   |
Перед Вами электронная версия книги "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер", изд-во
"Амана"
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>
Ученик Шамая и Гилеля, он во многих отношениях достиг уровня своих учителей. Из Талмуда нам известно, что жизнь Йоханана бен Закая была очень нелегкой – ему пришлось пережить смерть своего сына, стать очевидцем войны евреев против Рима (66-70гг. н.э.) и разрушения Второго Храма в Иерусалиме. Однако в этот поворотный момент в истории еврейского народа рабан1 Йоханан бен Закай сыграл очень важную роль.
Восстание евреев против римлян вспыхнуло в 66г. н.э., через 120 лет после того, как римляне начали править в Иудее. Непомерные налоги и угроза постоянной опасности, что римляне установят статую Юпитера в Храме, послужили главной причиной восстания. Тогдашний император Нерон назначил Веспасиана, одного из лучших римских полководцев, главнокомандующим войсками. После трех лет яростной борьбы евреи отступили в Иерусалимскую крепость. Город был осажден римлянами по всем правилам военного искусства. Среди его жителей царили голод, тревога и разобщенность. Тем, кто пытался покинуть осажденный город, угрожали смертью. Рабан Йоханан бен Закай предчувствовал катастрофу. Он опасался за будущее еврейского народа. Человек прямой и справедливый, он решил прибегнуть к хитрости с помощью двух своих самых верных учеников. Объявив, о смерти своего учителя, они положили его в гроб и, как было принято, получили разрешение стражи похоронить его за пределами города.
Оказавшись вне городских стен, рабан Йоханан бен Закай вышел из гроба и попросил аудиенции у римского полководца Веспасиана – олучил ее. Рабан понимал, что в плане политическом он ничего не получит, но добиться чего-то в плане религиозном -возможность была. Поэтому его ходатайство было простым и коротким: "Прошу, – обратился он к Веспасиану, – отдать в мое распоряжение местечко Явнэ и разрешить нашим мудрецам продолжать обучать там своих учеников". Просьба была удовлетворена, и рабан Йоханан бен Закай продолжил в Явнэ свою деятельность.
То ли в ту, то ли в другую встречу он предсказал, что Веспасиан станет во главе мировой империи, но, – так или иначе, по утверждению Иосифа Флавия2, такое предсказание имело место. И действительно, к концу осады Иерусалима Веспасиан был провозглашен римским императором и уехал, возложив дальнейшую осаду на своего сына Тита, который и завершил победу римлян, взяв Иерусалим и разрушив Храм девятого ава 70 года н.э.
Хотя эта история очень известна, не она прославила рабана Йоханана бен Закая.
До тех пор веками вся еврейская жизнь была сосредоточена вокруг Храма в Иерусалиме. Его разрушение могло положить конец иудаизму. Своим смелым поступком Йоханан бен Закай обеспечил его продолжение – учение Торы не только не прекратилось, но стало не менее необходимым и важным в еврейской жизни, чем б-гослужение в Храме. По его мысли, без Храма народ может выжить – лишь бы продолжалось изучение Торы. Народ сможет выжить даже без Иерусалима – только бы в Стране Израиля процветал другой центр еврейской духовности. И этим новым центром стал Явнэ. Хотя эта история очень известна, не она прославила рабана Йоханана бен Закая. Его учение и влияние распространились задолго до разрушения Храма. Согласно преданию, он прожил 120 лет, на 10 лет пережив разрушение Храма.
Сведений о его жизни до нас дошло мало. Молодость и первые годы учебы прошли, видимо, в Галилее. Потом он прибыл в Иерусалим, где обосновал свою школу. Одна из стариннейших синагог в Старом городе Иерусалима носит его имя, поскольку считается, что именно там он обучал своих учеников.
Его знания Торы и еврейских традиций были необычайно обширными. Обучая, он продолжал учиться сам, не пропуская ни дня. Это не мешало ему оставаться скромным и учтивым. "Наставлять хорошо, – говорил он, – но наставление нужно применять и к себе". О нем говорили, что "никому так и не удалось поприветствовать его первым, даже язычнику, встретившему его на улице". Другие рассказывали, что он никогда не позволял слуге открывать дверь ученикам и открывал ее сам.
В Явнэ он и узнал о разрушении Иерусалимского Храма. И хотя он это предвидел, боль от этого не уменьшилась. В разрушении Храма он видел Б-жье наказание за грехи Израиля, выразившиеся, в частности, в разобщенности евреев.
С тех пор главной его заботой стало соблюдение Торы, которое никогда не должно прекратиться. Под его руководством Сангедрин, который до того времени всегда находился в Иерусалиме, возобновил свою деятельность в Явнэ. Религиозное будущее народа было спасено, несмотря на разрушение Храма.
По неизвестным нам причинам позже он покинул Явнэ и поселился на юге в Брор-Хаиле3, где, вероятно, и умер.
Его именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Бней-Браке, Ашкелоне. Есть также и мошав "Бен Закай" недалеко от Явнэ.
Примечания
1. Титул "рабан" ("наш учитель") в эпоху Второго Храма давали только самым выдающимся мудрецам. Но, тем не менее, тех, кому хотели выказать самое большое почтение (как, например, Гилелю), называли просто по имени.
2. Иосиф Флавий – еврейский историк, современник войны против Рима. Был руководителем восстания против римского владычества в Галилее. Позже он перешел на сторону победителей и взял себе это латинизированное имя. Его настоящее имя было Йосеф бен Матитьягу. Одна из улиц в Иерусалиме носит его имя.
3. Сегодня на месте древнего Брор-Хаиля находится киббуц под таким названием, основанный в 1948 году.
Раби Акива – одна из самых выдающихся и знаменитых личностей в еврейской истории. Он жил в стране Израиля в I в. н.э. Широкая известность раби Акивы основана, среди прочего, на том, что о нем говорится в начале пасхальной "Гагады" – в рассказе о четырех мудрецах, которые всю пасхальную ночь в Бней-Браке были так заняты беседой о выходе евреев из Египта и так увлеклись ею, что не заметили, как наступило утро.
Впрочем, это лишь мелкая подробность из его биографии. Жизнь раби Акивы примечательна многими, гораздо более важными событиями. Родился он в деревне недалеко от Иерусалима. В молодости не обучался Торе, служив пастухом у Кальба-Савуа, одного из самых богатых жителей Иерусалима того времени.
Все началось с прекрасной любви. У Кальба-Савуа была дочь Рахель, и молодые люди без памяти полюбили друг друга. Их чувства были настолько сильны, что они пренебрегли гневом отца Рахели – ему была невыносима мысль, что любимая дочь выйдет замуж за простого пастуха. Он сразу лишил ее наследства и отказался помогать молодоженам. Выросшая в богатстве Рахель после замужества должна была жить в нищете. Но радость взаимной любви помогала легко переживать вдруг возникшие трудности. Тем не менее, Рахель поставила Акиве тяжелое условие, лишь при условии выполнения которого она приняла его любовь: он должен изучить Тору и посвятить изучению столько времени, сколько потребуется.
Ах ива изучал Тору двенадцать долгих лет, после чего стал одним из известнейших учителей своего времени. Вот, что сказано об Акиве в Талмуде, в трактате "Авот дераби Натана": Акива учился в йешивах Лода и Бней-Брака, самых известных в то время и возвратился домой через двенадцать долгих лет учения с 12000 учениками, – настолько он преуспел за эти годы, став учителем школы, куда стремились многие молодые люди. Но вот, что он услышал через окно, еще не успев войти в свой дом: "Я готова ждать, – говорила его жена соседке, – еще двенадцать лет, если он за эти годы сможет удвоить свои познания в Торе". И Акива сразу же, не повидавшись с любимой женой, отправился учиться еще на двенадцать лет.
