ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ "ЛИКУТЭЙ ТФИЛОТ” ("Собрание молитв")

Раби Натан Штернарц

Учитель наш святой, свет, сокрытый до времени, благословенна его память, говорил нам и повторял, что следует претворить его поучения в молитвы и что это с великой отрадой будет воспринято на небесах, – ведь никогда раньше к Всевышнему, благословенно имя Его, не возносились молитвы, возникшие из поучений.

Хотя он подробно не разъяснил, каковы его святые намерения, мы поняли из сказанного им, что суть их проста: нам следует вникнуть в его святые поучения и, восприняв содержащиеся в них откровения, воплотить их в жизнь, ибо это и есть главное; ведь "не само по себе учение важно, но деяние" ("Поучения отцов").

Все, что открыл нам наш учитель, открыл он, чтобы побудить нас к действию, чтобы мы, не жалея сил, соблюдали и воплощали в жизнь каждое из его поучений. Нам следует задуматься над путем нашим, над тем, насколько мы далеки от того, чтобы удовлетворить требованиям, предъявляемым каждым из поучений. Надо молиться Всевышнему, вознося к Нему настойчивые мольбы о милосердии, чтобы Он пожалел нас и приблизил нас к Себе и мы удостоились исполнить все, что сказано в поучениях нашего учителя. Изольем же свою душу перед Всевышним, благословен Он, чтобы удостоиться исполнить сказанное в полноте.

А тот, кто способен претворить поучение в молитву, сумеет открыть свое сердце Всевышнему. Подчас может показаться, что данное поучение не касается твоих насущных проблем, тех твоих недостатков и пороков, которые свойственны тебе сейчас. Однако когда ты обращаешься к Всевышнему и ведешь разговор о сущности поучения, Всевышний помогает тебе понять, что речи и поучения нашего учителя обладают свойством необычайной всеобщности. Каждое из его поучений неотделимо от всех других и неразрывно связано с общностью Исраэля и со всем мирозданием. Поэтому независимо от того, на какой духовной ступени находится человек, – самой высшей, промежуточной или низшей из возможных, – он может найти себя со всеми своими особенностями в каждом из поучений нашего святого учителя, благословенна его память. И значит, любой человек на свете при посредстве этих поучений может высказать, так или иначе, то, что у него на душе...

Выберем в качестве примера пятое поучение из книги Ликутэй Моаран, ч. 1 – "Ба-хацерот вэ-кол шофар" ('Трубами и гласом шофара"), гл. 5. Оно начинается словами: "Каждый обязан повторять себе: весь мир создан именно ради меня" (Санэдрин, 37). Отсюда следует, что должно постоянно размышлять над исправлением мира сего, устранять его пороки и молиться во имя осуществления этого. Необходимо также в каждом отдельном случае знать, вынесен ли уже приговор, чтобы понять, как молиться. Наш учитель, благословенна его память, обсуждая это поучение со своими людьми, велел им претворить это поучение в молитвы об устранении пороков мира. Тогда они спросили его, достойны ли они, находящиеся на столь низкой духовной ступени, молиться о подобных вещах. И учитель ответил им: "Разве не сказано, что каждый человек обязан повторять себе, что весь мир создан именно ради него? Стало быть, на каждого возложена обязанность, и никто не может уклониться от нее".

Итак, если Всевышний удостоит нас этого, каждый из нас сможет излить перед Ним свою душу, опираясь на любое из поучений нашего учителя. Если самый никчемный и легкомысленный человек, пусть даже, упаси Б-г, совершивший беззаконие, действительно пробудится и вернется к Всевышнему, он сможет высказать перед Ним все, что у него на сердце. Мало того, именно благодаря тому, что он находится на невысокой ступени и ему вообще тяжело говорить, он с еще большей силой и болью раскроет перед Ним свои сердечные раны.

Как об этом уже говорилось выше, следует знать, вынесен ли уже вышний приговор. К этому знанию ведет радость исполненной заповеди (Ликутэй Моаран, гл. ::2). О том, как ее удостоиться, говорится в указанном поучении. Достигается это преодолением искривлений сердца с помощью раамим (громов) – особых молитв, исполненных необычайного страха перед Всевышним, любовью к Нему и каванот (сосредоточенностью на святых намерениях) (Ликутэй Моаран, гл. 5:3, 6). Для этого необходимо очистить мозг от чуждых мыслей и хамэца (квасного, символизирующего гордыню), отравляющего мозг суетными размышлениями и страстями, которые одурманивают нас и отвлекают, лишая радости молитвы (таи же, 8). Поэтому необходимо исторгнуть хамэц из сознания, так чтобы его место заняла маца (символ смирения и чистоты побуждений). Следует также уберечься от страха и благоговения перед чем бы то ни было, кроме Всевышнего (там же, 8, 9). Необходимо довериться мудрецам нашим и знать, что беспокойство, которое вселяют в тебя споры между праведниками, свидетельствует лишь о том, что мозг твой не в порядке и ты нуждаешься в нравственном самоочищении. Об этом сказано: "Никто из входящих сюда не возвращается и не обретают они путей жизни" (Мишлей, 2, 19). Поэтому, чтобы вернуться от смерти к жизни, от хамэца к маце, нужно избегать всяких размышлений о спорах между праведниками и верить им всем (там же, 11).

Для достижения этого и нужно неустанно молиться Всевышнему, чтобы Он освободил наш мозг от чуждых мыслей, страстей и заблуждений, преследующих почти каждого человека, и чтобы мы удостоились чистых и возвышенных мыслей, высказанных в этом и других поучениях. Человек сведущий может сделать выводы сам, а каждый желающий очиститься получит помощь свыше. Если он как следует подготовится, Всевышний вложит в его уста слова, которые помогут ему, опираясь на учение нашего учителя, разобраться в своих чувствах в любой час его жизни.

Итак, всякому, кто, сжалившись над своей душой, стремится уяснить свое действительное предназначение и приблизиться к Всевышнему, ясно, что невозможно побороть дурные побуждения и удостоиться праведных мыслей и чувств без мольбы и крика о помощи перед Всевышним, без молитв, длящихся днями и годами. Все праведники и по-настоящему благочестивые евреи поднялись на высокие ступени духа только благодаря своим молитвам и мольбам. Но уделять время молитвам и мольбам уже само по себе тяжкое бремя для обыкновенного человека, да и большинству людей не хватает слов, чтобы выразить то, что у них на душе. Если же пойти по пути, указанному нашим учителем, и претворить в молитву его поучения, оказывается значительно легче высказать перед Всевышним свои сокровенные мысли. Вместе с тем возникают немалые трудности, ибо не каждый достаточно сведущ в трудах нашего учителя, благословенна его память, чтобы быть в состоянии "извлекать" свои молитвы из его поучений.

Поэтому я не жалел времени, переписывая молитвы, которые записал по повелению нашего учителя. Ведь он сказал мне, что хорошо бы записывать молитвы, когда удостаиваешься полностью излить свою душу, чтобы повторить ее в другой раз. Я так и делал, а потом понял, что лучше всего записывать их на доступном для всех языке и передавать нашим людям, потому что нельзя лишать блага тех, кому оно принадлежит. Со временем я уяснил себе, что эти молитвы отвечают всеобщей потребности, в них нуждаются все, от мала до велика, каждый в соответствии со своей духовной ступенью. Нет ничего, в чем нуждается еврей для своего служения Всевышнему, что отсутствовало бы в этих молитвах. И когда я, впервые записав небольшое число молитв, показал их некоторым из наших людей, они всем очень понравились, и они просили меня продолжать их записывать. Я был этим крайне взволнован, но, полагаясь на Благословенного, преодолел сомнения и решил следовать Его воле и желанию учителя.

