Главная страница >>Библиотека >> "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер >> части I, II, III, IV, V, VI, VII

Перед Вами электронная версия книги "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер", изд-во "Амана"
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>


АБАРБАНЕЛЬ

Дон Ицхак Абарбанель – сам титул "дон", сопровождающий его имя, говорит о испанском происхождении и о высоком положении в обществе. Он был выдающимся политиком и финансистом – сначала при португальских, а потом при испанских королях. Это было в конце XV – начале XVI в.в. Многие улицы в Израиле носят его имя: в Иерусалиме и Тель-Авиве, Бней-Браке и Холоне, в Реховоте, Нетании, Ришон-Леционе и т.д..

Уже с конца XIII в. его семья достигла очень большого богатства и небывалой известности в Испании. Впрочем, не случайно она считалась происходящей от самого царя Давида! Возможно, это было не чем иным, как гордыней, но они всерьез воспринимали знатность своего происхождения – вно как и служение еврейскому народу и еврейской вере, к которому оно их обязывало. Они долго жили в Севилье. В конце XIV в., после драматических событий 1391г. дон Шмуэль Абарбанель, дед Ицхака Абарбанеля, перебирается из Испании в Португалию1. Там, в Лиссабоне, в 1437 году и родился Ицхак Абарбанель. У него действительно было счастливое детство. Он получил прекрасное воспитание – как религиозное, так и светское, достойное сына важного вельможи при дворе португальского короля. Он стал культурным и высокообразованным человеком в самом высоком смысле этого слова, знатоком Танаха, Талмуда, еврейских источников, равно как греческой и арабской философии, а также медицины, истории и астрономии.

Это был счастливый период в жизни Ицхака Абарбанеля, и продолжался он, пока на португальском престоле сидел король Альфонс V. Ицхак Абарбанель, как и его отец, был финансовым советником короля и блистательно справлялся с этой нелегкой обязанностью. Король Альфонс V был его покровителем и другом. Важный вельможа при дворе Ицхак Абарбанель пишет на прекрасном иврите философское произведение о Провидении и пророчестве.

Но все изменилось, когда ему было уже 44 года. В 1481г. умер король Альфонс V. Его преемник Жоан II был совсем другим человеком. Высокопоставленные вельможи организовали против него заговор, он был раскрыт, они же были заключены в тюрьму. Абарбанеля предупредили, что его обвиняют в участии в этом заговоре и что его жизнь в опасности. Зная нрав нового короля, Абарбанель счел более благоразумным сразу бежать, хотя обвинения против него были необоснованны.

Он остановился в Испании, откуда шлет длинное письмо португальскому королю, в котором доказывает невиновность. Короля он не убедил, но тот все же отпустил в Испанию жену и детей Ицхака Абарбанеля, которых держал заложниками.

За несколько дней Абарбанель из высокопоставленной особы превратился в беженца. Тяжелое положение, в котором он оказался, навело его на глубокие размышления. Он обвинял себя в том, что слишком много времени отдавал делам суетным, искал славы, связей и богатства. Отныне он хочет посвятить себя священным занятиям. В маленьком испанском городе Сегура, где он обосновался, он преподает и составляет комментарии, в частности к книгам "Йегошуа" и "Шофтим". Он с головой уходит в работу, по праву не сомневаясь, что его опыт в политике во многом поможет ему.

Весной 1484г. положение снова меняется. К Абарбанелю приходит посланник от короля Фердинанда и королевы Изабеллы с приглашением ко двору. Государственная казна почти пуста. Необходим глубокий знаток в этом деле, чтобы помочь королю выбраться из затруднительного положения и дать возможность провести последний этап Реконкисты – ными словами, изгнать арабов из Гранады на юге Испании, где они хозяйничали. Королевская чета считает, что Абарбанель и есть тот единственный человек, который способен справится с этим сложным делом. Такому приглашению, а точнее, приказу трудно не подчиниться.

Благодаря своим способностям финансиста и своей неисчерпаемой энергии, он быстро занял в Испании то положение, которое ранее занимал в Португалии. Он вновь охвачен жаждой деятельности, наслаждается придворной жизнью и с удовольствием служит государю. Вместе с тем он не сомневается, что его высокое положение в случае необходимости может оказаться полезным еврейскому народу. Он снова счастлив и в редкие моменты отдыха продолжает работать над книгами Танаха. Так прошло восемь лет.

Вдруг в начале апреля 1492г. в придворных кругах разнесся слух о том, что 31 марта истые католики король и королева подписали указ об изгнании евреев из Испании.

Абарбанель и другие евреи, вращающие в высших сферах общества, сначала не очень-то встревожились. Они были уверены, что после аудиенции с королем им удастся убедить его и отменить это решение. Абарбанель и еще несколько высокопоставленных его друзей добились трех аудиенций у короля и еще одной – у королевы. Предложение внести в казну деньги, мольбы, разумные доводы – все наталкивалось на глухую стену. 30 апреля указ был опубликован. До 31 июля евреям надлежало решить: либо они переходят в католичество, либо покидают Испанию.

Многие высокопоставленные евреи не устояли перед соблазном остаться в Испании ценой перехода в другую веру; королева Изабелла, высоко ценившая Абарбанеля, была уверена, что он согласится на крещение и сможет таким образом по-прежнему приносить пользу Испании в финансовых делах. Несмотря на советы некоторых близких друзей, Абарбанелю ни на минуту не пришла в голову мысль отказаться от своей веры и своего народа. 31 июля 1492г. он с женой и детьми в числе других изгнанников отплыл из испанского порта Валенсии в Италию. Судьба во второй раз была к нему неблагосклонна. Но на сей раз это коснулось не только его – бедствие обрушилось на весь народ.

Абарбанель так же тяжело переживал это, как еврейские мыслители нашего времени восприняли Катастрофу европейского еврейства во время Второй мировой войны. Все его дальнейшее творчество отмечено печатью этой драмы. В комментариях к Танаху отражена горечь разбитых иллюзий и ужас страшных сцен изгнания2.

Неаполь сначала показался надежным убежищем, но через два года, в 1494г. город был окружен французской армией короля Карла VIII, а дом Абарбанеля разгромлен. Король Неаполя бежал, бежал и Абарбанель. Девять лет он скитался, но где бы он не останавливался, снова принимался за свои комментарии и философские труды. Он был в подавленном состоянии, понимал, что его личная судьба слилась с судьбой его народа в единой беде, и писал об этом. И все же даже в самые тяжелые минуты он не теряет надежды. Именно эта мессианская надежда и дает Абарбанелю силы продолжать свои труды.

В Неаполе он составляет комментарий к книге "Млахим", на Корфу заканчивает комментарий к книге пророка Йешаягу; в Монополи, маленьком порту на Адриатическом море, пополняет комментарий к "Дварим" и к пасхальной "Гагаде". В книге "Источники Избавления'1 он выражает свою мессианскую надежду. Наконец, в Венеции, куда он приезжает в 1503г. и где проживет последние пять лет, он пишет философские труды, такие, как "Вершина веры", а также продолжает писать свои комментарии к Танаху.

В Венеции, где его сын Йосеф был известным врачом, Ицхак Абарбанель снова занимается политической и дипломатической деятельностью при дворе, продолжая, тем не менее, уделять большую часть времени комментариям и философским трудам. Он умер в Венеции в возрасте 71 года и был похоронен в Падуе. Но во время войн, которые раздирали Северную Италию в те времена, еврейское кладбище в Падуе было разгромлено, и могила Абарбанеля так никогда больше и не была найдена.

Высокопоставленный государственный муж, комментатор Танаха и философ, Абарбанель – личность выдающаяся даже среди многочисленных незаурядных личностей в еврейской истории.

Примечания

1. Резня евреев в Севилье и в других городах Испании произошла в 1391г. Спасаясь от нее, некоторые пошли на принудительное крещение. В их числе и Абарбанель. Но, как и многие, он тайно продолжал сохранять преданность иудаизму. Португалия тогда терпимо относилась к евреям, и как только Шмуэлю Абарбанелю представился слушай, он бежал туда, чтобы иметь возможность открыто исповедовать еврейскую веру.

2. Пятьюдесятью годами позже еврейский историк Йосеф Гакоген описал ужасные условия на корабле и страшные страдания изгнанников. Многие в пути умерли от отчаяния. "Мусульмане вспарывали животы женщинам, чтобы вынуть оттуда золото, которое, как они думали, те проглотили" и, не находя его, бросали несчастных в море. Других голыми высаживали на необитаемые острова. Многих продали в рабство в Генуе и в других местах.

