  |
Перед Вами электронная версия книги "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер", изд-во
"Амана"
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>
Трудно сказать однозначно, что собой представляет книга Рины Неер "Улицы хранят память". То ли это история названий улиц, то ли история Израиля в их названиях, то ли, наконец, увлекательные истории выдающихся людей и событий, вошедших в историю еврейского народа.
Но как бы мы ни определили эту книгу, она все равно остается неповторимой.
И вовсе не потому, что до сих пор не было ей подобных. Напротив, не так давно вышла похожая книга на английском языке. Однако сходство лишь формальное. По сути, точнее, по духу, книга Рины Неер "Улицы хранят память" совсем иная.
Что же делает последнюю столь особенной?
Во-первых, прочитывающаяся в ней личность автора. Доктор исторических наук Рина Неер пишет как влюбленный в свою страну человек, а как историк только следит за точностью приводимых фактов.
Во-вторых, Рина Неер пишет настолько просто и, можно (или нужно?) сказать, тепло, что от книги трудно оторваться даже тем, кто знает все, что в ней написано. Действительно, остается загадкой, каким образом предельная простота книги, нисколько ее не упрощая, придает ей характер задушевной беседы.
И, наконец, последнее по счету, но не по значению. О библейских героях и героинях автор рассказывает, как о живых людях, повествует о героях глубокой древности, как о наших современниках.
Самый яркий тому пример – наша праматерь Рахель и рядом с ней – наша поэтесса Рахель. Лишь по биографическим сведениям можно понять, о какой из них идет речь, а в остальном – две обыкновенные и в то же время необыкновенно прекрасные женщины во плоти. Как-то странно, что о них написано одинаковым языком, в одинаковой манере. С другой стороны, что ж тут особенно странного? Раз мы – отомки Рахели, значит, она была, как все женщины. Чтобы подтвердить эти рассуждения примерами, пришлось бы привести здесь всю книгу, – это явно бессмысленно.
Конечно, книга "Улицы хранят память" имеет прикладное значение. Да так она и была задумана. А получилось, что она – не только ориентирует нас в пространстве, но и вызывает живые чувства, заставляя о многом задуматься.
Знать о людях, именами которых названы улицы городов, означает: знать историю и культуру страны, где ты живешь, знать ее народ. Это относится к любому городу в мире – в том числе и к городам Израиля.
Названия улиц, разумеется, нужны для ориентации, но они еще и знакомят с различными аспектами истории, с выдающимися деятелями еврейского прошлого, со знаменитыми писателями, чье творчество входит составной частью в культуру Израиля.
Можно просто на табличках с названиями улиц указать, кто кем был, как это начинают делать в некоторых городах. Но как раз этого я и хотела избежать, ибо для человека любознательного этого мало. Я решила, наоборот, каждому, чьим именем названа улица, посвятить целые страницы, рассказать о его времени, о его роли в истории, о его деятельности. Всякий – это короткий рассказ из нашей истории.
Конечно, названия всех улиц во всех городах Израиля не могли войти в эту книгу. Поэтому пусть читатель не удивляется, если не найдет многих названий. Я ограничилась примерно шестью десятками имен, выбрав их произвольно, в рамках следующих критериев. Прежде всего, разумеется, значение исторической личности. Но среди многих выдающихся деятелей я иногда опускала тех, чьими именами – о непонятным мне причинам – названы немногие улицы, и наоборот, адресуясь к русскоязычному читателю, отдавала предпочтения тем, кто ему знаком, – даже если их именами улицы нечасто названы.
Мне не хотелось, чтобы книга разбухла, поэтому некоторым личностям я уделила лишь несколько слов или сказала о них в примечаниях. Именной указатель позволит легко найти все упомянутые в книге имена, особенно те, которые не вынесены в заголовки.
Есть, конечно, и пропущенные имена, но это неизбежно, если хочешь сделать книгу такого размера, чтобы ее можно было взять с собой, когда отправляешься знакомится с городом.
Я сразу же решила придерживаться хронологического порядка – это логично и помогает читателю проследить за ходом нашей истории, познакомится с личностями, о которых рассказано в книге.
Однако невозможно строго соблюсти хронологический порядок, если следовать датам рождения, ибо в рассказе о знаменитом человеке важна не дата рождения, а отрезок истории, когда он сыграл выдающуюся роль. Например, Генриетта Сольд родилась в том же году, что и Герцль, а сыграла видную роль в еврейской жизни, главным образом, после 1920г. Тогда как кульминация деятельности Герцля пришлась на отрезок времени между первым сионистским конгрессом в 1897 году и 1904 годом (годом его преждевременной смерти).
Если за отправную точку, естественно, берется библейский период, то выбор конечной точки делается более или менее произвольно. 1948 год представляется мне решающим моментом в хронологическом плане. Всего несколько выдающихся людей, проживших, как Бен-Гурион, еще много лет после 1948г., включены в эту книгу, поскольку их главная деятельность пришлась на время создания государства Израиль.
Столько замечательных личностей – олитиков, литераторов, художников и артистов – было в сороковые-пятидесятые годы, сразу после образования государства Израиль, столько новых улиц названо в их честь, что в невозможно в этой книге описать их деятельность. Голда Меир, лауреаты Нобелевской премии Шай Агнон и Менахем Бегин и многие, многие другие – это еще одна книга. Мне жаль, что я не могла обо всех о них рассказать. Но ничего не поделаешь. Недавняя история все таки знакома больше, и нужно было где-то поставить точку; потому что с каждым годом строятся все новые и новые улицы и не остаются безымянными; и каждый годы уходят из жизни видные деятели...
В Израиле есть правило: никогда не называть улицу именем человека, который еще жив, как бы он ни был знаменит. В каждом городе, в каждом поселке есть комитет по присвоению названий улицам, который должен выбрать одно из предложенных жителями названий. Такие комитеты существовали еще во времена британского мандата, и тогда же было названо большинство улиц в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе. Конечно, с уходом англичан появились новые названия – главным образом, в честь организаций или групп бойцов: например, Пальмах, Гагана и т.п. Я и эти названия привела в книге, поскольку объяснить их – начит оживить ту часть истории, которая связана с воссозданием государства Израиль.
В некоторых городах улицам даны географические названия – егев, Галилея и т.д., в честь соседних городов или поселений. Они не вошли в книгу, поскольку не относятся к той области, которой она посвящена.
Начинаем мы очерком о Рахели, нашей праматери, жене нашего праотца Яакова, а заканчиваем очерком о Бен-Гурионе. Между этими двумя хронологическими вехами – выстраивается блестящая цепь выдающихся личностей, чьими именами названы улицы, по которым мы ходим каждый день. И когда мы останавливаемся перед красным светом, подходя или подъезжая к светофору, вспомним тех, чьи имена увековечены в названиях улиц – жили ли эти люди три тысячи лет назад или вчера.
По той или иной причине библейские герои или наши современники, и комментаторы Торы или талантливые писатели – все они заслужили наше уважение, и мы должны знать об их жизни и делах.
Мы начинаем эту книгу с рассказа о трех женщинах библейской эпохи. В Танахе мы встречаем имена многих других женщин, но роль, которую сыграли Рахель, Двора и Эстер в истории нашего народа, отличается особой важностью. Впрочем, и именем Сары, жены Аврагама, и именем Мирьям1, сестры Моше, насколько нам известно, тоже названы некоторые улицы в израильских городах. Но почему, в отличие от этого, имена Рахель, Дворы и Эстер встречаются в названиях улиц так часто? Видимо потому, что каждая из них стала символом той или иной человеческой судьбы вообще и еврейской в частности.
