Главная страница >>Библиотека >> "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер >> части I, II, III, IV, V, VI, VII

Перед Вами электронная версия книги "Улицы хранят память", д-р. Р. Неер", изд-во "Амана"
Подробнее об издании этой книги и возможности ее приобретения – здесь.
Zip-файл >>


РОТШИЛЬД

В Тель-Авиве есть очень красивый бульвар Ротшильда. Есть улицы и бульвары с таким названием и в других городах: в Иерусалиме, Хайфе, Холоне, Ришон-Леционе. Однако, они так названы не только в честь богатой еврейской семьи в Европе, как можно было бы предположить. Речь, обычно, идет об увековечивании памяти лишь одного члена этой семьи: Эдмонда де Ротшильда (1845-1934), который сыграл чрезвычайно важную роль в развитии сельского хозяйства в Эрец-Исраэль. Его сын Джеймс (1878-1957) тоже многое сделал для Израиля.

Родившийся в Париже молодой Эдмонд там же и вырос. Его родители – жейкоб-Джеймс и Бетти – ешили уже в 1850 году делать пожертвования евреям Эрец-Исраэль. В частности, благодаря им была создана первая еврейская больница в Иерусалиме – сначала в Старом городе, а потом и в новом, вне городских стен. Эдмонд живо интересовался судьбой еврейского народа, но в особенности понял значение Эрец-Исраэль для преследуемых евреев, главным образом, после погромов в России 1881 года.

Осенью 1882 года положение пионеров, приехавших в Страну Израиля при поддержке "Ховевей Цион" в России, было критическим с точки зрения финансового положения. Тогда раввин Шмуэль Могилевер решает поехать в Париж к барону Ротшильду за помощью для сельскохозяйственного поселения Самарин, немного севернее Хайфы, где обосновалась группа, приехавшая из Одессы. В то время барон Эдмонд, молодой элегантный человек 36 лет, пользовался уважением в аристократических кругах Парижа, где он зарекомендовал себя большим знатоком искусства. В отличие от своих братьев, он не очень занимался делами в банке Ротшильда. Он стал знатоком картин великих мастеров. Казалось бы, ничто не способствовало тому, чтобы он занялся делами Эрец-Исраэль.

Раввин Шмуэль Могилевер сумел найти как раз те слова, которые тронули сердце Эдмонда де Ротшильда, и отныне до самой смерти он посвящает свое время и деньги развитию сельского хозяйства Эрец-Исраэль.

Сначала он помогал непосредственно пионерам Самарина, но потребовал, чтобы это нееврейское название было заменено на Зихрон-Яаков ("Память о Яакове") сразу после смерти его отца Джеймса, имя которого на иврите было Яаков. Потом уже он помогал Ришон-Лециону и всему прибрежному району. Он посылает из Франции специалистов по виноделию внедрить виноградарство, которое принесет заработок пионерам. Подвалы Ришона и Зихрона созданы благодаря ему. Позже и в Рош-Пина, и в Петах-Тикве стала существенно ощущаться его помощь. Поездки в Эрец-Исраэль он предпринял в 1887 и 1893г.г., задолго до того, как стал известен Герцль, с которым он, впрочем, не очень ладил.

Действительно, Эдмонд Ротшильд считал свою помощь филантропической, а не политической. Его предприятия находятся под наблюдением людей, которых он посылает из Франции и которые обращаются часто с пионерами довольно надменно. Сионистский идеал любви к Эрец-Исраэль и эмоциональная связь с предками не очень трогает этих евреев, приехавших из Франции и достаточно ассимилированных.

Они видят в этой работе своего рода колониальную карьеру в стране, находящейся под властью турок. Отсюда и столкновения, и споры, и взаимное непонимание. Когда с Бен-Гурионом и его современниками в 1903 и 1905гг. прибывают из Восточной Европы молодые евреи с сионистскими, а также и с социалистическими идеалами, образуется настоящая пропасть между новым типом пионеров, которые мечтают об обществе равноправия и обобществлении средств производства, и пионерами, приехавшими раньше, поддерживаемыми бароном и обожавшими его за желание обновить сельское хозяйство в Эрец-Исраэль.

Любили его еще и за простоту. Он всегда старался оставаться в тени. В Эрец-Исраэль его называли гa-надив гаядуа ("известный благотворитель"). Все названия в Израиле "Ганадив" даны именно в честь Эдмонда де Ротшильда. Так, например, возле Зихрон-Яакова высится "Рамат Ганадив" ("Холм благотворителя"). Там разбит прекрасный парк вокруг могилы Эдмонда де Ротшильда и его жены Аделаиды. Умерли они в Париже, но в 1954 году их останки были перевезены в Израиль.

После Первой мировой войны Эдмонд де Ротшильд неоднократно ездил в Палестину, перешедшую под британский мандат. В 1922 году его именем называют совсем новое поселение на юге Хайфы – Биньямина: еврейское имя Эдмонда было Биньямин.

У Эдмонда было два сына: Джеймс и Морис. Младший, Морис, не проявляет особого интереса к Израилю, зато его, Мориса, сын, названный Эдмондом в честь дедушки, наоборот, оказывает Израилю значительную финансовую поддержку – особенно с 1967 года. Старший сын, Джеймс (тоже названный по имени своего дедушки) переехал в Англию и присоединился к той части семьи, которая жила там. Действительно, в самом начале XIX века Натан-Меир Ротшильд поселился в Лондоне и создал, как он говорил, "английскую ветвь" семьи. Его внук, Натаниэль-Меир, стал первым Ротшильдом в палате лордов. Уолтер (1868-1937), старший сын Натаниэля, получил в наследство титул лорда в 1915 году, после смерти своего отца. Он пользовался в Англии большим авторитетом. Это ему 2 ноября 1917 года адресовано письмо, известное под названием Декларация Бальфура.

Джеймс де Ротшильд (старший сын Эдмонда) загорелся сионистскими перспективами и всем, что предусматривала Декларация Бальфура, обещавшая создание национального еврейского очага в Палестине, подвластной Англии. Офицер британской армии во время Первой мировой войны, он принадлежал к британскому экспедиционному корпусу, который завоевал турецкую Палестину зимой 1917-18гг. под командованием Алленби. В ноябре 1918 года ему, сорокалетнему офицеру, поручают в Иерусалиме задание, с виду незаметное, но которое оказывается решающим для будущей медицины Израиля. Второго ноября 1918 года, в первую годовщину Декларации Бальфура, он очень торжественно передает ключи от иерусалимской больницы Ротшильда медицинскому персоналу, присланному в Палестину американской "Гадасой". Отныне больницы называется: больница "Ротшильд-Гадаса". Имя французских основателей сохраняется в знак благодарности, но организацию и развитие больницы взяла на себя "Гадаса". После многих преобразований бывшая больница "Ротшильда" в Иерусалиме стала больницей "Гадаса", самой впечатляющей на всем Ближнем Востоке.

После того, как Джеймс де Ротшильд побывал в Иерусалиме, он еще больше убедился в значении сионизма. Он помогает своему отцу в осуществлении новых проектов. Образование государства Израиль приносит ему огромную радость. Он умер в 1957 году, завещав Израилю большие суммы, предназначенные для постройки здания Кнесета в Иерусалиме. Поэтому улица, ведущая к Кнесету, названа его именем. Во всех других городах Израиля улицы и бульвары названы в честь его отца Эдмонда де Ротшильда. Сегодня, когда позабылись обиды пионеров-социалистов на "буржуазные" способы управления барона де Ротшильда и его служащих, роль, которую он сыграл в развитии Израиля, оценивается гораздо больше.

К содержанию >>

ЭЛИЭЗЕР БЕН-ЙЕГУДА

Тонкое худое лицо, бородка клинышком, на редкость живые глаза за стеклами пенсне. Внешний вид человека слабого, даже болезненного. А внутри угадывается одаренная натура человека железной воли.

Знаменитым Бен-Йегуду сделала его отчаянная решимость возродить иврит, превратить его в разговорный язык, живой и звучный. Но, конечно же, ему было бы трудно осуществить эту мечту, не помоги ему различные обстоятельства, частично вызванные болезнью, найти свою дорогу в жизни.

Бен-Йегуда – севдоним, которым он подписывал свои статьи (разумеется, на иврите), начиная с того времени, когда ему исполнился 21 год. Настоящее же его имя – Элиэзер Перельман. Он родился в литовском местечке в 1858г., но не о его биографии здесь речь, и мы переходим прямо к главному.