Достоинство этих молитв сумеет понять всякий сведущий человек, стремящийся к истине и совершенству. Таких молитв, столь благотворных для Исраэля, не было прежде. Это мольбы и увещевания, изъявления смирения и исповедь, жалобы и оправдания, стенания и вопли, горький плач и крик о помощи. Все они устремлены к Всевышнему в уповании на Его безмерное милосердие к нам, дабы Он приблизил нас к Себе для служения Ему не медля.

Ведь они, эти молитвы, пробуждают душу, чтобы не провел человек свою жизнь, как во сне, упаси Б-г. Ибо в слове заключена великая сила, способная пробудить душу. Под действием слов молитвы, которые человек произносит своими устами, он пробуждается, испытывает прилив внутренних сил и проникается страстным желанием приблизиться к Всевышнему, совершив полную тэшуву (возвращение к Всевышнему через раскаяние). Тот, кто привыкнет к этим молитвам и будет в чистоте помыслов своих постоянно обращаться к Благословенному, удостоится вечной жизни.

Как хорошо сочетать уединение с молитвой на идиш, которую творишь, следуя одному из поучений учителя! Ведь запечатленная на бумаге молитва не может удовлетворить интимнейшей потребности человека и, в частности, отразить изменения, происходящие в нем постоянно. Учитель наш неоднократно наставлял нас произносить каждый день мольбы также и по тексту одного из больших молитвенников или по "Шаарей Циен" и как можно чаще обращаться к псалмам. Но каждый, кто хочет выполнить его святые веления и проводить время в молитвах, чтобы удостоиться вечности, безусловно, усладит свою душу молитвами, собранными в этой книге, ибо нет других таких молитв, в которых человек мог бы в такой мере обрести себя, как в них, – ведь они охватывают все разнообразие этого мира. Пусть молитвы эти "увидит смотрящий глазами своими". Блажен, кто приникнет к ним. Нет ничего необычного в составлении новых молитв, в этом меня опередило немало людей. Примером может служить книга "Шаарей Циен", где имеются молитвы, созданные ахароним¹, а также некоторые другие молитвенники и книги.

И в наше время были созданы новые молитвы, есть также несколько книг, целиком состоящих из молитв, которые до нас не дошли. Они упоминаются в конце книги "Сэдэр а-даром", в перечне названий книг. Да и большинство пиютим, слихот и змирот созданы почти все не кадомоним² (предшественниками), не пророками и танаями, осененными духом святости, а ахароним, поздними поколениями мудрецов, которые жили уже во времена, когда пророчество оставило дом Исраэля.

Известно, что и тем, кто не достиг высших ступеней духа, не запрещено составление молитв и сочинение книг, ибо способностью к этому не наделяют на небесах. Составление молитв не связано с какой-то ответственностью, так как здесь отсутствует опасность, которая имеет место при написании некоторых книг, таких, например, как книги, касающиеся запретов, разрешений или имущественных отношений, где ошибка автора в алахе может привести к тому, что нечистое будет названо чистым, упаси Б-г. Это относится и к книгам, содержащим толкования и разъяснения Торы, авторы которых обязаны предельно строго придерживаться Б-годанной традиции, поскольку здесь ошибка недопустима. И несмотря на это в целом ряде священных книг указано, что для всякого знатока Торы желательно и достойно похвалы написание книг, разумеется, в соответствии с уровнем его познаний, и что запрещено воздерживаться от этого – а упомянутых опасений. Ибо написание книг – занятие не небесное, а земное, и мы обязаны осуществлять возложенное на нас – выявлять и разъяснять другим алаху (стези Торы), используя все наши познания и устремляя наш разум к постижению истины. Всевышний же поступит с нами так, как сочтет за благо. Но все новое, что Он дает нам открыть для себя в Торе, мы обязаны описать и разъяснить в книге, чтобы уделить другим от обретенного блага, не лишая его наших ближних, оправдываясь своими опасениями или меланхолией. Ибо Благословенный не склонен порицать творения Свои и не ангелам служения дана Тора (а народу Исраэля).

И тем паче сказанное относится к составлению молитв, поскольку оно не связано с наставлением и вынесением алахических постановлений, с разъяснением Торы и ее толкованием. Поэтому даже человеку, не достигшему высоких ступеней духа, не следует воздерживаться от составления молитв, в особенности когда речь идет о молитвах, опирающихся на благодарение Всевышнему, на основание верное и надежное – на основание нравственности. Ибо все эти молитвы были построены и закреплены на опорах из чистого золота, на исполненном святости учении нашего великого учителя, благословенна память о его праведности и святости. Каждое слово, что он изрек, осенено духом святости той необычайно высокой ступени, на которую он поднялся. Тот, кто погрузится в его книги, вникнет в его беседы, поймет в какой-то мере, как глубоко проникает мысль учителя, к каким неизмеримым далям прикасается его слово...

Итак, все эти молитвы восходят к святому источнику, струящемуся из обители вышней и образующему полноводный поток бездонных вод (Торы), из которого помысел человека в его служении Благословенному черпает наставления глубочайшие, чудесные и грозные, как сказано: "Воды бездонные – помыслы сердца человеческого".

Поэтому и пришлось мне удовлетворить желание моих сотоварищей, исполненных трепета перед словом Всевышнего, которые воистину жаждали получить от меня эти молитвы, чтобы издать и распространить их повсеместно: "Наделить (ими) Яакова и распространить (их) во Исраэле".

Ограничусь этим извинением перед всеми стремящимися к истине, а Всевышний, Властелин истинный, откроет истину Яакову и наставит нас на путь истинный, обратив сердца наши к Нему, чтобы мы служили Ему истинно, – пока не будет упрочен трон Давида, и он воссядет на нем воистину – вскорости, в наши дни. Амэн!

Да услышит Благословенный стенание наше и внемлет молитве нашей, и даст нам удостоиться, чтобы мы постоянно предавались молитвам и мольбам – тем, которые составлены и записаны прежде, и тем, которые человек должен каждодневно возносить сам, от сердца своего, на языке идиш. Так наставлял нас учитель, благословенна память его, и это главное, ибо так сказано в его святых книгах. Молиться, доколе не удостоимся возвратиться к Нему возвращением полным воистину, доколе не удостоимся, совершив восхождение, приобщиться к Нему, Благословенному, и осиянные светом Бесконечного "будем созерцать отраду Всевышнего и пребывать в чертоге Его". И во имя заслуги этой Он приведет к нам праведного Машиаха нашего вскорости, в наши дни. Ибо наше главное оружие здесь – молитва. И главное оружие, которым мы можем приблизить его приход, – молитва (см. поучение "Эмор эль коаним", 2). Она способна поддерживать и обновлять наши силы, что бы с нами ни произошло, – пока не взглянет на нас Всевышний с небес³, "от двух дней (страдания) оживит нас, в третий день поддержит существование наше", и будем живы пред Ним, чтобы ходить пред Всевышним, осиянные светом жизни. Амэн и амэн!

МОЛИТВА, В ОСНОВУ КОТОРОЙ ПОЛОЖЕНО ПОУЧЕНИЕ "ХОЗЯИН ПОЛЯ"

Раби Натан Штернарц

Единый, Единственный и Несравненный, Тот, Кто был, есть и будет! В милосердии великом Твоем удостой меня приобщения к Твоему единству!

О, Милосердный, помоги и спаси! Надели меня силой отрешиться от суеты и вожделений этого мира, чтобы мне не смотреть на него и не видеть, чтобы быть, как слепец, в этом мире: не глядеть, не взирать на него, не созерцать и не видеть!

О, только бы мне удостоиться направить глаза мои и разум к цели последней, к вечной цели, чтобы постичь и познать Твое благо и доподлинно знать, что нет зла в этом мире, а есть одно благо и милость, знать воистину, что Ты постоянно и щедро одаряешь всякую плоть только благом, потому что Твой умысел постоянно направлен к добру и Ты желаешь привести нас к истинной цели – жизни вечной!

И да удостоюсь всегда быть преисполненным радости!