К содержанию >>

ГААРИ

Само имя отражает его личность и уважение, которое он внушал окружающим: "Гаари" – на иврите "лев". Но на самом деле "Гаари" – это аббревиатура слов "Гаэлоки раби Ицхак" (б-жественный раби Ицхак), или, по другим мнениям, "Гаашкенази раби Ицхак", "ашкеназский раби Ицхак" (потому что его отец приехал в Иерусалим то ли из Германии, то ли из Польши). В энциклопедиях он значится под своей фамилией: Луриа. Однако названные в его честь улицы в Израиле носят имя "Гаари".

Родился он в 1534г. в Иерусалиме, в доме, который еще и сегодня стоит в Старом городе1, а умер в Цфате совсем молодым, в возрасте 38 лет. Незадолго до того (в 1517г.) Эрец-Исраэль оказалась под властью турецкой Оттоманской империи. Все огромное пространство от Ирака до алжиро-марокканской границы было завоевано константинопольскими султанами. В середине XVI в. султан Сулейман Прекрасным особенно заинтересовался Иерусалимом, стены которого, разрушенные еще при завоеваниях крестоносцев2, он велел восстановить. Он поощрял экономическое развитие Палестины, находившейся четыре столетия под турецким владычеством (1517-1917), пока страну не завоевали англичане в конце Первой мировой войны.

Ицхак Лурия был еще ребенком, когда умер его отец. У матери, происходившей из сефардской семьи, в Каире жил хорошо обеспеченный брат, и она считала, что у него сын сможет получить прекрасное образование. В то время за обучение нужно было дорого платить, а молодая вдова осталась без средств. Так как Египет, как и Иерусалим, был под властью турок, переехать туда с сыном не составляло труда. Благодаря дяде юный Ицхак получает очень хорошее еврейское образование у выдающихся! учителей, которые жили в то время в Каире. Он отличается исключительным умом и очень рано начинает изучать книги по Кабале и еврейской философии мистического направления. Алчущий Б-га и Абсолюта, наделенный высокой духовностью, его считают человеком, вдохновленным свыше. Его наставления редчайшей глубины слушают, затаив дыхание, его личность завораживает и излучает свет.

Но в то же время Ицхак Луриа должен был кормить семью (молодым он женился на дочери дяди). Поэтому занялся коммерцией – как, впрочем, и большинство еврейских мудрецов Эрец-Исраэль той эпохи. Таким образом, материально он ни от кого не зависел и был достаточно свободен, чтобы посвящать много времени занятиям Торой.

В 1569г. он решает вернуться в Иерусалим, но, спустя несколько недель, переезжает в Цфат, который в то время экономически процветал и был центром еврейской жизни. Свидетельства того времени описывают необыкновенную религиозную атмосферу Цфата той эпохи3: там живут триста выдающихся Раввинов, функционируют восемнадцать йешив, двадцать две синагоги. Все еврейское население города вечером собирается маленькими группами изучать Тору.

В такой религиозной обстановке Ицхак Луриа (которого отныне называют Гаари) проводит три последних года своей жизни (он умер в 1572г. от эпидемии, столь частого явления в то время – особенно в жарких странах). Сначала ученик раби Моше Кордоверо4 (несколько месяцев он учился у него, пока тот не умер в конце 1570г.), он сам становится учителем и имеет много учеников. Но самым близким и выдающимся из них был раби Хаим Виталь5. После преждевременной кончины Лурии его сочли наиболее подходящим из всех учеников, кто мог бы изложить в письменном виде учение своего учителя, "Гаари" многому научил своих учеников, но преподавал исключительно устно.

Одно из его немногих записанных произведений представляет собой поэму, написанную в честь Царицы Субботы, рефрен которой таков: "Этот день для Израиля – свет и радость". Положенная на музыку и исполняемая на различные мелодии в зависимости от места и времени, поэма и в наши дни звучит за субботней трапезой в семьях, соблюдающих традиции. Будучи поэтической натурой, Гаари сделал многое, чтобы придать субботним заповедям особое лирическое и эмоциональное настроение.

Вокруг Кордоверо и Гаари собралась целая группа знаменитых мыслителей того времени. Самый известный из них – Йосеф Каро (1488-1575). Тоже мистик, он, однако, знаменит своим произведением "Шулхан Арух", которое до сегодняшнего дня остается основным кодексом еврейских религиозных законов. Синагога в Цфате, где молился Гаари, носит его имя.

Его именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Нетании, Петах-Тикве.

Примечания

1. Этот дом в еврейском квартале Старого города перестроен в "Музей старого ишува", который сейчас открыт для посетителей.

2. Крестоносцы в 1099г. осадили Иерусалим. Они захватили город и устроили резню, от которой пострадали и мусульмане, и евреи. В 1187г. мусульмане под командованием султана Саладина отвоевали город. Во всех этих сражениях древние стены, конечно, пострадали и были восстановлены только при Сулеймане.

3. См. письма Шломо-Шлоймеля Менестреля, приехавшего из Моравии в Цфат в 1603г.

4. Раби Моше Кордоверо (1522-1570) – выдающийся кабалист. До прибытия Ицхака Лурии он был самым уважаемым учителем в Цфате и сыграл большую роль в создании необычно возвышенной религиозной атмосферы в городе. Главное его произведение – "Гранатовый сад". Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве.

5. Раби Хаим Виталь (1543-1620) – выдающийся кабалист. Он продолжал распространять учение Гаари в Цфате, потом в Иерусалиме и в Дамаске (где умер). Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве.

К содержанию >>

ИЗРАЭЛЬ НАДЖАРА

В XVIB. в Эрец-Исраэль, находившейся тогда под властью турецкой Оттоманской империи, можно было говорить о настоящем еврейском Ренессансе. Цфат, Иерусалим, Хеврон и Газа были важными центрами этого возрождения, которое отразилось также и на удивительном экономическом развитии – особенно в Цфате и Газе. Текстильные фабрики в Цфате по пошиву обмундирования для турецкой армии, давали неплохой заработок жителям этого города, почти! половину которых в XVI в. составляли евреи1.

В то время самым плодовитым поэтом был, безусловно, раби Израэль Наджара. Его первый сборник "Песни Израиля", содержащий по меньшей мере 109 поэм, вышел в Цфате в 1587г. Израэль, Наджара происходил из очень известной семьи выходцев из Испании. Его дед поселился в Константинополе после изгнания евреев из Испании в 1492 году. Отец, Моше Наджара, позже переселившийся в Цфат, был, в частности, связан с раби Моше ди Трани, одним из выдающихся еврейских философов Цфата!2.

Потом Моше Наджара поселился в Дамаске – столице одной из частей турецкой империи. Еврейская жизнь там была не такой интенсивной, как в Цфате или Иерусалиме, но все же очень процветала.

Видимо, в Дамаске и родился Израэль Наджара в 1555г. Потом он долго жил в Цфате и наконец стал раввином еврейской общины в Газе, довольно большой в то время. На этой должности он оставался до самой смерти в 1625г. Этот пост занял его сын, согласно свидетельству историка Давида Конфорти3, который оставил после себя знаменитую книгу "События поколений" с очень интересными сведениями об ученых сефардских евреях XVI и XVII вв.

Некоторые религиозные поэмы Израэля Наджары (а писал он и светские стихи) вошли в сефардские сборники молитв. Самая известная поэма из них – "Ктуба", посвященная празднику Шавуот. Согласно символике мистиков Цфата, Наджара представляет Шавуот как брачный союз между Б-гом и Израилем, заключенный на Синае (потому-то поэт и назвал свою поэму "Ктуба", то есть брачный договор). Эту поэму поют каждый год на Шавуот в сефардских общинах. Улицы в Иерусалиме, Холоне, Тель-Авиве, Рамат-Гане и в других городах названы в честь Израэля Наджары.

Но есть более знаменитая поэма той же эпохи: "Леха доди" ("Иди, мой возлюбленный, навстречу твоей невесте Субботе, которую мы встречаем") другого автора, раби Шломо Галеви Алькабеца, современника Израэля Наджары. Эта замечательная поэма известна во всем еврейском мире, но не известны подробности жизни ее автора. Родился он приблизительно в 1505г., где – неизвестно. В Цфате поселился в 1535г., и стал раввином. Кабалист (Моше Кордоверо был его учеником), он был еще и талантливым оратором, комментатором Танаха и автором мистических произведений.

Но в памяти еврейских общин всего мира он, безусловно, остался именно благодаря поэме "Леха доди". Впервые она была напечатана в Вене в 1584г. – в том же году, когда в Цфате умер ее автор.

Шломо Алькабец ввел мистический и поэтический ритуал – выходить в поле вечером в пятницу, чтобы встретить субботу. Там в белом одеянии, окруженный учениками, он пел свой гимн в честь встречи "невесты Субботы".

