Все это – а той ошибки. Просьба же наделить их силой, чтобы они могли возвратиться, подразумевает возвращение в Страну Исраэля. Они должны были обладать какой-то силой покарать преступников, чтобы войти в Страну Исраэля. Постигни это.

А то, что сказали они Держащему меч, что уж очень долгое время они по вине его страдают, – перекликается со сказанным Эдому10: "Ты знаешь о всех несчастьях, которые постигли нас". (Отсюда) должен ты сделать вывод, что всякая кара осуществляется через его посредство. Вникни в это.

О словах старца, что борода его и есть истолкование происшедшего, – объяснение их в том, что все упомянутое поучение использует символику старца. Как разъяснил учитель наш, благословенна его память, все, что подразумевается под девятью бесценными исправлениями (тиша тикуним), воплощено в бороде.

Поэтому, после того, как все вернулось к началу (когда некто возлежал на земле...), на этот раз властители остереглись швырнуть правами в светильник, но взяли права и, подойдя к светильнику, в сокрушении сердца предавались молениям. – "И мне сказали, что эти (властители) останутся в живых", – тогда как первые были обречены смерти за то, что швырнули правами в светильник и не предавались молениям пред светильником, как эти.

Итак, суть ошибки Моше Рабэйну (Учителя нашего) в тем, что не милосердием и молениями пытался он извлечь воды (привлечь благодать Торы), но жезлом могущества. В этом смысл "извлечения вод из скалы". .

И потому ныне остерегаемся мы и предаемся молитвам, взывая лишь к милосердию, – и этим живы. Да будет воля Его, чтобы явился праведный наш Машиах, вскорости, в наши дни, и он приведет нас в мире в Святую Землю Исраэля. И тогда будет исправлено все – вскорости, в наши дни. Амэн!

3. То, что он рассказал незадолго до Рош-ашана 5569 года – летом 5568 года.

В эту пору принес ему шохэт11 из Теплика чудесное кресло. И вскоре после этого рассказал он о том, что созерцал в видении или во сне.

Принесли ему кресло, и было оно окружено пламенем, и пришел весь народ, мужчины и женщины, посмотреть на него. А когда возвращались к себе, сразу же сочетались друг с другом, вступая в брак. Также и все предводители поколения пришли взглянуть на кресло.

И я подумал: "Какое оно далекое (непостижимое)! И почему это сразу заключаются браки?" И я отправился, и кружил вокруг них, прохаживаясь там. И услышал, что приближается Рош – ана13, и я стал колебаться, вернуться ли мне или же задержаться там. Был я в полной растерянности и сказал в сердце своем: "Как можно остаться здесь на Рош – ана!" Но разум подсказывал мне: "При таком слабом теле как у меня, стоит ли возвращаться?" И я остался там. И пришел к креслу. И видел там Рош – ана – и это было воистину Начало года, а также Йом а-Кипурим – и это был воистину День Искушения, и наконец Суккот – и это был воистину

Праздник кущей. И услышал я, как кричали: "Жертвы ваши в начале месяца и в празднества ваши возненавидела душа Моя..."12 К чему им судить этот мир? Рош – ана сам осудит... И побежали все, вместе с предводителями поколения. Все убежали.

И я увидел, (находясь) там, что на кресле были вырезаны изображения всех сотворенных мира. И все они были изображены вместе со своими парами. И поэтому сразу же заключались браки – ведь каждый находил там и воочию видел свою пару. И в связи с тем, что изучал я в предшествующие дни, осенило меня, что стих14: "...курсия швивин ди нур..." ("...престол его – искры огня...") содержит аббревиатуру "шадхан" (сват) – ведь благодаря этому креслу совершаются браки. Также и слово "курсия" (престол, кресло) – аббревиатура Рош – ана, Йом а-Кипурим, Суккот и поэтому к Шмини Ацерэт (к завершающему дню праздника Суккот) приурочено сочетание с Царицей15.

И я спросил: "Как я смогу прокормить себя?". И мне ответили: "Будешь сватом". И пламень окружил его, ибо воистину Рош – ана – великое благо: это праздник, когда сокрыта Луна, и о нем сказано: "Принесите Мне искупительную жертву"16. Да, это великое благо, ибо в Рош – ана мы можем просить об искуплении. Вдумайся в это и вникни в слова Торы: "В новолуние трубите в шофар..." – "... и образовал Г-сподь из ребра", – говорящие о корнях душ, объединяемых креслом. Углубись в поучение, приведенное в Ликутэй Тинъяна, знак 1, и ты найдешь там истолкование видения, о котором я рассказал. В этом поучении говорится о Рош – ана, а об этом и речь.

В нем (многое) сокрыто и ускользает, кое-что отсутствует, ибо не все полностью записано. Однажды он говорил о Маасиет (его необычайные рассказы) и, коснувшись этой темы, упомянул о той связи, что существует между видением (кресла) и упомянутым поучением. Какой грозной, чудесной и возвышенной представляется эта тема тому, у кого есть сердце, чтобы понять! И сказал он тогда: "Не знаю, почему все вы безрадостны", – имея в виду, что в любом случае, всегда, подобает нам радоваться тому, что мы удостоились быть осиянными этим грозным светом...

А после того, как он поведал о своем видении, сказал, что мы можем извлекать из него поучение все дни нашей жизни, и укорил нас за то, что мы невеселы. И добавил, что подобает нам радоваться, весьма и весьма.

4. 5569 год, первый день Хануки, после зажжения ханукальной свечи, когда наступила ночь.