Этот рассказ отражает преданность раби Акивы Торе – несмотря на то, что он начал учиться уже будучи взрослым. Его считали самым большим авторитетом того времени. Имя его и по сей день чрезвычайно почитаемо.
Не только ученый, но и общественный деятель, раби Акива постоянно заботился об обездоленных. Он много разъезжал по свету, собирая средства для неимущих. Изречение Торы "Люби ближнего твоего, как самого себя" (Ваикра, 19:18) было очень близко его душе.
Ученость, доброе сердце и блестящий ум сделали раби Акиву образцом религиозного авторитета. Он – герой широко известного рассказа Талмуда (трактат "Хагига", 146) о том, как четыре великих мудреца того времени вышли в пардес (символическое место, где раскрываются самые загадочные тайны вселенной): один из них, Бен-Азай "бросил взгляд – тут же умер". Бен-Зома вышел оттуда, помутившись разумом. Элиша бен Авуя стал вероотступником. И только раби Акива вышел таким же спокойным и просветленным, каким туда вошел.
Когда в 132г. н. э. в Иудее началось восстание против римского владычества, раби Акива объявил, что руководитель восстания, Бар-Кохба – х, и безоговорочно поддержал его. Восстание продолжалось три года. Вначале его успехи вселял надежду, но его трагический конец имел тяжелые последствия для евреев: римский император Адриан под страхом смертной казни запретил евреям изучать Тору, делать обрезание и вообще все, что означало продолжение еврейской жизни и соблюдение традиции.
Несмотря на опасность, раби Акива продолжал обучать своих учеников Торе. Молодые люди советовали ему: "Учитель, прекрати занятия, умоляем, ведь тебя могут казнить!". Но он, возражал им притчей, ставшей знаменитой: "Хитрая и злая лиса говорила однажды рыбам: "Вы живете в воде, и думаете, что вам там хорошо, – вам постоянно грозит опасность попасться в сети рыболова. Выходите же из воды на сухой берег, и вы избавитесь от опасности быть пойманными!". Рыбы тотчас выходили на берег, и что было дальше, вы легко можете себе представить. "Так вот, – одолжил раби Акива, – мы евреи. Мы и Тора, как рыбы и вода. "Тора – наша жизнь и продлевает дни наши" – говорим мы каждый день в наших молитвах. Тора есть жизнь, и, если мы перестанем ее изучать, мы тут же умрем недостойной смертью, как рыбы на суше".
Раби Акива продолжал обучать своих учеников до самой смерти – в буквальном смысле слова. Когда римские солдаты, наконец, выследили его, он был со своими учениками. Его схватили и повели на казнь.
Страшные пытки, которым подвергли раби Акиву, не сломили его. Он улыбался несмотря на невыносимую боль. Ученики, пытавшиеся издали выразить свое восхищение его стойкостью в эти последние минуты жизни, были потрясены его спокойствием. "Всю жизнь, – объяснил он им, – я произносил "Шма"1, как это делают все евреи. Старался любить Б-га, как Он нам повелевает, всем сердцем, всей душой. Но только теперь я осуществляю на деле, что это значит: любить Его всеми силами души, всем своим существом". Он начал читать "Шма", и с последним вздохом, произнося слово эхад – "един", – он умер. И по сей день, читая "Шма", хазан замедляет слово эхад, вспоминая раби Акиву.
Мы не должны забывать раби Акиву. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его именем названы улицы не только в Бней-Браке и в Лоде, где он учился сам и обучал других, но практически во всех городах Израиля2. .
Примечания
1. Молитва "Шма, Исраэль" – "Слушай, Израиль" – одна из основных еврейских молитв. Она заповедана непосредственно Торой и состоит из трех отрывков из Торы (Дварим 6, Дварим 11, Бемидбар 15). Эту молитву читают ежедневно в утренней и вечерней службе, в ней – ключ к постижению сущности иудаизма, к пониманию его принципов; комментаторы обнаружили в ней неисчерпаемую многозначность.
2. Городок Ор-Акива тоже назван в его честь. Находится Ор-Акива в двух километрах восточнее Кейсариигорода, где когда-то пытали и казнили раби Акиву.
Доблестный воин, вождь б-жьей милостью, строгий и суровый – таким мы представляем себе Бар-Кохбу по разным свидетельствам, имеющимся в нашем распоряжении. Восстание против Рима под предводительством Бар-Кохбы вспыхнуло спустя примерно 60 лет после разрушения Второго Храма, в 132г. н.э. при римском императоре Адриане. Согласно известному греческому историку Диону Кассию, описавшему эти события через пятьдесят лет, Адриан хотел водрузить статую Юпитера на развалинах Иерусалима. Евреи пришли в ярость и подняли восстание. Христианский историк Эвзебий Кесарийский считает, что насильственное превращение Иерусалима в языческий город было не причиной восстания, а его следствием.
Известно точно только то, что император Адриан долгое время находился в Палестине и в близлежащих странах. Восстание вспыхнуло после его отъезда. Оно уже давно назревало. А что послужило толчком к ему, не так уж и важно. Глубинная причина крылась в языческом владычестве, которое евреи с трудом переносили, и в укоренившейся в их сердцах надежде, что после такого огромного несчастья, как разрушение Храма, непременно должен прийти Машиах1, освободить их от римского ига и отстроить Храм в Иерусалиме.
В 132г. н.э. после долгих и упорных боев Бар-Кохбе удалось освободить Иерусалим от римлян. Бар-Кохба ("сын звезды") – это прозвище, а настоящее его имя, упоминаемое в Талмуде, – мон Бар-Козиба.
Кстати, своим настоящим именем он подписывал письма, которые были найдены во время недавних раскопок.
Откуда же взялось прозвище? Выражение Торы "Восходит звезда от Яакова" (Бемидбар, 24:17) с древнейших времен считалось предсказанием прихода Машиаха. Современники Бар-Кохбы полагали, что восстание против Рима, которое он возглавил, сделает его Машиахом, спасителем Израиля. Так думал даже раби Акива, один из великих еврейских мыслителей того времени.
И, действительно, первые успехи Бар-Кохбы были обнадеживающими. Под его командованием еврейские войска вытеснили из Иерусалима римский гарнизон. После такой большой первой победы Бар-Кохба стал особенно популярен: были выпущены монеты с его именем: "Шимон" и с надписью: "Освобожденный Иерусалим". В Музее Израиля в Иерусалиме хранится много таких монет, которым почти 1800 лет.
Партизанский метод ведения войны принес свои плоды. Бар-Кохбы одерживал победы по всей Эрец-Исраэль2. Тогда римляне увеличили количество войск, собрав легионы со всех концов своей обширной империи. Лучший римский полководец Юлий Север получил приказ покинуть Англию, где он тогда находился, и принять командование римскими войсками в Иудее. Сражения были продолжительными и изматывающими. Евреи несли огромные потери, но потери римлян были еще большими.
После трех лет беспрерывных боев силы евреев истощились – в то время как римляне не переставали получать новые подкрепления. В конце концов Бар-Кохба с оставшимися у него солдатами засел в Бейтаре, укрепленном городе недалеко от Иерусалима. После разрушений 70 года стены Иерусалима с их башнями были разрушены, и город практически остался беззащитным Впрочем, римляне, возможно, снова захватили Иерусалим после того, как Бар-Кохба укрепился в Бейтаре.
По-видимому, географическое расположение Бейтара делало его выгодным стратегическим пунктом. Он находился в горах Иудеи, и это до некоторой степени обеспечивало ему естественную защиту. Римляне осадили укрепленный город, но он держался в течение многих месяцев. В конце концов летом 135 года при неясных обстоятельствах (поскольку свидетельства историков достаточно противоречивы) римляне проникли в Бейтар и уничтожили всех евреев. Бейтар пал девятого дня месяца ава – в тот самый день, когда Тит 65-ю годами раньше разрушил Второй Храм. Так трагически закончилось это восстание и погиб легендарный герой Бар-Кохба.