О, Грозный, Святой! Спаси же от бедствия! Не оставь меня, помоги и избавь всякий раз, когда обрекаешь меня на страдание – сообразно суду Твоему и стезям Твоим добрым. Дай мне силу, и доблесть, и разум распознать за страданием благую и вечную цель. В час страдания да удостоюсь приобщиться к Тебе, до конца отрешившись от этого мира и от себя самого в этом мире страстей и тщеты, и тогда отрешусь от страданий.

О, Милосердный! Перед Тобой мое сердце, его раны и боль. Тебе ведомы пороки души моей, и Ты знаешь, что созерцал я запретное глазами своими – глазами телесными и глазами разума, чем нанес душе своей великий ущерб.

Ты знаешь, мне не чужды дурные помыслы, запретные мысли постоянно тревожат меня. Я нарушил границы святого, преступив их и влево и вправо. Свой взор устремлял я выше ступени своей, созерцая запретное. И, напротив, не удержавшись от мыслей дурных, часто поглядывал со стороны за пределы святого – наружу, отвлекаясь сознанием от Тебя и от Торы Твоей...

Помоги же и дай удостоиться мне, отрешаясь от этого мира снова и снова и упраздняя страдание, до конца приобщиться к единству и увериться в том, что все – только благо и что нет зла в мире, что страдание – великое благо, чтобы те страдания, которые постигнут меня, я принял с любовью и радостью и, избавившись от страданий, привлек к себе воды Торы и черпал их в радости при посредстве рэшимо (записи), оставшейся от упраздненных страданий и осиявшей мой разум; чтобы я удостоился "черпать в радости воды – из источников спасения" и, постигая Тору, мог остудить свои страдания и погасить жажду души, когда состояние упраздненных страданий на время покинет меня, чтобы даже тогда страдания не повелевали мною...

Смилуйся! Дай удостоиться нам совершенной молитвы – молитвы единой, где каждодневные жалобы, просьбы, мольбы, хвалы Тебе и песнопения сольются в безраздельном единстве.

Благой и Благоденствующий, благоволящий к молитве народа Его, Исраэля! Тебе ведома мощь красоты несравненной речений молитвы, исполненной святости, где освящается каждая буква!

Кто сумеет прославить и выразить великолепие их сочетаний, подобных охапке цветов! Лилии и иные цветы, редкостные и прелестные, как драгоценности, исполненные грозного очарования и невыразимой красоты, – мы собираем их на вышних священных полях, когда – букву за буквой, слово за словом – произносим благословения молитвы святой.

Будь нам дано склонить ухо свое и внять тем словам, что наши уста произносят в молитве, уразуметь и постичь красоту беспредельную каждого слова повергающих в трепет речений молитвы святой, – не завершить бы нам даже первого благословения. Даже первого слова не могли бы мы вымолвить, плененные им!

Ибо как можно покинуть первую букву его, прелестную в своей невыразимой красоте, сверкающую великолепием? Как расторгнуть нерасторжимые узы, сопрягающие слово с душою, когда слово не дозволяет душе покинуть его и шествовать дальше?!

Властелин мироздания! Ты дал нам постичь, что не сотворить совершенной молитвы тому человеку, кто, удостоившись слышать, пленяется словом настолько, что не может оставить его и двинуться дальше. Ведь надо начать и закончить молитву, сотворить ее полностью и совершенно. Суть совершенной молитвы в единстве, когда в каждом ее слове пребывают все остальные слова ее и она образует единое целое, и в этом единстве распознается тахлит (конечная цель) – всеобъемлющее благо, всеохватывающее единство.

И Ты знаешь, Всевышний, как далеки мы от этого: уметь слышать, что произносят уста твои, и то, что слышишь, объединить воедино. Часто я не в силах оторваться от слова, если расслышу его, и я по-прежнему очень далек от подлинной цели – от единства.

Вот я предстаю пред Тобой, о, исполненный милосердия Властелин душ! Прояви милосердие к душам сынов Исраэля и в числе их к моей бедной душе, оскудевшей от деяний дурных, закосневшей в грехе... Уже долгие годы душа моя мечется, сбиваясь с пути, удаляясь все более от священного поля, где вызревают все души святые. Она пребывает в изгнании, никто не признает ее, истерзанную, и нет ей покоя, она не находит покоя, она не находит "опоры для ноги своей" (Бэрэшит, 8:9), "все, кто преследовал ее, настигли ее меж теснин" (Эйха, 1:3).

И нет другой надежды возвратиться и вымолить пощаду – все упование мое на хозяина поля...

Безмерный в милосердии! Сжалься над истерзанной душой моей и над всеми обнаженными душами, что блуждают нагие в грехе своем. Дай обрести нам хозяина поля, подлинного, способного исполнить труд исправления (трех уровней: нэфэш, руах, нэшама) наших душ, наделенного даром исправлять души живых и умерших, перемещать их снаружи вовнутрь, водворяя на священное поле, печься о них: сеять и насаждать, орошать их и взращивать, доколе не расцветут и не принесут плоды изобильные, и в меру отдалять друг от друга, как поступают с деревьями, чтобы одна душа не подавляла другую, упаси Б-г!

И да сбудется вскорости сказанное: "Обратит Он пустыню в хранилище вод, и землю иссохшую – в истоки водные. И поселит там голодных и создадут они! город населенный. И засеют поля, и насадят виноградники, и те принесут урожай. И Он благословит! их, и станут многочисленны весьма, и скотом их не обделит" (Псалом 107).

Сжалься в милосердии Твоем великом над истинными праведниками, занятыми исправлением священного поля, которые именуются хозяевами поля, и над всеми потомками их, и над теми, кто зависит от них. Охрани и спаси их от врагов, ненавистников и гонителей, чтобы они могли заниматься исправлением нашим и исправлением всего священного поля.

Сжалься над обобранными душами, жаждущими исправления целые века. Они прошли не один гиль-гуль (воплощение, пресуществление), и в каждом из них постигали их многие бедствия, страдания и невзгоды.

Сжалься над душами усталыми и гонимыми и, прежде всего, над душами обнаженными, блуждающими в наготе своей и не способными облачиться ни в какое тело – ведь Тебе ведомо, какой безмерной жалости они достойны! Внемли их рыданиям и воплям, внемли их стенаниям и вздохам, пожалей их в их горе горчайшем, в их безысходных скитаниях, когда "нет больше силы терпеть" (Нэхэмия, 4:4).

Пощади их ради имени Твоего, пощади из одного только милосердия великого Твоего, потому что нет у нас сил и познаний, чтобы молиться о них и о себе. Сделай это ради Себя Самого, а не для нас, и не поминай им и нам беззакония наши. И да удостоимся мы возвратиться к Тебе возвращением полным воистину, и тогда просияют глаза хозяина поля, и оно наречется полем дозорных, и не будет впредь полем плачущих, упаси Б-г!

Даруй силы хозяину поля быть дозорным и, глядя вперед зорким взглядом, всмотреться, распознать и увидеть каждого далекого от цели еврея и повести его к подлинной цели, чтобы тот удостоился, "закрыв глаза свои" и отрешившись от этого мира, увидеть конечную вечную цель и упразднить страдания свои; а когда они возвратятся, снова и снова "ловить взглядом" конечную цель и к ней устремляться, чтобы навсегда приобщиться к ней, ибо она вся – единство, вся – благо.

Добрый ко всем! Помоги победить свою плоть и, упразднив себя полностью, приобщиться к Твоему единству, – сплошному и нескончаемому благу, – приобщиться воистину, чтобы наша молитва была совершенна, образуя единое целое от первой до последней буквы, и не было никакой разобщенности между речениями, словами и звуками молитвы святой!

Помоги мне удостоиться радости непреходящей, и дай нам увидеть в грядущем хоровод праведников, когда скажет каждый из них, указуя перстом на Тебя: "Вот Властелин наш, – мы на Него уповали, и вот Он даровал нам спасение!