Гость вошел в дом и спросил хозяина: "Чем ты зарабатываешь?" Ответил тот: "Нет у меня в доме постоянного пропитания, только от мира кормление мое". Спросил (гость): "Что ты изучаешь?" И тот ответил ему, и началась беседа, и слова шли прямо от сердца. Хозяин дома поведал о том, что он томим страстным желанием познать, как продвигаются и достигают хоть какого-то уровня святости. Сказал ему гость: "Я буду учить (это) с тобой". Удивился хозяин дома и подумал было: "Человек ли он вообще?" – но, снова взглянув на него, увидел, что тот говорит с ним, как принято у людей, и немедленно в нем окрепла готовность довериться ему, и он сразу же стал величать его – раби17, и обратился к нему: "Прежде всего, мне хотелось бы узнать у вас, как вести себя с вашей честью. Нет нужды говорить, что я не способен действительно нанести вашей чести ущерб – упаси Б-г! – но тем не менее трудно человеку всего остеречься, как это подобает. Потому и хочу я, чтобы вы научили меня, как вести себя с вашей честью". И тот ответил: "Нет у меня сейчас свободного времени, я приду к тебе в другой раз и научу тебя этому. Теперь же я должен уйти отсюда". И сказал (хозяин): "И этому тоже должен я у вас научиться – как далеко я должен проводить вас?" И сказал (гость): 'За ворота". И стал (хозяин) размышлять: "Как выйду я с ним? Сейчас-то мы среди людей, а если выйду наедине с ним, кто знает, кем он окажется?" И спросил (его гость, отчего он замешкался). Сказал ему: "Страшно выйти мне с вами". И тот ответил: "Раз я способен на такое – научить тебя, то ведь, если пожелаю сделать с тобой что-то в сей миг, кто воспрепятствует мне?"

И вышел с ним за ворота, а (тот) схватил его и взлетел с ним, и ему стало холодно, и (тот) взял облачение и дал ему. И сказал: "Возьми это облачение, и будет хорошо тебе, и будет у тебя пища и питье, и всякое благо, и будешь обитать в доме своем", – и полетел с ним. Между тем взглянул, и вот он в доме своем. И сам себе не поверил, что он дома, но поглядел, и вот он разговаривает с людьми, и ест, и пьет, как принято в этом мире.

Огляделся снова, и вот он летит, как вначале. Взглянул вновь – и опять он дома. Снова взглянул – и вот он летит. И так повторялось много раз.

Потом опустил его в долину, между двух гор. И там нашел книгу, и в ней были сочетания букв: алеф хет заин это далет и т.д.18. И в книге были изображены кэлим19, а внутри кэлим были буквы. И были внутри этих кэлим также буквы (самих) этих кэлим, посредством которых можно создавать эти кэлим. И им овладело страстное желание изучить эту книгу.

Взглянул – и вот он дома. Посмотрел снова – и опять он там. И вздумалось ему подняться в гору: быть может, найдет там какое-то селение. И когда подошел к горе, увидел, что стоит там золотое дерево с золотыми ветвями, а на ветвях висят кэлим – как те, что изображены в книге. А внутри кэлим были кэлим, посредством которых создают эти (первые) кэлим. И захотелось ему взять оттуда эти кэлим, но он не мог, потому что они запутались в извивающихся ветвях. Осмотрелся – и вот он дома.

И было совершенно непостижимо для него: что это такое, что он (оказывается) то здесь, то там? И он хотел рассказать об этом людям. Но как расскажешь людям о таком чуде, которое никто не в состоянии постичь?

Взглянул он в окно и увидел того гостя. И стал упрашивать его, чтобы зашел к нему. И тот сказал: "Недосуг мне, потому что я иду к тебе". Сказал ему (хозяин дома): "Это само по себе поразительно для меня: ведь я здесь, и как это вы идете ко мне?!"

Ответил ему: "В тот час, когда, желая угодить мне, ты собирался пойти проводить меня за ворота, тогда была взята мною у тебя нэшама20, а дал я тебе облачение из нижнего Ган-Эдена21. А нэфэш22 и руах23 остались у тебя. И поэтому, когда ты говоришь и мысль твоя устремляется туда, – ты там и привлекаешь к себе оттуда разъясняющий свет (познания). А когда ты возвращаешься (мыслью) сюда – ты здесь".

Я так и не знаю – из какого он мира? Из мира благого, несомненно. И по сию пору это не закончилось и не завершилось...

5. 5569 год. Приснилось ему сборище евреев (во главе) с вождем, весьма великим в этом мире. И (стало известно), что вынесено постановление убить всех евреев. И этому вождю пришло в голову, что ему нужно превратиться в нееврея. Пошел он, позвал цирюльника, и тот обрил ему голову и пейсы.

А после выяснилось, что все это ложь, что никакого постановления не было. Какой позор навлек на себя тот вождь! Ему невозможно было показаться на глаза людям. Он вынужден был сменить место жительства и бежать. Но как выбраться за ворота? И как нанять подводу? Стыд и позор, испытанные им, не поддаются описанию. И, конечно, ему было необходимо какое-то время отсиживаться у необрезанного – пока не отрастет борода его...

6. В будни. Привиделось мне во сне, что была свадьба и было там множество невест. А одна из невест была почитаема больше всех, будучи в глазах этого мира важнее других невест. И были там капеллы – певцы и музыканты, игравшие на своих инструментах. И увидел я, что открылись врата и стали (все) входить – собралась громадная толпа. Когда я увидел, что народу все прибывает, стал я прикидывать, как проникнуть в эту громадную толпу.