Красавицу Рахель наш праотец Яаков полюбил с первой же встречи у колодца, когда она была еще совсем юной. Эта трогательная сцена произошла, когда Яаков, уйдя из родительского дома в Беэр-Шеве, где остался его брат Эйсав, пришел в Харан2. Мать Яакова Ривка – жена нашего праотца Ицхака – велела ему покинуть дом, чтобы спастись от гнева Эйсава. А прекрасная пастушка Рахель привела напоить своих овец к тому же колодцу, у которого остановился Яаков.
Это была любовь с первого взгляда. Но у отца Рахели, дяди Яакова, Лавана, была еще старшая дочь, и он хотел, чтобы Яаков женился на ней. Яакову пришлось проработать 14 лет у своего дяди в Месопотамии, чтобы взять в жены Рахель.
Яаков любил Йосефа, своего первого сына от Рахели, больше остальных детей и не скрывал этого. Кончилось тем, что братья возненавидели Йосефа и продали его в рабство. (Кстати, об этом написал замечательную книгу немецкий писатель Томас Манн). Вторым сыном Яакова от Рахели был Биньямин. Она родила его около Эфрата (как Тора поясняет, это Бейт-Лехем), когда Яаков с семьей возвращался в Беэр-Шеву. Но при родах Рахель умерла.
Место захоронения Рахели в Бейт-Лехеме, которое мы знаем сегодня, засвидетельствовано еще в глубокой древности. В 1840г. Моше Монтефиоре после посещения этих мест пожертвовал деньги на реставрацию могилы. Это место свято как для евреев, так и для мусульман и христиан.
Рахель очень долго не могла иметь детей. Наконец, родился Йосеф. Но родив второго ребенка, она умерла. Таким образом, Рахель символизирует великую радость материнства, которая часто сопряжена с опасностью. Она больше, чем любая другая библейская женщина, прежде всего Мать.
Ее именем названы улицы в Тель-Авиве, Хайфе, Тверии, Реховоте. А во многих других городах Израиля к ее имени прибавлено слово имен, то есть "наша праматерь". Так называются улицы в Иерусалиме, Ашдоде, Бней-Браке, Гиватаиме и т.д. Потому что Рахель символизирует не только мать, которой рождение ребенка стоило жизни, но и мать до конца сострадающую своим детям и заботящуюся о судьбе их детей.
Такой описывает ее пророк Ирмеягу спустя тысячу лет, когда вавилонский царь Невухаднецар (Навуходоноссор) гнал евреев в изгнание по той же дороге, по которой когда-то Рахель и Яаков шли в Беэр-Шеву. Когда изгнанники шли мимо Бейт-Лехема-Эфрата и проходили могилу Рахели, они услышали ее плач: Рахель оплакивала судьбу своих потомков. Но тут послышался голос Всевышнего: "Удержи голос твой от рыданий, а глаза твои – от слез... и возвратятся они из земли чужой! Есть надежда на будущее твое... и возвратятся дети в пределы свои!" (Ирмеягу, 31:16-17).
Этот эпизод вдохновляет людей искусства не меньше, чем идиллия у колодца. Тема любви Яакова и Рахели привлекла художников – Рафаэля в Италии, Лоррена во Франции (его картина "Яаков и Рахель" находится в Эрмитаже) и др. Плач Рахели и ее голос, возвещающий о надежде, вдохновил многих писателей и композиторов. Так, в 1851г. венгерский поэт Янош Арань написал "Плач Рахели", а в 1910г. русский писатель и драматург Н.А. Крашенинников – ьесу под тем же названием.
В начале нашего века получила всеобщее признание другая Рахель – Рахель Блувштейн (1890-1931) – одна из великих ивритских поэтесс современности. Она хотела, чтобы ее называли только по имени. Чувствуя глубокую душевную связь с Рахелью Танаха, она в одном из своих стихотворений писала: "Ее голос звучит в моем". Рахель Блувштейн родилась в России. Девятнадцатилетней девушкой приехала она в турецкую Палестину. Здесь она выучила иврит настолько быстро и основательно, что писала на нем свои прекрасные стихи. Многие из них положены на музыку – например, очень известное стихотворение "Кинерет".
Именем Рахели Блувштейн названы улицы в Иерусалиме, Петах-Тикве, Ашкелоне, Хайфе, Рамле, Тель-Авиве. К ее имени обычно добавляют слово "поэтесса", чтобы отличить от Рахели – нашей праматери".
В отличие от Рахели, предназначение пророчицы Дворы и царицы Эстер было совсем иным.
Обе эти сильные женщины смогли защитить свой народ от врага (Двора) или спасти его от уничтожения (Эстер).
Следуя хронологии, сначала расскажем о Дворе. Двора была женщина, вдохновленная Б-гом – оэтому большинство улиц, которые носят ее имя, названы "Двора-пророчица". Она жила в смутную эпоху Судей в ХIIв. до н.э. Евреи сравнительно недавно завоевали Эрец-Исраэль (которая перед тем называлась Эрец-Кнаан) под предводительством Йегошуа Бин-Нуна3, и со всех сторон на них нападали соседи, стремясь уничтожить народ, совсем недавно вышедший из многовекового египетского рабства.
Двора принадлежала к тем, кого называют судьями в широком смысле этого слова4. Но она и действительно была судьей: в Танахе упоминается: "сидела под пальмой Двора между Рамой и Бейт-Элем... и приходили к ней сыны Израиля на суд". Двора была облечена властью, но не возглавляла армию. На эту должность она назначила полководца Барака – менем которого, кстати, названо много улиц в Израиле5.
Царь Хацора, Явин, угрожал коленам Израиля, жившим на севере. Его полководец Сисра славился своей силой. Барак, однако, наголову разгромил его на горе Тавор. Благодаря отважной молодой женщине Яэль победа евреев была окончательной: она убила бежавшего Сисру в своем шатре, когда тот спал.
В Танахе, в пятой главе книги "Шофтим", приводится поэма "Песнь Дворы", которая прославляет эту победу. Это – благодарственный гимн Б-гу, посвященный только что отгремевшим боям.
История Дворы вдохновляла художников и поэтов средневековья. Но и позднее многие композиторы, воодушевленные музыкальностью и поэтичностью "Песни Дворы", посвящали ее героине свои произведения. Самое известное из них – оратория Генделя "Дебора" ("Двора"), написанная в Лондоне в ХIII в.
Почти во всех израильских городах улицы названы именем Дворы – властной, сильной женщины, спасшей свой народ (в Тель-Авиве, Иерусалиме, Акко, Петах-Тикве, Беэр-Шеве, Холоне, Бней-Браке, Ашдоде, Рамат-Гане и др.)
Для древних времен вообще и для времен Танаха в частности Двора – едкий образ: женщина, которая держит в своих руках бразды правления, которую обстоятельства вынуждают действовать решительно, чтобы спасти свой народ от врага. Правда, у царицы Эстер тоже была какая-то власть, но она реализовалась не на поле боя, а в смело осуществленном ею дворцовом перевороте.
Эстер жила примерно спустя шесть столетий после Дворы в Сузах – столице громадной Персидской империи, которая простиралась тогда от Индии до Эфиопии.
"Книгу Эстер", "Мегилат-Эстер" по традиции читают в праздник Пурим, один из самых популярных еврейских праздников. Случилось так, что Эстер, победив на своего рода конкурсе красоты, стала женой царя Ахашвероша. Была она сиротой, воспитанницей своего двоюродного брата Мордехая6, который один отказался падать ниц перед всемогущим царским министром Гаманом – в отличие от остальных подданных, воздававших этому негодяю почти божественные почести. Узнав от Мордехая о замысле Гамана уничтожить евреев, живших во всем Персидском царстве, Эстер три дня молилась и постилась, прежде чем войти к своему царственному мужу, которому она затем разъяснила подлый замысел Гамана. Всю эту историю израильские школьники знают с младших классов: им рассказывают ее перед праздником Пурим (14 адара по еврейскому календарю).