Подавив восстание, император Адриан решил окончательно noi-ончить с религиозным упорством еврейского народа Под страхом смертной казни было запрещено изучать Тору. За нарушение этого запрета раби Акива и другие великие еврейские мыслители подверглись жестоким пыткам и казням. Иерусалим, центр еврейской религии, сравняли с землей – осталась лишь часть западной стены Храма.
Само название "Иерусалим" запретили упоминать, а отстроенный римлянами город, в котором отныне жить евреи не имели права, назвали "Элия Капитолина"3. На Храмовой горе римляне построили языческие храмы Юпитеру и Венере. Название "Иудея" исчезло из официальных бумаг, вместо него появилось новое – латинизированное "Палестина". Впервые его употребил греческий историк Геродот (V век до н.э.) – ним и другие греческие и римские авторы – для обозначения прибрежных земель, заселенных когда-то филистимлянами.
Итак, Адриан целенаправленно уничтожил все, что как-то было связано с еврейской традицией. Евреям надлежало понять, что отныне всякая надежда на их национальное возрождение нереальна. Таким образом Адриан хотел сломить дух непокорности еврейского народа, заставить его подчиниться римскому могуществу – до некоторой степени преуспел в этом. Разумеется, приверженность евреев Торе оставалась после восстания такой же глубокой, как и до него. Кстати, после смерти Адриана в 138 году, то есть через три года после поражения Бар-Кохбы, запрет на изучение Торы был снят.
Но в результате поражения восстания и жестокости преследований евреи действительно утратили надежду на национальное возрождение. Они понесли огромные потери во время самого восстания и во время последовавших за ним преследований. Историк Дион Кассий говорит о полумиллионе убитых. Таким образом, слава Бар-Кохбы в общем-то неоднозначна, ибо на него возлагают ответственность за одно из самых страшных бедствий в истории еврейского народа. Кстати сказать, Талмуд, мягко говоря, отнюдь не поет ему дифирамбы.
Тем не менее, в новой еврейской истории и особенно после образования Государства Израиль Бар-Кохба стал символом воинской доблести и борьбы против притеснений. Его именем назвали улицы во многих городах Израиля: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве, Нетании, Бат-Яме, Тверии, Ашкелоне, Афуле, Ришон-Леционе и др.
Однако в последние годы вопрос о роли Бар-Кохбы поднимается снова. Некоторые историки обвиняют его в том, что он по недомыслию вверг свой народ в страшную беду. Считая себя спасителем Израиля, он, вероятно, безответственно переоценил силы евреев и недооценил римлян. Эти историки сожалеют, что ранее считали его героем.
Но народные чувства сильнее. Бар-Кохба остался национальным героем. Когда в 1960г. известный археолог Игаэль Ядин4 во время раскопок в районе Мертвого моря нашел письма Бар-Кохбы и некоторые предметы, явно принадлежавшие его солдатам (части оружия того времени, щиты, обрывки плащей и др.), и в Израиле это вызвало бурю восторга. Тогда многие найденные предметы и письма были выставлены в "Музее Израиля" в Иерусалиме. Множество посетителей – в частности, школьники и новые репатрианты – накомятся со свидетельствами славного, но трагического восстания Бар-Кохбы.
Примечания
1. По древнейшей еврейской традиции, Машиах придет, когда Израиль будет находиться в особо трагическом положении.
2. Эрец-Исраэль – трана Израиля на иврите.
3. Слово "Элия" связано с полным именем императора: Тит Элий Адриан. Что же касается "Капитолины", то это – явная аллювия на римский Капитолий, где находится самый большой храм Юпитеру. Иерусалим снова начал называться своим настоящим именем лишь спустя два столетия, после сведения христианства в Римской империи.
4. Игаэль Ядин (1917-1984) – видный член Гаганы. В 1949г. был назначен главнокомандующим израильской армии, но ушел из нее в 1952г. Видный израильский археолог. Раскопки, проведенные под его руководством в Масаде около Мертвого моря и в Хацоре в Галилее, принесли ему мировую славу. Имя его отца, Элиэзера Сукеника, тоже археолога, навсегда связано с расшифровкой знаменитых рукописей Мертвого моря. К концу жизни Игаль Ядин занялся политикой, но в ней он так и не преуспел. Кстати, в Иерусалиме есть улица его имени.
Титул "паси" можно перевести как "вождь народа". Если в государстве Израиль "наси" – это президент суверенного государства, то в Израиле 200г. н.э., находившемуся под властью римлян, этот титул принадлежал тому, кто возглавлял Сангедрин и был главой еврейского народа.
Раби Йегуда и сам был сыном "наси". Его отцу, Шимону бен Гамлиэлю, удалось скрыться после подавления восстания Бар-Кохбы. Говорят, что маленький Йегуда родился в тот день, когда умер раби Акива. Это утверждение подчеркивает преемственность в учении великих учителей иудаизма несмотря на самые страшные преследования.
В зрелые годы раби Йегуда Ганаси был одним из великих учителей своего времени. В Израиле его именем названы улицы в Иерусалиме, Бней-Браке, Герцлие, Тверии, Раанане и других городах.
Знания Йегуды Ганаси были чрезвычайно обширны, скромность – оразительна, богатства – огромны, авторитет – непререкаем1. Большую часть жизни он провел в Бейт-Шеарим, в Галилее. Ставший языческим, Иерусалим был закрыт для евреев, и большинство переживших восстание Бар-Кохбы ушли в Галилею, которая с середины Ив. н.э. превращается в настоящий центр еврейской жизни.
Когда после смерти Адриана снова было разрешено изучать Тору, оставшиеся в живых старались восстановить преемственность в традиционном учении. Они находили друг друга в Галилее, собирались группами, и обменивались паролем: "Тот, кто знает Тору, пусть приходит и обучает, а кто ее не знает, пусть приходит и учит". Именно под таким углом зрения следует рассматривать значение работы раби Йегуды по составлению Мишны.
Нужно было собрать в единую книгу все устные традиции, касающиеся правил еврейского образа жизни и вытекающие из письменной Торы. Раби Йегуда выполнил этот монументальный труд: он разделил Мишну на шесть частей, каждую часть – на главы (всего 523 главы) и каждую главу – на параграфы, называемые собственно "мишнами". Такая систематизация имела существенное историческое значение. Она стала основой каждого гражданского и религиозного закона, общего для всех евреев Страны Израиля и диаспоры. На основе Мишны позже был создан Талмуд – сширенный и дополненный комментарий к Мишне.
Если Талмуд почти целиком написан по-арамейски, то вся Мишна написана на иврите. Такая приверженность к ивриту, когда разговорным языком в Эрец-Исраэль того времени был арамейский, характерна для раби Йегуды Ганаси. Арамейский, говорил он, ничего общего не имеет с Эрец-Исраэль, ее язык должен оставаться ивритом. В его доме все говорили только на иврите. Рассказывают, что даже слуги раби Йегуды были такими знатоками иврита, что ученики раби Йегуды спрашивали у них значения редких слов. Принятие Мишны как основы еврейской традиции всеми еврейскими общинами в мире служит доказательством авторитета раби Йегуды. Неудивительно, что его часто называют "святой раби Йегуда". После рокового разгрома восстания Бар-Кохбы он восстановил единство еврейского народа, снова одухотворил его учением Торы. Говорят, что со времени Моше-рабейну никто, кроме раби Йегуды Ганаси, не был политическим и вместе с тем духовным вождем еврейского народа такого значения.