Я поспешно втиснулся туда и стоял над ними. И был там глава собрания, который занимался с ними. И было там почитание Торы величайшее. А невесты танцевали. И центром всего была самая почитаемая невеста, которая там танцевала. И какой бы напев ни исполняла капелла, вслед за тем невеста сама напевала его. И было там почитание Торы величайшее. И я не мог надивиться столь великому почитанию Торы, которое (видел) там, и спрашивал знакомых: "Приходилось ли вам видеть подобное почитание Торы?"

Судя по всему, занимались там простым изучением явной (открытой) Торы, и, по всей видимости, были там рабаним24, да и книги указывали на это: были это книги весьма большие, какими пользуются при подобных занятиях.

7. Святая беседа учителя нашего, благословенна память его, на исходе субботы парашат Толедот 25, в году 5570-м, здесь, в Браславе.

По мере того как разворачивается последовательность урочных сроков в году: Рош – ана, Йом а-Кипурим, Суккот, Ошана Раба, Шмини Ацерэт, Ханука и Пурим (а перед ним пятнадцатое26), Пэсах, Шавуот... – с течением времени, когда снова наступают эти сроки, я уже не тот, что прежде27. (Смысл его слов состоял в том, что когда снова, в очередной год, приходят эти сроки, оказывается, что его восприятие и познание полностью обновились и что Имени Благословенного он служит служением новым, а не так, как в прошедшие годы, и из года в год он приходит к совершенно новому постижению.)

В Хануку прошлого года я зажигал свечи и исполнял другие ханукальные обряды, сосредоточившись на внутреннем смысле28 того поучения, которое было высказано тогда; то же самое в Рош – ана, Йом а-Кипурим и т.д. – мое служение отражало внутренний смысл поучения, приуроченного к этим дням, отличаясь лишь большей тонкостью.

8. Месяц кислее, год 5570-й, здесь, в Браславе

Сон. Я сижу дома, и ни один человек не входит ко мне. И это странно. Я выхожу в другую комнату, но и там – ни души. Прохожу в большой дом, в Бэйт – идраш, но и там также нет никого. Поразмыслив, решаю выйти наружу.

Выхожу я и вижу: стоят люди, собравшись в кружки, и шепчутся между собой. Этот подтрунивает надо мной, другой меня высмеивает, а тот – с наглостью поносит... И даже мои люди – и они против меня: кое-кто из них дерзит мне, другие перешептываются, что-то скрывая от меня...

Я обращаюсь к одному из моих людей и спрашиваю: "Что это?". И он отвечает: "Как это вы содеяли такое? Возможно ли было помыслить, что вы совершите подобное?!" Я же совершенно не представляю себе, почему они насмехаются надо мной. Я прошу этого человека, чтобы он пошел и собрал хоть кого-то из моих единомышленников. Он уходит от меня, и больше я его не увижу.

Размышляю: что делать? И решаю отправиться в другую страну. Прибываю туда, но и там, конечно же, стоят люди и толкуют о том же, поскольку и там знают об этом.

Я решаю поселиться в лесу. Ко мне присоединяются пять единомышленников, я иду с ними в лес, и мы поселяемся там. А когда у нас возникает потребность в пище или еще в чем-то, посылаем одного из этих пятерых, и он покупает то, в чем мы нуждаемся. Я всегда спрашиваю посланца: "Не утих ли шум?" А он отвечает: "Нет, шум по-прежнему очень велик".

В то время, пока мы там живем, приходит один старик, зовет меня и заявляет, что ему нужно кое о чем переговорить со мной. Я иду с ним, и он начинает разговор: "Тебе ли пристало совершать подобное? И не стыдно тебе перед твоими отцами, перед наставником твоим раби Нахманом29 и перед наставником твоим Бааль Шем Товом, благословенна память о нем? И как не стыдно тебе перед Торой Моше и перед праотцами святыми: Авраамом, Ицхаком, Яаковом и другими? Ты полагаешь, что будешь и дальше отсиживаться здесь? Разве ты можешь жить здесь постоянно? Ведь деньги твои придут к концу, а ты человек слабосильный. Что ты будешь делать? А если ты собираешься отправиться в какую-то страну, то так или иначе, когда разведают, кто ты, ты не сможешь там оставаться. Не дадут тебе денег, и не сможешь быть там. Конечно же, и там узнают об этом".

В ответ я говорю: "Как бы велик ни был переполох, который я вызвал, все равно впереди у мет мир грядущий!" А он говорит: "Ты уверен, что будет дарована тебе жизнь в мире грядущем? Даже в аду не найдется для тебя места, где ты мог бы укрыться! Ведь ты совершил такой грех..." В ответ говорю ему: "Уйди! Я-то думал, что вы утешите меня, что обратитесь к моему сердцу. А вы заставляете меня страдать. Уходите". И ушел этот старик...

Будучи там, поразмыслил я как-то: "Живем мы здесь такое долгое время. Можно так и вовсе забросить учение". И я велю человеку, которого мы посылаем в город за всем необходимым, чтобы разыскал там xoть какую-то книгу и принес сюда. Отправляется он в город, возвращается, но без книги. И говорит, что достать невозможно, потому что, конечно же, нельзя открывать, для кого предназначена книга; сохранив же тайну, книгу раздобыть невозможно. И испытал я великую муку оттого, что я – скиталец и нет у меня ни одной книги: ведь так можно совсем забыть всякое учение.