А оно состоит в том, что задолго до Герцля он был одержим идеей, которая не покидала его: еврейский народ, как и все другие, имеет право на свою историческую родину, но у Бен-Йегуды к этой идее присоединилась практическая мысль: народ в рассеянии может снова стать единым, только обладая общим языком и общей культурой. Иврит должен снова стать живым разговорным языком, каким он и был до рассеяния еврейского народа. Эта одержимость, превратившаяся в мощный рычаг деятельности, и придает личности Бен-Йегуды редкостное, неповторимое обаяние.

Если бы Бен-Йегуде позволило здоровье, он изучал бы медицину (хотя поступить в университет еврею в царской России было почти невозможно), но у него нашли туберкулез. В больнице Ротшильда в Париже, где Бен-Йегуда лежал, он познакомился с одним больным, приехавшим в Париж в надежде излечиться от прогрессирующей слепоты. Откуда господин приехал? Из Иерусалима. И все две недели, которые Бен-Йегуде оставалось провести в больнице, он не расставался с Аврагамом-Моше Лунцем. Оба молодых человека, почти одногодки (Лунц был на 4 года старше) разговаривали между собой только на иврите. Хотя Лунц был из Ковно, говорил он на иврите с сефардским произношением.

Эта решающая встреча определила направление поисков Бен-Йегуды. Ведь он не знал, какое произношение должно быть у языка иврит как языка, общего для всего еврейского народа, поскольку два очень разных произношения были распространены в конце ХIX в.: так называемое ашкеназское произношение, распространенное (с различными вариациями) у евреев в Европе и уехавших оттуда в США, число которых все время росло; и так называемое сефардское произношение (тоже с существенными вариациями), распространенное у евреев от Ирана до Йемена и Северной Африки, то есть в азиатских и африканских общинах.

Бен-Йегуда, хоть и вырос в Литве, благодаря Лунцу понял еще в Париже, что остановится на сефардском произношении. А еще и потому остановился он на нем, что несколько месяцев провел в Алжире, благодаря (если можно так выразиться) своей болезни. Его туда отправили из Парижа, чтобы африканское солнце помогло ему излечиться от туберкулеза. Бен-Йегуду покорила та мелодика иврита, которую он услышал в синагогах Алжира.

Решение было бесповоротным: иврит, которому он хочет придать статус общего разговорного языка всех евреев, будет звучать в сефардском произношении. Итак, одна из важнейших заслуг Бен-Йегуды, о которой часто забывают, состоит в том, что он унифицировал все произношения в иврите, установив одно, называемое произношением Страны Израиля, и таким образом его стараниями появился единый разговорный и литературный иврит в Израиле и во всем мире.

Как только Бен-Йегуда пошел на поправку, он вернулся в Париж. Приняв решение поселиться в Эрец-Исраэль, он заезжает в Вен/ за своей невестой Дворой, садится с ней на пароход, по Дунаю добирается до Константинополя и оттуда – до Палестины. Из-за волокиты с оформлением документов они по дороге попали еще и в Каир и там очень скромно отпраздновали свадьбу.

В 1881 году, едва ступив на Землю Израиля, молодой супруг уславливается с женой, что ребенок, который должен родиться, не услышит над своей колыбелью никакого языка, кроме иврита. Действительно, их дети слышал только иврит.

Что и говорить, Элиэзеру Бен-Йегуде пришлось выстоять против враждебности всего окружения. Это была самая настоящая битва – врагов много, а сторонников мало. Среди последних был Давид Елин и Аврагам Лунц, вернувшийся из Парижа. Он окончательно ослеп, но стал видеть яснее многих своих современников историю и будущее Иерусалима. Все трое основали в 1890г. Комитет языка – одыш нынешней Академии языка иврит. Под их нажимом иврит ворвался в двери школ, где медленно, с большим трудом начал завоевывать надлежащее ему место: преподавание всех предметов на нем – географии, арифметики, естествознания, физики, а не только Танаха и литературы, как это было прежде.

Через десять лет после переезда в Иерусалим Двора Бен-Йегуда умерла, оставив пятерых маленьких детей, трое из которых вскоре тоже умерли – нтисанитарных условий в Иерусалиме того времени. Бен-Йегуда женился на Хемде, младшей сестре Дворы, и она родила еще шестерых детей. Хемда стала незаменимой сподвижницей Элиэзера. Она еще горячей, чем ее старшая сестра, поддерживала дело всей жизни мужа. С его помощью она приобрела глубокие познания в иврите и стала участницей гигантского труда – составления исчерпывающего словаря иврита, в котором каждое слово сопровождалось указанием, где оно впервые встречается: в Танахе, Талмуде, средневековых текстах и т.д. Ибо иврит никогда не переставал обогащаться новыми словами, даже в те столетия, когда он оставался только письменным языком.

Когда в 1922 году Бен-Йегуда умер, словарь еще не был закончен, и последние необходимые дополнения в этом фундаментальном восьмитомном труде сделала Хемда. А когда в 1951 году умерла и она, словарь был готов и вышел уже в государстве Израиль, о котором так мечтал Бен-Йегуда, имя которого стало легендарным.

К содержанию >>

Т. ГЕРЦЛЬ И М.НОРДАУ

В Израиле все знают, кто такой Теодор Герцль. Нет сколько-нибудь значительного населенного места без улицы или проспекта Герцля – десь всех их не перечислить. Более того, город Герцлия тоже назван в его честь.

Но если в общем роль Герцля известна как основателя сионистского движения и "предсказателя" еврейского государства, то некоторый моменты его короткой жизни заслуживают отдельного разговора.

Родился он в 1860г. в Будапеште, где получил начальное образование. Когда ему было 18 лет, семья поселилась в Вене, где он и прожил всю жизнь. В молодости проявлял способности к литературе. Писал романы, пьесы, статьи в газеты. Короче, был писателем, пользующимся успехом в Вене конца XIX столетия, где бурлила интеллектуальная жизнь.

В 1895г. газета "Новая свободная печать" направила его специальным корреспондентом в Париж на процесс Альфреда Дрейфуса, обвиненного в измене родине. И Герцль слышит, как французская толпа, собравшаяся на площади Инвалидов, ревет: "Смерть евреям!". Нет, не "смерть Дрейфусу", что было бы относительно логичным, поскольку его считают виновным, а именно "смерть евреям" – всем евреям за предполагаемое преступление одного из них! И этот рев того самого французского народа, который столетием раньше впервые в Европе дал евреям равные права с остальными гражданами, потряс Теодора Герцля до глубины души и заставил предаться горьким размышлениям о еврейском вопросе.

Не в силах прийти в себя, он за несколько недель написал на своем родном немецком языке брошюру-программу, которую назвал "Еврейское государство". В эти же недели он начинает издавать свою газету, которая выходит до самой его смерти.

Благодаря этой газете мы знаем о беседах, о встречах Герцля, в частности, в первые месяцы 1895 года. Когда он рассказывал друзьям о своей идее создания еврейского государства, некоторые серьезно беспокоились о его душевном состоянии и советовали обратиться к психиатру. И он, действительно, обратился к психиатру – доктору Максу Нордау, тоже уроженцу Будапешта, ставшему очень известным в Париже психиатром (куда он переехал в 1880г., когда ему было 30 лет). Нордау был еще и писателем, нелицеприятно анализирующим деградацию европейской философии и поэзии того времени (одна из его самых известных книг так и называется: "Деградация").

Нордау сразу же загорелся идеей создания еврейского государства. В конце разговора, в котором Герцль изложил свои мысли, Нордау воскликнул: "Если вы сумасшедший, то и я тоже! Можете на меня рассчитывать". И действительно, Макс Нордау стал правой рукой Герцля во всех его начинаниях на всех сионистских конгрессах. Он, как и Герцль, радовался Декларации Бальфура. После жутких погромов на Украине 1919г. он призвал Сионистскую организацию немедленно рассмотреть вопрос о перевозке 600 000 евреев из России в Палестину, тогда подмандатную территорию Англии. Сионистские руководители сочли такой план нереальным. В 1921г. Нордау был уже тяжело болен, и ему пришлось отказаться от сионистской деятельности, как раз когда рассматривался этот вопрос. Спустя два года он умер в Париже. В 1926г., по инициативе Меира Дизенгофа – мэра Тель-Авива, останки Нордау были перезахоронены на старом тель-авивском кладбище, которому Нордау уделял особое внимание.