Вот уже четыре столетия, как эта поэма поется во всех синагогах мира на различные мелодии. Она настолько известна и настолько органично вошла в литургию в честь наступления субботы, что многие думают, будто она гораздо древнее, чем на самом деле. Генрих Гейне в одной из своих поэм ошибочно приписывает ее Йегуде Галеви, якобы написавшему ее в XIIв., а многие считают, что она взята из Танаха.

Однако далеко не все города почтили Алькабеца, назвав его именем улицы. Это сделали только в Иерусалиме, Бней-Браке и Цфате.

В эпоху возрождения поэзии XVI века в Эрец-Исраэль было много других поэтов. Но Израэль Наджара и Шломо Алькабец – действительно самые выдающиеся.

Примечания

1. В конце века к турецкому правителю этой области, который жил в Дамаске, мусульмане обратились с жалобой: мол, в Цфате слишком много синагог, и евреи слишком процветают. Эти жалобы в какой-то степени стали причиной упадка Цфата в ХVII в. После этого Цфат уже никогда больше не знал такого расцвета еврейской жизни, как в ХУ1в..

2. Раби Моше ди Трани (1500-1580) после смерти раби Йосефа Каро стал духовным наставником евреев Цфата. В этом городе есть улица его имени.

3. Давид Конфорти (1617-1690), родившийся в Салониках, занимал разные раввинистические посты в Эрец-Исраэль и в Египте. Улица в Иерусалиме носит его имя.

К содержанию >>

ЛУЦЦАТТО

Обычай давать имена выдающимся раввинам в виде аббревиатур их полного имени существует с давних времен (Раши, например) и сохранился до наших дней. Улицы, носящие имя Луццатто, в Тель-Авиве, Бней-Браке, Раанане и Петах-Тикве называются также "Рамхаль" (аббревиатура "рабейну Моше-Хаим Луццатто"). Луццатто чтят еще и за самую известную его книгу "Месилат йешарим" ("Дорога праведников""); улицы под таким названием есть в Иерусалиме и в Тель-Авиве (таким образом, в; Тель-Авиве в честь Луццатто названы две улицы, что бывает крайне редко)1.

Возможно, это связано с тем фактом, что Моше-Хаим Луццатто, Рамхаль, был натурой исключительно многогранной. Жил сон недолго – умер в 1746г., когда ему еще не было и сорока лет. "Месилат йешарим" – мечательная книга о классической еврейской морали. Но Луццатто был еще и зачинателем возрождения ивритской литературы – совсем молодым он уже сочинял пьесы. Наконец, глубина его трудов по Кабале ставила его в ряд учителей еврейской мистики спустя два века после Гаари. Таким образом, есть три аспекта его творчества.

И жизнь его протекала в трех местах, очень удаленных друг от друга: в Италии, Голландии и в Эрец-Исраэль.

Родился он в Падуе, на севере Италии в 1707г. В XVIII в. евреи, жившие в этом городе, активно участвовали в интеллектуальной жизни одного из старейших и знаменитейших университетов Италии. Семья Луццатто была одной из наиболее уважаемых еврейских семей Италии. Многие представители этой семьи были известны как поэты, переводчики, ученые в Венеции, Падуе, Триесте еще в XVII в.

Но особенно знаменитые из них – оше-Хаим (XVIII в.) и Шмуэль- Давид (Х1Хв.).

Как было принято в этой семье, Моше-Хаим Луццатто получил как еврейское образование, так и познания в области общей культуры. Такое сочетание породило в нем желание обогатить ивритскую литературу так, чтобы можно было ее сопоставлять с нееврейской литературой того времени. Первую пьесу на иврите он написал в 19 лет. Это – драма на сюжет из Танаха: история богатыря Шимшона ("Маасе Шимшон"). Видимо, Луццатто был первым драматургом, писавшим на иврите, который увидел свое произведение напечатанным.

Как только Луццатто приступил к написанию пьес, У него начались мистические видения: много ночей подряд ему являлся ангел и диктовал кабалистические тексты. Луццатто собирает вокруг себя учеников и объясняет им свои ночные озарения, завораживая одних и приводя в ужас других.

В Падуе у Луццатто были преданные друзья. Но в Венеции еврейская община была гораздо менее терпимой. И там Луццатто строго осудили. Венецианские Раввины запретили ему публиковать то, что ему диктует по ночам ангел. Луццатто уступает, но спустя некоторое время снова берется за перо. Отсюда – тяжная и мучительная ссора, которая вынудила уязвленного Луццатто покинуть Падую и Италию.

Он поселяется в Амстердаме с женой и детьми в 1735г. Годы, прожитые в Голландии, были плодотворными. В Амстердаме он написал на иврите самую известную из его пьес "Слава праведникам", книгу, посвященную морали ("Месилат йешарим") и свою главную книгу по мистике – "Клах питхей хохма" ("138 ворот мудрости").

Но Амстердам не мог утолить его жажды абсолюта. Он слишком глубоко проникся мистикой Гарри, и его непреодолимо тянуло в Цфат и в Иерусалим.

В 1743г. он со всей семьей отправился в Эрец-Исраэль. Как проходило это долгое путешествие, нам неизвестно. Мы только знаем, что они прибыли в Акко, который в те времена был самым лучшим портом Страны Израиля.

О трех или четырех годах, проведенных в Луццатто в Эрец-Исраэль, нам тоже ничего не известно. Может, он остался в Акко, а может, переехал т в Цфат, или в Тверию, или в Иерусалим. Мы только знаем, что всю семью унесла эпидемия чумы или холеры, которая в ту эпоху часто свирепствовала на Ближнем Востоке. Раввины Тверии сообщили о его смерти в письме, где есть редкая хвала, которая до этого была адресована лишь великому Рамбаму: "От Mоше (Моше-рабейну) до Моше (Луццатто) не было подобного Моше-рабейну". Монументальные произведения Рамхаля – главное его наследие.

Конечно, в наши дни его пьесы мало кто читает. А меж тем они более ста лет служили классическим справочным пособием для тех, кто пытался писать на иврите художественные произведения, чтобы опровергнуть мнение, что это сугубо религиозный язык. Но в наше время богатая ивритская литература затмила драмы Луццатто. Однако следует воздать ему должное как зачинателю.

Вклад Рамхаля в еврейскую религиозную философию полностью выдержал испытание временем. "Клах питхей хохма" изучается всеми, кто хочет углубить еврейскую мистику. Это широкое введение в цфатскую школу Кабалы, обогащенную личным вкладом Луццатто.

Но еще больше его известность связана с книгой "Дорогой праведников". Эта книга принесла ему почет и уважение во всех йешивах – особенно в Польше, где ее было даже принято учить наизусть. Она выдержала бесчисленное количество переизданий, переведена почти на все языки, на которых говорят евреи, рассеянные по всему миру. Сегодня в Израиле этой книгой восхищаются во всех религиозных кругах. Написанная достаточно простым и совершенно прозрачным языком, она в силу своей высокой морали отвечает требованиям и поныне актуальным. Приведем один всего пример: "Когда человек поглощен материальными заботами, мысли его как бы связаны ими; они не дают сердцу оказать действие. Безусловно, человек должен зарабатывать на жизнь, но не обязательно так глубоко погружаться в дела и профессию, чтобы не оставалось времени служить Б-гу".

Книга "Месилат йешарим" заслуживает того, чтобы в ее честь были названы улицы.

Спустя сто лет Шмуэль-Давид Луццатто тоже прославился в Италии. Он тоже удостоился быть названным своими инициалами: Шадал (Шмуэль-Давид Луццатто); многие улицы названы в честь него: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Бней-Браке, Герцлие. Его жизнь, более безмятежная, чем жизнь Рамхаля, вся прошла в Италии, в Падуе (1800-1865). В Падуе он вступил в переписку с самыми большими еврейскими мыслителями, рассеянными по Европе в середине Х1Хв. Его 700 писем на библейские или философские темы представляют собой как бы главы одной книги; они были изданы во многих томах. Он писал также стихи, комментарии к Танаху, труды по грамматике. Чаще всего на иврите, но и по-итальянски.

В 1829г. в Падуе был основан раввинистический колледж; Шмуэль-Давид Луццатто стал там преподавать Танах, еврейскую историю и философию. Он составил антологию средневековой еврейской поэзии, которая была очень популярна в конце Х1Хв. и внесла большой вклад в пробуждение интереса к ивритской поэзии.

Примечания

1. Мы уже говорили о том, что есть улицы, названные именем Йегуды Галеви и его книги "Кузари".