После этого вновь появляется тот старик и несет под мышкой книгу. Я спрашиваю его: "Что вы несете?" И отвечает: "Книгу". Говорю ему: "Дайте мне книгу". Он протягивает ее мне. Я беру, но совершенно не представляю себе, как ее повернуть. Открываю книгу и ничего не могу в ней понять. Мне кажется, что это чужой язык и чужая письменность в вообще я ровным счетом ничего не пойму. И это мучительно для меня, а сверх того я опасаюсь этих людей – пятерых, которые со мной: когда (моя беспомощность) откроется им, они тоже могут покинуть меня.

И снова старик зовет меня поговорить с ним. Я иду, и он снова начинает, как прежде: "Как мог ты совершить такое? Как не стыдно тебе? Ведь даже в аду не найдется для тебя места, чтобы укрыться там!" Говорю ему: "Сказал бы мне подобное человек, обитающий в мире высшем, я поверил бы ему". Он отвечает: "Я оттуда", – и показал мне нечто – явно оттуда.

И тогда пришло мне на ум то, что, как известно, произошло с Бааль Шем Товом, благословенна его память. И он тоже думал тогда, что лишен мира грядущего. И сказал: "Я люблю Тебя, благословенно Имя Твое, без мира грядущего!" И с величайшей горечью отбросил я назад голову.

И когда я отбросил голову назад, пришли ко мне и собрались подле меня все те, которых, по словам старика, я должен стыдиться: наставники мои, и праотцы, и еще многие и многие. И произнесли стих30: "... и плод земли31 (будет) гордостью и славой уцелевших Исраэля". И они сказали мне: "Тем более будем гордиться вами32". И привели ко мне всех моих людей и сыновей (ибо в те времена сыновья также вначале отстранились от меня), и обратились к сердцу моему, и говорили противоположное тому, что мне пришлось выслушать раньше.

Я отбросил голову назад... Если был человек, восемьсот раз преступивший всю Тору, если отбросил он голову назад с такой горечью, то, конечно же, его простили.

А обо всем остальном, хорошем, я не хочу рассказывать. Но, воистину, было хорошо.

9. Слышал я от одного из наших единомышленников33 рассказ, поведанный ему нашим учителем, благословенна его память, в канун Йом а-Кипурим, после капарот*.

Рассказал он, что было у него видение. Шел он лесом. Лес этот не имел ни конца ни края. Он уже было решил вернуться назад – по собственному следу. Но подошел к нему некто и сказал, что в этом лесу нельзя добраться до конца и до края, потому что нет у него ни конца ни края. Все кэлим в этом мире сделаны (из деревьев) леса. И указал ему путь, как выбраться из леса.

А потом пришел он к реке и хотел добраться до ее конца. И снова подошел к нему некто и сказал ему то же самое – что до конца этой реки добраться нельзя, потому что нет у нее конца. Все люди в этом мире пьют воду из этой реки. И также указал ему путь...

После этого пришел он к мельнице, которая стояла на этой реке. И снова подошел к нему некто и сказал, что эта мельница мелет муку для всего этого мира.

А потом он вернулся в тот лес и увидел там кузнеца, который обитал в этом лесу и занимался своим ремеслом. И сказали ему, что этот кузнец изготовляет кэлим для всего этого мира.

Смысл этого сокрыт и неясен (да и рассказ этот не записан, как следует. Многое забыто, потому что не было вовремя записано). И сказал тогда, что весь мир повествует историю, а он ее видел... Да удостоит нас Всевышний понять эти поразительные святые слова.

10. Рассказал он во дни месяца элул, что приснился ему сон. Во сне хотелось ему проникнуть в дом, чтобы послушать звуки шофара. Проходя мимо дома, он услышал, что там поют, прихлопывают в ладоши и пляшут изо всех сил – раздольное веселье, когда люди скачут и несутся в хороводах и смеются, переполненные радостью. И он сказал себе: "Хорошо бы заглянуть сюда, послушать звуки шофара"...

И откликнулся один (из присутствующих) и заметил, что и в книге (раби Нахмана)35 содержится намек, указывающий на то, что заповеданное нам трубление в шофар – это как бы рукоплескание и танец.

И наш учитель кивнул утвердительно и сказал: "Уже впоследствии открыл Г-сподь моему сердцу тот намек, что содержите в стихе псалма: шофар – источник радости и веселья. Это стих: "Тогда наполнятся уста наши смехом и язык наш весельем"36. Слово шофар – аббревиатура, составленная из первых букв четырех слов этого стиха: "... схок пину у-лешонэйну рина" ("уста наши пением и язык наш – весельем"). И поэтому после стиха: "Счастлив народ, которому ведомо трубление..."37 – следуют слова: "Имени Твоему будут радоваться весь день".

Вникни также и в другое место поучения38, где сказано: "По сути плач должен корениться в смехе, потому что слово бэхия ("плач") является аббревиатурой слов "бэ-шимха йегилун коль ха-йом" ("Имени Твоему будут радоваться весь день").

11. Жил-был один человек, большой богач. Держал он лавку с разным товаром и сидел в ней безвылазно, как все лавочники.

И вот пришли воры и похитили его достояние и его богатство, и обеднел он весьма. И собрал тогда уцелевшее, чтобы начать все заново, купил товар и опять стал лавочником.

Но снова появились воры и снова похитили достояние его. И собрал тогда то малое, что на этот раз Уцелело, – украшения жены, и это послужило основой Для того, чтобы снова открыть лавку и как-то кормить семью.