Именем Нордау названо много улиц в Израиле: в Тель-Авиве, Иерусалиме, Хайфе, Ашдоде, Бней-Браке, Бейт-Шеане, Хедере, Рамле, Петах-Тикве, Рамат-Гане, Нетании и т.д. – словом, почти во всех городах и поселках.

Как уже было сказано, начиная с той решающей встречи в 1895г., между Герцлем и Нордау установилась тесная связь, хотя Герцль в конце 1895г. вернулся в Вену. Там и вышла в свет брошюра "Еврейское государство" в феврале 1896г. Почти тотчас же она была переведена на иврит, английский, французский, русский, румынский. На сей раз почувствовав поддержку, Герцль готовит съезд Сионистского конгресса, который состоялся в Базеле (Швейцария) с 29 по 31 августа 1897г. На нем Герцль был избран председателем. Была принята "Базельская программа", составленная Максом Нордау. Она лежала в основе сионистского движения вплоть до 1948г. "Сионизм имеет целью создать для еврейского народа очаг в Палестине, обеспечивающий ему гражданские права". В программе фигурирует и "упрочение национального самосознания еврейского народа", что отвечало запросам сторонников "культурного сионизма" Ахад Гаама.

Герцль видел главную цель в политическом признании государства для евреев. Вечером после первого же заседания Конгресса он записал в своем дневнике фразы, ставшие потом знаменитыми: "В Базеле я основал еврейское государство. Если бы сегодня я произнес эти слова вслух, они вызвали бы всеобщий хохот. Но, возможно, через пять и наверняка через пятьдесят лет, это станет очевидно всем". И действительно, через пятьдесят лет и девять месяцев после тех августовских дней 1897г., в мае 1948г. было провозглашено независимое Государство Израиль – осле того как 29 ноября 1947г.1 в ООН проголосовали за его создание, о чем так мечтал Герцль.

Он ушел из жизни рано. До самой смерти, наступившей в июле 1904г., Герцль не прекращал активной деятельности в трех направлениях: 1) искал финансовую поддержку, 2) добивался у сильных мира сего получения международного признания еврейского государства в Палестине, что для него было важнее физической обработки земли, 3) укреплял сионистскую организацию, родившуюся на конгрессе в Базеле.

По первому пункту трудно было добиться успеха, и Герцля постигло тяжелое разочарование. Но наконец в 1902г. был создан "Англо-палестинский банк" в Лондоне. В него поступали деньги, необходимые для развития сельского хозяйства в Палестине. Позднее банк открыл филиал в Палестине, и в 1951г., спустя три года после образования Государства Израиль, банк был преобразован в Национальный банк Израиля (на иврите "Банк леуми леисраэль).

Второй пункт (международное признание еврейского государства) очень беспокоил Герцля. Он ходатайствовал перед константинопольским султаном, бывшим тогда хозяином Палестины, перед немецким императором Вильгельмом II – союзником султана, вел переговоры в Англии на собраниях и в кулуарах, ездил по всему миру включая Палестину в 1898г. (в первый и последний раз) – все было напрасно. Третий пункт был самым легким. Из всех еврейских общин в центральное бюро в Вене поступали заявления о присоединении к движению.

Присоединялись целыми группами и в одиночку, особенно члены "Ховевей Цион" из России, которые, гораздо больше Герцля настаивая на обработке земли, присоединялись, тем не менее, к сионистской организации.

Но у Герцля было и много противников, их число увеличивалось, по мере того как его политические ходатайства перед сильными мира сего терпели неудачи. Многие считали, что планы эмиграции в Аргентину на деньги барона Мориса Гирша намного надежнее мечтаний "возмутителей спокойствия", которые подвергают пересмотру спокойное положение евреев в тех странах, где они, наконец, чувствуют себя хорошо. Что же касается евреев, все еще преследуемых, пусть эмигрируют в Америку, в Северную или Южную, без шума, потихоньку.

Эти аргументы и критика не поколебали Герцля, который продолжал поездки и деловые встречи. Но оппозиция появилась и в самом сионистском движении с наступлением событий 1903 года. В апреле, как новый взрыв бомбы, разразился кишиневский погром. Сразу же Герцль возобновляет связи с Англией и в начале августа во время поездки во Россию узнает новость о том, что Англия готова предложить евреям автономный очаг в одной из своих африканских колоний – в Уганде. :

Это предложение Герцль с воодушевлением передает Шестому сионистскому конгрессу в Базеле в конце августа 1903г. Хотя и не без колебаний, Макс Нордау поддерживает его и бросает фразу, ставшую знаменитой: "Нам необходимо какой-нибудь постоялый дом, какое-нибудь место, где гонимые смогут передохнуть. Если Англия нам его предлагает, пусть и в Уганде, мы должны согласиться". После яростных споров поставили вопрос на голосование. Из 500 делегатов 295 проголосовали за, 178 – отив и 132 воздержались. По законам демократии 178 делегатов должны были подчиниться большинству. Но они были настолько убеждены, что согласиться на Уганду значит загубить дело сионизма, что дружно встали и молча покинули зал. Остальные были просто потрясены. Герцль смертельно побледнел. Голосовавшие против все были из России – ведь главным образом для них хотели найти "постоялый двор". Но они, собравшись в соседнем зале, уселись на пол, как во время поста 9-го Ава2, и пели траурные псалмы. Если предложение Уганды действительно будет принято, с надеждами на Сион – окончено.

Самым ярым противником Уганды стал Менахем Усышкин3, как только узнал об этом предложении. Его поддержал Бер Ворохов4, который колесил по всей России, ратуя за сионистский социализм и яро протестуя против Уганды. Таким образом, в сионистском движении произошел серьезный раскол. Он достиг апогея, когда в июле 1904г. в возрасте сорока четырех лет умер Герцль.

В следующем 1905 году на конгрессе план Уганды был окончательно отвергнут, но незначительное меньшинство с таким решением не согласилось и, выйдя из Сионистской организации, основало партию "территориалистов", готовую создать еврейский национальный очаг в любой стране. Во главе стоял крупный еврейско-английский писатель Исраэль Зангвиль5. Но после Декларации Бальфура "территориализм" прекратил свое существование, и Зангвиль вернулся в сионистскую организацию. Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве.

Похороны Герцля в Вене превратились в грандиозную манифестацию. Более 10000 делегатов приехали из всех еврейских общин в мире. Согласно последнему волеизъявлению Герцля, на похоронах не было никаких речей.

В августе 1949г., спустя 45 лет, гроб Теодора Герцля был привезен в государство Израиль, ставшее, как он и предсказал, государством независимым и признанным большинством стран мира. Здесь на холме близ Иерусалима, переименованном в "Гору Герцля", состоялось перезахоронение Теодора Герцля в присутствии десятков тысяч евреев, многие из которых, пережив лагеря смерти, обрели родину благодаря Герцлю и всем тем, кто шел по намеченному им пути.

Примечания

1. В Иерусалиме и Герцлии есть улица 29-го ноября.

2. День разрушения Первого и Второго Храма.

3. Усышкин как раз тогда находился в Палестине и поэтому не присутствовал на Шестом сионистском Конгрессе.

4. Бер Ворохов (1881-1917). Во многих городах Израиля есть улицы его имени: в Иерусалиме, Тель-Авиве и т.д. Родился на Украине, очень молодым вступил в движение социалистов и одновременно сионистов. В 20 лет основал в Днепропетровске (бывший Екатеринослав) Союз трудящихся социалистов-сионистов. Затем эта организация присоединилась к "Поалей-Цион" (партии "Рабочие Сиона" социалистического толка), которую поддерживал Сыркин. Как и Сыркин, Ворохов был теоретиком социалистического сионизма. Его социальные и политические статьи печатались во многих газетах. Он уехал из России в 1907г. в Вену, но в 1914г. переехал в США. Он оказывал огромное влияние на идеологию пионеров-социалистов, приехавших в Палестину, хотя сам к ним не присоединился.

5. Израэль Зангвиль (1864-1926) родился в Лондоне в семье еврейских эмигрантов из России, стал знаменитым после своего первого романа "Дети гетто", вышедшего в 1892г. Потом его новеллы "Мечтатели из гетто" о видных личностях в еврейской истории укрепили за ним славу талантливого писателя. Сатирическая новелла "Повелитель нищих" имела огромный успех. Зангвиль написал еще много новелл и романов не из еврейской жизни.