На Пурим принято, чтобы дети надевали маскарадные костюмы, потому что, как рассказывает книга Эстер, "все получилось наоборот": бедная сирота стала царицей, министр Гаман был разжалован и повешен на той самой виселице, которую приготовил для Мордехая, а Мордехай стал вместо него министром.
Эстер была не только красива. Это была тихая, скромная, но энергичная и горячо преданная своему народу и своей религии женщина. Ее образ многие века вдохновлял служителей искусств. Художники итальянского Ренессанса Боттичелли, Мантенья и Тинторетто отразили на своих полотнах те или иные события, связанные с жизнью Эстер. Ее писали Рубенс и Рембрандт, ей посвятил свою ораторию Гендель, а великий французский драматург Расин написал трагедию "Эстер".
Почти во всех городах Израиля – от Иерусалима до Раананы, от Тель-Авива до Ашдода и Ашкелона, от Бней-Брака до Хайфы – есть улицы "Эстер-гамалка" ("Эстер-царица"), иногда – "Гамалка Эстер" ("Царица Эстер"). Названы они в честь героини, близкой сердцам евреев как в Израиле, так и в диаспоре.
Примечания
1. Как мне кажется, именем Мирьям названы улицы только в трех городах: в Нетании, Герцлии и Бней-Браке; Рут, именем которой названа целая книга в Танахе, конечно, тоже заслуживает, чтобы ее именем были названы улицы во многих городах.
2. Харан находился на северо-западе Месопотамии. Там жила семья Ривки, в частности, ее брат Лаван. Ривка ушла из Харана в Страну Кнаан, чтобы выйти замуж за Ицхака.
3. Йегошуа Бин-Нун – еемник Моше, вождь еврейского народа. Он разработал этапы покорения Страны Кнаан. Улицы в его честь называются иногда просто "Йегошуа" (в Бней-Браке, в Хайфе), но чаще всего "Йегошуа Бин-Нун" (Иерусалим, Герцлия, Нетания, Петах-Тиква).
4. Тех, кого называли судьями в широком смысле этого слова, были своего рода вождями еврейского народа. Они не столько судили, сколько руководили и возглавляли войны против захватчиков.
5. В Тель-Авиве, Рамат-Гашароне, Нетании, Хайфе, Холоне, Герцлии, Ришон-Леционе.
6. В Иерусалиме есть улица "Мордехай-гайегуди" (Мордехая-иудея).
Бецалель – оистине первый человек искусства в тысячелетней истории Израиля. Имя его появляется в Торе в связи с тем, что именно ему было поручено выполнить все художественные работы для построения Мишкана (Храма) в пустыне после исхода Израиля из Египта.
Поручение это исходило от самого Б-га, который приказал Моше обратиться к Бецалелю, сыну Ури из колена Йегуды (Шмот, 31:2). Помощником он должен был взять Оголиава из колена Дана (именем которого названа улица в Иерусалиме, в квартале Ромема). Все, необходимое для украшения святилища – обработка драгоценных металлов и камней, резка по дереву, художественное ткачество – было выполнено Бецалелем.
Но самая замечательная его работа – это Менора, семисвечник из чистого золота (Шмот, 37:17). От основного ее ствола отходили шесть ветвей, по три с каждой стороны, а вся она была покрыта тончайшей чеканкой.
После разрушения Первого Храма вавилонским царем Навухаднецаром (Навуходоноссором) в 586 г. до
н.э. и возвращения евреев из плена Менора была восстановлена по образцу, сделанному Бецалелем, и стояла во Втором Храме. Когда же и он был разрушен римским полководцем Титом в 70 г. н.э., захватчики увезли Менору в Рим. Там она исчезла, но была воспроизведена на барельефе триумфальной арки, возведенной на римском Форуме в честь победы Тита над евреями, и сохранилась поныне.
Менора, описанная в Торе и выполненная Бецалелем, задолго до шестиконечной звезды – "магендавида" – стала символом иудаизма и вообще всего, что связано с еврейством. В Израиле она была декоративным мотивом в синагогах, начиная со II – III веков. Мы видим ее даже на очень древних еврейских могилах в странах рассеяния – в частности, на еврейских могилах в римских катакомбах. Ныне Менора – герб государства Израиль. В начале ХХ в. имя "Бецалель" обрело значение новое, но, тем не менее, самым тесным образом связанное с первым его носителем, персонажем Торы – ервым представителем еврейского искусства.
Особую роль в этом сыграл художник Борис Шац (1867-1932).
В 1906 году Борис Шац покинул Болгарию, где он был придворным скульптором царя Фердинанда, и переселился в Иерусалим. Он мечтал создать в вечном еврейском городе центр, где молодое поколение евреев могло бы обучаться всем видам изящных и прикладных искусств. Вдохновленный Торой, он назвал новую школу именем Бецалеля. Но Шац не хотел ограничиваться только этим: он считал, что Иерусалиму нужен музей. Благодаря финансовой поддержке немецких сионистов рядом со школой был создан музей "Бецалель". Когда в 1964г. в Иерусалиме выстроили государственный "Музей Израиля", с ним объединили и музей "Бецалель", который с тех пор перестал существовать самостоятельно. Однако большое собрание произведений еврейского религиозного искусства в "Музее Израиля" представлена именно как коллекция музея "Бецалель".
Борис Шац был мечтателем. Искусство и природа переплетались в его мечтах весьма утопического характера. Однако – того, что человеком он был весьма непрактичным, в итоге всего ему отказали в дальнейшей финансовой поддержке, и сколько он не пытался найти деньги в США, все было тщетно. После его смерти во время этих поисков школа "Бецалель" в Иерусалиме закрылась.
Но уже через год после смерти Б. Шаца в Израиль начинают прибывать еврейские художники, покинувшие гитлеровскую Германию. Благодаря Мордехаю Наркису1 (1898-1957), долгое время сотрудничавшего с Борисом Шацем2, в 1935г. открывается "Новая школа Бецалель" и восстанавливается музей "Бецалель".
В Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве есть улицы Бецалеля. А в Иерусалиме неподалеку от того места, где школа и музей "Бецалель" начинали свое существование есть также улица Бориса Шаца и улица Мордехая Наркиса. Первоначально школа "Бецалель" располагалась в ветхом доме, окруженном каменной зубчатой стеной – одной из достопримечательностей города. Школа давно уже переехала из этого здания. Теперь это "Дом художников", где молодые таланты ежегодно выставляют свои произведения.
Ныне в Израиле имя "Бецалель" является символом объединения глубокой древности и самой острой современности, столь характерного для искусства нашей страны.
Примечания
1. Улица имени Наркиса есть в Иерусалиме (около школы "Бецалель").
2. Улица Бориса Шаца есть в Тель-Авиве, рядом с улицей другого художника – ольского еврея Маурицы Готлиба (1856-1879). Но, возможно, улица Готлиба названа именем его младшего брата Леопольда Готлиба (1883-1934) – тоже художника, который несколько лет преподавал в школе "Бецалель" в Иерусалиме.
В Танахе царю Давиду посвящено много страниц в двух книгах пророка Шмуэля и в начале первой книги "Млахим". Он – один из тех, кто прожил замечательную жизнь. Чтобы ее себе представить, нужно вернуться на 3000 лет назад. Бейт-Лехем, где родился и провел юность царь Давид, в ту эпоху был маленьким городком во владениях колена Иегуды. Однако уже много веков он был известен тем, что около него была похоронена Рахель, любимая жена праотца Яакова.