Но пришли воры и похитили все уцелевшее раньше, так что обнищал он до крайности и дом его буквально опустел. И тогда пошел он и собрал ничтожную сумму, купил мелкий товар и отправился бродить по деревням наподобие других бедняков – с узлом на плечах, а в нем иголки, спицы и прочая мелочь. И ходил по деревням, чтобы заработать на хлеб для своей семьи. И выменивал у необрезанных иголки на курицу, яйца или другую пищу – по обыкновению таких же бедняков.

Однажды возвращался он из деревни, неся на себе немного товару и кое-какую еду. И повстречался ему разбойник верхом на лошади, а при нем два большущих узла. И решил разбойник ограбить его. Плакал он и умолял разбойника, но тот, не посчитавшись с его слезами, ограбил его, отобрав и ту малость, что была у него.

Так остался он и вовсе ни с чем. Идет он, плача навзрыд, и душа его полна горечи. Оказывается, мало было ему прежних бед – того, что обнищал он после такого богатства, – теперь лишили его последней малости, самого насущного для скудной жизни.

А между тем взглянул он и увидел, что разбойник свалился с коня и пытается подняться. Конь же стоит над ним и топчет его ногами, ударяя копытами по его голове. И вот распростерся разбойник на земле и умер.

Тогда приблизился к тому месту ограбленный и убедился, что грабитель лежит мертвый. Раскрыл узлы, которые были при грабителе, и нашел в них все свои товары, все свое достояние и богатство, похищенные у него за все время. И благополучно вернулся домой и стал богат, как прежде.

Повествование это не привелось мне самому слышать из его святых уст, а только в пересказе, из уст других. И, разумеется, я недостоин постичь все содержащиеся здесь намеки – то, что имел в виду наш учитель. Но вместе с тем, по моему скромному мнению, рассказ содержит мысль о великом значении непреклонных усилий людей, всех вместе и каждого в отдельности, – усилий, прилагаемых вопреки всему, что постигает человека во дни его жизни. Грабят его и обирают его, похищают у него все без остатка – многократно, бесчисленное множество раз. Но, несмотря ни на что, нельзя человеку отчаиваться. Пусть устремит он глаза свои ввысь, пусть плачет и взывает к Нему, Благословенному, снова и снова, чтобы Он увидел его бедствие и его страдание, и тогда, в конце концов, пробьет час, и разбойник, как подкошенный, рухнет на землю и не поднимется никогда. И тогда ограбленный вернет себе и обретет снова все святыни, всю полноту своего служения и всякое благо, что похитил и отнял у него силой грабитель. И вернется к богатству своему и благодати вечной.

12. Рассказ о царе, что возвел для себя дворец и призвал двух человек и повелел им сделать во дворце роспись.

Царь поделил между ними дворец пополам: на одного было возложено расписать одну половину дворца, а на второго – другую. И установил им срок, не позже которого должны они завершить роспись. И ушли эти два человека.

Один из них стал упорно трудиться и, не покладая рук, изучал искусство живописи и ваяния. И овладел им превосходно, так что роспись, выполненная им в доверенной ему части дворца, была чудом красоты. Он нарисовал зверей и птиц, и изображения эти были исполнены необыкновенной прелести.

Второй же не принял близко к сердцу царское повеление и не стал его выполнять. А когда приблизился назначенный царем срок окончания росписи, то оказалось, что первый почти завершил свой труд, тогда как второй только начал задумываться – как это он, не посчитавшись с повелением царя, растратил время попусту!

И погрузился он в размышления – как теперь быть? Ясно, что нельзя ничего поправить в те немногие дни, что остались до истечения срока. Не успеть уже ему овладеть искусством живописи и выполнить свою часть работы – совсем близок назначенный час.

И тогда он решился и покрыл всю отведенную ему часть дворца черной блестящей ваксой. Поверхность получилась, словно зеркало, в нее и в самом деле можно было смотреться. А вдобавок к тому повесил он занавес, отделяющий его часть от росписи напарника.

И было, когда исполнился срок, назначенный царем, пришел он взглянуть, какова работа. И увидел, что первая половина росписи выполнена прекрасно, и изображения, из которых она состоит, радуют глаз; чудесные птицы и многое другое – все написано с удивительным искусством.

Другая же половина скрыта занавесом. Но вот второй ("мастер") отодвинул его, все осветилось солнцем, и в поверхности, покрытой ваксой, отразились несравненные изображения первой половины дворца – птицы и все остальное... То, что видел царь на первой половине, было и здесь, на половине второго. А кроме того были здесь отражения редкостных сосудов ("кэлим"), и замечательной утвари, и многого другого – всего того, чем царь украсил свой дворец.

Да и все те великолепные сосуды, что впредь царь соизволит поместить во дворце, ведь и они тоже будут видны на второй половине! И понравилось это царю... (А сверх того – ничего не помню.)

Все это я слышал сам – из его святых уст.

13. Рассказ об одном царе. Был это, собственно, не царь, а царек. И покорил его великий царь, и тот подпал под его власть. И покорил великий царь также и других царей и другие державы. Но с течением времени окреп царек и вместе с другими царями восстал против великого царя, который покорил их. И отвоевали они у него свои земли, а впридачу захватили некоторые из его земель.

И задумался царек, видя, как вращается и приходит на свое место колесо (судьбы): иной раз побеждает этот, а в другой – побежденный покоряет победителя. Кому ведомо, что нам готовит грядущий день? Ведь может случиться, что все повернется по-другому!