К содержанию >>

АХАД-ГААМ

В Израиле немного населенных мест, где бы не было улицы имени Ахад-Гаама – неважно, большие ли это города (Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа, Беэр-Шева, Нетания и т.д.) или маленькие (Хедера, Реховот, Афула, Нагария, Рамла и т.д.) Писатель, комментатор, очеркист, журналист, Ахад-Гаам (1856-1927) оставил нам на иврите множество произведений, которые дают пищу для размышления евреям ХХ в. и останутся источником познаний для будущих поколений.

Ахад-Гаам – скромный псевдоним (на иврите "один из народа") Ашера Гинцберга, сына хасида из Киева. Отец был торговцем, достаточно состоятельным, и дал сыну традиционное еврейское образование. Мальчик много читал, очень рано увлекся еврейскими средневековыми философами – в частности, Рамбамом, трезвым умом которого он восхищался. Тогда же он самостоятельно изучает русский, латынь, английский, немецкий и французский. Читает, главным образом, философию. Он очень хочет поступить в университет, но для еврея это было почти невозможно, и он отказывается от своего желания. Его привлекает напряженная еврейская жизнь в Одессе, и в 28 лет он переезжает туда. Это 1884г. Он сразу же налаживает связи с "Ховевей Цион" во главе с Пинскером и становится активным членом этой организации.

Первую поездку в Эрец-Исраэль он предпринимает в 1891г. Оттуда он возвращается очень разочарованным и публикует одну из своих первых нашумевших статей: "Это не путь". Его поразил сельскохозяйственный застой в стране и признаки отсутствия национального сознания у первопроходцев. Вторая поездка двумя годами позже лишь укрепила его в этом мнении. Отныне в его произведениях появляется ведущая тема: культурное и духовное возрождение должно предшествовать материальному развитию на этой земле.

Конечно, Ахад-Гаам не сохранил той веры и религиозности, какая была у его отца, набожного хасида. Но он уверен, что еврейские традиционные ценности необходимы для еврейской жизни, в особенности в Эрец-Исраэль. Одно из его знаменитых выражений: "Больше, чем евреи берегут субботу, суббота бережет их". Нужно всячески развивать еврейские учения. Еврейская философия должна быть возрождена, и только тогда может преуспеть развитие сельского хозяйства и экономики. Такие воззрения вызвали возражения со стороны многих, особенно со стороны сионистов-социалистов, которые организовали группу в 1897 году на первом Сионистском конгрессе. Во главе этой группы стоял Нахман Сыркин. Он упрекал Ахад-Гаама за идею об Эрец-Исраэль как духовном центре. По его мнению, это значило не понимать конкретную драму еврейского пролетариата и антисемитизма. Желание евреев бежать из России от погромов требует решений немедленных1, а Ахад-Гаам требует зрелости самосознания, на что уйдет много времени. У Сыркина тоже были сторонники. В Израиле улицы во многих городах носят его имя: в Тель-Авиве, Хайфе, Ашкелоне, Холоне, Герцлии, Нетании, Кфар-Саве, Бней-Браке.

Возможно, его популярность в Израиле во многом обязана его любви к ивриту – любви, которой было у него не меньше, чем у Ахад-Гаама. Сыркин часто произносил речи на идише, чтобы аудитория лучше его понимала, но считал, что иврит безусловно должен быть национальным языком еврейского народа.

Ахад-Гааму тоже это было совершенно очевидно. В 1896 году, когда он берет на себя руководство ежемесячником на иврите "Гашилоах", он устанавливает в нем литературные нормы высокого уровня. После Бен-Йегуды он, конечно же, больше всех формировал иврит в современном духе для социологических, политических и филосовских вопросов современности.

В журнале "Гашилоах" он публикует большую часть своих статей – даже когда перестает его возглавлять. Его статьи, неизменно наполненные глубокими размышлениями, часто вызывали возражения. Но его критика вызывала глубокий интерес даже у самых ярых его противников.

К Первому сионистскому конгрессу он отнесся без энтузиазма, хотя и был убежденным сторонником сионизма. Но Герцль и Нордау ему казались слишком ассимилированными, а недостаток национального самосознания у них, по его мнению, был причиной того, что они отдавали предпочтение сионизму политическому в ущерб сионизму культурному – единственному, который, по мнению Ахад-Гаама, создаст здоровую и эффективную алию. Без идеала, построенного на традиции в широком смысле слова и опирающегося на нее, первопроходцы потерпят крах. Вот что Ахад-Гаам твердил всю жизнь в различных статьях, которые и сегодня, спустя столетие, актуальны.

В 1903 году, после кишиневского погрома2 он оказывается среди тех, которые, в частности с Бяликом и Дубновым3, призывают евреев организовать самооборону. В том же году он уходит из "Гашилоаха", руководство которым становится для него слишком тяжелой задачей. Фирма Высоцкого предлагает ему место, которое облегчит его материальное положение и даст возможность писать. Чтобы занять это место в филиале Высоцкого в Лондоне, Ахад-Гаам в 1907 году покидает Одессу и, очутившись в Лондоне, занимается подготовкой Декларации Бальфура. Его влияние на Вейцмана, который находился в Лондоне в то же время, было очень существенным. Вскоре после Первой мировой войны, в 1922 году он поселяется в Тель-Авиве, где остается до конца своих дней. Он умер в 1927 году, когда ему исполнился 71 год. В Тель-Авиве он составляет сборник своих очерков под общим названием "Аль парашат драхим" ("На перекрестке дорог"). Эта очень насыщенная и разносторонняя книга, делает Ахад-Гаама одним из великих еврейских мыслителей XX века.

Примечания

1. Вот почему на сионистском конгрессе 1903 года Сыркин поддержал проект Уганды. Нахман Сыркин родился в Белоруссии (1868-1924), долгое время жил в Берлине, потом в Париже, наконец, в 1907г. перебрался в США. Журналист и идеолог сионистского социалистического движения, в создании которого он участвовал, он публикует много статей (многие из них на иврите), в которых утверждает, что социалистическая идеология и национальное возрождение еврея полностью совместимы. В этом смысле он выражал полную противоположность Бунду, который отвергал национальное чувство еврея во имя социалистической идеологии.

2. Кишиневский погром (6-7 апреля 1903 года) за два дня унес жизни 49 евреев и более 500 оставил раненными. Сотни домов были разрушены, 2000 семейств остались без крова. Ужас кишиневского погрома вызвал негодование во всем мире.

3. Шимон Дубнов был самым великим еврейским историком первой половины ХХ в. До него открыл путь в современную еврейскую историографию Генрих Грец (1817-1891), немецкий еврей, долгие годы преподававший в раввинистической семинарии в Бреслау. 11 томов его "Истории еврейского народа" служили основным справочным пособием для всех последующих исторических работ. Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве. Дубнов (1860-1941) жил в Санкт-Петербурге, Одессе, Берлине. Он уехал из Германии в Ригу, когда нацисты пришли к власти. И там в 1941 году немцы его арестовали и зверски убили в возрасте 81 года. Не сионист, сторонник внутренней автономии евреев в европейских странах, его именем тем не менее названы улицы в Израиле, где его признают и почитают как ученого и гениального историка. Улица Дубнова, в частности, есть в Иерусалиме.

К содержанию >>

МЕИР ДИЗЕНГОФ

Дизенгоф! Самый центр Тель-Авива. Почему это имя дали излюбленной части этого большого города Израиля?

Прежде, чем стать одним из основателей Тель-Авива и его первым мэром, Меир Дизенгоф прошел беспокойный путь от входившей тогда в Россию Бессарабии, где в 1861г. он родился, до Яффо и Тель-Авива. На этом пути было много встреч, разочарований и успехов, о которых следует вкратце сказать.

Детство и юность прошли в Кишиневе. Служил в русской армии в Житомире, где в свободные часы посещал подпольные собрания русских революционеров. После военной службы обосновался в Одессе и входил в те круги, где мечтали свергнуть царизм так горячо, что это не могло оставаться тайной; Дизенгофа арестовала полиция Александра III, и в двадцатипятилетнем возрасте он отсидел восемь месяцев в тюрьме.

В эти месяцы происходят душевные метания, и в ходе напряженных размышлений рождается новый Меир Дизенгоф, решивший посвятить весь свой пыл исключительно еврейскому народу и Эрец-Исраэль.

По выходе из тюрьмы он налаживает связи на сей раз с евреями, которые только недавно организовали движение "Ховевей Цион". Дизенгоф горячо отдается этому догерцелевскому сионизму. В Одессе он сошелся с Пинскером и Лилиенблюмом – видными деятелями этого движения. Вернувшись в Кишинев, он организует филиал "Ховевей Цион" и начинает разрабатывать планы алии.