Давид родился в скромной семье и был младшим из восьми сыновей. Его отец Ишай, человек известный в Бейт-Лехеме, был прямым потомком Иегуды, сына Яакова, и внуком Рут-моавитянки1, перешедшей в еврейство при обстоятельствах, о которых подробно рассказано в "Книге Рут". О матери Давида Танах ничего не сообщает.
С малых лет Давид пас отцовское стадо овец в долинах по соседству с Бейт-Лехемом и был, как будто, ничем не приметен. Но с детства он был необычайно красив, а рыжие волосы придавали его красоте особую прелесть (Шмуэль I, 16:12). Кроме того, его
отличали редкие способности к музыке – он умел играть на лире и арфе.
Пророк Шмуэль2 при особых обстоятельствах помазал его как будущего царя Израиля, несмотря на его молодость и тот факт, что царь Шауль3 был в то время еще на вершине своего могущества. Поэтому помазание Давида долго держалось в секрете. Давиду предстояло завоевать себе престиж каким-нибудь подвигом. Но, говорится в Танахе, "Дух Г-спода проявлялся в Давиде с того дня (когда Шмуэль его помазал) и далее" (Шмуэль I, 16:13).
Первый подвиг Давида в сражении с филистимским гигантом Гольятом приносит ему славу (Шмуэль I, 17). Филистимляне, пришедшие в эти земли несколькими веками раньше – моря, обосновались вдоль средиземноморского побережья и непрестанно нападали на евреев. Книга "Шофтим" и первая книга Шмуэля полны рассказов об этих битвах, ни одна из которых не принесла филистимлянам окончательной победы. И тогда они задумали покончить с евреями в единоборстве между представителями обеих сторон. От филистимлян выступил Гольят. Этот дерзкий, гордящийся своим ростом и силой гигант, в доспехах и в бронзовом шлеме вызывал на поединок любого еврея, который осмелится выступить против него.
И против него выступил Давид – хрупкий юноша, без доспехов и оружия, с одной только пастушеской пращой. Все над ним смеялись – даже евреи, которые, однако, трепетали от страха, предвидя несомненное поражение. Но Давид не дрогнул. Какая-то переполнившая его сила подтолкнула со смелостью, похожей на безумие, выступить против Гольята. Гигант и юноша встретились лицом к лицу. Давид, прицелившись Гольяту точно в лоб, в то место, которое не прикрыто шлемом, метнул из пращи камень. Гигант рухнул на землю с пробитым черепом. Тогда Давид выхватил у него меч и убил. Победа Давида над Гольятом стала символом победы слабого над сильным. Всякого рода перипетиями, сражениями и победами отмечена его жизнь, о которой без прикрас рассказывает Танах, говоря о его достоинствах и неприглядных поступках (таких, как роман с замужней женщиной Бат-Шевой). Сам он был женат на Михали, дочери своего предшественника, царя Шауля.
В царствование Давида все двенадцать колен Израиля, которые до того времени часто враждовали между собой, объединились. Этому способствовало очень важное обстоятельство. Давид захватил небольшую крепость, где жили йевусеи, и на ее месте основал новый город – Иерусалим.
Этот йевусейский городок до завоевания был мало известен и не играл никакой роли в отношениях между коленами Израиля. Следовательно, не могло быть никаких споров о первенстве. Незаурядный политик и великий стратег Давид решает сразу же после завоевания сделать этот город столицей. Произошло это примерно в 1000 год до н.э. Дальнейшая трехтысячелетняя история Иерусалима вплоть до наших дней необычайно захватывающая, но к ней мы вернемся позднее.
Давид был не только незаурядной личностью, но и глубоко верующим человеком, преданным Торе. Псалмы (Тегилим), которые он сочинял, стали молитвами не только евреев, но и христиан. Поэтичность псалмов, их религиозная глубина, красота стиля очаровывают – особенно, когда читаешь их в оригинале. Переводы зачастую бесцветны и очень слабо передают великолепие и вместе с тем строгость ивритского текста.
Давид не ограничился тем, что сделал Иерусалим политической столицей. Он хотел сделать его еще и столицей религиозной. Для этого сначала он перенес в Иерусалим Ковчег Завета, построенный евреями под руководством Моше-рабейну еще в пустыне. Ковчег был перенесен в Иерусалим в очень торжественной обстановке, под звуки музыки. Во главе процессии шел сам Давид, одетый не в царские, а в простые одежды. Он танцевал перед Ковчегом от радости – то, впрочем, вызвало едкие насмешки его жены Михали, чья гордость была уязвлена при виде своего царственного мужа, столь унизившего себя, по ее мнению, перед Б-гом и народом (Шмуэль II, 6: 20-23).
Давид мечтал построить Храм Единому Б-гу, Творцу вселенной – великолепное здание для Ковчега Завета, который поначалу поместили в довольно скромном шатре. Но пророк Натан передал ему от имени Б-га запрет строить Храм. "Дом Святости", Бейт-Гамикдаш (очень приблизительно переводимый словом "Храм") построить суждено не Давиду: он слишком много воевал и слишком много крови пролил. Святилище сможет построить только его сын, который станет символом мира и подтвердит это и своим именем – ломо (Соломон), от слова "шалом", "мир" – всей своей жизнью (Диврей гаямим I, 22:6-10).
Давиду посвящено немало произведений искусства разных эпох и поколений. Например – наменитая скульптура работы Микельанджело, картины Тициана и Рембрандта, отражающие эпизоды из его жизни, оратория "Царь Давид" французского композитора Артюра Онеггера и т.д.
Имя Давида носят улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Рамле и других городах. Но еврейская традиция почитает Давида еще и потому, что из его рода придет Машиах, который преобразит наш мир насилия и эгоизма в мир, где не будет войн, и вся земля наполнится любовью к Б-гу и к людям. Завтра или через тысячу лет Машиаха, которого мы ждем, будут звать "Машиах, сын Давида".
Примечания
1. Рут – героиня книги Танаха (которая названа ее именем), почитаема за свою преданность еврейскому народу, а также за то, что она праматерь царя Давида. Во многих городах Израиля улицы носят ее имя.
2. Две книги в Танахе названы его именем. Улицы в Иерусалиме, Бней-Браке, Холоне, Беэр-Шеве, Хайфе, Нетании носят его имя (Шмуэль, или Шмуэль-ганави – орок Шмуэль).
3. Улицы Шауля есть в Иерусалиме, Тель-Авиве, Петах-Тикве, Кфар-Саве, Беэр-Шеве, Бней-Браке, Хайфе. Шауль был первым израильским царем после эпохи, когда народом правили судьи.
Сын Давида, царь Шломо был необычайно выдающейся личностью. Ему отведено почетное место в Танахе и в истории еврейского народа.
Три большие книги Танаха написал царь Шломо.
Первая – "Шир гаширим" ("Песнь песней") – оэтический гимн любви. По еврейской традиции эта книга считается поэмой, символически выражающей любовь между Б-гом (женихом) и Израилем (невестой). Действие ее разворачивается на фоне прекрасных пейзажей Страны Израиля, разнообразного растительного и животного мира этой страны (что, между прочим, дало возможность специалистам наиболее достоверно описать фауну и флору той далекой эпохи). Но "Шир гаширим" прежде всего выражает мистический – орыв души человека к его Создателю.