И возвел он у моря высокую стену и воздвиг крепость. А в ней спрятал все богатство и все сокровища, что собрал в своей стране. В крепости было множество комнат – в каждой из них он хранил лишь одну разновидность монет, и у входа в каждую из комнат велел повесить таблицы с указанием вида хранимых в ней монет.

Крепостные ворота были сооружены с большим искусством, и в них была встроена особая машина, так что в них нельзя было войти, не зная пути следования при входе – где поворачивать и в каком направлении. Кто не знал этого, тому машина отсекала голову. А за воротами висела таблица, где на нескольких языках был описан весь путь, вся премудрость проникновения в крепость, где и куда поворачивать, – все это для тех, кто сумел пройти мимо машины и войти в ворота невредимым.

Со временем море размыло остров, поглотило стоявшую на нем крепость, и все погрузилось в забвение. А через несколько веков появился царь, который завоевал эту землю, и к тому времени обнажился затонувший остров. Царь этот, собственно царек, пожелал заселить остров. И поселил там евреев и неевреев. И надо полагать, как во всех новых поселениях, были там бедняки и нищие.

И вот один бедняк, сооружавший себе домишко у самого моря, отправился в день шестой39 накопать глины и нашел ту самую таблицу (с указанием пути), но не смог понять, что в ней написано. Стал он расспрашивать стариков-неевреев, не знают ли они, было ли где-то поселение на том месте. Но никто из них ничего не знал и не помнил. Появился тогда один бедняк, искавший себе место на субботней трапезе. А тот бедняк, что нашел таблицу, рассказал ему о своей находке и поделился с ним, что не понимает, что там написано. Собеседник, выслушав его, говорит: "Давай, я прочитаю". И, взяв у него таблицу, прочитал все, что в ней было написано.

И пошел этот бедняк-еврей и взял себе все сокровища, все то богатство, что было там.

14. Слышал я от других рассказанное им по поводу знаменитых чудотворцев.

У одного царя было двое сыновей: один – умный, а другой – глупец. И сделал он глупца ответственным за казну. А у умного не было никакой должности, он все время был при царе.

Весь свет недоумевал, как это возможно, что у того, кто не умен, ответственная должность, и все приходят к нему внести в казну или получить из казны, а у того, что умен, нет вообще никакой должности.

И царь дал такое объяснение: преимущество ли это – брать от добытых другими сокровищ и распределять по свету? Именно умный находится при мне и, постоянно размышляя, приходит к новым замыслам, к которым сам я не могу прийти. Благодаря его замыслам я покоряю страны, о которых прежде ничего не знал. И из этих стран поступают в мою казну все сокровища. А этот, ответственный за казну, берет готовое и распределяет по миру. Поэтому, несомненно, несравненное преимущество и высшее достоинство у умного, хоть он и обходится без должности. Ведь в нем источник всех сокровищ.

15. День пятый, Ва-йелех40, между Рош – ашана и Йом а-Кипурим 5670 года, здесь, в Браславе.

Рассказал нам, что видел сон и не знает его разгадки. Снилось ему, что один человек, из наших людей, скончался. Тот и вправду умер, но он (раби) не знал об этом до того дня.

И привиделось ему, что весь народ столпился вокруг него и все, как это принято, просят у него разрешения возвратиться домой после Рош – ана. А тот человек, что скончался, также стоит там.

И спрашивает его (раби): "Почему тебя не было в Рош – ана?” Отвечает тот: "Ведь я уже скончался". Сказал (раби): "Вот как! Если человек скончался, конечно, не дозволено ему появляться на Рош – ана", – и умолк. А поскольку несколько человек говорили с раби о вере, он заговорил о вере и с ним. (Из этого можно заключить, что наш учитель, благословенна его память, ощутил, что тот отпал от веры.)

Сказал ему (раби): "Не один ведь я на свете. Если ты не веришь мне, постарайся приблизиться к другим праведникам. Если сохранилось у тебя доверие к другим, сблизься с ними". Ответил тот: "К кому могу я приблизиться?" И привиделось (раби), что он, имея в виду одного прославленного праведника, говорит: "Приблизься к нему, пусть он будет твоим учителем". А тот отвечает: "Я далек от него". Тогда раби говорит: "Приблизься к другому",- и одного за другим перечисляет всех знаменитых праведников, а тот о каждом из них повторяет: "Я далек от него". И (раби) говорит: "Раз ты далек от всех и не можешь приблизиться ни к одному из них, стоит тебе остаться здесь, как прежде: вернешься и снова приблизишься ко мне". Тот же (не скрывая удивления) отвечает: "От вас я далек необычайно!"

"И привиделся он мне в полдень, – продолжал раби. – Солнце стоит над головой. А он возносится вверх по воздуху и поднимается на солнце, и, двигаясь вместе с ним, опускается все ниже и ниже, и в тот миг, когда солнце, заходя, касается земли, достигает земли и он тоже. И продолжает двигаться с солнцем, и в полночь вместе с солнцем оказывается прямо подо мной. Ведь в полночь солнце стоит прямо под ногами человека. И когда он достиг самого низа, под моими ногами, я услышал вопль, обращенный ко мне: "Слышите, вы, как я далек от вас!" И я не знаю этому объяснения".