Но, чтобы попасть в Эрец-Исраэль, нужно иметь какое-нибудь ремесло. Его интересует химия. А чтобы ее изучать, нужно покинуть Россию. Как сотни и тысячи еврейских студентов его поколения, для которых в русских университетах существовала процентная норма, Дизенгоф отправляется на Запад, где поступление в университет никак не связано с национальностью.

Из Парижа, Лондона и Берлина он выбирает Париж, где барон Эдмонд де Ротшильд покровительствует движению "Ховевей Цион". После трех лет учебы Меир Дизенгоф получил диплом инженера-химика, и тогда барон предложил ему основать в Палестине стекольную фабрику, выпускающую бутылки для вина, поскольку между Зихрон-Яаковом и Ришон-Леционом были виноградники. Через несколько месяцев специализации в Лионе Дизенгоф отправился в Эрец-Исраэль. Осуществилась его мечта.

В Тантуре возле Зихрон-Яакова он строит стекольную фабрику. Песчаные дюны тянутся вдоль всего этого побережья. Но квалифицированных рабочих не хватает. Дизенгоф едет на несколько недель в Россию и нанимает молодых евреев, которые хотят обучится ремеслу в Тантуре. В эту фабрику он вкладывает всю душу. Но результаты оказываются плачевными. Выясняется, что песок в этом районе не годится для бутылочного стекла. Самолюбие молодого химика уязвлено, но приходится смириться с неизбежностью: в 1894 году после двух лет усилий и бесполезных вложений фабрика закрывается.

За эти два года Дизенгоф хорошо ознакомился с условиями, в которых живут еврейские рабочие тогдашней Палестины. Он хочет побудить рабочих организоваться для защиты своих прав. Это не нравится представителям барона, которые вскоре после закрытия фабрики заставляют его покинуть страну.

Специалист по производству бутылочного стекла, он получает различные предложения и переезжает из Парижа в Бельгию, а оттуда в Одессу. Он подружился с Ахад-Гаамом, Бяликом и многими другими знаменитыми членами движения "Ховевей Цион", которые постепенно присоединились к сионистскому движению, образованному Герцлем в 1897г. на Первом сионистском конгрессе в Базеле. По разным причинам Дизенгоф смог принять участие только в Пятом конгрессе, хотя вдохновился идеей Герцля сразу же, правда, в более конкретном и практическом плане. Он немедленно возвращается в Эрец-Исраэль.

Жизнь Дизенгофа пошла по другому руслу. Никакой химии, никаких бутылок. Необходимость скупать земли в Эрец-Исраэль – вот что им движет. Только что образовался "Керен каемет леисраэль", но собранных сумм мало. Дизенгоф создает акционерное общество "Геула" и колесит по всей России, продавая акции, которые позволят покупать больше земель. Потом в сентябре 1905г. через год после смерти Герцля он возвращается в Эрец-Исраэль и уже навсегда.

Его снова привлекает не Иерусалим, а побережье. Порт Яффо, город восточного типа со смешанным населением: много арабов и некоторое количество евреев. Еще с несколькими друзьями он высказывает идею постройки на окраине Яффо еврейского квартала европейского типа, заселенного только евреями.

Для осуществления такого плана было создано акционерное общество "Ахузат байт". На дюнах, почти на самом берегу моря выросли шестьдесят первых домов.

Этот квартал нужно как-то назвать. В честь Герцля выбрали Тель-Авив: Нахум Соколов предложил такой перевод с немецкого на иврит названия провидческого романа Герцля "Altneuland". 21 мая 1910 года официально назвали этот квартал Тель-Авивом.

Возглавлял процесс развития Тель-Авива неутомимый борец Меир Дизенгоф. В коротком обзоре невозможно входить в подробности его роли на каждом новом этапе истории Тель-Авива. Маленькое предместье Яффо, вначале лишь шестьдесят домов и триста жителей, разрасталось непомерными темпами до Первой мировой войны.

В Первую мировую войну этот рост резко остановился – гонений турецких властей на жителей Тель-Авива, которых выселяли из их домов и отправляли на север. Палестина находилась в состоянии войны. Союзники Германии, турки подозревали евреев в том, что они хотят поражения Турции и победы англо-французских армий. Турецкое военное правительство давало почувствовать району свой железный кулак. Аресты, пытки, ссылки вошли в обиход. Дизенгоф изо всех сил помогал беженцам и спасал все, что можно было спасти в Тель-Авиве, пока его самого не арестовали и не выслали в Дамаск.

Победа англичан над турками, захват Палестины генералом Алленби, наконец, создание национального еврейского очага – вот события, которые в корне меняют судьбу Эрец-Исраэль. После войны Тель-Авив снова быстро растет. Начиная с 1921 года, это уже не предместье Яффо, а самостоятельный город, со своей мэрией – ервый полностью еврейский город в новые времена. Дизенгоф был выбран мэром. Он оставался им до 1937 года с короткими перерывами, когда его смещали – конфликтов внутри муниципального совета. Его жена была женщиной редкой культуры. В ее скромном, но в высшей степени интеллигентном доме устраивались встречи с бывшими проездом в Тель-Авиве большими ивритскими писателями того времени, политиками и людьми искусства всего мира. У четы Дизенгоф не было детей – х ребенком был Тель-Авив.

"Дизенгоф" – главный проспект Тель-Авива, самый что ни на есть его центр, и по праву. Почти 30 лет развитие Тель-Авива и жизнь Меира Дизенгофа сливались воедино. Сегодня без улицы и площади Дизенгоф Тель-Авив – не Тель-Авив. Но без человека под фамилией Дизенгоф Тель-Авив, возможно, и вовсе не возник бы.

К содержанию >>

"КЕРЕН КАЕМЕТ"

“Керен каемет леисраэль" (сокращенно ККЛ) – это очень важная институция, в честь которой названо много улиц: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Нетании, Гиватаеме, Пардес-Хане и т.д.

Действительно, речь идет об осуществлении единственного в своем роде начинания, которое сыграло огромную роль в первой половине XX века.

ККЛ был основан в конце декабря 1901г. на Пятом сионистском конгрессе в совершенно определенных целях. До 1880г. евреи Палестины (под властью турок) жили почти исключительно в городах. Благодаря "Ховевей Цион" и Эдмонду де Ротшильду еврейские первые поселенцы могли покупать земли и строить из них сельскохозяйственные фермы, уже начиная с 1881г. Когда образовалась Всемирная сионистская организация (на конгрессе в Базеле в 1897г.), в Палестине начались сельскохозяйственные работы. Сионистская организация поощряла покупку земель, но не хотела, чтобы создавался класс зажиточных еврейских владельцев, которые эксплуатировали бы бедных крестьян. Сионистское движение с самого начала стремилось создать, по возможности, общество, основанное на равенстве, и пыталось тормозить развитие частной собственности в пользу кооперативной.

В 1987г. Герман-Цви Шапиро1 выдвинул совершенно новую идею, заключавшуюся в том, чтобы владельцем земель, покупаемых на деньги всех евреев, был Национальный фонд. Как бедные, так и богатые должны финансировать этот фонд и становиться своего рода совладельцами земли Израиля. Мысль сочли слишком утопической и отвергли, а через год Шапиро умер.

Но этой идеей загорелся Герцль, и на Пятом сионистском конгрессе 1901 года ему удалось поставить ее на голосование и получить большинство голосов. Как только были объявлены результаты голосования на пленарном заседании, делегаты поспешили стать первыми членами фонда. Очень скоро начали поступать деньги из еврейских общин всего мира, особенно от бедных евреев Польши и России, которые непременно хотели хотя бы скромно участвовать в покупке земель в Эрец-Исраэль для еврейского народа. Вскоре в каждой еврейской семье появилась бело-голубая кружка ККЛ, куда клали как мелкие монеты, так и крупные купюры. Собранные суммы целиком шли на покупку земель в Палестине.

"Керен каемет леисраэль" – владелец земель в Эрец-Исраэль согласно договору, сдает их в аренду на 50 лет. По предписанию Торы на 50-й год – йовель – емлю возвращают прежнему хозяину (Ваикра, 25:23-24), на что и опирался Шапиро в своем предложении. В современных условиях арендный договор истекает через пятьдесят лет, и его нужно возобновлять. Когда ККЛ отпраздновал первый йовель, то есть пятидесятилетний юбилей, контракты были возобновлены, и в честь этого юбилея целый район в Иерусалиме назвали Кирьят-Йовель.