Вторая книга – "Мишлей Шломо" ("Притчи соломоновы") – совершенно иного характера. Это сборник наставлений отца своему сыну (см. 1:1), некоторые их которых стали известными поговорками. Например: "Слушай, сын мой, наставление отца твоего, и не отвергай завета матери твоей" (Мишлей 1:8). В 31 главе этой книги собраны советы на все случаи повседневной жизни. Читаешь и начинаешь понимать, что человеческая суть осталась такой же, какой была 3000 лет назад...
Третья книга Шломо – "Когелет", "Экклезиаст" -как и две другие, пронизана любовью к Б-гу и страхом пред Ним. Многие меткие высказывания Шломо стали всемирно известными: "Суета сует – все суета", "Ничто не ново под солнцем" и др., а ее автор был и остается символом мудрости.
Известную историю "Суда соломонова" можно прочесть в Танахе (Млахим I, 3:16-28). Шломо был не только мудр, он был человек творческий и преданный Б-гу. Храм в Иерусалиме построил именно он. Для этого требовалась колоссальная рабочая сила и огромное количество необходимого материала, ввозимого из соседних стран. Архитектурный проект Храма схож с архитектурой Мишкана, построенного евреями в пустыне, и техника его построения соответствовала предписаниям Торы: например, не были использован ни один железный инструмент (которые могли бы напомнить о войне). Шломо, "человек мира" – только он один получил право построить Б-жий Храм.
В том, что Храм Б-гу выстроили в определенном месте, в то время как Ему принадлежит вся вселенная, кроется некий парадокс. Шломо прекрасно отдавал себе отчет в нем и, в частности, упомянул о нем в своей молитве – одной из лучших в Танахе, – обращенной к Б-гу в день освещения Храма (Млахим I, 8:23-54).
Кроме всего, Шломо был незаурядным политиком и замечательным дипломатом. Заключенные им союзы с соседними странами (Египет и Финикия) обеспечивали ему прочный мир. Он установил также торговые связи с дальними странами. Построил большой флот. Из Яффского порта его суда везли из Страны Израиля товары до самого Таршиша1 и возвращались оттуда с редкостными товарами. Шломо хорошо понимал значение судоходства через Красное море. Он строит порт Эцьон-Гевер (нынешний Эйлат). откуда суда направлялись в Эфиопию и в Индию.
В те времена многоженство считалось обычным явлением, и Шломо заключал браки из дипломатических соображений. Так, одной из его жен была дочь египетского фараона. Позднее его женой стала царица Савская (из Эфиопии). Ее сын от брака со Шломо – енелик, согласно эфиопской легенде, был родоначальником династии, правившей в Эфиопии. Став взрослым, Менелик поехал в Иерусалим повидаться с отцом. Он вернулся в Эфиопию с группой молодых израильтян – от них, по преданию, ведут свой род эфиопские евреи.
Вступая в подобные браки, Шломо мог умело управлять государством. Однако это имело и свои отрицательные стороны. Число его жен росло, каждая их них была частицей иной, чуждой иудаизму культуры и религии. Это не могло не сказаться и на характере правления царя: его сорокалетнее царствование, долгие годы остававшееся блистательным, заканчивается чередой кризисов.
Сразу же после смерти царя Шломо его царство распалось. Наследник Шломо, его сын Реховам поссорился с Йеровамом, который в свое время был при дворе Шломо высокопоставленной персоной и выражал недовольство его образом правления. После бурного народного собрания некогда единое могущественное царство Давида и Шломо разделилось на два: на юге – Иудейское, где правил Реховам (а после него – его преемники, которые все были потомками Давида), на севере – Израильское царство во главе с Йеровоамом.
Тем не менее большая площадь в Тель-Авиве носит название "Площадь царей Израиля" – в честь царей обоих царств (как и улицы в Иерусалиме и в других городах).
Несмотря на довольно грустный конец царствования Шломо, он остается воплощением великого и мудрого царя – усть и не лишенного человеческих слабостей. Его образ вдохновил многих поэтов и художников: так, немецкий поэт ХVIII в. Клопшток посвятил ему трагедию в стихах, художник Рубенс написал картину "Суд Соломона", Гендель посвятил ему ораторию, а Гуно – оперу.
Само собой разумеется, что почти во всех городах Израиля есть улицы, названные его именем.
Примечание
1. Сейчас трудно определить, где находился Таршиш. Принято считать, что он располагался в акватории современного Гибралтарского пролива. В иерусалимском районе Гило и в Тель-Авиве есть улица с таким названием.
Улица Пророков – одна из самых протяженных в Иерусалиме. Не потому ли, что названа она в честь выдающихся представителей еврейского народа, которых было так много и которые были такими разными? – Возможно.
Влияние учения еврейских пророков на дальнейший ход истории народа Израиля, да и на всю мировую культуру трудно переоценить. Оно решающим образом сказалось и на христианской теологии, хотя та и толкует тексты пророков не так, как иудаизм.
Книги пророков отличаются поэтичностью и настолько своеобразны, что иногда понимание их затруднено. А между тем знание этих текстов, являющихся одной из основ еврейской культуры, почти так же важно, как знание Пятикнижия Моше-рабейну. Множество популярных среди еврейского народа песен написаны на слова пророков. Надписи на памятниках, на медалях, и даже на марках зачастую взяты из книг пророков. Названия некоторых государственных учреждений имеют то же происхождение – например, название мемориала "Яд Вашем" взято из книги пророка Йешаягу (56:5).В Танахе книги пророков составляют большой раздел, внутри которого каждая книга названа именем того или иного пророка. Двенадцать из них относительно коротки, а наиболее известные из них – книги Амоса, Ионы и Зхарьи. Улицы многих городов Израиля названы в честь различных пророков. А, например, в Иерусалиме, Тель-Авиве, Рамат-Гане и Холоне в одном квартале сразу по несколько улиц носят их имена1.
Но самые известные пророки – Йешаягу, Ирмеягу и Йехезкель, чьи книги гораздо значительнее по объему и в структуре Танаха предшествуют книгам названных двенадцати пророков.
Мы не ставим перед собой задачу описания жизни этих трех пророков, поэтому ограничимся несколькими наиболее яркими вехами их удивительной судьбы.
* * *
Пророк Йешаягу, год рождения которого определяется где-то между 740-м и 700-м годами до н. э., был современником известного царя Иудеи – кии. (В Иерусалиме, Герцлие, Ашдоде Тель-Авиве, Хайфе и Беэр-Шеве улицы названы именем этого царя). Йешаягу был принят при дворе и даже часто исполнял обязанности царского советника. Это давало ему возможность быть свидетелем несправедливости и падения нравов, о чем он говорил открыто, не скрывая своего негативного отношения к подобным явлениям. Выходец из аристократической семьи, он, тем не менее, был пламенным защитником бедных и обездоленных. В своих на редкость страстных речах он призывал к справедливости и милосердию. Впрочем, "милосердие" – слово неточное. То, к чему призывал Йешаягу, на иврите называется "цдака". Это слово трудно перевести точно, но его значение можно определить как милосердие, основанное на справедливости, равенстве между всеми людьми, уважении к ближнему, кем бы он ни был, и на праве каждого человека вести достойную жизнь. Соблюдение справедливости и "цдака" необходимы для спасения Израиля. В первой же главе книги Йешаягу сказано: "Сион правосудием будет искуплен, а возвращающиеся в него – цдакой".
Книга Йешаягу содержит много глубоких мыслей. В ней, в частности, излагается мессианское мировоззрение автора: появится потомок царя Давида, воплотивший в себе справедливость и истину, он установит мир во всем мире. Строфы, выражающие это предвидение всеобщего мира, широко известны: "И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи на плуги, а копья свои – на садовые ножницы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться войне" (2:4). Даже животные будут жить в мире: "Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи" (2:6-8).