Вот Властелин наш, – возвеселимся же и возрадуемся спасению, которое Он даровал нам!" (Йешайя, 25:9).

Блажен ожидающий этого!

Блажен тот, кого Ты изберешь и приблизишь к Себе, тот, кто удостоится "взирать через окно" (Песня песней, 2:8) на хоровод этот, осененный радостью!..

МОЛИТВЫ

Из книги раби Натан Штернарца "СЭФЭР ЛИКУТЭЙ ТФИЛОТ"

МОЛЬБА О ПОМОЩИ

Да будет воля Твоя, Всевышний, Властелин наш и Властелин отцов наших, -
Окажи нам помощь!
В милосердии Твоем великом и милости безмерной
Дай нам удостоиться –
Изучать и научать,
Посвятить себя Торе Твоей святой –
Ради нее самой – навсегда,
И размышлять над нею днем и ночью!
И силою заслуги изучения святой Торы,
В милосердии Твоем великом, дай нам очиститься
И надели нас силой смирить, сокрушить
И выдворить дурное побуждение из нутра нашего,
Чтобы удостоиться нам отринуть и упразднить
Поветрие глупости и всяческое безрассудство,
Приставшее к нам – а дурных наших деяний...
Отец наш небесный, добрый ко всем,
Чье милосердие простирается на все создания Его,
Дай нам пощаду,
Чтобы нам не погибнуть...
Веди нас по пути истинному
И наставляй нас непрестанно,
Во всякое время, каждый миг,
Так, чтобы все мои деяния и все начинания,
Каждое мое движение
И каждое движение сыновей моих и потомков -
Отвечали только Твоей воле благой,
Всегда, отныне и вовеки!
(Ликутэй Тфилот, 1:1)

МОЛИТВА О ВОСХОЖДЕНИИ В ЭРЕЦ ИСРАЭЛЬ

Б-г милосердный и щадящий,
Долготерпеливый, великий милостью и правдой!
Очисть меня в милосердии Твоем великом,
Чтобы не покидали меня, как и весь народ Исраэля,
Томление
И тоска,
Страстное желание
И подлинное стремление
Ступить на землю Исраэля,
Пока не удостоюсь, по милосердию Твоему великому
и по милости Твоей безмерной,
Претворить в жизнь
Мое страстное желание и волю мою –
Отправиться в путь
И добраться в мире до Страны Исраэля скорее
скорого.
Ведь Ты знаешь, как нужно мне быть там –
На Святой земле:
Потребность безмерна –
Как удаленность моя от Тебя!
Ведь там основание источника веры святой,
Там корень всеобщей освященности Исраэля.
Это земля, которую Всевышний наблюдает непрестанно.
Земля жизни подлинной,
Вечной –
Прекрасная видом, отрада всей земли!
(Ликутэй Тфилот, 84)

МОЛИТВЫ О СМИРЕНИИ, ПРИМИРЕНИИ И МИРЕ

Да будет воля Твоя, Всевышний, Властелин наш и
Властелин отцов наших!
Пожалей меня в милосердии Твоем
И истреби во мне гордыню без остатка,
Чтобы не сохранилось в сердце моем никакого
высокомерия и заносчивости!
И да удостоюсь я до конца осознать свою низость
И смирить себя полностью,
Чтобы видеть себя еще ниже
Той низкой ступени, на которой я нахожусь...
(Ликутэй Тфилот, 14)
Охрани меня и спаси меня -
От всякой распри и ссоры!
Пресеки вражду беспричинную в среде нашей
И во всем народе Твоем, Исраэле.
Вложи в сердце не согласных с нами
Раскаяние во вражде их и распрях,
Обрати сердце их к правде,
Чтобы впредь не затевали с нами ссор понапрасну...

(Ликутэй Тфилот, 20)

Властелин мироздания,

Повелитель ниспосылающий мир!

Дай удостоиться мне стать поборником мира

Воистину:
Мужем, любящим мир
И стремящийся к миру
Всегда,
Искренне и всем сердцем,
Чтобы я никогда не упорствовал в распре
Даже с теми, что поднялись на меня
И роют подкопы, спаси меня Б-же!
О, просветимое сердце, дабы знать мне,
Что удостоюсь постигнуть различие между распрей
злодеев
И пререканием праведников,
И удостоятся уверовать в истину,
Что словопрение праведников – великое благо
Для того, о ком они спорят,
Ибо этим они возвышают его и возносят...
И надо мною да сбудется слово Писания:
"И увидит око мое (гибель) врагов моих, (о гибели)
ополчившихся на меня злодеев услышит ухо мое.
Праведник расцветет, словно пальма, возвысится,
словно кедр Леванона".
(Ликутэй Тфилот, 107)

Да будет воля Твоя, Всевышний, Властелин наш
и Властелин отцов наших! –
Пожалей на в милосердии Твоем великом и
в милости Твоей безмерной,
Сжалься надо мной и пощади меня и мою удрученную душу,
Внуши мне раскаянье полное во всех моих грехах, беззакониях и преступлениях
И дай удостоиться мне быть в числе тех, кто очистится.
С небес помоги мне очиститься от грехов моих,
Чтобы удостоиться мне возвращения к Тебе в раскаянии полном воистину,
Возвращения непрестанного в течение всех дней моей жизни,
Ибо кто может сказать: удостоился я, сердце очистил свое от греха?
Ведь сердце наше Ты знаешь:
Есть в нем примесь негодная, сердце склонно к запретным порывам.
Даже в тот миг, что я признаюсь пред Тобою в грехе,
Сердце мое посещают чуждые помыслы и побуждение.
И даже единое слово не высказать мне, как должно, – слово исповеди.
Помоги мне, Всевышний, Властелин мой, быть всегда твердым, отважным и сильным в служении Тебе
И не дай мне упасть никогда, упаси Б-г.
О, Всевышний, в милосердии Твоем великом
Дай мне удостоиться, чтобы отверзлись глаза мои, сердце и уши,
И мог я увидеть, понять и услышать, как велик Ты и превознесен,
Дай воистину возвратиться к Тебе!
Надели меня знанием, проницательностью и разумением,
Чтобы понять мне и постичь путь возвращения подлинного.
Помоги мне продвигаться по нему постоянно,
Чтобы я удостоился приобщиться к тем,
кто воистину обратился к Тебе, –
Ведь рука Твоя простерта, чтобы принять возвращающихся, –
Ты благоволишь к ним.
И если не сейчас, то когда?
Помоги мне воистину пробудиться
И воистину возвратиться к Тебе возвращением полным.
Дай мне воистину прилепиться
К истинным праведникам отныне и навсегда.
"Ведь не желает Он смерти мертвому (душой),
Но (желает), чтобы тот возвратился с пути своего и ожил".
Ты повергаешь человека во прах
И говоришь: Возвратитесь (ко Мне), сыны человеческие.
Перестань (гневаться на нас), Всевышний!
Доколе (Ты будешь карать нас)?
Сжалься над рабами Твоими.
Возврати нас, Всевышний, к Себе, и мы возвратимся!
Обнови наши дни, (чтобы стали такими), как прежде.
(Ликутэй Тфилот)