Политическая роль была для него важна и в плане внешних отношений, и в плане реорганизации ишува2. С римлянами он установил нормальные отношения в частности, был в дружеских отношениях с императорами – однако не слишком им доверяя. Римляне присвоили ему титул князя, уважали его как выдающегося представителя еврейского народа. Раби Йегуда настаивал на необходимости заниматься земледелием и развивать экономику. После восстания Бар-Кохбы, унесшего жизни десятки тысяч людей, повсюду царила нищета. Сельскохозяйственный и ремесленный труд и изучение Торы, говорил он, составляют важную основу для укрепления ишува.
Сын и внук "наси", он жил в доме, похожем на дворец, где устраивал замечательные праздники. Его богатство вынуждало римлян считаться с ним. Но ценнее для него были знания. Он весьма пренебрежительно относился к тем, кто не обладал глубокими знаниями традиций. Современники даже упрекали его в этом – в частности, в Талмуде есть следующий рассказ: в неурожайный год благодаря своему богатству раби Йегуда ни в чем не испытывал нужды и щедро раздавал продукты людям бедным, но ученым, а невеждам ничего давать не хотел. Однажды ему доложили, что многие из числа весьма сведущих в традиции людей, скрывают свои познания, не желая пользоваться помощью, чтобы побольше осталось неучам. Пораженный таким бескорыстием и чувством социальной справедливости, граничащим с самопожертвованием, раби Йегуда Ганаси решил открыть свои закрома для всех без исключения. Это показывает, насколько раби Йегуда был всегда готов признать свои ошибки.
К концу жизни он покинул Бейт-Шеарим и поселился в городке Ципори на возвышенном месте, где воздух чист и свеж. Там же разместился и Сангедрин, который еще долгие годы после смерти раби Йегуды оставался на этом месте. Раби Йегуда похоронен в городе Бейт-Шеарим. Отдавая дань его славе, это место стало своего рода главным некрополем для евреев Эрец-Исраэль и для тех евреев диаспоры, кто пожелал быть там похороненным.
За многие столетия Страна Израиля неоднократно подвергалась вторжениям извне. Бейт-Шеарим превратился в руины, и не известно даже его точное месторасположение. Приходится ждать дальнейших раскопок, чтобы обнаружить этот старинный город. А вот некрополь уже найден, и это одна из интереснейших археологических находок в Израиле, относящаяся к III в. н.э.
Примечания
1. В Рамат-гашароне есть улица "Йегуда Ганаси".
2. Ишув – совокупность всех еврейских поселений в Эрец-Исраэль.
Имя Шломо Ибн- Гвироля переносит нас в Испанию XI в. – точнее в ту ее часть, где тогда правили арабы и в которой властвовали халифы Кордовы1. Там евреи говорили на арабском языке. Впрочем, это был язык на котором писали большинство еврейских философов средневековья, в том числе и Шломо Ибн-Гвироль. Но Ибн-Гвироль был еще и поэтом, писавшим стихи на иврите.
Он родился на юге Испании в Малаге в 1020 г. и умер очень молодым, предположительно в возрасте между 35 и 40 годами (точная дата неизвестна). Однако за столь короткую жизнь он написал много произведений.
С 16 лет он уже писал талантливые стихи, что вызывало зависть его сверстников. Рано оставить сиротой, имея слабое здоровье, он прожил нелегкую жизнь. В одной из ранних поэм он описывает себя, тогда еще 16-летнего юношу, с сердцем 80-летнего старика.
О его жизни известно очень мало, а то немногое, о чем рассказывают его произведения или некоторых отрывки из произведений его современников, мало что уточняет. Предположительно, к 16 годам он из Малаги переехал в Сарагосу на северо-востоке Испании. Полагают, что он несколько лет провел в Гранаде и умер в Валенсии приблизительно в 1057г. или несколько позже.
В то время евреям жилось неплохо – несмотря на то, что власть принадлежала арабам. И если жизнь бросала Ибн-Гвироля с места на место, то причины тому были исключительно личные. Решив посвятить свою жизнь философии и поэзии, он был вынужден искать меценатов. Это была одна из причин, по которой он какое-то время провел в Гранаде, где ему покровительствовал Шмуэль Ганагид.
Следует сказать несколько слов о самом Шмуэле Ганагиде (993-1055), чьим именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Ашдоде. Знатная особа, он был одним из немногих евреев, назначенных мусульманским халифом на самый высокий пост в государстве. Сначала он был секретарем визиря Гранады, а вскоре и сам стал визирем (должность, соответствующая современному премьер-министру). На этом посту он возглавлял армии халифа, что было редким случаем для еврея той эпохи. Гранада в то время вела постоянные войны против Севильи. Шмуэлю Ганагиду, который был еще и поэтом, принадлежат некоторые поэмы о войне, нечасто встречающиеся в еврейской поэзии средневековья. Титул нагид означал, что он официально представлял перед властями еврейскую общину не только Гранады, но и всей Испании. Этот титул ему присудили евреи в 1027г. (ему было тогда всего 34 года) за несколько лет до того, как он стал визирем. Это показывает, каким доверием пользовался у халифа еврей, принадлежавший душой и телом своей общине и известный своими первыми стихами на иврите, как и своими трудами о Талмуде и Галахе (которые, к сожалению, дошли до нас лишь частично).
Видимо, отъезд Шломо Ибн-Гвироля из Гранады был вызван каким-то разногласием с Шмуэлем Ганагидом. Почти на 25 лет моложе своего знаменитого покровителя, Шломо позволил себе критиковать некоторые его поэмы.
Ибн-Гвироль оставил после себя и значительные философские произведения на темы, которыми очень увлекались в средневековье: тут и вопросы мироздания, и взаимосвязи между формой и содержанием, материей и душой и т.п.
Он оказал очень большое влияние – тем большее, что его главное произведение "Источник жизни" постигла странная участь. Книга была написана по-арабски, через сто лет после его смерти была переведена на латынь по повелению архиепископа Толедо; в этом произведении его имя, Ибн-Гвироль, было искажено и превратилось в Авенцеброль, а потом в Авицеброн. С тех пор его книга под латинским названием "Fons vitae" ("Источник жизни") приписывалась мусульманскому философу по имени Авицеброн, которого никто не знал, но книгу которого изучали все христианские философы средневековья. Можно было ее одобрять или критиковать, но в любом случае ее читали и цитировали. В частности, на "Авицеброна" нередко ссылался знаменитый христианский философ Фома Аквинский. Этот Авицеброн, о котором никто не имел никаких биографических сведений, занял почетное место в истории средневековой философии. Понадобилось ждать до XIX века, чтобы в 1846 году, проведя глубокое исследование, французский востоковед Саломон Мунк обнаружил, что Авицеброн – никто иной, как Шломо Ибн-Гвироль, хорошо известный своими стихами на иврите уже много веков.
С тех пор "Источник жизни" распространяется в обратном переводе на иврит, и Ибн-Гвироль как философ занял свое истинное место в истории еврейской философии.
"Ибн-Гвироль, поэт и философ" – вот как нужно писать на табличках с названиями улиц, носящих его имя в Иерусалиме, Тель-Авиве, Ашдоде, Холоне, Нетании, Раанане и в других местах. Это одно из великих имен культурного достояния Израиля.
Примечание
1. Завоевание Испании арабскими халифами закончилось к середине VIII в. До этого времени Испания находилась под властью вестготов, недавно принявших христианство, и евреи там преследовались. Под властью мусульман их положение значительно улучшилось. Между X и серединой XIII в.в. для евреев в Испании был счастливый период (т.н. "золотой век испанского еврейства"). Потом благополучные периоды времени перемежались с периодами яростных антиеврейских гонений вплоть до поголовного изгнания евреев в 1492г.
В Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Рамат-Гане, Герцлии, Бней-Браке, Холоне, Нетании, Беэр-Шеве, Ашкелоне, Тверии – короче, почти во всех городах Израиля есть улицы, которые носят странное, на первый взгляд, название: "Раши". Странное – все же очень хорошо знакомое тем, кто изучает Танах и Талмуд. Раши был великим комментатором, первым, с которым знакомится еврейский ребенок, приступая к изучению Торы. Если встречается трудное слово или фраза, требующая объяснения, тотчас же учитель, ведущий урок сегодня – как и тот, что преподавал столетия назад – говорит: "Посмотрим, что пишет об этом Раши". Почти тысячу лет эти слова звучат во всех центрах по изучению иудаизма в мире – от Персии до Марокко, от России до Англии, и в Америке тоже.
Раши – это аббревиатура слов: "рабейну Шломо Ицхаки". Он родился в 1040г. во Франции, в Труа, столице провинции Шампань, уже тогда прославившейся своими винами. Труа тогда был важным торговым центром, где жило много ремесленников. Раши изучил всякие ремесла – гравирование, ткацкое дело и т.д. Одно время он зарабатывал на жизнь виноградарством. Все это дало ему возможность разобраться в значении различных технических терминов, имеющихся в Танахе и в Талмуде.
Первым учителем Раши был его отец – еловек весьма образованный в области знаний Торы. Позднее Раши едет учиться в известные йешивы в Майнце и Вормсе на Рейне. По возвращении в Труа он начинает обучать евреев и привлекает своими знаниями многочисленных учеников.
В то время еврейская община Франции (на ее юге, северо-востоке и северо-западе) была относительно большой. Раши занимался не только преподавательской деятельностью, но и составил письменный комментарий почти ко всему Танаху и к большей части Талмуда. Он дает четкие и ясные объяснения, часто с грамматическими и техническими примечаниями, используя древние толкования (особенно мидраши), в которых у него были обширные познания. Он стремится, по возможности, не отходить от буквального смысла текста и давать простые объяснения.
К концу жизни он стал свидетелем страшных массовых убийств, учиненных крестоносцами по пути в Иерусалим. Особенно пострадали еврейские общины Рейнской долины, где Раши учился, а, возможно, и обучал (Вормс и Майнц). Легенды сообщают о его встрече с Годфруа Буйоном, возглавившим первый крестовый поход1, которого он тщетно пытался уговорить прекратить резню.
Раши умер в 1105г. но где – в Труа или в Вормсе -точно не известно, неизвестно и место его захоронения. Но его труды долговечнее любого надгробного камня.
У Раши не было сыновей, однако мужья его трех дочерей были большими учеными. Традицию Раши поддержали, главным образом, его внуки, которые внесли огромный вклад в процветание еврейского образования во Франции XII в. Двое из них особенно известны.
Один из них, рабейну Шмуэль бен Меир, "Рашбам" (1080-1174), учился у своего знаменитого деда. Его комментарии к Танаху и Талмуду тоже отличаются лаконичностью и простотой. В Иерусалиме и Бней-Браке есть улицы его имени.
Еще более знаменит его младший брат Яаков, который известен главным образом как "Рабейну Там" (1100-1171). Его именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Бней-Браке, Герцлии. Он родился слишком поздно, чтобы быть учеником своего деда, но воспитывался в высших религиозных школах Европы XII в. Как и старший брат, он жил в Рамрюпте, городке в Шампани, примерно в 40 км северо-восточнее Труа. Он никуда не выезжал, но к нему приходили за советом не только из разных общин Франции и Германии, но и из Богемии и даже из Киева. Его пояснения к Талмуду составляют часть "дополнительных комментариев" ("Тосафот") к комментариям Раши и необходимы для основательного понимания Талмуда.
Развитый в XI и XII веках, иудаизм во Франции сильно пострадал от преследований в XIII веке (в 1240 году по приказу короля в Париже торжественно сожгли Талмуд).
Изгнание евреев в 1394г. положило конец еврейской жизни во Франции2.
Только Французская революция позволила евреям снова жить во Франции – на сей раз как "свободным и равным" гражданам, – согласно декрету, который в 1791г. впервые в Европе даровал им полное равноправие.
Примечания
1. Крестоносцы начали поход из Франции в 109бг, уничтожая еврейские общины в долинах Рейна и Дуная всю весну и лето. Это были первые массовые убийства евреев в Европе.
2. В некоторых восточных и южных провинциях, которые тогда не относились к Франции, – таких, как Эльзас, Лотарингия и Прованс, – евреям все еще разрешалось жить.
Блистательный, величайший еврейский поэт всех времен после царя Давида, раби Йегуда Галеви родился около 1075г., а умер около 1141г. Йегуда Галеви был самой яркой среди звезд золотой эпохи Испании XI-XIII в.в..
Нет в Израиле города, где не было бы улицы, названной в его честь.
Почему Йегуда Галеви так популярен? Конечно же, не – его философских трудов, хотя они и очень важны. Его прославили обстоятельства его жизни и смерти и его стихи, многие из которых были положены на музыку и которые поются во всех еврейских общинах мира.
Самое известное из них начинается словами: "Сердце мое на Востоке, а сам я на крайнем Западе". Так он выразил свое состояние души, которая рвалась к Сиону, в то время как сам он находился в Испании. Это чувство хорошо знакомо многим евреям диаспоры и сегодня – многие их них до сих пор не могут решиться переехать в Израиль.
Но Йегуда Галеви решил положить этому конец и уехать в Страну Израиля. Не нужно представлять дело таким образом, будто его решение было вызвано разочарованиями или опасностями, преследовавшими его в Испании, как это случилось в следующем столетии с Рамбаном. Нет, Йегуда Галеви на вершине славы решил покинуть Испанию, чтобы выразить свою глубокую любовь к Сиону не только в стихах, но и доказать это своей жизнью.
В Испании он жил счастливо. Он родился в Туделе (а возможно, в Толедо), воспитывался в зажиточной и очень культурной семье. Образование получил еврейское и арабское, изучил также медицину. Когда он был совсем молодым, его привлекали исключительно оживленные еврейские центры Кордовы и Гранады. Он начал писать стихи и подружился с такими еврейскими поэтами своего времени, как Моше Ибн-Эзра и Аврагам Ибн-Эзра.
В 1090г. берберское племя, пришедшее из Африки, завоевало часть Испании, и жизнь евреев осложнилась. Йегуда Галеви отправляется в христианскую Испанию. Много лет живет в Толедо, где получил известность как врач. Пополняет он свои доходы и коммерческими предприятиями, благодаря которым у него налаживаются связи с заграницей. Он часто ездит в Северную Африку, в Египет и на север Франции. Повсюду друзья и почитатели устраивают ему торжественные приемы.
Но он не в ладу с самим собой. Множество замечательных стихов его прославляют Иерусалим, а их автор остается на Западе. Этому раздвоению пора положить конец, и он решает уехать в Эрец-Исраэль. Его друзья, ученики пытаются его отговорить: это безумие, уехать в неизвестность, когда в Испании он так знаменит! Собственная дочь (которая была замужем за Аврагамом Ибн-Эзрой или его сыном – точно неизвестно) старается удержать его в Испании.
Но в 1140г. Йегуда Галеви, несмотря на уговоры, садится на корабль, отплывающий в Египет, откуда лежал путь в Эрец-Исраэль. Он прекрасно понимал, какой опасности подвергался: морской путь из Испании в Египет в те времена был далеко не безопасен. Кстати, попав в бурю, он пишет замечательное стихотворение: "Неужели снова потом?... Неужели я в могиле? Ничего, кроме неба и воды... Океан во гневе. Но сердце радуется, ибо я еду в страну Святого Храма и приближаюсь к Б-гу".