К содержанию >>

ГАГРА И БААЛ-ШЕМ-ТОВ

Эти два совсем разных человека диаметрально противоположно понимали и преподавали иудаизм. А жили в одно и то же время: в ХVIII в. и даже почти в одном и том же месте: в Восточной Европе.

Пользовавшийся уважением даже у своих противников, Элиягу бен Шломо-Залман всегда был известен под именем "Виленский гаон". Был он известен еще и под аббревиатурой Гагра. Многие улицы названы в его честь либо тем, либо другим вариантом его имени в Иерусалиме, Тель-Авиве, Петах-Тикве, Кфар-Саве, Ришон-Леционе, Нетании, Холоне. В виде исключения в Рамат-Гане улица названа его полным именем: "Гаон Элиягу".

Среди музыкантов бывают вундеркинды, которые в пять-шесть лет уже сочиняют серьезную музыку. Есть вундеркинды и в области еврейских познаний. Одним из них был Виленский гаон. В шесть лет он прочел лекцию в виленской синагоге и блистательно ответил на все вопросы, которые ему задавал раввин. Всю свою долгую жизнь (1720-1797) он только и делал, что учился, учил и писал. Но его произведения – главным образом комментарии к Танаху, Талмуду и другим книгам по еврейской традиции – были опубликованы лишь после его смерти. Об этом позаботились его дети и ученики.

После женитьбы в восемнадцатилетнем возрасте он посетил большие еврейские общины в Германии и Польше. Но там он оставался недолго. Обосновался он в Вильно, откуда не выезжал до конца своих дней. Напряженность его религиозных занятий превосходила все, что можно себе представить. Он даже мало выходил из дому и не позволял себе никаких развлечений. Его окружали, кроме семьи, несколько друзей и узкий круг учеников, от которых он требовал очень высокого уровня знаний. Его сыновья утверждали, что спал он не больше двух часов в сутки и же более получаса подряд. Молитва, занятия, обучение – ничего другого он не знал и накапливал феноменальные знания и мысли благодаря удивительной памяти и выдающемуся уму.

Он не занимал никакого официального поста в виленской общине. Но фактически он был ее духовным вождем и пользовался непререкаемым авторитетом.

Совсем молодым он посвятил себя изучению естественных наук, географии, математики и астрономии, чтобы лучше постичь некоторые места в Талмуде. Всю жизнь он продолжал углублять познания в этих дисциплинах, считая, что без них нельзя правильно понимать Тору. Он открыто выражал неодобрение тем, кто пренебрегал изучением этих областей знания (а такое пренебрежение было очень распространено в то время среди ученых талмудистов).

Хотя Виленский гаон жил очень замкнуто, он, как мы видим, готов был открыто занимать ту шли иную позицию по важным религиозным вопросам. Особо часто и резко он вмешивался в борьбу против хасидизма.

Зачинателем этого движения был Исраэль бен Элиэзер (1700-1760). Он родился в Подолии в бедной семье. Очень рано осиротел. Он часто удирал из школы в лес помечтать. Словом, с ранних лет был полной противоположностью Виленскому гаону.

В 18 лет его женили, но вскоре после свадьбы жена умерла. Он женился второй раз и уехал с женой в Карпатские горы, где они содержали постоялый двор. Потом его ученики будут говорить, что именно в эти годы, когда он жил на природе, сложилась его личность и проявились выдающиеся способности исцелителя. Тогда его и начинают называть Баал-шем-тов, как традиционно называли раввинов, совершавших чудеса. Потом Баал-шем-тов сократили до "Бешт". Таким именем и назвали в его честь улицы в Иерусалиме, Петах-Тикве, Бней-Браке и еще в нескольких городах.

Почему так мало городов чтят его имя, трудно понять, ведь у него был на редкость много учеников в Польше конца XVIII в., и память о нем хранит бесчисленное количество евреев в Израиле и во всех странах рассеяния. А вот в мире йешив не проходят '"учения" Бешта. Потому что Исраэль бен Элиэзер ничего не написал. Хасидизм, особенно в том столетии, которое последовало за смертью Бешта, завладел народными массами, а не учеными. Для Бешта главным было погружение в молитву, а уж потом изучение Торы. И в этом причина непримиримой вражды Виленского гаона к Бешту и его последователям.

Его репутация необыкновенного человека уже утвердилась, когда в 1736 году он покидает Карпаты и возвращается на Подолыщину. Он поселяется в Меджибоже и остается там до самой смерти. Отныне в это местечко стекаются евреи со всей Польши, чтобы послушать его.

Его учение навсегда осталось устным, он не написал нм одной книги, ровно ничего. Он проповедовал, главным образом, любовь к Б-гу в радости и в доверии. Нет такого униженного или порочного, если его раскаяние искренно, которого Б-г в своем бесконечном милосердии не мог бы простить. Тора должна быть источником радости; любовь к Б-гу должна наполнять верующего ликованием: никакого аскетизма – только радостное рвение, воодушевление при исполнении б-жественных повелений и горячие молитвы, усиленные пением и даже танцами.

При всем при этом Бешт не был новатором. Его идеи имели опору в древней еврейской традиции и никогда не переставали преподаваться в народе Израиля. Новое же состояло в том, что Бешт поставил акценты на некоторых аспектах, которые старались предать забвению. В йешивах молитве зачастую отводилось минимальное место, радость представлялась неуместной, песни – устяками. Бешт вернул молитве ее значение в радости, иногда в ущерб занятиям (в этом его и упрекают противники). "Все, что я могу сделать, – говорил он, – это благодаря молитве, а не занятиям". Молитва действительно превратилась в истинный центр религиозной жизни -будь она ученой, строго соответствующей ритуалу, или чисто эмоциональной, даже примитивной.

Есть такое очень известное хасидское сказание. Однажды, проходя полем, Бешт увидел пастуха, собиравшегося горячо произнести весь алфавит подряд. Бешт удивился. "Просто я не знаю обычных молитв, – ответил пастух, – вот и пою Б-гу буквы: Он-то наверняка сумеет составить из них слова, подобающие Его славе."

В поисках Б-га, в преданности Ему важнее всего рвение. Невежда, как и ученый, простак, как и умник, могут дойти до одинакового рвения. Но человек, достигший вершины и почувствовавший дыхание Б-га на себе, достигший необычайной нравственной силы, которую он ставит на службу другим, – это "цадик", который может выступать перед Б-гом за своих собратьев и тем самым во многих случаях творить чудеса. Поэтому вера в цадика, праведника – одно из следствий учения Бешта.

По мере того, как хасидизм после смерти Бешта набирал силу, ожесточалось сопротивление ему Виленского гаона. Началась настоящая борьба между последователями Виленского гаона, которых тогда стали называть "митнагдим" ("протестующие"), особенно многочисленными в Литве, и последователями Бешта, особенно многочисленными в Галиции.

Из числа последних самый выдающийся раби Шнеур-Залман (1747-1812). В своей главной книге "Танья" он излагает философию хасидизма, подчеркивает значение как молитвы, так и занятий Торой. Он стал родоначальником нового движения в хасидизме, который требует больше знаний, и которому он дал название "Хабад" (аббревиатура трех ивритских слов: хохма – мудрость, бина – ум, даат – нание)1. Его сын, Раби Дов-Бер, поселился в Любавиче, в местечке под Смоленском. Такой хасидизм, который соединяет занятия Торой с радостью песен и выполнения заповедей начал пользоваться особенным успехом в ХХ в.

Последователи Виленского гаона и последователи Бешта переселяются в Эрец-Исраэль начиная с первой четверти XIX века. Их потомки остаются непримиримыми, особенно их ученики. Непримиримость иногда проявляется в Израиле и в США, где "Любавичский ребе", нашел убежище во время Второй мировой войны.

1 Улицы под названием "Хабад" есть в Иерусалиме, Тель-Авиве, Нетании, Ришон-Леционе.

К содержанию >>

МОЗЕС МЕНДЕЛЬСОН

В XVIII в. он сыграл значительную роль в развитии современной еврейской философии и ее внедрения в мировую культуру. В следующем веке и до наших дней он считался и считается противоречивым еврейским мыслителем: некоторые видят в нем гениального философа, которым Израиль может гордиться, для других он причина отхода западных евреев от еврейства и главный идеолог ассимиляции. В Иерусалиме ни одна улица не названа в его честь, а в Тель-Авиве, Беэр-Шеве и Холоне, наоборот, названы.

Вся его жизнь (1729-1786) прошла в Германии, охваченной духом просветительства, что сильно повлияло на его философию. Он родился и вырос в маленьком саксонском городке Дессау к юго-востоку от Берлина. С молодых лет он выделялся незаурядным умом и с завидной быстротой усвоил все, чему его обучали, все, что он читал. Всегда склоненный над книгой, он под конец серьезно заболел. Болезнь прошла, но он остался горбатым.