МОЛИТВА О СПАСЕНИИ ОТ ЛИЦЕМЕРОВ; ПРОСЛАВЛЕНИЕ ПРАВЕДНИКОВ

Повелитель единственный, исполненный милосердия, Всевышний, Властелин истинный!
Сохрани меня и спаси в милосердии Твоем великом от лжецов и лицемеров,
Сжалься надо мной, сохрани меня и спаси!
И да не прилепится ко мне ни единое слово лживое и лицемерное, упаси Б-г!
И да не придет мне на ум похваляться превосходящим мое разумение и для меня непостижимым,
Вводя этим в заблуждение себя и других!
Властелин мироздания! Ты знаешь, как безмерна возвышенность и святость
Подлинных праведников, сынов восхождения, несравненных в великолепии величия их.
Они удостоились того, чего удостоились,
Касаясь подчас предметов возвышенных, непостижимых и воистину грозных, они говорят о них правдиво и искренне.
Все слова их истинны и справедливы, по ним можно судить о величии
Творца, благословенно имя Его,
Уделившего боящимся Его от мудрости Своей и наделившего подлинных праведников даром постигать непостижимое и
грозное и говорить о нем.
Однако чудом деяний Твоих Ты сопрягаешь противоположности
И в безмерной мудрости Твоей предусмотрел место для ошибки.
И вот, праведникам противостоят лжецы и лицемеры, подобные занозе в теле человека,
Те, что спесиво разглагольствуют о непостижимом, словно нет для них ничего недоступного.
Речения великие и грозные, исходящие из уст праведников в истине и чистоте,
Они извращают языком лжи и заблуждения.
И вот я предстал пред Тобою, исполненным милосердия, и молю:
Сжалься над нами и всем народом Твоим, Исраэлем,
Сохрани и спаси нас от лжецов и ханжей, рядящихся не в свой талит.
Сохрани и спаси нас, Страж Исраэля,
Чтобы мы не были введены ими в заблуждение и даже слуху о них не было.
Да не будет у них ни силы, ни власти причинить нам хоть ничтожный ущерб – телесный или духовный!
(Ликутэй Тфилот, ч. 2, 16)

ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ "ПАРПЭРАОТ – ОХМА" РАБИ НАХМАНА ИЗ ЧИГИРИНА, ПОСВЯЩЕННЫЙ ПОУЧЕНИЮ "И СКАЗАЛ БОАЗ РУТ”

Поучение "И сказал Боаз Рут" было высказано летом 5566 (1806) года, в месяце сиван, вскоре после кончины сына учителя нашего раби Нахмана – Эфраима, святого младенца. В помещении, пристроенном над домом раби Нахмана, находились тогда раби Натан и еще один человек. Наш учитель не скрывал от них своего великого горя. Бедствия постоянно настигали его, нанося ему удары "изнутри и снаружи". Он сказал: "Дано ли вам уразуметь, какую страшную травму нанесла миру кончина этого ребенка? Сердце мое совершенно разбито, оно сорвано со своего места..." На глазах у него появились слезы и потекли по щекам. Раби Натан и тот другой поднялись со своего места и буквально обратились в бегство. Они чувствовали ужасную неловкость и стыд, оттого, что видели, как он плачет: казалось, весь мир перевернулся и лежит в развалинах. (Из намеков, сохранившихся в книгах раби Натана, можно понять, какой великой надежде нашего народа предстояло сбыться тогда, не умри этот святой младенец.)

На другой день, в канун субботы, раби Нахман сказал им, что, не убеги они тогда, он открыл бы им нечто замечательное, и в тот же день преподнес им поучение "И сказал Боаз Рут". Это поучение об исправлении душ и о том, как люди нуждаются в хозяине поля (бааль а-садэ), чтобы он направлял их и исправлял. Того же, кто препояшет чресла свои, дабы стать хозяином поля, постигают страдания без меры, упаси Б-г. Но он, преисполненный внутренней силы, преодолев страдание, возделывает поле. Именно об этих страданиях раби Нахман и говорил накануне.

Впоследствии он многократно касался темы исправления душ и, в частности, когда вернулся из поездки в Лемберг (Львов) и заговорил о переезде в Умань, сказав, что избрал Умань местом своей кончины и захоронения ради исправления душ, дожидающихся этого уже сотни лет.

Теперь, говоря о хозяине поля, он рассказал, что, еще живя в Златополье, кое о чем догадывался. С той поры он узнавал о хозяине поля все больше и больше, но самое важное понял в последнее время. И это знание, которым он ныне обладает, поистине чудесно и потрясающе. Все его странствования и все его страдания имели единую цель – исправление миров и исправление душ живых и умерших. Этим, прежде всего, он занят в конце своей жизни.

За день до его кончины он спросил раби Натана, помнит ли тот его рассказ о Бааль Шем Тове, как тот пришел в одно место, где пребывало множество падших душ, которые он должен был исправить, и понял, что может добиться этого только ценою собственной жизни (см. "Хайей Моаран", 191, 217). И сказал: "С давних пор многие ждут меня здесь с нетерпением в надежде привлечь сюда. Скажу тебе: тысячи, десятки тысяч!"

Слово "десятки" он произнес с нажимом, давая понять, что в Умани пребывают десятки тысяч душ, и сейчас они окружают его в уповании, что он их исправит. Вот почему пришлось ему изведать горечь страдания, перенести столь тяжкие муки. Затем раби Нахман повернулся к стене и протянул в ее сторону руки жестом, как бы говорившим: "Вот я отдаю свою душу. Я полностью готов ко всему ради Него, Благословенного!"

Ночью, это была ночь четвертого дня Суккот, последнего дня его святой жизни, после полуночи, когда при нем находились раби Нафтали и раби Шимъон, он снова повторил, что в Умани пребывает множество душ, ожидающих исправления. И сказал: "Сколько было здесь казней, сколько здесь было святых!.."

Раби Нафтали спросил:

- Разве в поучении "И сказал Боаз Рут" вы не говорите, что величайший цадик способен завершить исправление душ при своей жизни?

И он, благословенна его память, ответил:

- Да, но имеется в виду лишь один из аспектов исправления душ. Чтобы исправить их полностью, надо отдать жизнь!

После этих слов он вручил раби Нафтали и раби Шимъону ключ от комода и наказал им сразу же после его кончины, как только его положат на землю, извлечь из комода все его рукописи и без всяких колебаний немедленно сжечь их все до единой. Полные смятения, раздавленные горем стояли они перед ним. И шепотом признались друг другу, что теперь у них уже не остается сомнений – он приготовился покинуть этот мир!

- К чему вы шепчетесь? – сказал им учитель наш. – Можете говорить о моей кончине, не скрываясь, я совсем не страшусь ее! Если же вы озабочены тем, что станется с вами, то не следует вам беспокоиться – ведь я отправляюсь перед вами. Даже души, не знавшие меня, уповают на меня, что я их исправлю. А вам-то уж и вовсе нечего тревожиться – я иду впереди вас! (см. "Йемэй Моаранат").

В книге раби Натана "Хайей Моаран", где также описана эта ночь перед кончиной учителя, говорится, что на раби Нахмана могут полагаться даже те, кто не знал его при жизни, – если будут приходить на его могилу, изучать его труды и встанут на путь, указанный им. Блаженна их участь, ибо не будут обвинены полагающиеся на него. И это относится также к грядущим поколениям.

Подтверждение тому мы находим в поучении раби Нахмана "Я Всевышний, Властелин твой". Там содержится намек, что исправления, в частности исправления, которых удостаиваются за то, что перед праведником исповедуются, открывая ему свое сердце, возможно достичь и после его кончины. Намек этот скрыт в том месте поучения, где говорится, что кости Йеуды не находили себе покоя до тех пор, пока Моше не сказал: "Услышь, Всевышний, голос Йеуды!" – и тем самым напомнил о его исповеди (имеется в виду признание неправоты по отношению к Тамар).

Отсюда следует, что раз праведник может исправить души людей прошлых поколений, его не знавших, то, разумеется, он способен исправлять души людей последующих поколений, людей, опирающихся на его заслуги и стремящихся воплотить в жизнь его учение.

ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ "НАХАЛЬ НОВЭА" (Неиссякающий родник)

Один хасид спросил учителя нашего, как понять, как объяснить себе самому те стихи из псалмов Давида, да осенит мир его душу, где он восхваляет самого себя, например: "Сохрани мою душу, ведь я благочестив..." (Псалом, 86:2). Ответил ему учитель: "Чтобы понять – надо примерить к себе. Ибо и себя тоже следует судить благожелательно, надо обнаружить в себе хоть какие-то достоинства, найти в себе зерно добра, средоточие праведности. Ведь сказано о Еошафате: "И возвысилось сердце его на путях Всевышнего" (Диврэй аЯмим, II, 17:6). Ибо на путях Всевышнего и в служении Ему возвышается сердце человеческое".