Первые земли ККЛ купил в Нижней Галилее и в Иудее (где теперь Хульда, между Иерусалимом и Реховотом), затем – в Иорданской долине, где появился первый киббуц, который назвали Дгания (1909). Покупки продолжались по мере поступления денег. Многие богатые арабы, жившие в Бейруте, Дамаске и других местах, владели землями в Палестине, которые не приносили им дохода, так как были запущенными. Эти "отсутствующие" владельцы, как их называли, охотно продавали эти земли за высокую цену, и у ККЛ не всегда хватало денег, поэтому дело продвигалось медленно. Важным событием стал приезд в Палестину экономиста и социолога Артура Ру-пина2 советы которого позволяли установить первоочередность и политическое значение покупок земли и их обработки.

Еще в конце 19-го века за двадцать лет до создания ККЛ Йегошуа Ханки3 уже помогал советами и на практике покупать земли во время первой алии 1890-х годов. Он хорошо знал страну, в которую приехал с родителями восемнадцатилетним юношей в 1882г. Потом он постоянно сотрудничал с ККЛ, его именем названы улицы в Тель-Авиве, Хайфе, Бней-Браке, Герцлии, Реховоте, Петах-Тикве, Хедере, Ришон-Леционе, Раанане.

Речь идет не только о покупке земель. Необрабатываемые порой веками, целые районы были покрыты камнями, занесены песком или заросли сорняком. Еврейские первопроходцы при поддержке ККЛ подняли целинные земли, осушили многочисленные болота (источники малярии к тому же), насадили деревья, которые впоследствии изменили экологию страны. Лесонасаждение стало своего рода специальностью ККЛ, у руководителей которых появилась замечательная мысль: сажать деревья в честь рождения детей, заключения браков или в чью-то память. Этот обычай сохраняется и до наших дней, и во многих домах Израиля или заграницей есть красиво оформленные удостоверения о посадке от имени семьи стольких-то деревьев в честь рождения (или бар-мицвы) детей.

Центр ККЛ находился сначала в Вене, потом в Кельне и, наконец, переехал в Иерусалим после Первой мировой войны, то есть после создания "еврейского национального очага" в Палестине под мандатом англичан. Покупка земель расширилась особенно после того, как во главе ККЛ стал Менахем Усышкин.

Пионеры тяжело работали в киббуцах или мошавах на землях, которые им сдавал в аренду ККЛ и которые они своими руками сделали плодородными. Географическая конфигурация еврейских земель была крайне важна во время мандата для установления границ будущего еврейского государства. Поэтому страшная "Белая книга", изданная англичанами в 1937г., ограничивала не только иммиграцию, но и запрещала евреям покупать земли в целых районах Палестины, даже если арабские хозяева готовы были их продать. По первому плану раздела Палестины в 1936-37гг. (предложенному комиссией Пиля), было ясно, что раздел между будущим еврейским государством и будущим арабским государством будет проведен примерно в соответствии с принадлежностью земель евреям, живущим на них. Впрочем, этот принцип был заложен и в плане ООН в 1947г.

Значение "Керен каемет леисраэль", как видим, трудно переоценить с точки зрения и политической, и сельскохозяйственной. С момента образования государства Израиль в 1948г. роль ККЛ в покупке земель утратила смысл, но он остался собственником всех купленных им земель. Его деятельность оставалась основополагающей в деле лесонасаждений, обработки земель, очистки их от камней в целинных районах, ирригации и т.д. ККЛ был и остается опорой сельскохозяйственного развития страны.

Через двадцать лет был создан другой национальный фонд, названный "Керен гаесод". Он тоже играет важную роль в развитии страны, но в другой сфере. Его назначение – собирать деньги и финансировать не на коммерческих началах сельскохозяйственные и промышленные предприятия, строительство и т.д. Короче говоря, и "Керен каемет" и "Керен гаесод" сотрудничают между собой в осуществлении одних и тех же задач. Их представители в разных странах – большей частью добровольцы – собирают деньги для Израиля.

"Керен Гаесод" был основан в Лондоне после Первой мировой войны, когда только что созданный национальный еврейский очаг в британской Палестине подавал надежду на более значительное развитие страны, чем при турках. В 1926г. "Керен гаесод" переехал из Лондона в Иерусалим, где и сосредоточено его управление финансами. Деньги собираются в разных странах в порядке разных форм помощи Израилю. Одними из основателей "Керен гаесод" были Хаим Вейцман и Шмарьягу Левин4. Литературные и ораторские способности последнего способствовали тому, что он стал рупором "Керен гаесода" на конференциях во многих еврейских центрах Европы и Америки. "Керен гаесод" и сегодня имеет большое значение. Поэтому многие улицы в Израиле названы в его честь: в Иерусалиме, Хайфе, Беэр-Шеве, Рамле, Цфате, Зихрон-Яакове, Афуле и т.д.

Примечания

1. Герман-Цви Шапиро (1840-1898) из Литвы, глубоко религиозный математик, был профессором в Гейдельбергском университете (Германия). Убежденный сионист, он боролся сначала в рядах "Ховевей Цион", а в последние годы жизни стал последователем Герцля. Крупный ученый и знаток еврейской традиции, он привлекал широкую публику и своими лекциями, и статьями в еврейских газетах. Он был, главным образом, известен как инициатор создания ККЛ. Его именем назвали улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Холоне, Ришон-Леционе, Герцлие и т.д.

2. Артур Рупин (1876-1943) играл решающую роль и в экономике "заселений", и в социальной организации киббуцев, мошавов и т.д. Сионистская организация поставила его во главе "Палестинского бюро", открытого в Яффо в 1908г., и он до самой смерти оставался одной из ведущих фигур в развитии экономики страны. Его именем названы улицы в Иерусалиме и Тель-Авиве. В бейт-шеанской долине киббуц в его честь назван Кфар-Рупин.

3. Йегошуа Ханкин (1864-1945) родился на Украине, был связан почти со всеми покупками земли, будь то через ККЛ или ЕКО (Еврейское колонизационное общество), финансировавшееся в основном Эдмондом Ротшильдом. В 1932г. возглавил "Корпорацию развития палестинской земли". Играл большую роль в покупках земли в изреэльской долине. Мошав в этой долине назван его именем -Кфар-Йегошуа. Умер он в Тель-Авиве, но похоронен на горе Гильбоа, возвышающейся над долиной Изреэль, которая многим ему обязана.

4. Шмарьягу Левин (1867-1935), сионистский лидер, член исполнительного комитета с 1911г., был еще и талантливым писателем. Он писал на иврите и на идише. Очень образованный и замечательный оратор, он ездил на сионистские конференции – в частности, в Америку, где он оставался во время Первой мировой войны. Его статьи во многих еврейских газетах на литературные и политические темы принесли ему известность как одному из сионистских вождей его поколения. Его именем названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Холоне, Беэр-Шеве, Герцлии, Кфар-Саве, Ришон-Леционе. Севернее Герцлии поселение Кфар-Шмарьягу названо в его честь.

К содержанию >>

МЕНАХЕМ УСЫШКИН

Его называли человеком железной воли, но им двигала не только она. Его воодушевлял идеал, не дававший ему покоя: евреи должны восстановить свою древнюю родину, язык и культуру предков своими руками. Первую половину жизни он прожил в России, вторую – в подмандатной Палестине, и всегда видел перед собой идеал, владевший им в молодости, благодаря которому он стал одним из виднейших сионистов первой половины 20 века. В очень многих местах Израиля улицы носят его имя: в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Беэр-Шеве, Бней-Браке, Петах-Тикве, Нетании, Ришон-Леционе и т.д.

Менахем Усышкин родился в местечке Могилевской губернии в Белоруссии. Но когда ему было 8 лет, отец как купец первой гильдии получил право жительства в Москве, куда и переехала семья. Там наряду с еврейским образованием, о котором очень заботился отец, начиная с 13 лет Менахем получал техническое образование, и, что бывало крайне редко, отец добился разрешения, чтобы сын не ходил в техническое училище по субботам. Всю жизнь Менахем Усышкин оставался верен еврейским традициям – усть и не соблюдая их так строго, как отец.

Он получает и общее образование, и еврейское, которое ему дают частные учителя, нанятые отцом, чтобы единственный сын углублял познания в иудаизме. Учителя не ограничиваются традиционными текстами и приступают к занятиям современным ивритом. Таким образом, Усышкин с юношеских лет становится поклонником Maпy и Смоленскина.