В небогатой семье он получил традиционное еврейское образование, но не удовлетворился им. В 14 лет он один отправляется в Берлин, тяжело работает, чтобы прокормить себя, сначала счетоводом, потом воспитателем в богатой еврейской семье. Но все свободное время он изучает сам латынь, математику, философию.

В 1754г., когда ему было 25 лет, он познакомился со знаменитым немецким писателем Готхольдом-Эфраимом Лессингом, который сразу же был покорен блистательным умом молодого эрудита. Лессинг ввел его в высшие философские и литературные круги немецкой столицы, и все восхищались "молодым евреем, который пишет по-немецки". Вскоре он был представлен королю-философу Фридриху II, который присвоил ему статус "покровительствуемого еврея". Мендельсон постепенно становится знаменитым, его дружба с Лессингом была широко известна, и писатель наделил героя своего произведения "Натан Мудрый" своего еврейского друга.

Известность Мендельсона достигла апогея в 1763г., когда был академический конкурс по философии: он занял на нем первое место, а великий Иммануэль Кант – второе. Предмет состязания был следующий: "Поддаются ли метафизические науки столь же очевидным доказательствам, как науки математические?" Четырьмя годами позже, в 1767г. выходит в свет его "Федон", после чего его начинают называть "Немецким Платоном". Написанное изысканным немецким языком, произведение пользовалось бешеным успехом в эпоху, когда "дух просветительства" упивался философией. Оно переиздавалось пятнадцать раз, переводилось на все европейские языки, а также на иврит. Оно стало любимой книгой самых известных правителей, они мечтали удостоится чести побеседовать с Мендельсоном.

Тогда же он берется за перевод Танаха на немецкий, который занимает много времени – тем более, что он хочет снабдить перевод еврейским комментарием, чтобы дать объяснения, соответствующие проблемам, стоящим перед человеком его времени. "Пятикнижие" он закончил в 1783г. Дальше – "Шир-гаширим", которую Мендельсону удалось закончить, но дальше он не смог продвинуться.

Наконец, в том же 1783 году выходит в свет фундаментальный труд Мендельсона "Иерусалим", который в то время читали гораздо меньше, чем "Федон", но который, тем не менее, остается вершиной его философии и его истинным философским и религиозным завещанием.

В 1786г., когда ему было 57 лет, он внезапно умер, оставив шестерых детей. Двое стали особенно известными: старшая дочь Доротея, которая позднее приняла христианство и во втором браке стала женой немецкого писателя Фридриха Шлегеля, и сын Абрахам, тоже принявший христианство, который стал отцом композитора Феликса Мендельсона-Бартольди.

В то время перевод Торы на немецкий Мендельсона получил широкий отклик. Почти тысячу лет со времени рава Саадьи-гаона2, который перевел Тору на арабский, ни один еврей Тору не переводил. Классический перевод на немецкий сделал Лютер за двести лет до Мендельсона, но язык его был архаичным, устаревшим. Мендельсон преследовал две цели: ознакомить христиан с Торой в современном хорошем переводе и дать возможность евреям, зачастую говорившим на плохом немецком, улучшить язык чтением священного произведения, содержание которого они тогда почти все знали на иврите.

Главное произведение Мендельсона "Иерусалим" представляет собой параллельный анализ христианства и иудаизма. Оно написано по-немецки и содержит упрек христианству за нетерпимость по отношению к иудаизму. А иудаизм он определяет как "двойной конформизм действий благодаря великой свободе мысли". Такое определение объясняет противоположные суждения об этом произведении. Судя по содержащейся в нем заботе о соблюдении религиозных предписаний и их незыблемости, он ортодокс. Но его утверждение о полной свободе мысли зачисляет его в ряды главных реформистов. В следующем веке и одни и другие с полным правом могут считать Мендельсона своим вождем.

О нем, как и о Луццатто, его поклонники сказали: "От Моше до Моше не было подобного Моше".

Примечание

1. Саадья бен Йосеф, прозванный Саадьей-Озоном (882-942), первый великий еврейский философ средневековья. Его именем названы улицы во многих городах, в частности в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Бней-Браке, Герцлие, Нетании, Ришон-Леционе.

Прожив много времени в Египте, где он родился, переехал в Вавилон, где возглавил Талмудическую академию в Суре. Писал свободно на иврите и арабском. Пользовался огромным авторитетом в еврейском мире той эпохи, откуда и титул "гаон" (гений), которое сохраняется за ним уже более тысячи лет. Его перевод Торы на арабский -всего лишь часть его наследия, которое в области философии очень значительное.

К содержанию >>

МОШЕ МОНТЕФИОРЕ

Все, кто живет в Иерусалиме или кто бывал в нем, знают мельницу, которую он выстроил, и рядом выставленную (после восстановления) карету1, в которой он много раз разъезжал по Европе. Моше Монтефиоре был человеком незаурядным, и не только потому, что умер в сто лет. В его честь названы улицы в Тель-Авиве, Беэр-Шеве, Холоне, Петах-Тикве, Рамат-Гане, Рамле, Цфате и в других городах Израиля. В Иерусалиме целые районы носят его имя, но скромно, каким он и сам был, без фамилии, просто Моше: Йемин-Моше, Огель-Моше, Зихрон-Моше, Кирьят-Моше. Они названы в честь него потому, что их строительство началось благодаря его финансовой помощи и моральной поддержке.

Кто же этот человек, любивший Иерусалим и щедро жертвовавший за него деньги? Он был самой знаменитой еврейской личностью Х1Хв., пока не появился Герцль. Герцль был подобен метеору, который посвятил девять лет из своей короткой жизни служению своему народу. Моше Монтефиоре светил менее ярким светом, но прослужил своему народу шестьдесят лет из своей долгой жизни. Он родился в 1784г. в Ливорно (северная Италия), но вырос в Лондоне. Энергичный, живой, проявлявший большие способности в области ведения дел, он занимал совсем молодым очень важное место в развитии экономики начала XIХ в. Его идеи (новые в то время) страхования, с одной стороны, и газового освещения – с другой, наконец, его партнерство с миллионером Натаном Ротшильдом, которому он стал шурином, позволили ему достичь полного материального благополучия уже в возрасте сорока лет.

Но в отличие от очень многих бизнесменов, которых ослепляет успех и которые всегда мечтают о еще большем богатстве, Моше Монтефиоре довольствовался тем, что у него уже было. Блестящий ум своего времени, он посвящает себя служению иудаизму. Он и его жена Йегудит в полном согласии между собой никогда не оставляли без ответа просьбу еврея прийти на помощь, где бы он ни находился.

В 1827г. (Монтефиоре было 43 года) отложив все дела, он отправляется с женой в первое путешествие в Эрец-Исраэль – отому что любовь к Иерусалиму и к Израилю жила в нем с самого детства. Супругов сопровождает их друг, слуга и повар, поскольку они едят только кашерное. В те времена подобные путешествия были долгими и опасными. На Среднем Востоке свирепствовала холера. Монтефиоре и всех, кто был с ним, неоднократно держали в карантине по пути туда и обратно. Наконец, из Яффо до Иерусалима можно было добраться только на лошадях, другого транспорта не было. В Иерусалим нужно было въезжать на муле, рискуя попасть в руки разбойников, прятавшихся за поворотами тропинок. Но уж очень они хотели туда попасть.

Любовь к Иерусалиму не покидала Монтефиоре всю его жизнь. Он ездил в Эрец-Исраэль еще шесть

раз, последний – когда ему был 91 год (в 1875г.), уже без жены, которая умерла раньше него. Невозможно здесь перечислить все, что Монтефиоре сделал для Эрец-Исраэль, все, что он предпринял. Мы ограничимся лишь несколькими выдающимися делами.

Первая перепись еврейского населения в Стране Израиля (не очень точная) была проведена его стараниями. Первая проезжая дорога от побережья до Иерусалима была проложена благодаря нему. Первая оранжерея, возделанная евреями на севере Яффо, где сегодня самый центр Тель-Авива и улица Монтефиоре, – тоже была создана благодаря нему. Он подвиг евреев Иерусалима выйти за его стены, расширить город к востоку, сделать современные сточные трубы в старом городе, привести в порядок могилу Рахели в Бейт-Лехеме, давать образование девочкам...И еще многими-многими областями повседневной жизни в Эрец-Исраэль XIX в. занимался Монтефиоре. Если его старания не всегда имели успех, они, по крайней мере, способствовали первым шагам, следуя которым другие добивались успеха потом. Вот всего один пример. Дома, которые построили благодаря ему вне старых стен Иерусалима, сначала совсем не пользовались успехом. Но спустя двадцать лет, появились уже целые новые кварталы, некоторые были выстроены на деньги Монтефиоре. Район Кирьят-Моше в Иерусалиме, построенный спустя лет сорок после его смерти, еще воспользовался остатками фонда Монтефиоре (отсюда и название района).