И еще сказал учитель наш: "Каждое утро мы сперва говорим: "Что мы, что жизнь наша..." – тем самым предельно принижая себя в своем самоуничижении. А после этого мы говорим: "Но ведь мы народ Твой, сыны завета Твоего..." – мы ободряем себя, превознося себя, говорим о величии нашем, называя себя народом завета Его, потомками Авраама, Ицхака и Яакова. Так и положено вести себя, когда служишь Всевышнему. (См. в Ликутэй Моаран, ч. 1, стр. 282 истолкование стиха: "Буду воспевать Властелина моего, пока я жив...")

Многократно наставлял он нас молиться во всю свою силу и не раз повторял, что, вопреки довольно распространенному мнению, нужно без всяких колебаний подчинить себя молитве. Он говорил, что когда человек молится целеустремленно (бэ-кавана), поддерживая неразрывную связь мысли и слова, прислушиваясь к словам, которые он произносит, тогда, как бы само собой, сила вливается в них, ибо силы души человеческой только и ждали этой возможности. И тогда человек без всякого самопринуждения молится в полную силу.

По поводу посторонних мыслей во время молитвы. Известно, что каждая такая мысль обладает своей конфигурацией и статью (как человеческое тело). Он сказал, что для того, чтобы победить мысли, чуждые молитве, надо не обращать на них внимания, продолжая молиться, следуя установленному порядку молитвы. И тогда посторонние мысли исчезают сами собой. Игнорируя их, молящийся повергает их в прах, у одной отсекая руку, у другой – ногу и т.д., как воин на войне, расчищающий себе путь на поле брани и повергающий одного врага за другим и не оглядывающийся на повергнутых. Ибо каждая чуждая мысль есть нечистая оболочка (клипа), обладающая определенной конфигурацией и стремящаяся развернуться во всю свою стать. Игнорируя их, молящийся калечит их и уничтожает.

Однажды сказал он, что если бы можно было переместить умершего в этот мир и дать ему помолиться, он молился бы замечательно, в полную силу...

Слышал я от одного из приверженцев раби Нахмана что однажды они говорили об одежде. Тот сказал ему, что надо молиться Благословенному, чтобы дал нам, во что одеться. Точно так же следует приучить себя молиться о любой вещи и потребности, большой и малой. Хотя, несомненно, что главное – это молиться о главном, т.е. о том, чтобы через служение Всевышнему удостоиться приблизиться и прилепиться к Нему. Однако также и о простых и незначительных житейских вещах надо молиться. И он добавил, что тот, кто не поступает так, уподобляется животному. Ибо так же, как и животному, Всевышний дарует ему все насущно необходимое для жизни в этом мире. И, подобно животному, он получает все это без молитвы, 6eJ обращенной к Всевышнему просьбы наделить его всем жизненно необходимым. Человеку же пристало именно молитвой своей привлекать к себе всякое благо, большое или малое, ниспосылаемое ему с небес.

Случилось, что я крайне нуждался в некоей весьма и весьма незначительной вещи. И учитель наш велел мне молиться о ней Всевышнему. Я был потрясен, потому что мне казалось неподобающим обращаться к Нему, Благословенному, – а такого ничтожного пустяка, без которого я, в конце концов, мог как-то обойтись. И тогда сказал мне учитель, и в голосе его прозвучало изумление: "Ты полагаешь, что это ниже твоего достоинства – молиться Всевышнему о таком ничтожном пустяке?!" И потом рассказал мне небольшую историю, происшедшую с одним человеком из Меджибожа, а суть ее была в том, что обо всем на свете нужно молиться Всевышнему.

Однажды обратились к раби Натану с вопросом, не предпочтительней ли молиться как можно быстрее, чтобы таким образом избежать посторонних мыслей. И Моаранат (учитель наш раби Натан) ответил, что если молиться быстро, вся молитва может быть испорчена одной-единственной посторонней мыслью. Когда же молишься не спеша, то уж во всяком случае можно хоть на какое-то время пресечь посторонние мысли.

Выше было разъяснено, что не следует обращать внимания на пустые, отвлекающие от молитвы мысли, а, игнорируя их, нужно продолжать молиться в установленном порядке, вникая в смысл каждого слова молитвы, все глубже погружаясь в нее и отрешась от всего постороннего.

РАБИ НАХМАН ИЗ БРАСЛАВА

ПОУЧЕНИЕ "ХОЗЯИН ПОЛЯ" (Ликутэй Моаран)

"И сказал Боаз Рут: послушай-ка, дочь моя, не ходи собирать [колосья] на другом поле и не уходи отсюда, а оставайся с моими работницами. Смотри на поле, где они жнут, и иди следом за ними. Я же повелел слугам не трогать тебя. А захочешь пить, пойди к сосудам и пей оттуда же, откуда черпают слуги" (Рут, 2).

1. Знай, что есть поле, и там растут прекрасные, деревья и травы. Необычайную красоту поля и растений, произрастающих на нем, описать невозможно. Блаженно око, созерцавшее это!

И деревья, и травы – это души, растущие там. Но есть множество обнаженных душ, блуждающих за пределами поля в ожидании чаемого ими исправления, когда каждая из них сможет возвратиться на свое место. Бывает подчас, что и великая душа, от которой зависит немало других душ, покидает пределы поля, и ей трудно возвратиться туда.

Все эти души пребывают в напряженном ожидании хозяина поля, который способен сделать все необходимое для их исправления. Есть души, исправление которых может быть достигнуто, если некто умрет ради этого, или благодаря тому, что некто совершит благое деяние, служа Всевышнему.

Тот, кто хочет, препоясав чресла свои, сам стать хозяином поля, должен быть великим человеком и обладать несравненными качествами. От него требуется стойкость, решимость, отвага, мудрость. И он должен быть величайшим праведником, очень большим цадиком. Бывает, что некто способен завершить деяние исправления только при условии собственной смерти. Но даже для этого надо быть одним из величайших [праведников]. Есть много великих, что и смерть их не помогла достижению цели. Только великий человек, достигший высочайшего [духовного] уровня способен на протяжении своей жизни завершить [исправление душ]. Ведь ему приходится переносить безмерные страдания, тяжкие бедствия постигают его. И это несмотря на то, что, будучи великим праведником и возвышаясь над всеми, он обрабатывает поле именно так, как нужно.

Когда же он удостаивается завершить свой труд исправления душ и водворяет их на место, как хорошо тогда, как прекрасно молиться! Ибо тогда молитва совершенна.

Таков хозяин поля. Он присматривает за деревьями и постоянно поливает их. Он взращивает деревья и производит другие полевые работы. Когда нужно, он увеличивает расстояние между деревьями, чтобы ни одно из них не подавляло другое, расположенное рядом дерево.

2. Знай, что когда души повинуются воле Всевышнего, они расцветают и приносят плоды. И тогда глаза хозяина поля сияют, они зорки и способны разглядеть все, что необходимо. И тогда поле становится "полем дозорных" ["вперед смотрящих"] (Бэмидбар, 23:14). Но когда волю Всевышнего не исполняют – тогда меркнут глаза хозяина поля. И тогда поле превращается в "поле плачущих" (Охалот, 18), а плач затмевает взор, как сказано: "И снова вернулись тучи после дождя"(Коэлет, 12:2); учителя наши указывают (Шабат, 151 б), что речь в этом стихе идет о том, что слезы застилают взор.