Прекрасно зная иврит, Усышкин всю жизнь борется за него. Он убедил Герберта Самюэла, первого английского наместника подмандатной Палестины, сделать три языка официальными: иврит, английский и арабский, что в 1920г. далеко еще не разумелось само собой.

Усышкину не было еще и двадцати лет, когда вспыхнули погромы 1881-82гг. Отныне ему все ясно и бесповоротно: будущее евреев в их родине, в Эрец-Исраэль. Он присоединяется к движению "Ховевей Цион" и создает в Москве кружок, куда входит и Яаков Мазэ, который позже будет играть в нем видную роль.

На личности Мазэ стоит немного задержаться. Кстати, одна из улиц Тель-Авива носит его имя. Приверженец "Ховевей Цион", Яаков Мазэ (1859-1924) был выдающейся фигурой среди еврейских деятелей России. Когда в 34 года его назначили "казенным раввином" Москвы, стало ясно, что он резко отличается от других "казенных раввинов", обычно людей посредственных и покорных. Он проявил себя как настоящий духовный вождь московского еврейства и одареннейший оратор. Он умел в случае необходимости оказать сопротивление властям. Даже после 1917 года он отказывается склонить голову перед новой властью и добился силой убеждения, чтобы Большую московскую синагогу не закрыли. Ее закрыли только после его смерти.

Он стал знаменит на весь мир во время нашумевшего дела Бейлиса, киевского еврея, которого обвинили в убийстве 12-летнего мальчика в целях ритуального якобы использования христианской крови для мацы. Ссылаясь на еврейские тексты, Мазэ блистательно разоблачал ложь тех, кто заявлял, что иудаизм требует ритуального убийства. Его ораторский пыл, доказательность, мужество подействовали на суд, который в конце концов оправдал Бейлиса.

Не только Яаков Мазэ защищал Бейлиса. Вместе с ним на основании расследования и полученных данных Бейлиса защищали талантливые адвокаты, среди которых был и еврей Оскар Грузенберг1.

Хотя Мазэ и был горячим последователем "Ховевей Цион", в Эрец-Исраэль он не поехал, в отличие от Усышкина, который там окончательно поселился в 1920г. До этого Усышкин туда ездил дважды. В первый раз в 1891г. Это было его свадебное путешествие. В те времена не было принято, чтобы молодые пары проводили медовый месяц в турецкой Палестине. По возвращении Усышкин поселяется в семье жены в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), где он прожил пятнадцать лет, прежде чем переехал в Одессу (в 1906г.). Там он оставался до самого переезда в Эрец-Исраэль.

От первой встречи с Эрец-Исраэль у него осталось сильное впечатление. Вернувшись в Россию, он публикует на иврите в журнале "Гамелиц" серьезную статью, в которой возражает тем, кто высказал пессимистическую точку зрения, тоже вернувшись из Эрец-Исраэль. Усышкин, напротив, нашел там много оснований для надежд. После неизбежно трудного начала придет успех, и страна возродится. Он горячо поддержал идеи Герцля, как только познакомился с ними, и поехал в Париж и в Вену поговорить с ним перед созывом Первого сионистского конгресса. Усышкин вправе себя считать рупором "Ховевей Цион" в России и хочет присоединить это движение к сионизму Герцля.

Кишиневский погром в апреле 1903г. снова глубоко потряс евреев России. Усышкин чувствует больше, чем когда бы то ни было, необходимость развивать Эрец-Исраэль трудом на земле и летом 1903г. снова отправляется туда. В Зихрон-Яакове он собирает всех руководителей различных направлений, очень многочисленных, но не связанных между собой. 80 тысяч евреев турецкой Палестины того времени группировались по месту работы, по странам исхода, по идеологическим устремлениям, но ни один централизованный орган не принимал во внимание защиту их общих интересов или общего языка, иврита, который вообще еще не был признан.

Собрание в Зихрон-Яакове 1903 года не добилось больших успехов в деле объединения (которое наступило лишь в 1920г.). Напротив, более скромное и малочисленное собрание достигло более плодотворных и длительных результатов. После большого собрания Усышкин созвал совещание преподавателей иврита. Он наметил программу, которой они неукоснительно следовали: во всех сельскохозяйственных еврейских школах преподавать только на иврите; унифицировать произношение на иврите, чтобы не было различий в произношении ашкеназских учеников и сефардских; подготовить школьные учебники на иврите по всем дисциплинам и даже научные материалы. Подготовка последних требовала особо длительной работы, но неустанная поддержка Усышкина была хорошим стимулом. Находясь в Эрец-Исраэль, Усышкин не присутствовал на Шестом сионистском конгрессе в Базеле летом 1903г., на котором Герцль предложил евреям убежище в Уганде. В Зихрон-Яакове в разгар деятельности Усышкин получает телеграмму: "Герцль предлагает Уганду". Его первой мыслью было, что телеграмма зашифрована. С несколькими друзьями он целую ночь пытается ее расшифровать. Что могут значить эти слова? Позднее эта новость была подтверждена. Никакой шифровки. Герцль действительно предлагает еврейскому народу Уганду. Усышкин был потрясен. Сразу же по возвращении в Европу он начинает многолетнюю борьбу против любых проектов еврейского государства вне Эрец-Исраэль. В конце октября 1903г. он собирает в Харькове всех делегатов из России на Сионистский конгресс. Герцлю направляется ультиматум: отказаться от Уганды и чтобы будущие конгрессы занимались исключительно вопросами развития Палестины.

Конфликт между Усышкиным и Герцлем достиг апогея в апреле 1904г., когда в Вене собрался совет Сионистской организации. Герцль спросил Усышкина: "Вы действительно верите тому, что мы сможем получить Палестину?" И Усышкин с присущей ему откровенностью ответил: "Да, верю. А если Вы не верите, то не должны возглавлять сионистское движение".

Не прошло и трех месяцев, как Герцль умер. Потрясенный этой смертью, Усышкин тотчас же выезжает в Вену на похороны. Конфликт между ними не носил личного характера, а был противоборством идеалов и принципов. Усышкин уважал Герцля и даже восхищался им. Но тесно связанный с еврейской традицией, Усышкин и мысли не допускал, что можно предлагать еврейскому народу даже в минуту крайней опасности, какую бы то ни было землю вместо Эрец-Исраэль.

Жизнь Усышкина была настолько заполнена, что невозможно описать ее на нескольких страницах. Мы остановимся лишь на нескольких особо примечательных моментах.

Декларация Бальфура вызвала у него глубокую радость. Хотя Усышкин и был настроен против Англии, которая стала союзницей России, где проходили погромы, он вынужден был выразить англичанам благодарность за столь долгожданное обещание. Он организует в Одессе огромную демонстрацию 2 декабря 1917г., спустя месяц после Декларации. Пятьдесят тысяч евреев приняли в ней участие и прошли нескончаемой вереницей через всю Одессу к английскому консульству. Там Усышкин от имени всех выразил консулу благодарность еврейского народа. Он произнес речь на иврите, ибо не хотел публично выступать ни на каком другом языке. Ничего не поделать, придется прибегнуть к услугам переводчика, раз его не понимают.

На иврите же выступал Усышкин и в Париже на заседании 27 февраля 1919г., где представители сионистов изложили высоким международным инстанциям твердое желание еврейского народа вернуться в официальном порядке в Эрец-Исраэль. Мирная конференция должна была решить судьбу прежних турецких владений на Ближнем Востоке. Арабов выслушали через несколько дней. Сионистскую делегацию пригласили выступить перед "Советом десяти", представлявшем страны-победительницы. Для евреев это был торжественный момент. Их было пятеро. Четверо говорили по-английски и один по-французски. Когда очередь дошла до Усышкина, он горячо, на иврите – "языке пророков" – ложил требование "потомков народа пророков" вернуться на землю предков.

Не такое было время, чтобы оставаться в России, и в ноябре 1919 г. Усышкин окончательно уезжает из Европы в Эрец-Исраэль. Его назначают главой сионистской делегации, на которую англичане и сионистская организация возложили временное руководство политической, экономической и культурной деятельностью евреев, живущих в Палестине, ставшей подмандатной территорией Англии. Он эту миссию выполнил как нельзя лучше. Он живет в Иерусалиме, но бороздит всю страну и, главным образом, занимается покупкой земли для первопроходцев.