Не только евреи Эрец-Исраэль пользовались существенной помощью Монтефиоре. В своей карете с женой и сопровождающими он появлялся повсюду, где еврей нуждался в помощи.

В 1840г. евреев Дамаска обвинили в убийстве французского священника, труп которого обнаружили, а убийцу найти не удалось. Дело было в феврале. Снова был пущен в ход средневековый миф о том, что евреи совершают ритуальное убийство, чтобы употребить для мацы на Песах христианскую кровь. Уважаемых членов еврейской общины Дамаска арестовали и пытали. Двое под пытками умерли. Опасались массового избиения евреев Дамаска. Семьи обратились за помощью к евреям Западной Европы. При поддержке королевы Виктории Монтефиоре поехал в Египет, под властью которого тогда находился Дамаск. С ним поехал Адольф Кремье из Франции. Они добились освобождения арестованных евреев.

Несколько слов о Кремье. Французский адвокат и политический деятель, Кремье (1796-1880) был одним из основателей в Париже Всемирного еврейского союза (на иврите: "Кол Исраэль хаверим"). Улицы в Иерусалиме и Тверии названы в честь этого Союза, а именем самого Кремье названы улицы в Иерусалиме, Хайфе и Тель-Авиве. В 1870 году Союз создал первую сельскохозяйственную школу в турецкой Палестине и назвал школу "Миквэ-Исраэль" (слова из книги пророка Ирмеягу, 14:8 и 17:13). Школа находилась тогда в нескольких километрах от Яффо, а теперь она – между Тель-Авивом и Холоном. Школа продолжает разрастаться и сейчас насчитывает более тысячи учеников. Улицы под названием "Миквэ-Исраэль" есть в Тель-Авиве, Холоне и Иерусалиме. Во главе комитета директоров Союза стоял Шарль Неттер, которому и принадлежала мысль о создании этой школы и который все силы вложил в ее развитие. Около нее он и похоронен. Его именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Рамат-Гане.

В 1840г. Монтефиоре был в Константинополе. Там он и узнал о декрете султана о том, что заявление о ритуальном убийстве – навет на евреев. Этим декретом освобождались из заключения евреи Дамаска.

Известность Монтефиоре после успеха с "Дамасским делом" возросла. К нему обращались евреи многих стран, и он отвечал на все письма, на все просьбы. Он советовал, поддерживал, помогал, посылал деньги. В серьезных случаях прибегал к личному вмешательству.

Так, он решил попросить аудиенции у царя Николая I. Тот только что предпринял меры, тяжело ударившие по евреям России: запретил проживать ближе, чем на 50 верст от западной границы.

Согнанные с насиженных мест, вынужденные ютиться в черте оседлости и без того переполненной, евреи обратились к Монтефиоре за помощью. Он тут же отправился в путь с женой и свитой. Путешествие длилось месяц, и в Санкт-Петербург они попали в конец холодной зимы. Аудиенция состоялась 9 апреля 1846г. Царь был любезен с этим незаурядным евреем, другом английской королевы, и пообещал ему облегчить судьбу евреев. Царь разрешил Монтефиоре посетить черту оседлости, где его встречали с большим воодушевлением. К сожалению, царские обещания выполнены не были, и все осталось по-прежнему. Через двадцать шесть лет, в июле 1872 году Монтефиоре овдовел и в возрасте 88 лет снова отправился в Санкт-Петербург. Царь Александр II начал вводить реформы в пользу евреев. Монтефиоре хотел выразить ему внимание в дни празднования двухсотлетия со дня рождения Петра Первого. В дневнике, который он вел каждый день, он записал: "Его Императорское Величество покидает место летних учений и приезжает в Зимний дворец специально, чтобы избавить меня от лишнего утомления ввиду моего преклонного возраста... У меня нет слов, чтобы описать, какие теплые чувства выказали мне его Императорское Величество и члены правительства." Но и на этот раз любезные слова царя служили всего лишь ширмой для его истинных намерений. Ибо вслед за коротким периодом относительной либерализации в первые годы царствования Александра II уже наступил период все ужесточающихся мер относительно евреев.

Тем не менее, тот факт, что Монтефиоре был дважды принят царями всея Руси, чрезвычайно усилило его популярность.

Встреча с султаном Марокко была более эффективной. Она состоялась в феврале 1863 года в Марракеше, который был тогда столицей. В Марокко в те времена евреи составляли около половины миллиона. Султан принял Монтефиоре, как князя, и марокканские евреи ему оказали необычайно горячий прием. Монтефиоре прежде всего попросил освободить несправедливо осужденных девять евреев, и его просьба была удовлетворена. Но он также просил, чтобы положение всех евреев страны было улучшено. Он хотел, чтобы были отменены некоторые знаки дискриминации, например, указ ходить по улицам босиком. Султан внял этим просьбам и издал наказ правителям провинций обходиться с евреями справедливо и наравне с другими подданными султана. Даже если на деле все эти обещания и не были выполнены, заступничество Монтефиоре несомненно сыграло очень положительную роль для евреев Марокко.

В 1867 году он поехал выручать евреев Румынии. Проездом во Франции он нанес визит вежливости Наполеону III. Но прибыв в Бухарест, он встретил недружелюбный прием, что осложнило выполнение задачи. Все же отношения, которые он наладил во время поездки, позволили ему позднее повлиять на Берлинский договор 1878 года, который давал гражданские права евреям Румынии. К сожалению, румынский правитель не соблюдал договора.

Когда он праздновал у себя в Рэмсгейте на юге от Лондона, 99-й день рождения, это был настоящий праздник для всех друзей. Письма и телеграммы поступали десятками тысяч со всего света. Евреи и неевреи стремились поздравить его. В Рэмегейте пришлось открыть специальное почтовое отделение.

В подарок он хотел получать деньги, чтобы увеличить пожертвования на Эрец-Исраэль. Он заказал новый свиток Торы для частной синагоги переписчику, который уже давно жил у него в доме. В прошлые годы он ему уже заказал двадцать четыре экземпляра, большинство из которых было роздано в синагоги бедных районов.

В октябре 1884 года ему исполнилось сто лет. В честь такой годовщины мэр Рэмсгейта велел выстроить две триумфальные арки и украсить весь городок цветами и знаменами. Размноженный сотнями тысяч экземпляров портрет Монтефиоре висел во всех еврейских домах от России до Марокко, не говоря уж о Иерусалиме.

Он умер в июле 1885 года, оставаясь в ясной памяти до самой последней минуты. Похороны тоже стали многолюдными выражениями уважения и благодарности. Уже при жизни он вошел в историю своего народа, который его не забывает.

Улицы и районы, носящие его имя в Израиле, напоминают нам о неслабеющем почтении к нему. Более того, известный израильский певец, родившийся в Иерусалиме, сделал популярной среди молодежи прекрасную песню о выдающихся заслугах перед всем еврейским народом этой незаурядной личности.

Примечания

1. Подлинная карета стояла, пока ее не сожгли хулиганы. На ее место поставили воспроизведенную по сгоревшему образцу.

К содержанию >>

ЛЕОН ПИНСКЕР

Леон Пинскер пользуется в Израиле особой известностью. Более дюжины городов назвали его именем свои улицы: Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа, Герцлия, Реховот, Хедера, Акко, Нетания, Петах-Тиква, Ришон-Лецион и многие другие.

Пионеры, прибывшие в основном из России в конце Х1Хв., были основателями многих поселений в Эрец-Исраэль. Имя Пинскера им было хорошо знакомо, и, вполне естественно, они чтили его память – даже спустя много лет после его смерти в 1891 году.

Пинскер был своего рода предшественником Герцля – тех идей, которые еще не назывались "сионизм" (поскольку слово это появилось лишь в 1890г. из уст Натана Бирнбаума1).

Он родился в Польше в 1821 году и, хотя был евреем, приехал в Москву изучать медицину, а в 28 лет переселился в Одессу уже как врач. Этот город, еврейская община которого насчитывала почти 100 000 человек, в конце XIX века стал очагом самых горячих сторонников заселения Эрец-Исраэль. Там Пинскер остается до конца своих дней. Его занимает судьба евреев Польши и России. Он уверен, что все могло бы для них сложиться лучше, если бы они осовременились и постарались бы врасти в окружающую среду. Эту мысль он выражает во многих статьях, опубликованных, в частности, в первом еврейском еженедельнике на русском языке "Рассвет", основателем которого он и был.