В сентябре 1140г. Йегуда Галеви высаживается в Александрии. Там его принимает друг, богатый коммерсант, который обеспечивает его всем необходимым. Зиму он проводит в Александрии и в Каире, где друзья еще пытаются его отговорить от поездки в Эрец-Исраэль, занятую тогда крестоносцами, пришедшими из Европы и враждебно настроенными против евреев. Но он не поддается на уговоры. Весной 1141г. он готов отправиться в Эрец-Исраэль. На этом точные сведения о его жизни обрываются. Согласно новейшим мнениям историков, отъезд задержался – лохой погоды, и в возрасте 66 лет он умер в Египте. Но с конца средневековья бытует другая версия о его смерти: он добрался в 1141г. до Иерусалима, наклонился, чтобы поцеловать камни, и его растоптал арабский всадник в тот самый момент, когда он произносил одну из своих самых знаменитых поэм, посвященных Сиону. Правда это или легенда? Как бы то ни было, пусть это и легенда – но именно она вдохновила немецкого поэта Генриха Гейне на одну из его красивейших поэм из цикла "Еврейские мелодии".
35 стихотворений, посвященных Сиону ("Ширей-Цион") жемчужинами сверкают среди 800 поэтических произведений Йегуды Галеви, дошедших до нас. Они и определили особую любовь евреев к этому замечательному поэту. А все поэтическое творчество -любовные стихи, стихи, посвященные друзьям, а также религиозные поэмы, многие из которых вошли в еврейскую литургию, ставит Йегуду Галеви в ряд величайших поэтов человечества.
Его владение ивритом просто поражает. Однако великое философское произведение "Кузари"1 он написал, как было тогда принято, на арабском – но оно сразу же было переведено на иврит Йегудой Ибн-Тивоном. Это философские и религиозные размышления, над которыми он работал больше двадцати лет, написанные в форме диалога. Йегуда Галеви использует исторический фон, который позволяет ему развивать концепцию иудаизма в сравнении с исламом и христианством.
В основу положен исторический факт беседы об иудаизме, которую вел приблизительно в 740г. хазарский царь (откуда и название "Кузари", т.е. "Хазар"). В ту эпоху хазарское царство простиралось от Черного до Каспийского моря. Исходя из этих данных, Йегуда Галеви и строит воображаемый диалог. Устав от идолопоклонства, хазарский царь хочет перейти в другую веру. К ему вызывают по очереди христианина и мусульманина, чтобы они рассказали о своей религии. Каждый из них объясняет, что его религия связана с Аврагамом и с Торой. Тогда царь решает призвать еврея, чтобы он изложил ему суть иудаизма. В виде этого диалога Йегуда Галеви и излагает свои идеи, которые обосновывает историческими фактами о неизбывности еврейского народа. Существование Иисуса и Магомета, с точки зрения исторической, можно оспаривать. Но 600000 евреев присутствовали у Синая при исключительном Б-жественном откровении, их свидетельства невозможно опровергнуть, и они передают их своим детям из поколения в поколение. Вот почему христианство и ислам вынуждены прибегать к историческому прошлому евреев, чтобы обосновать истинность своей веры. Мир идет путем перипетий своей истории, чтобы прийти к истинной вере в Единого Б-га.
В конце книги хазарский царь задает еврею вопрос, который странным образом и сейчас не теряет своей актуальности. Он касается отношений евреев со страной Израиля: "Ты мне объяснил, что народ Израиля и страна Израиля неотделимы друг от друга. Как же получилось, что ты не построил там своего жилища и не живешь там? Я вижу, твои поклоны Сиону – осто лицемерие; в лучшем случае – это ритуал, который исполняют по привычке, не вкладывая в него конкретного содержания". – "Ты совершенно прав, о царь хазаров, – отвечает Йегуда Галеви устами евреев в своем философском произведении. – вы, когда теперь в наших молитвах мы говорим: "Поклонитесь на Святой горе", "Благословен Он, явившийся на Сионе" и тому подобное, это все равно, что птичье пение: мы даже не задумываемся о смысле слов, которые сходят с наших уст".
Из некоторых, к счастью, сохранившихся писем Иегуды Галеви, мы знаем, что он закончил писать "Кузари" незадолго до отъезда в Эрец-Исраэль. Конечно, его решение было результатом глубокого осмысления того, что сказано в этих строках "Кузари". Не мог он больше оставаться жить на Западе, когда молитвы, думы, стихи влекли его к Востоку, к Эрец-Исраэль.
Примечание
1. В Беэр-Шеве, Тель-Авиве, Герцлии есть улицы "Кузари". Таким образом, чтят не только поэта, но и его произведение.
Такие города, как Иерусалим, Хайфа, Рамат-Ган, Холон, Ашдод, Нетания, Кирьят-Ата, Ашкелон и т.д. назвали свои улицы именем "Ибн-Эзра", предоставив нам право выбирать между двумя одинаково известными современниками: Авраамом Ибн-Эзрой и Моше Ибн-Эзрой. Дальние родственники, они жили в Испании в конце XI – начале XII в. и оба были поэтами и философами.
Если следовать хронологии, то первым нужно назвать Моше Ибн-Эзру1. Он родился в Гранаде; год его рождения определяется между 1055 и 1070г.г. Моше Ибн-Эзра получил прекрасное образование и уже в молодые годы стал известным поэтом, продолжая занимать высокий пост среди местных правителей. Он одинаково хорошо владел ивритом и арабским, стихи писал на двух языках, а философские произведения -на арабском. Прославился он, главным образом как поэт.
Подробности его жизни до нас не дошли. Известно только, что он уехал из Гранады на север, в христианскую часть Испании то ли – несчастной любви, (как полагают одни историки), то ли потому, что Гранаду захватила нетерпимая мусульманская династия. Так или иначе, из его стихов явствует, что он вынужден был покинуть родной город и никогда не смог в него вернуться – откуда и его ностальгия, и трудности в жизни, и разочарования. Он скитался по христианской Испании2 из города в город, и нам доподлинно не известно, где он жил и где умер (между 1135 и 1140гг.).
В его жизни счастливый период сменялся несчастным, но на его глубоко религиозных стихах это не сказывалось. Самые известные их них – "Слихот"3, где говорится о необходимости раскаяния и послушания Б-га. Многие религиозные стихи вошли в литургию на Рош-Гашана и Йом-Кипур, особенно в сефардских общинах.
Моше Ибн-Эзра дружил с Йегудой Галеви, который был моложе его и которому он очень помог в начале его пути. Йегуда Галеви посвятил ему много стихов.
Аврагам Ибн-Эзра тоже был другом Йегуды Галеви. Полагают, что он был также женат на дочери Йегуды Галеви. Аврагам Ибн-Эзра родился в Толедо в 1089г. и прожил там первые пятьдесят лет своей жизни, ненадолго выезжая в Марокко, Алжир и Тунис. После 1140г. Аврагам Ибн-Эзра постоянно путешествует, однако это не помешало ему во второй половине жизни много писать. Несколько лет он живет в Риме, а также в других городах Италии: Тоскане, Мантуе, Вероне. Оттуда в 1147г. отправляется во Францию, сначала на юг, потом на северо-запад, в Руан. Там он подружился с внуком Раши – "Рабейну Тамом". Некоторые считают, что умер он в Эрец-Исраэль, но в отношении этого есть противоречивые мнения.
Иногда в его стихах не без юмора говорится о том, что он неудачник и живет в бедности, за что бы он ни взялся, все не ладится. "Если бы я начал продавать гробы, люди перестали бы умирать, – ет он, – если свечи – солнце не садилось бы и не наступала бы тьма".
Но особенно известен Аврагам Ибн-Эзра как комментатор Танаха. В этом он совершено не похож на своего родственника Моше Ибн-Эзру, который никогда не пытался комментировать Танах.