На "поле дозорных" хозяин поля способен вглядеться в каждого, вслушаться в его речь, с тем чтобы все более приближать его к конечной цели – тогда речь его станет совершенна. Всякая речь – это целый мир. И когда человек начинает молиться и произносит слова молитвы, он как бы собирает прекрасные цветы, подобно человеку, который идет по полю и, срывая цветок за цветком, собирает охапки цветов и соединяет их воедино. Продолжая идти, он собирает все новые прекрасные букеты цветов. Точно так же молящийся продвигается от буквы к букве. Объединяя их сначала в слова, а затем присоединяя слово к слову, он завершает первое благословение, потом второе и третье, продвигаясь к концу молитвы "Восемнадцать благословений". Кто сумеет воздать должное несравненной красоте этого процесса собирания и сочетания, порождающего слова молитвы!

Когда слово рождается – оно исходит из души. Ведь в арамейском переводе стиха: "Да будет человек душою живою" (Брэшит, 2) – слова "душа живая" переведены "душа говорящая". Звучащее слово воспринимается тем, кто его произносит, как сказано нашими мудрецами: "Дай услышать ушам своим то, что произносишь устами своими" (Брахот, 15).

И вот слово упрашивает и умоляет душу, чтобы та не расставалась с ним. Как только оглашается первая буква бэт слова "Барух" (Благословен), она сразу же обращается к душе с мольбой не оставлять его: "Как можешь ты покинуть меня? Ведь мы неразрывно связаны друг с другом нашей взаимной любовью! Ты созерцаешь прелесть моей красоты, сияние моего великолепия. Как можешь ты оторваться от меня, расстаться со мной? Да, это правда, ты должна продвигаться дальше, ведь тебе предстоит собрать еще другие несравненные сокровища, – но как ты можешь покинуть меня, позабыть меня? Не забывай же меня, не отдаляйся от меня – в любом месте, где бы ты ни оказалась!"

И точно так же каждое последующее слово умоляет душу, удерживая ее в своих объятиях и не отпуская. А ведь молящемуся нужно еще так много высказать до окончания молитвы... И суть состоит в том, что он должен объединить все содержащееся в его молитве воедино так, чтобы в каждом произнесенном слове пребывали все слова молитвы и чтобы от начала ее и до конца она представляла собой единое целое. Произнося последнее слово молитвы, он должен по-прежнему пребывать в ее начале, он должен молиться так, чтобы, завершая молитву, не расстаться даже с первой ее буквой.

3. Знай, что единство, к которому мы стремимся, и есть конечная цель (тахлит). Как сказано: "И станет Всевышний царем всей земли, в тот день будет Всевышний Един, и имя Его – едино" (Зэхарья, 14:9). Это будет день совершенного блага, ибо Единый – совершенное благо. Наши учителя говорят, что поскольку ныне единства нет, когда случается несчастье, Всевышнего благословляют, именуя Его "Судья истинный"; когда же Всевышнего благодарят за добро, Его благословляют, именуя "Благой и Благодетельствующий". Однако в грядущем Его – что бы ни произошло – будут благословлять, именуя Его только "Благой и Благодетельствующий" (Пэсахим, 50). Итак, единство – это конечная цель, и Он, Единый, одаряет одним только совершенным благом: ведь конечная цель – совершенное благо.

Если сопоставить с конечной целью все бедствия и страдания, постигающие человека они, без сомнения, окажутся величайшим благом. Ибо все страдания постигают человека, чтобы напомнить ему, что он должен совершить тэшуву, т.е. возвратиться к Всевышнему, либо чтобы очистить его от грехов. Поэтому страдания – великое благо: ведь намерения Всевышнего, несомненно, благие. И, постигнув это, человек перестает страдать. Более того, понимая конечную цель страданий, он переполняется радостью в предвкушении великого блага, которое изольется на него в грядущем, когда все будет благо, все будет едино.

И воистину нет никакого зла в мире, все – благо, все – едино! Корень страданий, испытываемых человеком, в том, что, будучи лишен знания, он не способен узреть конечную их цель, которая есть сплошное благо. Вот почему бедствия заставляют его страдать. Те же, кто наделены знанием и видят конечную цель, страданий не испытывают.

Исходя из сказанного, ты сможешь постичь нечто ускользающее и сокрытое, но глубоко присущее человеческой душе. Когда человека режут "по живому телу", причиняя ему невыносимую боль, он закрывает глаза, что есть силы сжимая веки. Вникая в процесс восприятия, мы убеждаемся, что, для того чтобы рассмотреть отдаленный предмет, человек устремляет на него взгляд и прищуривается, тем самым сокращая наблюдаемое пространство и концентрируя зрение. Это дает ему возможность отвлечься от посторонних предметов и сосредоточить зрение на том, что он хочет разглядеть. Познание сосредоточено в мозгу, а зрение является посланцем познающего мозга, который доставляет ему необходимые сведения о наблюдаемом объекте. Мозг же познает видимое. Поэтому, если объект перемещается слишком быстро, человек не успевает составить о нем представление,

хотя "воочию" видит его, так как зрение не успевает доставить в мозг необходимые сведения об объекте. Чтобы зрение не рассеивалось и нас не сбивали с толку посторонние предметы, надо сосредоточиться на объекте и обострить зрение. Для этого надо прищуриться, и тем сильнее, чем дальше от нас то, что мы стремимся разглядеть и познать.

Подобно этому, если хочешь разглядеть тахлит – конечную цель, которая вся – благо, вся – единство, надо закрыть глаза и сосредоточиться на созерцании конечной цели. Ибо свет ее приходит к человеку из такого далека, что разглядеть ее возможно лишь с закрытыми глазами. Нужно опустить веки, крепко сомкнуть их и прижать пальцами, нужно полностью закрыть глаза, чтобы вовсе не видеть мира сего и отрешиться от его вожделений и суеты.

Тогда можно узреть свет и постичь конечную цель, которая вся – благо. И тогда прекращаются страдания, ибо корень их в неведении конечной цели. Вот почему человек закрывает глаза от боли. Сосредоточившись на созерцании своей цели – избавлении от мучений, – он бежит от страданий и упраздняет их. И этого можно достичь, только закрыв глаза. Человек делает это бессознательно. Но душа его всеведуща, и это знание, повелевающее закрыть глаза в час бедствия и муки, ей неотъемлемо присуще.

4. Итак, страдания упраздняются благой и единой конечной целью, и они воистину прекращаются. Но подобное состояние невозможно закрепить, чтобы пребывать в нем всегда и постоянно, ибо для этого пришлось бы выйти за границы человеческого. Таким образом, упразднение страданий неустойчиво: это состояние с необходимостью покидает человека, уходит и возвращается к нему снова.

И когда человек возвращается к суете сует этого мира, его мозг, сосуд его разума, не может смириться с чуждым всякой суете сознанием человека, упразднившего свои страдания. Ибо это сознание, так же как и конечная цель, коренится в Эйн-софе (Бесконечном), Который есть совершенное благо, совершенное единство. По этой причине мозг испытывает страдания. Ведь именно мозг является чувствилищем страданий. Соответствующие каналы связывают его со всеми органами и частями тела, и за каждую из них мозг способен страдать, испытывать боль.

Знай, что когда состояние упраздненных страданий покидает человека, его мозг испытывает боль больше прежней, мучения обостряются. Когда двое борются друг с другом и один из них чувствует, что противник берет над ним верх, он немедленно напрягает все свои силы, чтобы побороть противника. Точно так же, когда баалей диним (те, что соблазняют человека и насылают на него кары) видят, что человек пытается преодолеть и упразднить свои страдания, сосредоточившись на конечной цели, они становятся деятельней, увеличивая свое воздействие на человека. И как только он утрачивает сосредоточенность на конечной цели, страдания, еще большие прежних, настигают его. Они ополчаются на него с такой силой именно потому, что он хотел избежать их.

Только впоследствии приходит облегчение и утешение от обновленного восприятия Торы, которого удостаиваются за перенесенные страдания. Это открытие Торы заново приходит под воздействием той записи-воспоминания (рэшимо), которая остается от состояния упраздненных страданий, когда человек, постигнув, что страдания – великое благо, преисполняется радостью.