Но в 1881г. все меняется. После убийства Александра II по России прокатилась волна погромов -особенно на юге, от Киева до Одессы и по всей Украине. Оптимизм Пинскера рухнул. Ассимиляция, как он понял, отнюдь не избавляет евреев от их несчастий. Только создание национальной автономии где-нибудь вне России может дать ответ на так называемый "еврейский вопрос".

Пинскер сближается с уже существующими кружками, которые собирают деньги для посылки эмиссаров в Палестину (в то время под турецким владычеством) в целях подготовки алии. Такие кружки были в разных местах Польши и России, и между ними не было координации. Самым активным был в конце 1881г. харьковский кружок совсем молодых людей, возглавляемый Исраэлем Белкиндом2 и ставивший своей целью поселиться в Эрец-Исраэль и там обрабатывать землю. Они решили назвать себя "Билу" – ббревиатурой слов из книги пророка Йешаягу (2:5) "Бейт Яаков, леху венелха" ("Дом Яакова, давайте пойдем..."). Из этого харьковского кружка примерно в 300 человек только шестнадцать переехали в Эрец-Исраэль в 1882г. Решив обрабатывать землю, они были действительно первыми в деле возрождения еврейского сельского хозяйства, и в этом заключается их историческая роль, хоть их и было крайне мало3.

Были они неумелыми, без денег, и их начинания в Ришон-Леционе, а затем в Хедере и Самарине оказались крайне слабыми и вызвали, в конечном счете, одно разочарование. Чтобы поддержать их, понадобилась помощь барона де Ротшильда, и объединение разрозненных кружков в движение "Ховевей Цион" ("Любящие Сион"). Оно состоялось на конференции в Катовице (1884) под влиянием Пинскера, который согласился быть председателем этого движения.

Бурление идей, которое привело к движению "Ховевей Цион" (или, как его еще называют "Хибат Цион"4) началось на 30 лет раньше, вместе с движением "Гаскала"5 (просвещение). В то время, когда началось обновление иврита (которое было блистательно закончено потом Элиэзером Бен-Йегудой), Гаскала проповедовала идеи национального обновления, благодаря первым журналам на иврите – "Гамелиц" (который выходил в Одессе, начиная с 1860г., потом, после погромов в 1871г., в Одессе и Санкт-Петербурге), "Гамагид" и "Гашахар"6. Последний издавался в Вене под редакцией Переца Смоленскина, который тоже был среди тех, кто возрождал иврит7.

Термин "Хибат-Цион" распространился после выхода в свет романа, написанного Аврагамом Maпу на иврите и названного: "Агават-Цион". Этот роман начал сразу же пользоваться огромным успехом. Тотчас же после его опубликования в 1856г. он был переведен на шесть или семь языков, поскольку тогда еще очень мало евреев могли прочесть его на иврите. Действие романа происходит в Иудее, в эпоху царя Хизкиягу и пророка Йешаягу в Иерусалиме. Отсюда и название, которое выражает традиционную любовь евреев к святому городу Иерусалиму. В Израиле много улиц Maпy в честь этого популярного в свое время автора – в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Реховоте, Петах-Тикве, Ришон-Леционе и в других).

Пинскер плохо знал иврит. Его программная книга "Автоэмансипация" вышла по-немецки (1882), но она подвела серьезную идеологическую базу под движение "Ховевей Цион". Однако Пинскер не был уверен, что "тот клочок земли, который мы получим в собственность и откуда никто нас не сможет выгнать, будет Эрец-Исраэль. Возможно, что вся святая страна и станет нашей собственностью. Тем лучше. Но не в этом суть. Речь идет раньше всего о том, чтобы выяснить, какая страна готова предложить убежище евреям, вынужденным покинуть их страны."

6 этом отношении Пинскер высказывал мысль, которую спустя двадцать лет выскажет Герцль. Но не такая идеология двигала евреями, когда они требовали только Эрец-Исраэль. Эти евреи принадлежали к народным массам, любившим Сион всем своим существом. Это были кружки "Ховевей Цион", поддерживаемые такими людьми, как Лилиенблюм* и Макс Мандельштам9, которые стимулировали основание первых сельскохозяйственных центров в Эрец-Исраэль.

Пионеры 1881-1890гг. получали моральную и материальную поддержку "Ховевей Цион". Благодаря им сионистское политическое движение Герцля обрело конкретное основание. "Практический сионизм" предшествовал сионизму политическому. Рождение таких поселений, как Реховот, Ришон-Лецион, Зихрон-Яаков, осуществилось благодаря "Ховевей Цион" и поддержке Эдмонда де Ротшильда. Но в конце концов Пинскер стал их защитником. Эдмонд де Ротшильд сказал ему прямо, когда тот приехал в Париж с настоятельными просьбами, что он, Ротшильд, будет сотрудничать с "Ховевей Цион", помогать пионерам в Эрец-Исраэль при условии, что Пинскер будет председателем этого общества. Вот почему Пинскер, который собирался уйти с этого поста, остался несмотря на пошатнувшееся здоровье.

Когда к 1890г. турки наложили ограничение на еврейскую иммиграцию, Пинскер пал духом. Он задался вопросом, не нужно ли усматривать хороший выход из положения в эмиграции евреев в Аргентину, которую устраивал барон Морис де Гирш10. Но у Пинскера не осталось времени на размышления: он скончался в 1891г. Его похороны в Одессе вылились в церемонию воздаяния почестей за заслуги.

В 1934г. его останки были перевезены в Иерусалим и погребены на горе Скопус рядом с университетом.

"Автоэмансипация" Леона Пинскера остается еще и сегодня обязательным чтением для того, кто хочет понять процесс развития национального самосознания у евреев.

Примечания

1. Натан Бирнбаум (1864-1937) философ и журналист, жил, в основном, в Вене и в Берлине. Сначала был последователем Герцля и приверженцем политического сионизма, он затем перешел на сторону "культурного сионизма" Ахад-Гаама и, наконец, пришел к строгой ортодоксии "Агудат-Исраэль". В Иерусалиме и Тель-Авиве есть улицы его имени.

2. Он переехал в Эрец-Исраэль в 1882г. с группой билуйцев и стал одним из первых воспитателей в стране. Улицы носят его имя в Тель-Авиве, Ришон-Леционе, но фамилия Белкинд может относиться и к другим членам семьи, которые играли большую роль в Палестине – особенно между 1882 и 1918гг.

3. В Израиле есть много улиц "Билу" – в частности, в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Нетании, Петах-Тикве. Мошав под Реховотом носит название "Кфар-Билу". Он был основан в 1932г. в честь пятидесятилетия со дня приезда билуйцев в Эрец-Исраэль.

4. Два названия-синонима – "Ховевей-Цион" и "Хибат-Цион" – даны улицам в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Рамат-Гане, Петах-Тикве и т.д.

5. От ивритского корня сехель – "ум", слово Гаскала" аналог термина "просвещение", вошедшему в употребление в Европе с XVIII в.

6. В Иерусалиме улицы носят названия этих журналов, а также в Тель-Авиве, Хайфе, Петах-Тикве и т.д.

7. Журналист и талантливый прозаик, Смоленский (1842-1885) жил сначала в Одессе, потом в Вене. В его честь названы улицы во многих городах Израиля: в Иерусалиме, Тель-Авиве и т.д.

8. Моше-Лейб Лилиенблюм (1843-1910) родился под Ковно, но в 25 лет переехал в Одессу. Талантливый журналист, он резко критиковал раввинов и йешивы. Почти все его статьи написаны на иврите. После погромов 1881г. он становится горячим сторонником "Ховевей Цион" и пишет много статей в "Гамелице" и "Гашахаре") в поддержку еврейского национализма и "практического сионизма". Его именем названы улицы в Тель-Авиве, Холоне, Ришон-Леционе и т.д.

9. Макс-Имануэль Мандельштам (1839-1912) был из семьи в которой многие (его отец, дядья) были горячими сторонниками "Гаскалы". Он изучал медицину и стал известным офтальмологом- В его клинику в Киеве приезжали издалека. Погромы 1881г. толкнули его на борьбу в рядах "Ховевей Цион". Позднее он был горячим последователем Герцля но после Сионистского конгресса 1903г. стал последователем Зангвилля и других сторонников "территориализма". В Тель-Авиве и в других городах есть улицы его имени.

10. Барон Морис де Гирш (1831-1896) из семьи немецких евреев исключительно богатой, сначала финансировал строительство железной дороги "Восточный экспресс", соединившей Константинополь с Парижем. Свое огромное состояние он употреблял на филантропические дела – в частности, помогая жертвам погромов эмигрировать из России. В 1891г. он основывает Ассоциацию еврейских колонизаторов которая дает возможность еврейским беженцам селиться в различных странах – в основном, в Аргентине, но также и в США и в Канаде. План создания еврейского государства в Палестине он считал утопией и поэтому не поддерживал "Ховевей Цион". В Тель-Авиве есть улица его имени.