И произнес наш учитель, благословенна его память, такие слова: "И я испытал чувство безмерного сожаления: ведь главное в труде человека, в его служении – целенаправленность. А ныне – а непросветленности плоти и других препятствий не видят особого смысла в сближении (с праведником, указывающим путь к цели). Ясно, что главное – это конечная цель, и она только. Ведь после кончины, спустя долгие годы, постигнут то, что слышали прежде, и то, что услышат тогда, и более того, узнают, что станется с душой, соответственно заслугам каждого. Ну, а когда даже и после этого не удостаиваются сближения?!..

Воистину блажен пришедший к незыблемой вере в Него, благословенно Имя Его, Благословенного, и доверившийся истинному праведнику. Не устыдится он и не опозорится ни в этом мире, ни в мире грядущем.

А однажды сказал он, что человек должен проникнуться такой твердой верой в истинного праведника, чтобы даже после смерти эта вера осталась незыблемой и чтобы ни в коем случае не могли ввести его в заблуждение. Ибо и там надо неколебимо верить праведнику.

И пояснил, что души злодеев противодействуют, стремясь ввести в заблуждение и не дать приблизиться к праведнику для того, чтобы совершить тикун41.

Но тому, кто тверд в вере, препятствующие не могут помешать. Ибо суть этих препятствий в том, что обвинители и губители стараются запутать (душу человеческую), пошатнуть убежденность и обмануть. Они возводят хулу на праведника, чтобы лишить душу решимости приблизиться к нему. (Ибо несомненно, что и после кончины человека, все то время, пока он не удостоится достичь места, где обретет полный покой, он еще не находится в мире истинном. Напротив, он подвергается главному наказанию и претерпевает страдания, которые причиняют ему губители, ввергающие его в мир тщеты. И мнится ему, что он по-прежнему в этом мире. И, как это известно из книг, вводят его в заблуждение многократно.)

Но если человек тверд и не прислушивается к их речам, и остается непреклонным, повторяя: "Я не слышу вас. Я хочу во что бы то ни стало прийти к праведнику", – то они вынуждены оставить его в покое и никак не могут ему воспрепятствовать. Ибо суть их противодействия, как говорилось, сводится лишь к обману.

И поведал историю, подтверждающую, что и после смерти необходимы усилия для того, чтобы приблизиться к праведнику, и что там также нужна твердая вера. И рассказал, что был в Эрец Исраэль один человек из Райсина42, который уехал в Эрец Исраэль из Витебска, где присоединился к святому праведнику, прославленному учителю нашему раби Мэнахему Мэндлу, благословенна память праведника. (Хорошо известно противоборство, оказанное праведникам и их хасидам в дни былые, особенно в Литве и в уезде Райсин, в Белоруссии. Всякий, кто хотел сблизиться с хасидами, наталкивался на сильнейшее противодействие.)

Решили там, в Эрец Исраэль, послать этого человека в другие страны собирать деньги для евреев Снятой Земли, как это принято издавна. И в пути, находясь в море, посланец этот (человек, близкий к праведному учителю нашему раби Мэнахему Мэндлу) скончался. А в Эрец Исраэль об этом ничего не знали.

И вот после кончины привиделось ему, что он едет в Лейпциг со своими людьми, как бывало при жизни, когда был он состоятельным купцом и часто наезжал туда. И сейчас тоже он едет в Лейпциг, как обычно, в обществе верного человека и возницы.

В дороге он вдруг затосковал, ощутив неудержимое желание посетить своего святого раби, учителя нашего Мэнахема Мэндла. Но когда поделился он со своими попутчиками и сказал, что намерен немедленно отправиться к своему раби, те стали смеяться над ним и отговаривать его: мол, как можно ни с того ни с сего сорвать такую важную сделку. И удержали его. Но потом снова загорелось в нем страстное желание поехать к своему учителю, и он сказал об этом. И снова стали отговаривать и удерживать его: никак, мол, нельзя отказаться от поездки в Лейпциг и, пожертвовав такой сделкой, отправиться к раби. Послушался их и на этот раз и сдержал себя. Но вскоре опять его желание пробудилось в нем с великой, поистине непреодолимой силой. И сказал, что не намерен больше слушать ни единого их слова, потому что он хочет во что бы то ни стало ехать к своему учителю и не посчитается ни с какими препятствиями. На этот раз он не стал даже слушать доводы и уговоры спутников и остался тверд в своем намерении безотлагательно ехать к учителю. Он приказал им поворачивать.

Когда увидели они, что не внемлет он уговорам и что все их уловки бесполезны, взбунтовались против него и сказали, что не станут потакать его чудачеству. Он прикрикнул на них, требуя, чтобы выполнили его волю, но они отказались повиноваться. Это вызвало его гнев: ведь он их хозяин и они обязаны выполнять каждое его слово.

И тогда они объявили ему правду – что он мертв, а они, его спутники, – ангелы-губители, влекущие его к гибели и сбивающие его с пути.

И ответил он им: "Теперь-то уж не осталось у меня никаких сомнений, я хочу, чтобы во что бы то ни стало и без всякого промедления доставили меня к праведному моему раби".

Они же сказали: "А нам, вне всякого сомнения, не доставит никакого удовольствия доставить тебя к нему", – и оставались непреклонны в своем решении.

Он настаивал, чтобы привели его к учителю, они отказывались, и кончилось тем, что обратились они к Вышнему суду. И было вынесено решение в его пользу: они обязаны выполнить его волю и немедленно доставить его к раби.

И так оно и было – в один миг доставили его к праведному его раби, учителю нашему Мэнахему Мэндлу. А тот был еще жив и находился в Эрец Исраэль. И привели его в дом раби. И когда он вступил в дом нашего праведного учителя раби Мэнахема Мэндла, вместе с ним вошел один из губителей. Ужаснулся праведник и потерял сознание. И привели его в чувство, и после этого сел праведник и занялся тикуном – исправлением души его приверженца – и посвятил этому восемь дней, пока не преуспел.