Если комментарий Раши – необходимая основа, то по значению комментарий Аврагама Ибн-Эзры следует непосредственно за ним. Он является авторитетом для всего еврейского мира. Досконально зная все тонкости иврита, Ибн-Эзра широко пользуется грамматическими и этимологическими особенностями терминов для их объяснения. Кстати, он написал замечательную книгу по ивритской грамматике: "Мозней лашон гакодеш", (буквально "Весы святого языка"), или, сокращенно, "Мознаим" ("Весы"). Широко использовал он Талмуд и мидраши, что не мешало ему противоречить их обоснованиям. В его комментариях чувствуется глубокое знание человеческой души, приобретенное в результате многочисленных поездок и беспокойной жизни. Наделенный смелой натурой, он задавался вопросом, действительно ли Моше был автором всего Пятикнижия, и кто были подлинные авторы Тегилим. Таким образом, он ввел большую свободу в еврейскую традицию толкования.
Его комментарий к "Шир-гаширим" – хотя и довольно короткий – дает ясное представление о его методе. Сначала – грамматический и этимологический разбор, затем – буквальное объяснение и, наконец, аллегорическое толкование. Согласно его исходному мнению, если книга "Шир-гаширим" включена в канон Танаха, она не может быть просто любовной идиллией. На самом деле речь идет об аллегории, подразумевающей всю историю еврейского народа, начиная с Авpaгама и до прихода Машиаха в будущем.
Какого Ибн-Эзру мы вспоминаем, проходя по одноименной улице, – оше или Аврагама? Скорее обоих сразу, поскольку Моше, как и Аврагам, оставили заметный след в культурном наследии Израиля.
Примечания
1. В Тель-Авиве улица названа не просто "Ибн-Эзра", а М.(Моше) Ибн-Эзра.
2. "Реконкиста", или отвоевание Испании христианскими владыками, началась с севера страны и постепенно оттесняла мусульман все больше и больше к югу. Реконкиста началась в середине Х1в. и закончилась в 1492г. капитуляцией Гранады, последнего бастиона мусульман. Евреи достаточно долго и хорошо жили в мусульманской и христианской Испании – не без трудных, однако, периодов. В отличие от мусульман, вынужденных покинуть свои места во время Реконкисты, евреи могли оставаться и после прихода христиан. Только в конце ХШв. нетерпимость христиан по отношению к евреям стала практически постоянной. Евреев преследовали и в 1492г. насильно обратили в христианство. А тех, кто не покорился, – гнали.
3. "Слихот" – окаянные молитвы.
Рабейну Моше бен Маймон известен в Европе как Маймонид (по гречески "сын Маймона"), а у евреев – как Рамбам (по первым буквам его полного имени). В его честь названы улицы почти в каждом городе Израиля и, конечно, в Иерусалиме1 и Тель-Авиве.
Рамбам, колосс средневековой еврейской философии, жил в XIIв. (1135-1204). Где он жил? На этот вопрос сразу не ответить, потому что жил он во многих местах.
Рамбам родился на юге Испании, в Кордове, но когда ему было тринадцать лет, мусульманская династия Альмогадов, известная своей нетерпимостью, захватила город, и его отец, выдающийся ученый и член раввинского суда, вынужден был бежать. Двенадцать лет семья скиталась из города в город сначала на севере Испании, потом, без сомнения, и на юге Франции. Именно в эти трудные годы совсем еще молодой Моше приобрел большую часть своих обширных знаний. Он начинает работать над некоторыми из своих сочинений, которые закончит в зрелые годы.
Рамбаму было 25 лет, когда он с родителями и братом Давидом поселился в марокканском городе Фесе. В знаменитой еврейской общине этого города юный Моше встречает выдающихся учителей, здесь он углубленно изучает медицину. Жизнь Рамбама в Фесе была очень насыщенной и плодотворной. Но через пять лает по неизвестным причинам семья Рамбама покидает Фее.
На сей раз все они отправляются в Эрец-Исраэль и останавливаются в Акко. В те времена это был большой портовый город, В котором хозяйничали крестоносцы. Семья прожила здесь пять месяцев. Объездила всю страну, побывала в Иерусалиме и Хевроне и была так этому рада, что потом каждый год праздновала годовщину прибытия туда. Потом, опять же по не очень ясным причинам, отбыла в Египет, в Александрию. Вскоре оттуда семья перебралась в предместье Каира – Фостат, где отец Рамбама вскоре умер.
Как оказалось, в Фостате семья обосновалась окончательно. Рамбам там прожил до конца своих дней и умер в 69 лет. Но похоронен он в Тверии.
Первые восемь лет в Фостате у Рамбама была полная возможность расширять свои знания, писать и преподавать, потому что его брат Давид, торговавший драгоценными камнями, содержал свою семью и семью Рамбама, который стал духовным вождем евреев Фостата и Каира. Слава о нем быстро распространилась за пределы Египта. Он был Учителем, с которым советовался весь еврейский мир по всем спорным вопросам. Ему еще не исполнилось тридцати пяти лет, когда он стал общепризнанным авторитетом. Примерно в это время Рамбам женился второй раз (первая жена его умерла очень рано), и затем у него родился его единственный сын – Аврагам.
Ho спокойный и безмятежный ритм жизни внезапно закончился: на семью обрушилось несчастье. Брат Рамбама Давид поехал по делам на Дальний Восток, взяв с собой все драгоценности, не только свои, но и те, что ему доверили друзья. Судно потерпело крушение в Индийском океане. Давид погиб, а вместе с ним пошли на дно все драгоценности. Рамбам долго не мог оправиться от столь тяжкого удара. Осталась жена Давида с двумя детьми, заботу о которых взял на себя Рамбам. Теперь ему кроме своей семьи надо было содержать и семью брата. Он наотрез отказывался брать плату за раввинскую службу и зарабатывал врачеванием.
Начиная с 1169г. и до самой смерти его жизнь была очень тяжелой. Наряду с напряженной работой над религиозными и философскими произведениями он работал врачом, чтобы зарабатывать на жизнь. Начало медицинской практики было нелегким. Понадобилось время, чтобы о нем узнали и оценили. Только в 1185г. он стал придворным врачом султана, что обеспечило ему, наконец, постоянные доходы. Но в то же время он был обязан каждое утро находиться во дворце султана в Каире. Как только он возвращался в Фостат, после долгого пути верхом его осаждали больные, уже стоявшие в очереди у его дверей. Он едва успевал поесть. Часто вел прием до позднего вечера. Когда, наконец, изнемогая от усталости, он ложился, ему было трудно даже говорить. Субботу Рамбам целиком посвящал молитве, занятиям Торой, вопросам общины, духовным вождем которой он все еще оставался.
Мы знаем подробности о его напряженной деятельности из знаменитого письма к его переводчику Шмуэлю Ибш-Тибону2. Последний готов был преодолеть путь с юга Франции до Египта, чтобы поговорить с Маймонидом о некоторых проблемах, с которыми он столкнулся при переводе труда "Морэ невухим" ("Путеводитель заблудившихся"). Маймонид ответил ему приблизительно так: незачем отправляться в такой долгий путь; он занят выше головы (и подробно написал, чем) и может уделить беседе со своим переводчиком лишь несколько минут. И Рамбам дал ему пояснения в письме.
Каким образом Рамбаму удавалось писать свои произведения при такой занятости? Загадка. И все же он писал. Его два выдающихся труда написаны как раз в этот период: "Мишнэ Тора" на иврите (1180) и "Морэ невухим" на арабском (1190). Наряду с многочисленными произведениями в области иудаизма и медицины эти две книги наиболее известны.