К содержанию >>

И. АЛКАЛАЙ И Ц. КАЛИШЕР

Эти два человека были религиозными предшественниками политического сионизма. Не будучи между собой знакомы, живя в разных концах света, они создали новое направление в традиционной еврейской философии: вера в массовое и окончательное возвращение евреев в Эрец-Исраэль даст плоды лишь в том случае, когда они сами за это возьмутся. На протяжении веков изгнания сформировалась следующая идея: поскольку изгнание произошло по воле Б-га, только Он и положит ему конец, когда сочтет нужным. Люди не в праве брать это на себя – это значило бы в каком-то смысле нарушить б-жественную волю.

И вот, в середине Х1Хв. сефардский раввин Йегуда Алкалай (1798-1878) пришел к выводу, что еврейские источники говорят об обратном: инициатива должна исходить от людей, а уже потом Б-г завершит их дело, послав Машиаха.

Такому повороту мысли Алкалай был обязан не только складу своего ума, но и влиянию политики окружающего мира. Пробуждение национального самосознания в Европе того времени укрепляет его в том, что он правильно толкует традиционные тексты: еврейский народ должен снова осознать себя народом и вернуться в свою страну, в Эрец-Исраэль.

У него были очень тесные и конкретные связи с Эрец-Исраэль, поскольку он вырос в Иерусалиме, хотя родился в Сараево. Но в 27 лет он возвращается в родной город, а потом становится раввином маленькой общины Землина (под Белградом), находившимся тогда под властью австрийцев. Там среди сторонников его идеи, которую можно назвать предсионистской, был и дедушка Теодора Герцля (со стороны отца).

Белград оспаривали между собой турки, австрийцы и сербы. Это были ожесточенные баталии между этническими группами, которые отстаивали свою национальную принадлежность. В такой сложной политической обстановке и созрели идеи Йегуды Алкалая.

Его первая программная книга "Даркей Ноам" ("Путями доброжелательства") появилась в 1839г. на ладино, разговорном языке большинства евреев Турецкой империи, почти поголовно потомков евреев, изгнанных из Испании. Потом Алкалай писал уже только на иврите, и возрождение языка составляло часть его программы.

Резкое сопротивление со стороны ортодоксальных кругов его не обескуражило. Эрец-Исраэль нуждалась в евреях-сельскохозяйственниках, в еврейской армии, в возрождении иврита. И он отправляется после 1850 года на много месяцев в Англию. Повсюду, куда он приезжает, он создает группы под названием "общества по устройству в Эрец-Исраэль". Название расплывчатое, но задача ясна: способствовать развитию крупномасштабного сельского хозяйства в Стране Израиля. К сожалению, группы эти были крайне малочисленны. Последние годы своей жизни он делит между Иерусалимом и Сербией. Его усилия не возымели большого успеха. Ортодоксальные сефардские раввины как в Палестине, так и на Балканах, не приняли его идеи о том, что "национальное пробуждение" должно исходить сначала от людей. Не было у него аудитории и в реформистских общинах, которые в ту эпоху процветали в Германии, ибо те напрочь отметали мысль о возвращении в Сион и дошли до того, что исключили из своих молитвенников просьбы восстановить Иерусалим. Несмотря на множество статей (переведенных на многие языки), Алкалай не имел успеха.

И все же во многих городах улицы носят его имя: в Иерусалиме, Хайфе, Бней-Браке, Холоне, Реховоте, Герцлии, Ришон-Леционе, Кфар-Саве и др. Названы они, конечно же, в честь провидца, пришедшего слишком рано в мир, который еще не созрел тогда для его идей. А еще улицы названы его именем потому, что он прожил часть жизни в Иерусалиме, и его привязанность к Эрец-Исраэль была не только теоретической, но и практической. Он хорошо знал страну, потому то провел в ней всю молодость, он имел точное представление и о трудностях, и о возможностях ее улучшения. Нужно еще добавить, что известный современный писатель Израиля Йегуда Бурла1 сделал его героем своего романа.

* * *

Цви-Гирш Калишер (1795-1874) жил на севере Европы. Он был раввином Торуни, порта на Висле северо-восточнее Варшавы, находившейся в XIX веке под властью Пруссии. Калишер принадлежал к еврейско-немецкой культуре, но пришел к точно таким идеям, как Йегуда Алкалай.

В силу географического положения Торуни Калишер был связан с евреями и Германии, и Польши. Таким образом у него была аудитория больше, чем у Алкалая, который делил свое время между Иерусалимом и Сербией – в те времена и там, и там еврейские общины были малочисленными. Идеи Алкалая Калишер знал, поддерживал и развивал. Главная его книга (на иврите) "Дришат Цион" ("Требование Сиона"), появившаяся в 1862г., получила широкое распространение. Ее тут же перевели на немецкий, и она стала справочной книгой для тех европейских евреев, которые начали мечтать о национальном пробуждении. Она оказала большое влияние и на Моше Гесса, опубликовавшего отдельные места из нее в своей книге "Рим и Иерусалим"2.

Благодаря идеям Цви-Гирша Калишера Шарль Неттер решает создать сельскохозяйственную школу в "Миквэ-Исраэль". Он даже приглашает туда Калишера, дабы тот научил на месте, как соблюдать предписания Торы относительно ведения сельского хозяйства. Этот план не был осуществлен, и Калишер умирает в Торуне, а не в Палестине.

Его идеи, те же, что и у Алкалая, предвосхитили действительность: более массовое, чем раньше, возвращение евреев в Эрец-Исраэль в сочетании с политическим признанием наций в мире началось уже после его смерти. Вот что он пишет в своей книге "Дришат Цион": "Дорогой читатель, умоляю тебя сбросить с себя душевную лень. Не разделяй мнения, распространенного среди простаков, которые ждут звуков мессианского шофара как сигнала всемирного потрясения. Ни в коем случае! Освобождение начнется с пробуждения самосознания евреев, которые готовы взять на себя трудное дело возвращения в Святую Страну, а уже потом нации дадут согласие на это возвращение."

Раввин Йегуда Алкалай и раввин Цви Калишер были провозвестниками сионизма, главным образом, на религиозной почве. Их идее последовал поколение спустя раввин Шмуэль Могилевер (1824-1898). Заинтересовавшись во время учебы в йешиве раввина Берлина в Воложине, он осознает особую важность плана сельскохозяйственного развития Эрец-Исраэль после погромов 1881г. С тех пор он поддерживает движение "Ховевей Цион". В противоположность многим раввинам Польши и России, он не боится ни открыто стать на сторону "модернистов" – таких, как Лилиенблюм, – ни требовать поддержки у Эдмонда де Ротшильда в Париже.

В 1891г. он едет в Эрец-Исраэль, чтобы составить себе на месте представление о положении первых пионеров. По возвращении он предлагает, чтобы "Ховевей Цион" создали духовный центр "Мерказ рухани", или сокращенно "Мизрахи"3. Идея была выдвинута, но осуществилась она уже после его смерти, и в 1902г. движение "Мизрахи" было введено в качестве религиозной партии в состав Всемирной сионистской организации.

Улицы имени Могилевера есть во многих городах Израиля: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Бней-Браке, Хедере, Бат-Яме, Нетании, Холоне, Петах-Тикве и т.д. Кифбуц "Ган-Шмуэль" тоже назван в память о насаждении цитрусовых в этих тогда пустынных местах возле Хедеры по инициативе Могилевера. Название было дано в 1894г. по случаю празднования семидесятилетия Шмуэля Могилевера.

Примечания

1. Йегуда Бурла (1886-1969) ввел Йегуду Алкалая в свой роман "На горизонте", вышедшем на иврите в 1943г. и имевшем большой успех. Улицы его имени есть в Иерусалиме, Беэр-Шеве, Герцлии, Хайфе.

2. Моше Гесс (1812-1875) считается первым предшественником светского сионизма. Журналист и философ, он жил в Германии и в Париже, принадлежал к социалистическому движению того времени. Его книга на немецком языке "Рим и Иерусалим", вышедшая в 1862г. оказала большое влияние на Герцля. В заголовке имеется в виду Рим во времена Гарибальди, Рим во времена итальянского национального освободительного движения. Он хотел побудить евреев последовать примеру итальянцев.

3. В свете политической обстановки конца ХХ в. Национальная религиозная партия Израиля ("Мафдаль") является прямым продолжением "Мизрахи".

К содержанию >>

Далее

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5
           
знакомства по интересам