И объявил тогда праведник сынам Святой Земли, что тот посланец, направленный в другие страны, скончался – ведь об этом никто не знал. И поведал им все, рассказанное здесь.

А это было им знать необходимо, чтобы немедля отправить другого посланца. Рассказывая, учитель наш (раби Нахман) объяснил, какие исключительные усилия требуются, чтобы сохранить близость к праведникам также и там, после кончины. Но главное (по его словам) зависит от того, что происходит в этом мире. Кто был тверд в вере здесь и был способен на подлинную близость, удостоится ее и там. Ибо "соответственно тому, насколько сблизился человек с человеком в этом мире, будет и в мире грядущем"43. И никто не сможет воспрепятствовать ему прийти к своему праведному наставнику также и там.

От других слышал я, что он (раби) высказал такую мысль: после кончины можно прийти к праведнику, поклявшись сделать это на свитке Торы**. Я не слышал этого сам, из его святых уст, но только в пересказе от наших единомышленников, последователей учителя нашего.

16. Рассказ учителя нашего, который слышал я от других

Есть в Иерусалиме бэйт-кнэсэт45, куда доставляют всех умерших со всего света... И там каждого судят и решают, где ему место. В этом бэйт-кнэсэте заседает суд, который и решает, кто какого места заслуживает. Но бывает, выносят приговор, что умершему не положено никакого места, и (душа его) исторгается в гэйином46 взмахом пращи.

Доставляют туда умершего в одеждах. Бывает, что у некоторых есть в одежде изъян: у одного не хватает рукава, у другого недостает полы и т.п. – все соответственно деяниям человека, как известно47. А какова одежда, таков и приговор – то место, которое ему определяют.

Однажды доставили туда мертвеца совершенно обнаженного, без всякой одежды, упаси нас Б-же. И появился один праведник, и взял одно из своих одеяний и накинул на мертвого. Спросили его судьи: "Зачем это ты отдаешь ему свое одеяние? Ведь теперь он спасется благодаря одеянию, которое ему не принадлежит".

Отвечал праведник: "Мне нужно послать этого человека в некое место, и я вправе облачить его в свое одеяние. Представьте себе: один могущественный царедворец отправляет к другому своего раба, а у раба возникает небольшая заминка. Царедворец спрашивает его, почему тот медлит, и раб отвечает, что нет у него подобающего одеяния, в котором можно явиться к могущественному царедворцу. Тогда он говорит своему рабу: "Возьми-ка поскорее одно из моих одеяний и беги немедля выполнять мое поручение!" Так и я отдаю одно из моих одеяний. И спас праведник умершего от горчайшей участи – быть исторгнутым (в гэйином) взмахом пращи.

А рассказал это наш учитель, чтобы разъяснить нам, каким безмерным могуществом – во спасение приверженцев своих – наделен подлинный праведник в мире истинном.

17. Жил-был царь. Поехал он в одну страну и увидел там великолепные дворцы. И они так ему понравились, что, возвратившись к себе, он сразу же нанял мастеров, чтобы те возвели для него такие же дворцы и украсили их прекраснейшими росписями. Когда все было готово, решил он устроить великий пир и разослал приглашения по всей стране – приезжайте, мол, поглядеть. И приехали поглядеть – со всей страны.

В числе прочих из одного города явились вместе еврей и необрезанный, шляхтич. Подошли они к дворцовым воротам и увидели, что на них изображена дорога.

Дорога эта была необычайной. По обе ее стороны были расположены источники воды. И за каждым источником надзирал ангел. По дороге шел нищий, испытывавший сильнейшую жажду. Но те, кто надзирали за источниками, не давали ему испить даже немного воды. А посредине дороги ехал один господин в экипаже, и он сказал надзиравшему за одним из источников, чтобы тот полил ему воды на руки. И пошел тот и полил ему на руки. И пошел второй надзиравший и дал нищему испить воды. И пошел тот надзиратель, что полил на руки господину, и осыпал горячей золой надзирателя, который дал напиться нищему.

Все это видели упомянутые двое – еврей и шляхтич. И сказал шляхтич: "Безобразие!" И тогда еврей дал шляхтичу пощечину, и возникла драка.

Прослышал об этом царь, послал за ними и спросил вначале еврея: "Почему ты дал ему пощечину?"

Ответил тот: "Потому что он назвал безобразием деяние царя".

Сказал царь необрезанному: "Почему ты сказал это?"

Ответил тот: "А разве это не безобразие, когда кто-то хочет пить, а ему не дают. А когда тот (господин) захотел, чтобы полили ему воды на руки, полили ему. И еще похлеще: когда второй надзиравший подошел и дал нищему напиться, то тот, кто поливал господину, осыпал того горячей золой".

Затем царь снова спросил еврея: "Зачем ты ударил его?" И еврей воззвал к здравому смыслу: "Почему господину дали воду, а нищему нет? Потому, что господину следовало дать, а нищему не следовало".

И к этим словам еврея он (раби) ничего не добавил. А погодя сказал, что всегда в канун субботы человек должен пройти через все четыре мира: асия, ецира, брия, ацилут48. А ведь один лишь мир деяний – олам асия – пройти так трудно...

Все это рассказал он однажды в субботу – вечером, после благословения на хлеб.

Далее

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5