Блестящий стиль Йешаягу и его пророчества вдохновили многих еврейских и нееврейских художников. Прекрасные статуи Йешаягу занимают почетное место в некоторых соборах Франции, Испании, Германии. Итальянские художники эпохи Возрождения Рафаэль и Микельанджело изобразили его на внутренней стороне купола Сикстинской капеллы. Композиторы переложили на музыку большие тексты из его пророчеств (приведем как пример ораторию Генделя "Мессия").В Израиле принято его именем называть детей. Имя Йешаягу носят улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве, Нетании, Ришон-Леционе, Холоне, Бней-Браке, Рамат-Гане и т.д. .
* * *
Пророка Ирмеягу считают автором книги Танаха, которая на иврите называется "Эйха", в переводе – "Плач Иеремии". Ее читают в синагогах Девятого ава – в день разрушения обоих Иерусалимских Храмов2. Как и Йешаягу за 150 лет до него, Ирмеягу жил в Иерусалиме, во времена царей Йошиягу и Цидкиягу3. Однако в отличие от Йешаягу к его мнению не прислушивались, более того: он подвергался преследованиям и был даже заключен в тюрьму как бунтовщик. Народ Израиля попирал справедливость и пал так низко, что стал поклоняться идолам. За это, – орочествовал Ирмеягу, – несчастья падут на него. Есть у Ирмеягу жестокие, гневные слова и о Иерусалиме: "Этот город должен быть наказан; в нем всякое угнетение. Вразумись, Иерусалим, ... чтоб Я не сделал тебя пустынею, землею необитаемою" (6:6-8).
И все же Б-г не оставит свой народ – осле наказания и рассеяния среди других народов придут и утешение, и возвращение в страну предков. Стих 16 из главы 31 веками вселял надежду в еврейский народ: "Есть награда за труд твой... и возвратятся сыны в пределы свои". (В наши дни на этот очень известный стих сочинены различные мелодии). Так что Ирмеягу – едсказывал не только беды, но и вселял надежду. Он говорил, что нет такой силы, которая могла бы разрушить союз между народом Израиля и единым Б-гом. Недостойное поведение народа влечет за собой страшные наказания, но Б-жий гнев проходит, а народ Израиля всегда остается любимым детищем:
"И как Я наблюдал за ними, искореняя и сокрушая, и разрушая и погубляя, и повреждая, так буду наблюдать за ними, созидая и насаждая, – говорит Г-сподь" (31:23).
Ирмеягу не переставал разоблачать опасные измышления лжепророков, которые проповедовали противоположное тому, о чем говорил Ирмеягу, которые успокаивали народ тщетными иллюзиями. Но напрасно: Ирмеягу никто не слушал. Народ упорствовал в своем недостойном поведении, повсюду царила несправедливость.
Неумолимо надвигалась трагедия. И вот Иерусалим попадает в руки Невухаднецара, царя Вавилона (одноименная столица которого находилась очень близко от современного Багдада). Большая часть народа уведена в изгнание. Царь Иудеи, Цидкиягу, тоже взят в плен. Невухаднецар страшно истязает его: сначала убивает на глазах Цидкиягу его сыновей, потом выкалывает ему глаза и только потом угоняет в Вавилон, где он остается до самой своей смерти.
Что же касается Ирмеягу, то его пощадили. Оставшись в Иерусалиме с другими пережившими бедствие, он стал свидетелем убийства Гедальи, который был назначен правителем Иудеи. Это убийство ознаменовало собой прекращение всякой возможности вести еврейский образ жизни в Иудее, захваченной вавилонянами4.
Среди тех немногих, кто остался в Иерусалиме и вблизи него, начинается паника. Они помышляют о бегстве в Египет, чтобы не подвергнуться преследованиям халдеев, и приходят за советом к пророку, который приказывает им остаться. И снова не прислушались к его совету. Ирмеягу силой уводят в Египет, где он и умирает – но мы не знаем, при каких обстоятельствах и где точно. Трагической была жизнь Ирмеягу, однако его призыв к надежде остался в веках. Вопреки всему, вопреки всем несчастьям, разрушениям, потерям. Союз между Б-гом и Его народом сохраняется, и лучшее будущее наступит.
Беспокойный пророк Ирмеягу остался жить в веках. Во время Первой мировой войны Стефан Цвейг написал о нем пьесу пацифистского характера, которую поставили в 1917г. в Швейцарии. Скульптуры, изображающие пророка Ирмеягу, уже с эпохи средневековья украшают некоторые соборы Франции. Прекрасная статуя работы Донателло стоит во Флоренции, на внутренней стороне купола Сикстинской капеллы есть портрет Ирмеягу работы Микельанджело, а Рембрандт изобразил его оплакивающим Иерусалим.
Сегодня именем Ирмеягу названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Ришон-Леционе, Нетании, Холоне, Беэр-Шеве, Бней-Браке, Рамат-Гане и др.
* * *
Пророк Йехезкель был современником Ирмеягу. В первый же налет халдеев, будучи совсем молодым, он был изгнан из Иерусалима и большую часть своей жизни провел в маленьком местечке под названием Тель-Авив5 вблизи Вавилона. Там он узнал о захвате Иерусалима вавилонянами и о разрушении Храма. Йехезкель давно предчувствовал это несчастье. В своем послании из далекого Вавилона он очень резко говорит, что Иерусалим будет наказан за преступления его жителей. Устами Йехезкеля Б-г сказал Иерусалиму: "И сделаю тебя пустынею и поруганием среди народов, которые вокруг тебя, перед глазами всякого проходящего мимо" (5:14). Йехезкель призывал народ Израиля раскаяться в совершенных грехах.
Он был блистательным оратором, которого слушали, затаив дыхание, – то, тем не менее, не мешало евреям, угнанным, так же, как и он, в Вавилон, не считаться с его предостережениями (явление, хорошо известное моралистам всех веков).
Книга его чрезвычайно богата образами и мистическими символами. Она начинается с описания грандиозного мистического видения огненной колесницы, символизирующей мироздание. Эту главу читают в синагогах как "Гафтару"6 на праздник Шавуот – дник сам по себе в высшей степени мистический, поскольку он установлен в честь Откровения на Синае и дарования Торы сынам Израиля.
Книга Йехезкеля написана прекрасным языком, ее образы поразительны, а видения необычны. Самое запоминающееся из них – видение об оживлении сухих костей (37:1).
Пророк был приведен Всевышним в долину, полную человеческих костей. Устами пророка Б-г обращается к ним: "Вот Я введу дух в вас, и оживете!" (37:5). И действительно, кости обрастают плотью, нервами, трупы оживают. "И изрек я пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, – они ожили, и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище. И сказал Он мне: Сын человеческий! Кости сии – весь дом Израиля. Вот, они говорят: "Иссохли кости наши, и погибла надежда наша: мы оторваны от корня... Посему изреки пророчество и скажи им: Так говорит Г-сподь Б-г: Вот Я открываю могилы ваши и приведу вас; народ Мой, на землю Израиля" (37:10-12).
Утратить всякую надежду и в то же время обрести ее – этот парадокс и есть вся история Израиля вплоть до наших дней. Видение высохших костей, возвращенных к жизни, особенно преследовало людей переживших Катастрофу, которые вернулись на землю Израиля. Глава 37 из книги Йехезкеля каждый год читается в Израиле в День Катастрофы и героизма (27 нисана по еврейскому календарю).
Книга Йехезкеля, как и книги других пророков -существенная часть еврейской культуры.