"Мишинэ-Тора" и поныне остается основным трудом, который нужно изучать параллельно с Талмудом. Последний предлагает необъятные просторы для рассуждений и предписаний, но в них порой трудно сориентироваться. Маймонид же хотел стройно изложить весе предписания, содержащиеся в Мишне и нашедшие свое окончательное выражение в Талмуде. Получилось мастерское произведение, синтезирующее Мишну и Талмуд, в которое Рамбам добавил и некоторые собственные предписания, базирующиеся на других источниках.
Что к касается "Морэ невухим", то задачу этого философского произведения Рамбам изложил в предисловии: : "Я написал книгу, которая должна наставлять людей религиозных, живущих по Торе и в то же время изучающих философию. Кажущиеся противоречия между тем, чему учит философия3, и буквальным смыслом Торы часто вызывают у них колебания". Для Рамбама нет на самом деле противоречия между истинами, открытыми Б-гом в Торе, и истинами, которые может открыть человеческий ум, созданный Б-гом.
После смерти Рамбама "Морэ невухим" подвергся сильной критике. В нем усматривали излишний рационализм и неоправданно большую дань уважения Аристотелю. Но даже самые ярые противники вынуждены были признать силу аргументов, изложенных в этом произведении, и обширные познания ее автора в философии.
В целом творчество Рамбама неисчерпаемо. Со времен великих талмудистов за семь-восемь веков до него ни один еврейский мыслитель не оказал такого влияния, как он, и никто после него не мог с ним сравниться. Его иногда называют "вторым Моше-рабейну". После Танаха и Талмуда его труды являются основным источником по изучению иудаизма.
Примечания
1. В Иерусалиме в районе Рехавии улица называется "Сдерот Бен-Маймон".
2. Шмуэль Ибн-Тивон был из семьи, четыре поколения которой посвятили себя переводу на иврит произведений, написанных великими евреями Испании на арабском языке. Улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве названы их именем – воним. Семья Тивон жила на юге Франции с начала XIIв. и до начала XIVв.
3. Средневековая философия находилась под влиянием греческой философии, особенно философии Аристотеля.
Рабейну Моше бен Нахман (Рамбан) знаменит, главным образом, как комментатор Торы. Но был он еще и поэтом, и врачем, и философом. Рамбан относился к следующему поколению после Рамбама (ему было 9 лет, когда тот умер), и был, несомненно, самым выдающимся еврейским авторитетом XIII веке как в Испании, так и в Эрец-Исраэль, куда он переехал в конце жизни.
Рамбан (он еще известен как Нахманид) родился в 1194г. в Жероне (на иврите – еронда), в Каталонии (на северо-востоке Испании), которая сорока годами ранее очутилась под властью Арагонского королевства. Следовательно, вырос Рамбан в христианской части Испании. О его молодости и зрелых годах сведений мало. В его комментариях к Торе и Талмуду явно проявляется влияние его великих предшественников. Но Рамбаму Рамбан во многих отношениях противоречил – хотя и старался пресечь резкие выступления против Рамбама, которые отрицательно сказывались на жизни и умах религиозных евреев – его современников. Нам также известно, что Рамбан зарабатывал на жизнь врачеванием.
Ученость Рамбана, его преподавательская деятельность, его труды (их более пятидесяти) принесли ему известность в Испании середины XIII в. Кроме того, он был в прекрасных отношениях с арагонским королем Яковом I. И все же его ждало тяжелое испытание.
В те времена католическое духовенство очень охотно устраивало теологические дискуссии (диспуты) с раввинами. Это всегда становилось ловушкой, которой нельзя было избежать. Бели раввины не находили ответа, подходящего для христианских доказательств божественности Христа, они считались побежденными и часто подвергались тюремному заключению или высылались. Если же они мужественно говорили то, что думали, священники не желали терпеть поражение от евреев, а потому наказание было еще более тяжким. Поэтому евреи ужасно боялись участвовать в этих диспутах.
Казалось, что в 1263 году все существенно изменилось. Арагонский король Яков I обязал Нахманида участвовать в диспуте в Барселоне, но обещал ему, что за ним сохраняется право говорить все, что он считает нужным, ничего не боясь. Как во многих других диспутах, первым выступал выкрест-еврей, ставший заклятым врагом евреев. В Барселоне его звали Падло Христиани. Диспут проходил в присутствии короля Якова I. От христиан выступал Пабло Христиани, высокое духовенство ордена доминиканцев и францисканцев; от евреев – только Рамбан. На редкость умно, откровенно и достойно парировал он христианские нападки. Он произвел настолько сильное впечатление на слушателей, что король подарил ему в качестве награды 300 золотых монет.
Но духовенство молчало недолго. Вмешался архиепископ, и доминиканцы обвинили Рамбана в том, что он злословил в адрес христианства. Сам римский папа Клемент IV потребовал от короля Якова I осудить Нахманида.
Видя, как обернулось дело, Рамбан счел за лучшее покинуть Испанию. Он отплыл в Эрец-Исраэль, прибыл в Акко летом 1267г. и отправился в Иерусалим.
Более чем за 150 лет непрерывных сражений между крестоносцами и мусульманами страна была полностью разорена, а еврейское население истреблено. Особенно ужасным было положение в Иерусалиме.
Прибыв в Иерусалим, Рамбан нашел там всего двух евреев. Он очень хотел как можно скорее оживить еврейскую жизнь в святом городе. Найдя заброшенный дом, он приспособил его под синагогу. Из соседнего селения перенес туда свиток Тору и призвал евреев вернуться в Иерусалим. Были возобновлены ежедневные молитвы, и благодаря Рамбану еврейская община Иерусалима возродилась.
Не удивительно, что во многих городах Израиля улицы носят его имя: в Иерусалиме, в Беэр-Шеве, Бней-Браке, Хайфе, Нетании, Ришон-Леционе и др. Синагога, основанная Рамбаном в той части Иерусалима, которая теперь называется Старым городом, была восстановлена после объединения Иерусалима в 1967г., и в ней сейчас молятся каждый день. В том же 1967 году праздновалось 700-летие возобновления еврейской жизни в Иерусалиме, начало которому было положено Рамбаном.
Однако по непонятным причинам Рамбан покинул Иерусалим и поселился в Акко, где и умер в 1269 году.
В Эрец-Исраэль Рамбан закончил свой комментарий к Торе, начатый еще в Испании. Комментарий порой основывается на комментариях Раши и Ибн-Эзры – хотя Рамбан порой и спорит с ними. Он углубил их комментарии, и его философский и психологический анализ чрезвычайно интересен. В этом он отличается от Радака, раби Давида Кимхи1, тоже очень знаменитого комментатора, который в отличие Рамбана уделял большее внимание точному объяснению некоторых слов или выражений.
В своих комментариях Рамбан явно исходит из собственной концепции мира, Б-га и Израиля. Поэтому его комментарии к Торе и к Талмуду стали, в свою очередь, основой для новых комментариев, которые были написаны в следующих поколениях. Поэмы, написанные Рамбаном, богаты глубокими – сто мистическими – деями. Одну из них он посвятил своему прибытию в Иерусалим. Сохранились лекции, которые он читал в еврейские праздники. Одна из них называется "Торат-Гашем тмима" ("Тора Г-спода совершенна" – как сказано в Тегилим 18:8) и, видимо, была произнесена вскоре после диспута в Барселоне.
Жизнь Рамбана – мер преданности делу своего народа, мужества и целеустремленности. Достаточно указать лишь на его участие в диспуте в Барселоне и то, что в конце жизни, уже в возрасте 73 лет, он решил переехать в Иерусалим и возродить там еврейскую жизнь.
Примечание
1. Радак – би Давид Кимхи (1160-1235) – жил в Нарбонне на юге Франции. Он известен как комментатор Танаха и как специалист по ивритской грамматике.
бесплатный сайт знакомств для серьезных отношений