Эта радость (симха) есть сосуд откровения Торы. Ибо сказали учителя наши: "Когда воскликнул Исраэль: "Исполним и постигнем!" – опустились вниз 600 тысяч ангелов и увенчали голову каждого [из сынов Израиля] двумя коронами, одной – за "исполним" и другой – за "постигнем". Когда же согрешил Исраэль, опустились 1200 тысяч ангелов-губителей и развенчали их" (Шабат, 88а). В грядущем Святой, благословен Он, снова коронует нас, как сказано: "И радость вечная – на голове их". Итак, радость проистекает от изреченного у Синая: "Исполним и постигнем!" – т.е. от принятия Торы.

Обновленное восприятие Торы приводит к "остыванию" страданий, ибо утоляется жажда, которую испытывает душа человеческая. Жажду вызывает соль – символ страдания, как сказали учителя наши: "Сказано "завет соли", и сказано "завет страдания" (Брахот, 5а). Ибо душа – дочь разума, он взращивает и совершенствует ее, как сказано: "И душа без разумения не хороша" (Мишлей, 19:2). Достигнув полноты разумения, душа плодоносит. Если же разумение ущербно, душа иссыхает, как "земля плодородная, превратившаяся в солончак" (Псалом 107:34). Вкус соли на губах жаждущего – символ того страдания, которое испытывает человек, когда разумение не полно, а душа жаждет.

Но вот он заново открывает для себя Тору, и страдания отступают, душа утоляет свою жажду, как сказал пророк: "О, все жаждущие, идите к водам" (Йешая, 55:1). Ведь сказано: "Блажен муж, которого наказываешь Ты, Всевышний, и научаешь Торе Своей". Так ценою страданий человек заново открывает для себя Тору.

Знаком, свидетельствующим, что человек, обремененный страданиями, вел себя достойно, являются те открытия в Торе, которые он удостоился совершить. Ибо это означает, что еще прежде ему удалось, полностью сосредоточившись на конечной цели, упразднить свои страдания. Их ценою, при посредстве рэшимо, он заново открыл для себя Тору.

И когда глаза хозяина поля сияют, подобные "полю дозорных", он способен вглядеться в каждого и увидеть, близок ли тот к конечной цели. Но если хозяин поля убеждается в обратном, это означает, что молитва этого человека далека еще от должного совершенства. Он не способен пока что объединить свою молитву воедино; достигнув конца слова, он забывает его начало.

Хозяин поля вглядывается в этого человека и ведет его к конечной цели, к полному единству. Достигнув его, тот оказывается в состоянии наделить свою молитву единством. Придя к завершению молитвы, он пребывает также и в ее начале. И об этом сказано: "Не различай между обычными и конечными буквами указали дозорные [т.е. пророки]" (Шабат, 104а). И делается вывод: "Дозорные установили каково [начертание букв] в начале слова н каково оно в конце слова" (там же).

Дозорные подобны хозяину поля, когда глаза его – "поле дозорных", когда он способен разглядеть тех, кто близок к конечной цели (в конце молитвы они не расстаются даже с первой ее буквой), и тех, кто далеки от нее и сами являют собой слова. Ибо, дойдя до конца слова, они действительно находятся в конце слова и только. И вот дозорный (хозяин поля) исправляет их и приводит к конечной цели, подобно тому, как некогда дозорные установили различие между обычными и конечными буквами, которое было забыто (со времен Синайского откровения). Ведь именно потому, что эти люди далеки от конечной цели, они забывают начало слова. Молитва их лишена единства. И дозорные им напоминают забытое и исправляют их, и те обретают единство.

* * *

Вот толкование стиха: "И сказал Боаз Рут..."

Боаз – это разум, как сказано: "Мудрость наделяет мудрого силой" (Коэлет, 7:19). (Боаз означает: "В нем сила".)

Рут – это душа, от которой исходят слова молитвы, песни и хвалы, – как сказано учителями нашими (Брахот, 76).

Почему имя ее Рут (от корня "рейш, вав, эй" – утолять жажду)? Потому что от нее произошел Давид, утоливший песнями и хвалами жажду Святого, благословен Он.

Послушай-ка, дочь моя – душа – дочь разума.

Послушай-ка – "Дай услышать ушам твоим то, что ты произносишь устами твоими". Иными словами: склони ухо твое и вслушайся в мольбу, исходящую от слов, тобой произносимых. Эта мольба обращена к тебе (к душе): "О! Не покидай меня!" (см. выше).

Не ходи собирать на другом поле – продолжение мольбы. Ведь из букв и слов собирают драгоценные сочетания – на полях вышних. И каждое из них призывает душу: "Не уходи от меня собирать сочетания иные..." Но это невозможно. Надо идти дальше и собирать еще и еще...

И не уходи отсюда – если даже ты перейдешь к слову другому, не оставляй меня, предыдущее слово. А это достигается благодаря тому, что человек удостаивается узреть конечную цель. И об этом сказано далее.

Смотри на поле, где они жнут – вглядись в конечную цель. Ибо жатва есть конечная цель вспахивающего и засевающего поле.

Я же повелел слугам не трогать тебя – нужно закрыть глаза и сосредоточить взгляд на конечной Цели, ибо иначе ее не разглядеть.

Ведь я повелел слугам – это повеление сосредоточиться на конечной цели. Слуги – это глаза, ибо глаза – слуги разума, его посланцы.

Не трогать тебя – это говорится о ранах, нанесенных душе. Когда зрение рассеивается, человек видит все, что находится перед ним. Он не может отрешиться от мира сего, который ранит его душу. Чтобы избежать этого, надо повелеть "слугам", т.е. глазам, не глядеть по сторонам – на суету этого мира. Тогда станет возможным сосредоточиться на конечной цели, и, благодаря этому, прекратятся все страдания. Когда же впоследствии это состояние, в котором страдания упразднены, нарушится, – страдания возвратятся к человеку, став мучительней прежних, и это, как говорилось, называется жаждой души. О ней сказано далее.

А захочешь пить (возжаждешь), пойди к сосудам и пей оттуда же, откуда черпают слуги – жажда утоляется обновленной Торой, а воспринимает ее мозг – сосуд разума. И оттуда же черпает душа, чтобы утолить свою жажду.

И пей оттуда же, откуда черпают слуги – слуги разума, глаза, черпают из Торы, обновляемой под воздействием рэшимо – записи, оставшейся от былого созерцания конечной цели. Благодаря этому страдания со временем (снова) упраздняются и утоляется жажда души. И это связано с Ган-Эдэном (Садом Блаженства, т.н. сад Эдэма) и с Моше и Аароном.

Ган (сад) – это душа, ибо сказано: "И станет душа их, как сад напоенный" (Йермэя, 31).

Эдэн (блаженство) – это конечная цель, упраздняющая страдание, он (Эдэн) – в мире грядущем, ибо сказано, что его "не видел глаз (человека из плоти), но – только Ты, Всемогущий!" (Брахот, 346).

* * *

Сказано: "В грядущем Святой, благословен Он, соберет хоровод праведников. И будет Он восседать среди них в Ган-Эдэне, а каждый из праведников, указывая на него перстом своим, скажет (Йешая, 25:9): "Вот Властелин наш, – мы уповали на Него, и Он спас нас. Вот Властелин наш, – возвеселимся же и возрадуемся спасению, которое Он даровал нам!" (Таанит, 31).

Хоровод – это радость, сосуд восприятия Торы. Радость приходит к человеку, благодаря сиянию рэшимо – записи, запечатлевшейся в душе тогда, когда страдания были упразднены. Рэшимо напоминает человеку о конечной цели, "указывает на нее перстом". И ему открывается обновленная Тора, его осеняет радость. Эта радость становится сосудом восприятия Торы, на скрижалях откровения которой слова начертаны перстом Всемогущего (Шемот, 31:18).