В средневековье многие христианские художники изображали на миниатюрах и витражах сцены из пророчества Йехезкеля. В XVI веке его образ вдохновил Тинторетто (Венеция) и Микельанджело (Сикстинская капелла в Риме). Композитор Франц Лист в 1879г. написал кантату "Сухие кости" для хора и органа, а немецкий писатель XX века Франц Верфель посвятил Йехезкелю поэму. Это лишь самая малость того, что создано о Йехезкеле в искусстве всех народов за многие, многие годы.
В Израиле его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве, в Беэр-Шеве, Холоне, Хайфе, Бней-Браке, Рамат-Гане, Рамле и т.д.
Примечания
1. Назовем имена этих двенадцати пророков в порядке расположения их книг в Танахе: Гошеа, Йоэль Амос, Овадья, Иона, Миха, Нахум, Хавакук, Цфанья, Хагай, Зхарья, Малахи.
2. Разрушение Первого Храма вавилонянами и Второго Храма римлянами произошло в один и тот же день с интервалом в почти 500 лет.
3. Улица Цидкиягу есть в Иерусалиме и Хайфе, а Йошиягу – в Беэр-Шеве.
4. Убийство Гедальи произошло в Рош-Гашана, и в память о нем установлен пост. Однако, поскольку в праздник поститься запрещено, пост перенесен на следующий день после Рош-Гашана, 3 тишрей.
5. О происхождении названия современного Тель-Авива см. стр. 188-189
6. В субботу и праздничные дни после чтения Торы читают отрывки из книг пророков – такой отрывок и называется "Гафтара".
Йегуда Макаби – одно из самых известных имен в древней истории Израиля. Его имя связано с веселым праздником Ханука, который приходится на начало зимы (с 25 кислева), когда по традиции в каждой еврейской семье, религиозной или нет, восемь дней горят ханукальные огни. Их зажигают не только в домах, но и на крышах общественных зданий, гостиниц, в витринах магазинов и т.д. Все знают, что Ханука – дник Маккавеев (Макабим), но все ли точно знают, кто они такие и чем знамениты?
Для этого надо вернуться в Иерусалим II в. до н.э., то есть более, чем на две тысячи лет назад. В то время в Иерусалиме и во всей Иудее правили цари из династии Селевкидов. Их империя, образовавшаяся после завоеваний Александра Македонского, простиралась на весь Средний Восток. Ее столицей была Антиохия1, названная по имени многих селевкидских правителей, которые носили имя Антиох. Они говорили на греческом языке, а их религия основывалась на греческой мифологии. Селевкидские цари, будучи язычниками и идолопоклонниками, тем не менее, по-началу терпимо относились к вероисповеданиям меньшинств, проживающих в их империи. Евреи тоже вначале пользовались полной религиозной и культурной свободой. Многие из них были зачарованы расцветом эллинской цивилизации, ее философией, искусством, поэзией. Языческие обычаи греков стали традиционными в некоторых еврейских кругах. Еврейские имена часто заменялись на греческие – Александр, Ясон, Антигона, Агриппа2. Одним словом, шел довольно активный процесс ассимиляции. Распространялся своеобразный эллинизированный иудаизм, которому способствовали прекрасные отношения между евреями и язычниками.
Обстановка резко изменилась с воцарением Антиоха IV. Проявилась религиозная нетерпимость. Антиох IV, прозванный Эпифаном, хотел заставить евреев поклоняться идолам и есть свинину. Он разослал своих эмиссаров с греческими идолами в города Иудеи, чтобы заставить евреев подчиниться новому законодательству и приносить жертвы греческим богам.
Запуганные евреи подчинились приказу царя, и, к его большому удовлетворению, новое законодательство не вызвало вначале никакого сопротивления. Все для Антиоха шло гладко до того момента, когда его эмиссары пришли в городок Модиин.
Модиин существует и по сей день на том же месте. Расположенный в 10 километрах к востоку от Лода, неподалеку от аэропорта Бен-Гуриона. В этом быстро развивающемся городе прекрасно сочетается глубокая древность с современностью.
В Модиине более чем двухтысячелетней давности самого уважаемого человека звали Матитьягу – это был сын первосвященника Йоханана из семьи Хашмонеев. Он категорически отказался подчиниться требованиям Антиоха IV и призвал всех евреев к сопротивлению. Однако, во избежание преследований, один из евреев все же вышел и хотел поклониться идолам. Тогда взбешенный Матитьягу убил и его, и греческого эмиссара.
Восстание, вспыхнувшее в Модиине, постепенно начало распространяться повсеместно. Многие евреи, которые не желали смириться с требованиями царя, присоединяются к повстанцам из Модиина3. Восстание возглавили сам Матитьягу и пять его сыновей.
Лучшим воином из них был Йегуда. Его прозвали "Макаби". Происхождение этого слова не установлено; одно из его значений – "молот": потому что он уничтожал греков, словно молот.
Сражения евреев с Антиохом IV, а потом и с его преемником (Антиох умер вскоре после начала восстания) сначала носили партизанский характер – в горах и гротах Иудеи. Постепенно движение разрослось. Йегуда Макаби возглавляет настоящую армию, и борьба против владычества селевкидов превращается в настоящую освободительную войну. Независимость Израиля быстро стала восприниматься как единственно возможная гарантия от неприемлемых декретов любого монарха. Сохранение религиозной принадлежности, как подтвердили факты, нуждалось в политической самостоятельности. В месяце кислее 165г. до н. э. после тяжелых боев Йегуда Макаби изгоняет последние греческие гарнизоны из Иерусалима. Храм, посвященный единому Б-гу, любое изображение которого запрещено, был очищен от скверны. Праздник освящения (Ханука) восстановленного жертвенника длился восемь дней, и теперь восемь дней Хануки – один из самых популярных праздников в Израиле.
Откуда нам известны подробности подвигов Йегуды и его четырех братьев? Из двух книг, написанных по-гречески почти одновременно, которые представляют собой документальное изложение их подвига4. А также из книги (тоже на греческом языке), историка Иосифа Флавия, которую он написал тремя столетиями позже (его ивритским именем – Йосеф Матитьягу – в Иерусалиме названа улица).
Борьба евреев против селевкидского владычества длилась около 25 лет. Во время долгих и тяжелых боев Йегуда и трое его братьев были убиты. Героическая и трагическая жизнь Маккавеев нашла отражение в творчестве выдающихся музыкантов (Гендель – оратория "Йегуда Макаби"), знаменитых художников (Рубенс), граверов (Густав Доре), поэтов и писателей (Лонгфелло в США, посвятивший Маккавеям большую поэму; Карл Боксле в Швейцарии, написавший роман о Йегуде Маккавее).
Отца семьи, поднявшей восстание, его сыновей и их потомков называют чаще всего Хашмонеями (на иврите "Хашмонаим") – наряду с их прозвищем Маккавеи ("Гамакабим"). Так названы улицы в Тель-Авиве, в Нетании, Лоде, Пардес-Хане, Раанане, Кфар-Саве и в других городах. В Иерусалиме и Рамат-Гане есть улицы, которые названы именем отца – титьягу – ли одного из пяти его сыновей (например, в Акко есть улица Йонатана Гахашманаи, в Иерусалиме – Эльазара Гамакаби).
После всех битв из пяти братьев остался в живых только Шимон – витель Иудеи, получивший титул наси, который стал затем родоначальником царской династии Хашмонаим. В 140 году до н. э. Иудея снова стала независимым царством и оставалась таковой вплоть до завоевания ее римлянами.
Из потомков Шимона двое были особенно любимы и известны: Александр-Янай, внук Шимона Гамакаби, царствовавший в начале 1 в. до н.э. и его жена Шлом-Цион (Александра-Соломея) – еемница Александра-Яная, царствовавшая после его смерти в течение десяти лет. Две улицы в Иерусалиме носят их имена5. Рядом расположена улица, названная именем Шимона бен Шатаха, брата царицы – выдающегося мудреца Торы того времени.