Ничего удивительного, что в 1924 году его выбрали председателем комитета директоров "Керен каемет леисраэль" (ККЛ). Он занимал этот пост до конца жизни. Умер он в октябре 1941г. На этом посту он сыграл неоценимую роль. В те времена речь шла, главным образом, о том, чтобы покупать земли на деньги, собранные в еврейских общинах всего мира. Ему таким образом удается купить земли в Изреэльской долине, у Хайфского залива и еще во многих местах. Будущее Эрец-Исраэль решалось в годы между двумя мировыми войнами, и Усышкин это ясно видел. Его часто критиковал, его упрекали в растрачивании огромных сумм, которые ему порой лишь еще обещали, на покупку заболоченных или засушливых земель. Но в нем жила непоколебимая вера, и будущее показало, что он был прав. Заболоченные земли осушили, засушливые – оросили, каменистые – очистили от камней. Благодаря работе ККЛ, благодаря провидческим усилиям Усышкина и тяжелому труду пионеров, природу преобразили.

Усышкин много сделал и в области культуры. Один из первых, кто хотел создать еврейский университет в Иерусалиме, он помог купить для этого землю и участвовал в торжественном открытии на горе Скопус в 1925г. Будучи членом административного совета университета, он не жалел сил и на этом поприще.

Менахем Усышкин, натура цельная, работал не покладая рук, во имя национального еврейского идеала. Он вполне заслужил, чтобы его именем были названы улицы во многих городах Израиля. В честь него назван и киббуц Кфар-Менахем2.

Примечания

1. Оскар (Исраэль) Грузенберг (1866-1940). В Иерусалиме, Тель-Авиве, Ришон-Леционе и т.д. есть улицы его имени. Родом он был с Украины. Окончив юридический факультет в Киеве, он стал адвокатом в Санкт-Петербурге. Занимая высокое положение, он не скрывал своего еврейства, защищал невинно осужденных евреев не только в деле Бейлиса. После Октябрьской революции уехал из России сначала в Берлин, потом в Ригу, и наконец, в Париж. Разделял сионистские устремления.

2. Немного восточнее Кирьят-Малахи.

К содержанию >>

НАХУМ СОКОЛОВ

Видный писатель и сионистский деятель, он был самой крупной фигурой сионистского движения первой половины 20-го века после Герцля и Вейцмана. Вот почему в Израиле практически везде есть улица Соколова, начиная с больших городов: Иерусалима, Тель-Авива, Хайфы, Беэр-Шевы, и кончая небольшими городками и поселениями: Год-Гашарона, Кирьят-Аты, не говоря, разумеется, о городах средних – Реховоте, Афуле, Ришон-Леционе, Нетании, Герцлии, Бней-Браке и т.д.

Родился он в польском местечке в 1859г., но в 20 лет переехал в Варшаву. Там проявился его талант писатели и журналиста. У него были и выдающиеся лингвистические способности. Кроме идиша, русского и польского, он разговаривал на иврите, французском, итальянском, немецком и английском.

Известность ему сначала принесла статья в ивритской газете "Гацфира" ("Рассвет")1, выходившей в Варшаве. Вскоре он стал ее главным редактором. Действительно, большинство статей писал в ней он. Газета стала ежедневной и просуществовала практически до Первой мировой войны как главный орган информации польских евреев, направленный на их объединение. Человек огромной общей и еврейской культуры, Соколов привлекал всякую публику, от самой консервативной до самой модернизованной. Став горячим последователем Герцля после Первого конгресса в Базеле, он придает газете сионистское направление.

Его участие в сионистском движении становится все более деятельным, и в 1906г. его выбирают генеральным секретарем движения. Тогда же учащаются его поездки в Палестину и в Америку. Он налаживает связи со многими руководителями государств и очень убедительно излагает им цели сионизма. В этом смысле он действительно продолжает политику Герцля. Знание языков в этом деле ему помогает.

Когда вспыхнула Первая мировая война, он поселился в Лондоне и остался там уже до самой смерти (1936г.). В Англии, как и Вейцман, он сыграл большую роль в переговорах, предшествовавших Декларации Бальфура. В июне 1917г. он поехал в Париж заручиться согласием Франции на проект "еврейского национального очага" в Палестине. С той же целью ездил он и в Италию, где получил аудиенцию у римского папы Бенедикта XV.

На исходе войны сионистская делегация выступила по делу "еврейского национального очага" в Палестине перед "мирной конференцией", поскольку Декларация Бальфура не могла вступить в силу без ратификации со стороны великих держав. 27 февраля 1919г.2 сионистская делегация получила слово; во главе стоял Нахум Соколов, чье выступление было выслушано очень внимательно. Рассказывая об этом в своих воспоминаниях, Вейцман писал: "Он говорил, избегая сентиментальности, но так, будто нес на плечах 2000 лег страданий евреев. Его спокойствие и достоинство произвели большое впечатление".

В 1920г. сионистская конференция в Лондоне обсудила новые явление, возникшие в связи с войной. Тогда-то Вейцман и был избран председателем Всемирной сионистской организации. Но, когда в 1931г. Вейцман ушел с этого поста – отеста против ограничений англичанами иммиграции, на его место выбрали Соколова; он оставался на этом посту четыре года, пока Вейцман не стал снова председателем. Но на этой Лондонской конференции Соколова назначили председателем исполнительного комитета, который осуществлял все решения Организации.

Когда в 1931г. он покидает этот пост, чтобы заменить Вейцмана, председателем исполнительного комитета становится Бен-Гурион и остается им до образования государства Израиль (1948г.).

Здесь трудно входить в подробности, но все же нужно сказать, что Нахум Соколов принимал самое деятельное участие в развитии сионистского движения. Он, например, написал "Историю сионизма" (в двух томах по-английски), которая вышла в 1919г., в самый острый момент, когда решалась судьба "еврейского национального очага" в Палестине, который существовал лишь в обещаниях, записанных в Декларации Бальфура 1917г. Книга имела огромный успех.

Упомянем важную заслугу Соколова, о которой мало кто знает и которая связана с самим названием Тель-Авива. Соколов был талантливым переводчиком, и ему поручили перевести на иврит книгу Теодора Герцля "Altneuland", как только она вышла в 1902 году в Германии. В ней Герцль писал о том, что в наши дни называется научной фантастикой: наступит день, когда в Палестине будет еврейское государство. Многие его мечты, казавшиеся тогда утопическими, осуществились. Скажем, помощь, которую еврейское государство будет оказывать малоразвитым странам Черной Африки (о ней писал Герцль еще в 1902г.). Соколов с легкостью перевел всю книгу, а вот название никак не удавалось перевести.

Он, конечно, мог перевести дословно "Древняя и новая земля". Но как хороший переводчик он хотел сохранить трех ударный ритм; более того, немецкое название содержит в себе четкую связь с понятием культуры, в нем есть аллюзия на пражскую "Altneuschule", очень известную и самую древнюю синагогу в Европе.

Соколову пришла мысль поискать в Танахе, и там он действительно нашел решение. Пророк Йехезкель, изгнанный в Вавилон, жил в селении, которое называлось Тель-Авив (Йехезкель, 3:17). Это название, во-первых, трехсложное и, во-вторых, содержит в себе связь с понятием культуры, содержит также и понятие "древняя" (тель – это холм в археологических раскопках) и "новая", поскольку авив на иврите – весна. Книга Герцля в переводе Соколова на иврит была названа "Тель-Авив". Такое же название выбрали для города на границе с древней Яффо, когда на песчаных дюнах, доходивших до берега Средиземного моря, построили в 1909г. первые дома. Таким образом Тель-Авив назван в неявном виде в честь Герцля. Только спустя пятнадцать лет, когда утихло брожение в сионистском движении, Герцлию назвали в честь Герцля в явном виде.

Впрочем, Соколов был горячим последователем Герцля, даже когда не соглашался с ним. После смерти Герцля Соколов играл огромную роль и как политический руководитель, и как журналист. В Тель-Авиве Дом журналистов назван его именем. И киббуц Сде-Нахум в долине Изреэль тоже. Киббуц был основан после его смерти. Останки Соколова, умершего в Лондоне, спустя двадцать лет, в 1956г. были перевезены в Иерусалим и перезахоронены на горе Герцля – там, где места отведены для тех, кто были председателями Всемирной сионистской организации.

Примечания

1. В честь этой очень важной в деле возрождения литературы газеты названы улицы в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Холоне, Нетании, Ришон-Леционе.

2. В этой делегации находился и Усышкин, и Вейцман в оппозиции Герцлю в связи с планом Уганды.

К содержанию >>

Далее

Ваша оценка этой темы
1 2 3 4 5
           
знакомства мой мир . Топбиринг