Двое сыновей этой коронованной четы яростно оспаривали свое право наследования власти. Не достигнув согласия друг с другом, не отдавая себе отчета к чему это может привести, они обратились к римлянам, чтобы те рассудили их. В результате римляне во главе с полководцем Помпеем без труда завоевали Иудею.
Некоторые потомки Хашмонеев еще царствовали при римлянах, но их власть ограничивалась только внутренними делами. Царь Гордое (Ирод), которого ненавидели за жестокость, был женат на Мирьям, которая происходила из семьи Хашмонеев6. Ни одна улица не названа его именем в Израиле. А вот его внука Агриппу, о котором мы уже говорили, наоборот, очень любили во время его недолгого царствования, и его имя носит улица в Иерусалиме.
По мере усиления владычества Рима над Иудеей, слабела династия Хашмонеев, пока не исчезла совсем. Тирания римлян в Иудее привела к восстанию евреев, которое римляне жестоко подавили и разрушили Второй Иерусалимский Храм (70г. н.э.).
Йегуда Макаби остался в памяти еврейского народа героем, который вместе со своими братьями поднял восстание против иноземных завоевателей и успешно руководил им. Он стал символом борьбы за свое право оставаться верным своей религии.
Именем "Макаби" названы не только улицы многих городов Израиля, но и спортивные клубы, и даже пиво.
Примечания
1. Город и сейчас существует в Турции, близ сирийской границы, но свое прежнее значения он, конечно, утратил.
2. Улица Агриппы I в Иерусалиме и в Тель-Авиве носит имя царя, потомка Гордоса (Ирода). При римском владычестве он получил титул царя Иудеи и правил там три года, с 41 по 44 гг. новой эры. В столице – Иерусалиме – во всей Иудее эти три года были особо счастливыми.
3 В Иерусалиме, Рамат-Гане, Бат-Яме, Герцлие, Петах-Тикве, Рамат-Гашароне, Ришон-Леционе и т.д. есть улицы, которые носят название этого города.
4. Всего есть четыре книги Маккавеев, но две последние повествуют совсем о другом. Книги Маккавеев не входят в Танах, а составляют часть библейского канона, принятого христианской церковью.
5. Есть улица Александра-Яная и в Беэр-Шеве, и в Тель-Авиве.
6. В Иерусалиме есть улица ее имени: "Мирьям Гахаш-монаит".
Выходец из Вавилонии (современный Ирак), Гилель очень молодым отправился в Страну Израиля (примерно в 50г. до н.э.). Он прославился своим терпением и великодушием. Хотя жил он почти две тысячи лет назад, но хорошо знаком почти каждому еврею и сегодня. Есть учреждения в Израиле и в странах рассеяния, которые названы его именем. Оно очень распространено среди евреев, и им названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве1, Хайфе, Беэр-Шеве, Герцлии.
О Гилеле очень много написано в Талмуде. Известен рассказ о том, как он прибыл в Иерусалим, одержимый страстным желанием изучать Тору. Но, увы, Гилель был крайне беден. Когда сторож не впустил его в помещение, где шли занятия, он ловко влез на крышу и стал слушать урок через слуховое окошко. Тот день был одним из тех редких дней, когда в Иерусалиме шел снег. Коченея от холода, Гилель прильнул к слуховому окну и закрыл его собой – в комнате сразу стало темно. Ученики забеспокоились и полезли на крышу посмотреть, в чем дело. Там они обнаружили Гилеля – мерзшего, но с горящими от восторга глазами. С тех пор Гилель был допущен к занятиям бесплатно.
Вскоре на него обратили внимание и доверили ведение занятий с учениками, а в дальнейшем он стал одним из самых почитаемых мудрецов своего поколения.
Как мы уже отмечали, Гилель отличался безграничным терпением, в отличие от своего современника, знаменитого учителя Шамая2. В Талмуде есть очень интересный рассказ об этом. Пришел однажды к Шамаю язычник и сказал: "Я хочу перейти в иудаизм". Шамай вообще не любил принимать таких посетителей и посмотрел на гостя недоверчиво. "Но с одним условием, – добавил посетитель. Я хочу, чтобы ты объяснил мне суть иудаизма за то время, пока я смогу стоять на одной ноге". "Ты надо мной издеваешься" – гневался Шамай и выставил язычника за дверь.
Тот, не долго думая, отправился к Гилелю. "Учитель, – сказал он, – я хочу перейти в иудаизм". "Прекрасно, сын мой, – улыбнулся Гилель, – входи". "Нет, я хочу, чтобы ты просветил меня ровно за то время, пока я могу стоять на одной ноге". "Прекрасно, – улыбнулся снова Гилель. – е делай ближнему того, чего ты не хотел бы, чтобы сделали тебе. Вот суть иудаизма, все остальное – комментарии. Теперь приступай к их изучению!".
В Иерусалиме перед Кнесетом стоит семисвечник работы скульптора Бено Элькана, украшенный барельефом с различными эпизодами из еврейской истории. Один из них изображает Гилеля, участливо наклонившегося к человеку, стоящему на одной ноге.
Гилель прославился мудростью и пониманием человеческой души. Это очевидно из его, очень известного высказывания: "Кто же позаботится обо мне, если не я сам? Но кто же я такой, если буду заботиться только о самом себе? И если не сейчас, то когда?" Это изречение вошло в Мишну ("Пиркей Авот" – "Изречения отцов нашей мудрости") и стало жизненным критерием для каждого человека.
Гилель, к которому все прислушивались и которого глубоко уважали, был назначен главой Сангедрина (Синедриона)3 и получил титул наси. Гилель и его ученики во многом расходились во взглядах на некоторые религиозные установления с Шамаем и его последователями, но и те, и другие опирались на серьезные доводы. Однако мудрецы той эпохи в основном всегда придерживались взглядов Гилеля, хотя никогда не осуждали решений Шамая. "Устами обоих, – говорили они, – глаголет живой Б-г." В наши дни действуют установления (Галаха) школы Гилеля, но в будущем, когда придет Машиах, когда люди станут лучше и восторжествует справедливость, вступят в силу установления школы Шамая.
Приведем один пример дебатов наших мудрецов. Во времена Гилеля и Шамая, то есть к концу I века до н.э. еще не был установлен порядок празднования Хануки. Шамай считал, что нужно зажигать все восемь свечей в первый вечер, чтобы начало праздника было торжественным, и в каждый следующий вечер зажигать на одну свечу меньше – вплоть до восьмого вечера, когда должны зажечь только одну свечу. Гилель, наоборот, полагал, что в первый вечер должны зажигать одну свечу, во второй – бавить еще одну и так далее до восьмого, когда следует зажечь все восемь свечей. К святости не спускаются, считал он, к ней поднимаются. Мнение Гилеля принято к руководству, и вот уже две тысячи лет ханукальные свечи зажигают согласно установлению Гилеля.
Примечания
1. В Тель-Авиве и Беэр-Шеве улицы называются Гилель Газакен (Гилель Старший), чтобы отличить его от мудрецов талмудических времен, носивших то же имя, но живших намного позже.
2. Его именем названы улицы в Иерусалиме, Беэр-Шеве, Хайфе, Герцлие. О школе Шамая будет сказано позже.
3. Сангедрин был Верховным судом, состоящим из 70 членов и председателя ("наси"). Этот суд занимался вопросами юрисдикции, религии, а иногда и политики. В Рамат-Гане, Беэр-Шеве, Холоне есть улицы под названием "Сангедрин".